Позволь мне отложить икру

- Ну вы даёте, конечно, - Фердинанд не знал, смеяться или мрачнеть. Сегодня они решили встретиться прямо в гостиной, где Буль и Лювос снимали комнату, и громила сидел в кресле, амфибий на полу, волшебник на кровати рядом с ведьмочкой. Блокировка ощущений исчезла, теперь он мог свободно изучить её состояние на магическом уровне. С собой он ничего не взял, хотя в особняке явно должны быть сильные артефакты, а может даже так необходимый посох. Отвращение не позволило. К счастью, этого и не понадобилось: Фердинанд не просто нашёл посох благодаря своим удивительным связям, но и купил на собственные деньги, за что с ним уже расплатились той же суммой. Сыпь и нагноение уходили медленно и с помощью магии. До этого Буль принёс целый таз воды, в которой руки девочки тщательно промыли. Самое мерзкое, наручники оказались с самым настоящим пыточным устройством: реагируя на что-то (неизвестно, на что именно), они полосовали нежную кожу крошечными лезвиями. Обилие засохшей крови показывало, насколько часто лезвия работали. - Это не морду в баре набить. Вы раскрыли грехи самого известного лица города. Самого богатого, что особенно важно. Честные граждане уже не смогут спокойно относиться к его правлению, в то же время без его финансовой помощи могут выйти из строя торговые связи. Очень удобно в нашем случае, что торговля с внешним миром и так ограничена. Агх... Не хотел бы так при ребёнке выражаться, но вы в полной заднице. Алиса дёрнулась. Лювос заглянул в её глаза. - На ней сильные дурманящие чары, гипноз, искажения памяти. Она даже не понимает, где находится и что вокруг происходит. Обычного человека невозможно вернуть к норме, даже сняв все заклинания. Я буду пытаться, но есть два момента. - Какие?! - Буль сразу оказался рядом, и Лювос виновато отвёл взгляд. Бедный амфибий выплакал все глаза от беспокойства сначала за него, потом за ребёнка, и выпил пять графинов воды, чтобы не задохнуться. В руке находился тот же графин, наполненный в шестой раз. "Бедный, ему всё время достаётся... Если бы не он, эта ситуация не решилась бы. Точнее, если бы не он, я уже несколько дней был бы мёртв." - Два момента... Первый: пока я снимаю печати, нужно чем-то вызывать её активную реакцию. К сожалению, никто из нас не знает, чем она увлекалась раньше. Второй: она может никогда не стать нормальной. Буль хотел уже снова припасть к графику, но волшебник схватил его за руку. - Соберись! Чёрт побери, я идиот, я знаю! Я сделаю что хочешь, только не впадай в отчаяние! Все замерли, услышав странный звук. Алиса... Хихикала. Бесстрастно, продолжая глядеть в одну точку, хихикала. - Твою мать! - Фердинанд аж вскочил. Хихиканье стало громче. - Вот оно! Продолжай ругаться! Да покрепче! Лучше матом! - крикнул Лювос и ухватился за посох. Бледный свет стал исходить от дерева. В глазах девочки загорелись неясные символы, сменяющие друг друга. Фердинанд сжал кулаки что есть силы. - Сука! Блять! Хуй через плечо! Ебать! Триста, блять, чертей мне в затылок! Мать твоя конченая шлюха! - Сука... Сука, хе-хе-хе-хе... - Алиса уже смеялась как сумасшедшая, впервые открыв свои зелёные глаза широко, и посох горел всё ярче, - дьявол... Мудак... Конченая сволочь, тварь, гори в аду!!! Буль на всякий случай придержал дверь, за которой хозяин гостиницы вопрошал, что здесь происходит, и угрожал штрафом за шум. Наёмник уже замолчал, а ведьма упивалась своим голосом. Лювос придерживал её за локоть, продолжая водить наконечником посоха по её голове и шептать под нос самому себе подсказки. Всего один пробел в схеме, и придётся начинать сначала. Ему приходилось сохранять полную концентрацию и постоянно следить за своими мыслями, одновременно почти находясь в чужом мозгу. Последний символ в глазу загорелся и разбился, и девочка с прояснившимся взглядом вскочила на кровать, высоко подняв руки. Её ликование напоминало одержимость. А она уже соскочила с кровати и на пробу прошлась