Позволь мне отложить икру

Фердинанд до сих пор не вернулся. Решив не поддаваться беспокойству, команда собралась у костра. День был правда тяжёлый: Лювос очень медленно приходил в себя, рыб корил свою несдержанность. Алиса хранила ужасающее спокойствие и показывала, как снять, казалось бы, непробиваемую шкуру, сливала кровь, мыла и готовила мясо к варке. Никаких специй не было, даже соли. Всё, что они приготовят, есть надо быстро. Было бы лучше убить что-то поменьше размером, но само присутствие монстра опустошало лес. Ни белки, ни зайца, ни волков не осталось поблизости, так что, можно сказать, они спасли экосистему. Волшебника сильно тошнило, он не представлял, как съесть что-то, приготовленное настолько ужасным путём, однако присутствие Буля помогало. Тот даже накормил почти обездвиженного любимого с ложечки, и то, что готовилось столь отвратительным образом, на вкус оказалось очень даже ничего, правда, слишком много жира. Все наелись и готовы были ложиться спать, как вдруг Алиса протянула амфибию чашечку. Лювос видел, она отрезала что-то внизу живота медведя, сварила отдельно, вытащила и перетёрла в порошок, растворив затем в чистой воде. - Магия братика нескоро восстановится. Ему необходима помощь. Вам обоим это может не понравиться, поэтому я на время уйду в темноту. - Ч-что я должен сделать?... - забеспокоился рыб. Это беспокойство было вполне понятно. - Вы должны заняться сексом. Для этого не требуется проникновение, можете просто потереться. - Ни за что! - вскрикнул уже юноша, дёрнув отчаянно рукой в попытке подняться. К сожалению, тело отказывалось слушаться. От отчаяния хотелось взвыть. Из уст маленькой девочки само слово "секс" звучало ужасно вульгарно, ведь она понимала, о чём говорит. А главное, слишком внезапно. - Я не могу без разрешения Люви... - кивнул Буль виновато. Алиса вздохнула. Её познания в магии не превосходили знания Волшебной Академии, они сильно отличались: маги изучают строение заклинаний и способ их использовать. Ведьмы видят и знают саму природу магии, её происхождение, её силу; малый возраст этому не помеха. - Магия братика восстанавливается слишком медленно, он долго не сможет двигаться. Всё живое в мире зависит от магии, излучает и поглощает. Живая природа не готовилась к тому, что магию начнут использовать для заклятий. Братик одарённый, но он всего лишь человек, и сейчас висит на краю смерти. Зелий маны сволочи нам не оставили, поэтому нужны стимулы, естественные для природы... - Эти люди не сволочи, и не называй кого-то сволочью просто так. - Ладно-ладно! Зануды! Когда животные собираются размножаться, они производят вместе больше магии, чтобы хватило на будущего ребёнка. Только двое, желающие друг друга, могут подобного достичь. Поэтому я изготовила афродизиак. Такой способ - самый быстрый и безопасный, и не вызовет отравления. Но и Лювос, и Буль были против. Тот раз, произошедший между ними, всё ещё вызывал неприятные воспоминания. Повторить такое означало снова ускорить отношения, которым сейчас нет времени. Слишком много событий, стресса, волнения, проблем. Лучше отравиться самодельным зельем маны, чем снова переступать опасную черту. Алиса поняла их ответ и со злостью бросила чашку на землю. Весь отвар начал впитываться в почву. - Да мне вообще всё равно! Делайте что хотите, а я спать! И она забралась в мешок, обиженно сопя. Ведь хотела как лучше! К сожалению или к счастью, Алиса в силу возраста видела мир очень простым, и не понимала, почему нельзя что-то сделать, если оно только на пользу. При этом она знала то, что обычному ребёнку в этом возрасте знать не полагается. Девочка уснула, а волшебник с питомцем продолжали сидеть у костра. Днём они ушли как можно дальше от тела медведя, поэтому не дышали запахом его останков. Деревья почти скрывали небо над головой, и лишь созвездие Пингвина проглядывалось там. Ночной воздух приятно щекотал лёгкие и нос; листва перешёптывалась с трескучим костром, и хотелось прислушаться к этому разговору, вдруг там что-то интересное? Нервы, так долго напряжённые, наконец-то расслаблялись, было уже не так страшно за завтрашний день. Лишь бы таких спокойных ночей было как можно больше. Ради этого... можно жить дальше. Покой был столь же плотным, как и тьма, спустившаяся со временем на потухшие ветки. Не было видно даже собственных рук. В этой темноте Лювос ощутил касание и почему-то не испугался. Он посмотрел туда, где чёрные глаза выделялись на синеватом лице, и ожидая, что будет дальше. - Люви... Может, сделаем это? Этот нерешительный голос словно