по комнате, при этом глядя на свои руки. - Не режет! Не больно! Я снова могу разговаривать как хочу! О да, чёрт, я никогда в жизни не была так счастлива! - Это и есть... То сумасшествие?... - аккуратно спросил Фердинанд. Уставший маг, вернувшийся из транса, покачал головой. Девочка не смогла бы нормально и осознанно разговаривать, в худшем случае пускала бы слюни. Алиса бодро бегала и танцевала, смеясь уже не маниакально, а весело и радостно. Её рассудок прекрасно выстоял под градом отравляющих его чар. Наверное, такова необычайная, достойная легенд сила ведьмы. Буль закончил разговаривать с человеком за дверью и вздохнул с облегчением. - Нас попросили не шуметь, - шепнул он и посмотрел на девочку. Его хвост выскочил из штанов и активно завилял. Наконец-то и его лицо посетило счастье. Юноша скромно улыбнулся. Наёмник рухнул обратно в кресло, и то жалобно скрипнуло под его весом. Он один был не в силах улыбаться, уж слишком много событий происходит с этими ребятами. - А тот мудила больше меня не тронет? Его посадят в тюрьму, да? Улыбки пропали. Буль в ужасе приложил палец к губам. - Не надо так выражаться! Ведьмочка сложила руки за спиной и обиженно нахмурилась. - Ну вот... Никто не разрешает мне нормально говорить! - А я понимаю, - Лювос усмехнулся, - приятно вырваться из-под чьей-то власти, правда? - Да! Ты понимаешь! - девочка села рядом с ним, где сидела раньше. Настоящая она и зачарованная не имели ничего общего, - я всё помню! Ты так разозлился, что аж стошнило! А рыбка тебя целовала! Фуууу! Буль поспешно отвернулся. Боялся, что Лювос разозлится. Это не было внезапным наплывом романтических чувств, всего лишь паническим жестом, первое, что пришло в голову в страшной ситуации. Волшебник смутился по другой причине. Его беспокоило, насколько гадко это должно быть. - Буль... Ты же помыл рот потом?... - глупый вопрос для того, кто хлебает воду со вчерашнего дня. Им вообще было не до сна, как и всему городу. - Прости... - хвостик и ушные плавники опустились, - ты обещал... Что когда стану человеком... А я ещё не стал... "Всё ещё помнит это обещание? И стоп, его беспокоит именно это?" - всё же память бывает очень необычно устроена. Нарушенное обещание, такое простое и неуместное, для него было крайне важным. Лювос вздохнул, подошёл к нему и похлопал по спине. - Спасибо. Это была крайняя мера, так что ничего не считается. Успокойся, я не злюсь. Фердинанд фыркнул про себя. Ему как никому другому были видны истинные чувства голубков. Впрочем, правильно, что сейчас они не дают им волю. Он переключил внимание на Алису, что уже нагло развалилась на кровати и била по ней ножками. Одежду ей никто не менял, в их обществе нет ни одной дамы. Алиса пока единственная БЫВШАЯ рабыня Тродата. Никто не знает, что делать с другими. Некоторые из них молят о помощи, но большинство психологически разбито. Дать им просто свободу никак нельзя, их поведение непредсказуемо, а представители специфических рас уже не смогут жить как прежде при всём желании. Очень и очень сложная ситуация. - Кстати про Миранду, - подал голос наёмник, сразу привлекая всеобщее внимание, - я не узнал о ней. Зато есть другая информация. Некоторые наёмники на болоте находили башню, которую не видно издалека. Башня высокая, выше любого дерева, однако её ниоткуда не видно. Подозреваю, на это способна только магия. Не разбираюсь, моё дело топором махать. - За один день и посох и информация?! - юноша тут же понизил голос. Он заметил, что с прибытием на остров стал излишне щедрым на эмоции, - твои связи поражают! Так работают все гильдии? - Мм... Было бы хорошо, если б все, - была в его словах недомолвка, быстро замятая, - на самом деле, я от своей гильдии тут один. Меня направили искать беглого преступника. Все ожидали продолжения, но силач молчал, погружённый в свои мысли. Помимо большого носа и пышных бакенбард, так свойственных южанам, Лювос обратил внимание на узость глаз и грубую челюсть диких северных варваров. Его национальность никак не получалось угадать. Он точно не полуорк, хотя раньше такие предположения были. Мало того, что это крайне редкая мутация в силу доминантности орочьих генов, так ещё и кроме мощного телосложения в нём вообще нет ничего от орка. - Фердинанд, я давно хотел спросить... Кто ты по национальности? Вопрос Лювоса был крайне неожиданным для всех. Он и сам не понимал, почему его это так волнует. Просто не любил, когда что-то остаётся непонятым. - Фердинанд большой! - Буль завилял хвостом. Ему казалось любопытным, что есть маленькие люди, а есть большие. И, если совсем честно, присутствовала зависть с долей ревности. С таким телом и ростом производить эффект гораздо проще! Алиса тоже приподнялась, разделяя общий интерес. Не то чтобы она вообще разбиралась в национальностях и странах... Пришлось наёмнику сдаться и со смешком всё рассказать. - Мой папа был из кочевников. Знаете, такие, которые не получили себе на Севере землю и стадо, и отправились пытать счастье в другие края. В одной из горячих стран он страстно влюбился в женщину, а там... Появился я. Только тогда папа узнал, что женщина-то замужем, и ребёнок ей не особо нужен, а аборт, сами понимаете, считается убийством. В общем, папа меня забрал, продал всё имущество, которое успел нажить, и снова ушёл в странствия. Сердце его было разбито, но он ни разу не припомнил мне своего романа, и сейчас я понимаю, насколько это ценно. Он поставил точку своим молчанием. Алиса дослушала историю до конца и вдруг заплакала. Волшебник испугался, что там сказывается недавнее искривление сознания. - Твоя мама... Плохая женщина! - заявила девочка сквозь всхлипы, - а вот моя хорошая! Но я не знаю, где она, и даже не помню, как её зовут! - Она тебя бросила? - ляпнул Лювос без задней мысли и мигом себя одёрнул. Даже Буль шикнул на него. - Нет... Я... Я не помню! Мама никогда бы меня не бросила! - Конечно не бросила бы! - амфибий преодолел расстояние до кровати и поднял девочку на руки, - вот моя мама тоже никогда никого не бросала! Нас было одиннадцать, она всех вырастила! Даже меня! А я хуже всех плавал, и на сушу часто выходил, - он присел на кровать, обнимая всхлипывающую девочку, - и папа меня тоже любил. Всех моих братьев и сестёр. И много-много про сушу рассказывал! Он скучал, но не бросал семью. Несмотря на зубастую улыбку, по глаголам прошедшего времени и особой теплоте в глазах Лювос понял... Родителей Буля уже нет в живых. И задумался о собственной родне. Наверное, он вырос бы совсем другим, если не мама. За спиной отца она угощала юного наследника конфетами, рассказывала сказки и дарила милые пластыри. Когда он поступил в Волшебную Академию и приезжал на каникулы домой, его всегда ждала заправленная кровать, тёплый суп и мягкое печенье. Это большее, что могла сделать мама, вступившая в брак по расчёту. Она впервые встретила жениха только под венцом, и должна была выполнять роль продолжательницы рода и наглядного лица семейного благополучия - ни больше ни меньше. Она имела полное право отдать ребёнка нянькам. Однако же всё детство маленький Лювос провёл у материнской груди, и недостатка в любви долгое время не чувствовал. Странно, что только сейчас Люви подумал: "А как же там мама? Я забыл отправить ей письмо..." На душе стало тоскливо, и в то же время тепло. Они все имели родителей, которых любили и помнили. В дверь постучали. За этим стуком следовал крайне неприятный сюрприз. Их выгнали из города. Там, за дверью, оказался капитан стражи. Он честно рассказал, что вести о Тродате подняли смуту, и теперь у волшебника с рыбой и девочкой много врагов. Но сам капитан одобрял их поступок, гордился, и потому под видом казни стража вывела их в лес. Для всех эти трое отныне мертвы, погребены в болоте. Для всех, кроме наёмника. Тот остался в городе, чтобы набрать припасов и присоединиться к команде чуть позже. - Спасибо вам, капитан, - Лювос почтительно