прозвучал из мягкого света. Только подумать, они продолжают спасать друг друга каждый день, постоянно возвращая долг. - Я не могу сделать этого просто для восполнения маны... Волшебник понимал важность своей силы для команды, и всё равно не мог заставить себя делать то, что не несёт ценности, кроме практической. Мало того, им ведь нельзя... Буль аккуратно коснулся его щеки. Странно, всё остальное тело горячее, а пальцы всегда холодные. Какое будущее их может ждать? Кем они станут, покинув остров? И покинут ли его вместе? Лювос не уверен, что останется здесь, даже встретив Миранду, если встретит вообще. Ему не хотелось оттачивать свою магию до идеала. Банально ходить по миру и помогать кому-то было бы совсем не плохо, куда полезнее сидения за учебниками. От этих мыслей накатывало невыносимое чувство одиночества. - Для меня это больше, чем восполнение маны. - Ты следуешь своим инстинктам... А стоит задуматься, и найдёшь у меня кучу недостатков... Волшебник старался не думать об обнимающих руках, медленно забирающихся под одежду. - Я уже видел твои недостатки, - амфибий прижался к его лбу своим. Близость мешала нормально соображать, - ты плохо переносишь страшные вещи... Не умеешь общаться... И я долго думал, что тебе дела нет до детей в том ужасном доме... - А ты вспыльчивый и наивный, - юноша смог обнять его за шею, - от тебя постоянно проблемы. И ещё... из-за тебя я впервые начал бояться будущего. Они дышали друг другу в лица, но не могли поцеловаться. Если сделать это сейчас, о разлуке потом не будет и речи. Нескольких дней хватило, чтобы жизнь бесповоротно изменилась. Лювос позволил снять с себя кофту. Лишённое маны, тело плохо слушалось. Сопротивляться, в общем-то, не хотелось совершенно. Чувствовать трение голой кожей гораздо приятнее. - Но за твою силу перебарывать страх и всегда учиться новому... - Не говори вслух, - попросил юноша, утыкаясь в светящуюся шею. Жабры немного пощекотали его нос. - мне тоже... нравится твой характер. Твоё упрямство и доброта. Он не выдержал и чихнул. Буль остановился. - Т-ты простыл? Прости, тебе нужно срочно одеться! Я могу и... - Всё в порядке, глупый, - он поцеловал перепонку между когтистыми пальцами и остался доволен тем, как синеватый свет сменился фиолетовым. Неужели эти места такие чувствительные? Не чувствуя отвращения, Лювос приласкал тонкую кожу языком. Судя по тяжёлому дыханию, перепонки и правда были эрогенным местом. Кажется, в бледном свете можно было разглядеть крошечные капилляры. - Я не могу больше... Люви, позволь мне отложить икру! - Чего?! - резкая остановка. Что, блин? Какую икру? Буль собрался его оплодотворить?! - извини, но... Я не готов к детям... - Детям?... Нет, я не хочу детей! - Тогда какая икра?! - Ну... - амфибий жалобно потёрся набухшей промежностью о его ногу, - тогда я не спросил разрешения... Лювос плохо соображал, но смог заставить мозг осилить какую-то догадку. Получается, Буль однажды уже отложил икру, когда они были вместе. Значит ли это... Изнасилование во сне? Нет-нет, тупая идея! Всё гораздо проще! - Буль... У людей это называется "кончить". Говори, что ты кончаешь, - его руки, единственная подвижная сейчас часть, опустили резинку штанов, обнажив рыбий орган. Большой, остроконечный, лишённый яичек, ребристый ближе к фиолетово-алой головке. Странно, что совсем нет смущения. Напротив, каждый стон рыболюда наполнял рассудок сладкой дымкой. Хочется довести его до края. - Кончаю! - послушно вскрикивает он и покрывает любящие руки прозрачным соком с маленькими икринками, незамеченными в прошлый раз. Всего после пары касаний! Из-за того, что амфибии могут оплодотворять и людей, оба пола могли производить икру. Наверное, как и сперматозоиды, эта икра неспособна к жизни вне матки, в отличие от нормальной рыбьей. И ведь правда, волшебник чувствует, как к нему возвращаются силы. Но не это главное. Его возбуждение столь сильное, что хочется плакать. - Слушай... У меня... Есть просьба... - он бы никогда о таком не попросил, если бы не отчаянное желание. Слишком стыдно и противоестественно. Но Буль его слушает, и юноша признаётся, - я девственник... И... М-можно вставить тебе? Он даже не был уверен, что анальное отверстие амфибий подходит для секса. Возможно, оно слишком нежное или узкое, и ничего, кроме боли, испытать не получится. Буль, однако, после некоторых колебаний заелозил и повернулся к волшебнику своим нетронутым местом. Если волшебнику будет приятно, можно потерпеть любую боль. - Ближе к моему лицу. Эта просьба удивила. Лювос хочет посмотреть