поклонился, давая снять железный ошейник. Шли они недолго, а шея уже затекла. - Спасибо вам за этот подвиг. Вскоре люди его оценят, - капитан позволил уголкам губ приподняться, - мои подчинённые вас найдут, когда можно будет вернуться. Мы бы выслали вас с острова, будь такая возможность. А возможности не было. Таинственная и крайне мощная магия не пустит корабли сюда и не выпустит отсюда. Лязганье доспехов удалилось. Изгнанникам оставили рюкзак с тремя спальными мешками, посудой, аптечкой, зельями и противоядиями. Прежнее имущество осталось с ними, кроме брошенных в особняке не ставших товаром вещей. Амфибию предложили на выбор оружие, но он не смог ничего выбрать - для охоты в море хватало когтей. Зато Алиса резко заявила, что без оружия не уйдёт. Глядя, как девочка любовно затачивает лезвие кинжала, Лювос задал резонный вопрос: - Ты разве нуждаешься в оружии? Ты же ведьма. - И что? - та посмотрела на него как на дурака, - одной магией ничего не добьёшься! Ужин ты как приготовишь? Шкурку как снимешь? Не знаешь? Вот! Стыдно признавать правду. Он действительно не имеет никакого опыта выживания в полевых условиях. Да что там, его затошнит на этапе разделывания туши. Он присмотрелся к Булю. Тот может знать теорию и вряд ли проходил практику. Получается, их жизнь сейчас зависит от Алисы и её знаний. Говоря про знания, она многого не помнила. Чтобы вернуть память к нормальному состоянию, требовались более сильные стимулы, чем матерные слова. И вообще, кто может быть матерью настолько грубой девочки? Логично, что ведьма может родиться только у ведьмы. А есть ли на этом острове ведьмы? Сложно сказать, потому что библиотеку на Кейдилоре не построили, и нигде не было карт. Любые расспросы о местности кончались тем, что никто дальше болота не ходил, так как за болотом начинается непроходимый туман. В этом тумане вполне могут скрываться ведьмы и вообще кто угодно. Главное - дойти до этого тумана и проверить на магию. Так хотя бы будет понятнее источник. Алиса горделиво задрала носик и указала на Буля, и так сидящего рядом. - Ты! Будешь ловить зверей. Я и он, - палец переместился на Лювоса, - будем готовить. - У нас есть имена, - напомнил волшебник с тяжким вздохом. Не то чтобы воспитание детей являлось его сильной стороной. Он никогда не злился на детей, только терялся и не знал, что делать. - Положись на дядю Буля! - амфибий радостно кивнул. Пока Алиса высматривала добычу среди деревьев, он подошёл к волшебнику и шепнул на ухо, - обращайся ко мне и к себе по имени. Ей так будет легче запомнить. - К себе?... Как, например... "Дядя Лювос"? Кивок. Покраснев, юноша опустил взгляд в землю. Какая глупая манера речи. Детям правда такое нравится? Нужно попробовать. - А-Алиса... Д-дядя Лювос хочет с-спросить... И снова взгляд как на дурака. Кажется, лицо превратилось в помидор от этого позора. Как оказалось, правда, причина возмущения была в другом. - Я не настолько мелкая, а ты не настолько старый! Будь просто братом. - Спасибо... Я б-буду... Братом Лювосом... Из ушей повалил пар, и перегревшийся волшебник оказался на ручках. - Ты отлично справился! - Буль аккуратно поставил его снова на ноги, не прекращая обнимать. Ему нравилось, каким становится его возлюбленный, как учится общаться с людьми. Это и есть внутренняя сила, ощущаемая на зверином уровне. Что до самого амфибия, он пребывал в тщательно скрываемом замешательстве. Нельзя давать сейчас слабину, даже если не понимаешь, почему за хороший поступок отправляют в изгнание. И всё ещё он помнил, кем хочет стать. Стоило об этом подумать, в горле запершило, и он достал из кармана камень, так и не вставленный ни в кольцо, ни в браслет. На берегу Лювос учил его направлять потоки маны в артефакт, потом попросил помощи с проверкой другого артефакта. Для рыбы, ничего не знающей о теории магии, занятие было сложным. - Давай, как я учил, - маленькие ладони легли на перепончатые пальцы, сгибая их. Камень оказался полностью в руке. Ощутив его холод, Буль из разных частей тела, в основном из головы, направил туда ручейки. Ладонь намокла... И всё. Недостаточно. Остатки влаги в лёгких при этом стремительно кончалась. Волшебник выхватил камень и направил в него добрую половину своей маны. Как только с камня заструилась вода, он прижал тот к синим губам. - Вот, пей! Если бы он просто поместил воду ему в рот, было бы крайне неудобно глотать. Буль с благодарностью пил воду из синего камушка как из бутылки, прямо с рук своего благодетеля, а остатки лились по груди. Никто из них не знал, насколько же повезло челорыбу родиться и вырасти именно таким. При такой межвидовой мутации могло получиться существо, обречённое на вымирание, с недоразвитыми жабрами и лёгкими. Обычные амфибии вовсе могут выходить на сушу только благодаря способности надолго задерживать дыхание. Братья и сёстры Буля часто спрашивали его, какого там, сверху, над водой. Большинство из них пугала сама мысль вынырнуть. Две сестры выходили вместе с ним из воды и сразу прятались, завидев хоть одного человека. А как они отнесутся к тому, что брат никогда не вернётся? Разговор о родителях разворотил воспоминания. Буль (хотя зовут его совсем не так) с детства имел особое положение. Его хвост никак не помогал в плавании. Маленькому рыбёнку помогали плавать вплоть до возраста полового созревания. Кто-то обращал внимание на его непохожесть - и сразу десять ртов вступались за брата. Он был один из немногих, кому повезло иметь волосы, и любопытные сородичи вплетали туда кораллы и водоросли. Буля любили, и до прихода в человеческий мир он считал, что везде любят точно так же, хотя папа предупреждал о плохих людях. Амфибий взял юношу за руки. - Не трать воду! - фыркнул тот, потому что чёрные глаза опять наполнились слезами. - Люви... Это нормально, что иногда мне хочется домой?... Ему с трудом давался приход в людской мир. Это совершенно нормально. Лювос не стал злорадствовать, что ожидал подобного, а просто обнял. - Дядя Плакса! - Алиса возникла рядом слишком неожиданно, - я чувствую неподалёку что-то живое! И оно большое. Нет ни у кого дротиков с парализующий ядом? Волшебник задумался. У него всё ещё есть артефакт, не показавший себя. - Дротиков нет, но яда - сколько угодно. Девочка улыбнулась, аж глаза засияли. - Это хорошо! И да, братик Лювос, береги магию. В тебе её много, но я чувствую, что ты не сдерживаешься, когда её тратишь. Это плохо. - Откуда ты знаешь? - ему было мало известно о ведьмах. Видимо, это один из их особых навыков. Самое известное отличие ведьмы, хотя и трудно поддающееся объяснению - она носит обличие живого человека, но все части её организма взяты из мира мертвецов. Ведьмы не бывают мужского пола: в религии это объяснялось первородным грехом женщины. Их магии нет равных, каждый в мире желает завладеть её частичкой. Будет лицемерием сказать, что Лювосу самому не хотелось обладать частью этой великой силы. Однако использовать для этого Алису слишком жестоко. Его догадка подтвердилась. - Я вижу магию. И мама видит. Ты совсем не рассчитываешь её количество и затраты! Сейчас ты потратил на воду явно больше, чем нужно! Самое главное, в тебе нет ядра, поэтому магия восстанавливается слишком медленно! Он знал про зелья маны, знал про специальные артефакты, но лишь краем уха слышал о ядрах. Ядра были термином из душеведения, предмета вообще другого курса. - Раз нет дротиков, можно покрыть ядом мои когти? - предложил внезапно Буль, возвращаясь к предыдущей теме разговора. Ему было трудно вклиниться в разговор о магии, а есть уже хотелось. - Было бы хорошо, только существо слишком большое и подвижное. Если вступить в ближний бой, ты не справишься. Челорыб отступил назад под ударом такого обвинения. Ему прямо сказали, что он слабый! Да где это видано?! Он справлялся с самыми крупными акулами, однажды в одиночку одолел противника втрое больше себя! Гордость хищника оказалась не просто