поближе? Может, ему противно делать это с рыбой?... И совершенно некстати наступило удушье. Последний раз он пил слишком давно. Он потянулся к штанам, где в кармане находился камень, но Лювос раньше дотянулся до своего посоха и достал камень сам без рук. - Попей. - Люви, но магия!... - Сейчас её более чем достаточно. Пей. Теперь, когда есть посох, он мог направить ману в артефакт на расстоянии. - Прости... - рыб послушно начал пить. Если бы можно было обойтись без воды, он бы обошёлся, но речь шла о выживании. С каждым глотком его анальное отверстие сокращалось. Это было столь чарующее зрелище, что невозможно отвести взгляд. Ягодицы синие, а колечко - фиолетовое. Буль был единственным источником света в темноте, и мир будто сузился, оставив только их двоих. Сопение спящей Алисы, шорох ветра - всё это не имело значения. Волшебник неиронично мог сказать, что попал в рай. Глотки прервались, стоило Булю ощутить что-то горячее у своего отверстия. Но ведь член Лювоса не здесь? Это другое... - Люви!~ С жалобным скулежом он оставил камень, из которого уже достаточно напился, и пошевелил задом. Дискомфорт и внезапное удовольствие вызвал один и тот же предмет - язык, пролезший между сжатыми мышцами внутрь. Юноша не знал, какой анус должен быть у человека, и не хотел теперь знать: анус Буля тёплый, немного скользкий, покрытый изнутри не то шишечками, не то другим рельефом, очень и очень привлекающим внимание. Что насчёт вкуса, его не было совсем - как вода. Лювос ощутил, как штаны куда-то делись, и взвыл - нечто безумно горячее поймало его член. Стоило бы опасаться острых зубов, но было вообще не до того. Едва длинный язык пролезал под крайнюю плоть, фимозный член радостно подпрыгивал, выстреливая смазкой в жадный рот. Без сомнений, они сейчас предавались самому развратному оральному сексу. Юноша схватил Буля за твёрдый орган и ещё старательнее стал вылизывать изнутри. Забавные выступы натирали его язык, вызывая противоестественное удовольствие, как если бы его страстно и пошло целовали, одновременно отсасывая. Становилось не по себе от того, что человек вообще может так хорошо себя чувствовать. Что до Буля, он не мог избавиться от странного зуда. Его член ласкали, рот был занят сильным мужским вкусом, но самое чувствительное место было внутри. Он едва сдерживался, чтобы не сесть любимому на лицо. Этот зуд безумно раздражал. Ужасное чувство неудовлетворения. Может, поэтому он вылизывал мужское начало с особым голодом, внутри и снаружи, не стесняясь даже в горло проталкивать. Кончили они в разное время, и на этом можно было бы уже заканчивать. Буль с трудом пытался думать о чём-то, даже вспомнил о том, что рядом спит маленький ребёнок и они слишком шумели. Но ему не позволили думать об этом долго. Оказывается, волшебник уже не лежал под ним, а навалился сзади и водил посохом по ягодицам. Раздражение внутри сменилось освежающей склизкой прохладой. - Эта слизь убережёт тебя от боли, - шепнул Лювос. Его тонкие руки обхватили торс амфибия столь нежно и доверчиво... И впервые они соединились по-настоящему. Буль высунул язык. Во рту ещё остался запах и вкус съеденного семени. Получается, у людей нет икры? Удивительно... Оба были неопытны. Смехотворные резкие толчки Лювоса вряд ли бы кого-то возбудили, зато рыболюд под ним прямо таял, раскачиваясь на четвереньках под решительным напором. Выпуклости его заднего отверстия ласкали и затягивали член глубже. Лювос едва не кричал, когда они случайно обнажали его фимозную головку. Они буквально трахались как кролики. Маленький юноша вцепился в своего большого партнёра и двигал тазом как последний раз в жизни, а его нечеловеческий партнёр стонал, получая кайф даже от самого знания, кто именно обладает им. Лучшее чувство на свете - спать с кем, кого любишь. Лювос резко вышел из него. - Переворачивайся. Что-то в его голосе заставило подчиниться без малейшей заминки. Теперь его сношали уже в совсем другой позе, обнимая за поднятые в воздух ноги. Его волшебник... Владел им ревностно и жадно. Буль перестал понимать, что происходит, ему просто нравилось чувствовать себя горячо любимым. Когда тонкие пальцы дотянулись до его ступней и приласкали перепонки, мыслей в голове совсем не осталось. Как той ночью, их охватили чувства и похоть, толкнув на неразумные действия. Им будет стыдно. Будет плохо. Но не сейчас. Фердинанд пришёл под утро и застал картину того, как девочка с особым жаром отчитывала от чего-то виновато выглядящего юного мага. Неподалёку беспробудно дрых замученный рыб с компрессом на задней точке.