задета, а сбита со скоростью шахтёрской вагонетки. - Я и без яда тогда справлюсь! Где он?! - Буль! - прикрикнул Лювос, и даже его слова не были услышаны. О его вспыльчивости волшебник уже догадывался, но не видел, чтобы тот настолько резко принимал случайный намёк на оскорбление. Алиса указала направление, уверенная, что вид врага мигом остудит пыл, и амфибий понёсся туда. Она не рассчитала его абсурдной смелости и отсутствие инстинкта самосохранения. Юноше оставалось побежать следом. За деревьями находился медведь... Не обычный медведь, а очень крупный, раздвигавший деревья, чтобы протиснуться между ними. Такой размер явно был аномальным в этой среде, аномальные животные назывались монстрами. И Буль рванул прямо на него! Как тут вообще можно надеяться на действие парализующего яда, хоть бы самого сильного?! Здесь лучший воин едва ли справится! Как и раньше, волшебник от страха инстинктивно запустил белый камень. Время замедлилось. Когти амфибия только-только коснулись плотного меха, неспособные добраться сквозь него до плоти. Вмиг достигнув зверя сбоку, Лювос попробовал объединить силы посоха и красного амулета. К сожалению, огонь вырастал медленно, и тут дошло - магия тоже замедляется. При этом уже оба артефакта тратили ману. Он рискнул и выключил замедление времени, из-за чего оно пошло как будто слишком быстро: шар огня подпалил бурый бок, монстр резко повернулся, Буль оказался рядом и спас его из-под удара. - Зачем?! - крикнул Буль. Юноша не смог ответить, он уже направил посох для следующего заклинания. Молния подпалила шкуру ещё больше, не достигнув при этом желаемого эффекта. Амфибий снова успел проскочить под тяжёлой лапой вместе со своей ношей. Сил и концентрации хватило на призыв нескольких фантомных мечей - их лезвия рассыпались от малейшего столкновения. Отчаяние захлестнуло. Последний шанс... - Буль, подберись к нему поближе! Поверь, это нужно! К счастью, вопросом не последовало. Пока медведь поворачивался, кончик посоха прошёл по его боку. Это заклинание в Волшебной Академии не изучали, чтобы волшебники не убивали друг друга в спаррингах. Как хорошо быть книжным червём. Их уже почти задели, когда с громким бухом живот монстра раздулся, и вместе с рёвом из пасти хлынул красный фонтан. Внутренний взрыв уничтожил большую часть органов брюшной полости. Даже этот удар не оказался смертельным. В последнем прыжке медведь решил раздавить ненавистных врагов. Лювос напрягся, попытался заставить белый камень в последний раз помочь, ускорив амфибия... И не смог. Посох едва не вываливался из рук. Сама земля пришла им на помощь, протаранив израненное тело каменным шипом. Они едва успели уйти из-под кровавого фонтана, оба уставшие и перепуганные до того, что просто упали. Дыхания едва хватало, и перед глазами помутнело. Над собой храбрец увидел чью-то голову со светлыми волосами. - А я говорила, нужны дротики с ядом. Один такой дротик в подушечку лапы, и мы бы уже готовили себе еду. Её спокойствие поражало. Юный маг хотел приподняться и глянуть на неестественный вырост земли. Смог посмотреть лишь краем глаза, лёжа. - Это ты?... - Ну а кто же ещё! И поздравляю, ты потратил всю ману подчистую. Те крохи, что остались, спасают тебя от смерти. Так вот что значит - потерять всю ману. Действительно, испытать такое врагу не пожелаешь: будто всё тело превратилось в тряпичное подобие самого себя, неспособное и пальцем пошевелить. - Люви... Прости... - амфибий тихонько посадил его на колени и прижал к себе. Его гордыня едва не убила любимого человека. Осознать такое - страшное, болезненное испытание. Алиса опустилась рядом с ними. На ней тоже была вина. Надо было остановить рыбу, а не подстёгивать, рассчитывая на его страх. Живы остались - и то чудо. Солнце клонилось к закату, и путникам ещё предстояло найти в себе силы разделать кусок гигантской туши, чтобы приготовить ужин, для этого развести костёр. Потом ещё провести ночь в спальных мешках.