Одержимость: В твоих руках

      Что-то придумывать уже поздно: из-за груд обваленных камней появляется маленькая фигурка, девочка перебирается через преграду, на четвереньках переползая большие куски обрушенных стен. С того места ей явно не видно отряд Охотников возле крепостной стены, но ещё несколько шагов и она предстанет перед ними. У Алека холодеет внутри.       — Мэдзи, — тихо шипит он, стараясь привлечь внимание девочки. — Вот дьявол, Магнус, они заметят её.       Мэдзи его не слышит и не видит, она ловко карабкается на очередную часть упавшей стены, а потом спрыгивает на землю и отряхивает руки о длинную юбку. С ужасом Алек видит, как шестеро Охотников поворачиваются в её сторону, обнажая мечи и натягивая тетиву луков. Не медля больше ни мгновения, Алек выскакивает из своего укрытия и устремляется к девочке.       — Алек, — радостно восклицает Мэдзи и вцепляется в его ногу. Алек прикрывает её собой, положив руку на эфес меча.       — А это у нас кто? — басит один из Охотников, и несколько из них двигаются в их сторону. Ещё двое удерживают стрелы на натянутой тетиве, устремив их наконечник прямо на них, один остаётся возле ослабших магов.       Алек не спешит обнажать оружие: кто знает, может, удастся договориться.       — Алек? — Доносится до него знакомый женский голос, и из-за спин впередиидущих Охотников выходит Амалия. Алек чувствует облегчение, но вместе с тем и тревогу. — Что ты здесь делаешь? — она машет мужчинам позади: — Опустите оружие, он свой.       Моргенштерн останавливается в нескольких десятках шагов, хмурится. На её щеке багровым рубцом зияет порез, броня вся в крови. Мэдзи крепче прижимается к ноге Алека.       — Амалия, — хриплым голосом произносит Алек.       — Как ты здесь оказался и что произошло на ферме? Где Аксель? — сыплет вопросами Охотница.       — Он погиб, — только и говорит Алек, стараясь удержаться от того, чтобы бросить взгляд на Магнуса.       — Мы искали вас, — продолжает Амалия. — Почему ты здесь, Алек? И что это за ребёнок? — женщина указывает оружием на Мэдзи. — Она ведь ведьма, так?       Алек сглатывает, не произнося ни слова: он не знает, что сказать, да и Амалия не глупа, начни он сочинять и оправдываться. Охотники, опустившие луки, снова поднимают оружие, натягивают тетиву.       — Отойди от неё, предатель, — рычит один из мужчин. Алеку он незнаком.       — Объясни, что произошло? — гораздо требовательнее спрашивает Амалия и крепче сжимает меч.       — Я только хотел спасти девочку, — глухо отзывается он. Моргенштерн сурово сводит брови, поджимает губы. — Она всего лишь ребёнок.       — Да без разницы, — выкрикивает ещё один молодой Охотник. — Убьём их обоих, и дело с концом.       — Не спеши, — говорит Амалия, поднимая руку. — Алек, она ведь колдунья.       — Она ребёнок и она ещё не совершила никакого преступления. Как ты можешь? — восклицает Алек. — Нет её вины в том, что она родилась с магией в крови.       Будь на месте Акселя Амалия, Алек не победил бы, — он то думал, что смог бы переубедить напарницу.       — Алек…       Он видит: Охотница колеблется, но вот четверо мужчина рядом с ней уже готовы к бою.       — Убить предателя, — кричит молодой юноша и бросается вперёд, хватая тяжёлый меч двумя руками.       Алек лишь успевает заметить, как стрелы, вырвавшись из напряжённой тетивы, устремляются ему в грудь, со свистом вспарывая воздух и приближаясь со смертельной неизбежность. Стремясь убрать Мэдзи с линии атаки, Алек хватает её за плечо и толкает в сторону, выхватывая меч из ножен: лук он оставил, собираясь в спешке. Девочка всхлипывает от удара о землю. Стрелы одна за другой пролетают мимо, но Охотник с мечом в руках уже почти рядом. Амалия выкрикивает что-то — Алек не разбирает её слов из-за шума крови в ушах. Успев развернуться, он блокирует первый удар молодого воина; тяжёлый меч идёт по косой, но Алек всё равно пятится, не удержав равновесие. Охотник нападает вновь, с яростным рыком взмахивая двуручником и нанося горизонтальную атаку, Алек, не успев отскочить, распахивает глаза от внезапной боли: острие меча вскользь проходит по груди, рассекая кожу — тонкая рубашку тут же пропитывается красным.       — Сукин сын, — хрипит от недовольства молодой парень.       Алек прижимает ладонь к ране, двое Охотников заходят по бокам, Амалия в нерешительности стоит на прежнем месте. Алек направляет меч вперёд, закрывая собой Мэдзи, но двое мужчин, лишь сильнее оскалившись, напирают, лучники, изменив позиции, тоже целятся в него.       — Готов умереть ради этого чудовища? — выплевывает слова воин с мечом в одной руке и щитом. — Да никакой ты не Охотник, такое же отребье.       Мужчина срывается с места, замахиваясь клинком, и Алек уже готовится принять сильный удар, но тут тело Охотника будто взрывается, разлетаясь на мелкие ошмётки, фонтан кровавых брызг плещет в разные стороны, заливая Алека почти с ног до головы. Он лишь в немом ужасе распахивает глаза, когда всё, что остаётся от мужчины кровавым месивом шлёпается на землю. Другие Охотники тоже замирают, но ещё не осознав случившееся, на их лицах ужас и отвращение. Долгое мгновение стоит тишина: все смотрят туда, где только сейчас стоял воин.       — Кто это здесь чудовище? — мягким ленивым голосом интересуется Магнус.       Алек резко оборачивается: маг стоит в шаге от него, в некогда золотых глазах таится чернота.       — Магнус, — бормочет Алек. — Ты…       — Да, дорогой, я его убил, а ты хотел, чтобы я, как рыцарь, вызвал его на честный поединок?       — Это ещё что за чертовщина? — вскрикивает Амалия, удобнее перехватывая рукоятку меча, но никто из Охотников не осмеливается напасть, таращась на Магнуса широко раскрытыми глазами.       — Ну, кто следующий?       Алек, ошарашенный произошедшим, только и может, что шало смотреть на Магнуса.       — Не надо, Магнус, — придя в себя, говорит Алек. — Не убивай их.       — Ох, Александр, — произносит Магнус чуть насмешливо. — Ты сам Ангел во плоти.       — Демон, — едва слышно шепчет Амалия.       — Монстр, — запальчиво кричит молодой Охотник, отошедший от увиденного, и удобнее ухватив эфес тяжёлого меча, бросается на Магнуса.       Магнус, облизнувшись, резко вскидывает руку, и глупец падает на колени, выпустив оружие и схватившись за горло, его лицо краснеет, а сам он хрипит, задыхаясь. Остальные воины не решаются предпринять хоть что-то.       — Охотники, даже спустя тысячи лет такие самонадеянные.       — Прекрати, — Алек вцепляется в предплечье мага, не давая тому закончить начатое. — Не надо, Магнус.       Магнус переводит взгляд на него, поджимает губы, желваки двигаются на его челюсти. Они долго смотрят друг на друга, пока юный Охотник хрипит и кашляет, пытаясь восстановить дыхание.       — Отпусти его, ты, демон, — кричит Амалия, тем не менее оставаясь на месте.       — Убирайтесь прочь, — рычит Магнус, всё же опустив руку и повернувшись к оставшимся Охотникам. — Сейчас же.       Алек встречается глазами с Амалией и коротко кивает ей: женщина не глупа, понимает, что им здесь не победить, она лишь презрительно сплёвывает на землю, медлит, но, спустя некоторое время, подняв под локоть своего товарища, уходит, давая отмашку остальным. Охотники явно не желают сдаваться так просто, рыча ругательства и оскорбления, потрясая оружием, но всё же повинуются команде и отступают, неотрывно следя за Магнусом и бросая короткие презрительные взгляды на Алека.       Алеку жаль, что сейчас он лишается ещё одного друга в лице Моргенштерн, встав на защиту чародеев, но и по-другому он не может. Всё наконец-то прекращается, остаются лишь трое колдунов возле стены и множество мёртвых тел на земле. Алек выпускает меч из рук и поворачивается к Мэдзи, он хотел бы обнять девочку, прижать к себе, заверяя, что теперь всё хорошо, но боится лишь напугать сильнее — чужая кровь покрывает его чуть ли не до кончиков волос.       — Ты в порядке?       Девочка молча кивает и поднимается на ноги, она не кривится в ужасе и не убегает, лишь смотрит большими тёмными глазами на него и Магнуса.       — Остался кое-кто ещё, — с неким удивлением тянет маг и направляется к Марвину и ведьмам.       Боясь, что Магнус убьёт и их, Алек, велев Мэдзи ждать здесь, торопится вслед за ним.       — Магнус, постой, — Алек догоняет мужчину и становится перед ним, преграждая дорогу.       Он и сам не знает, что собирается сказать: так много мыслей и чувств, множество слов на кончике языка, что разум в смятении. Алек хочет так много всего сделать, произнести, обнять, поцеловать наконец, что становится страшно от переполняющих эмоций, ему даже неловко оттого, какой он оказывается чувствительный. Положив ладони на щёки Магнуса и удивляясь их прохладе, Алек заглядывает в глаза колдуна: вертикальный зрачок сужен в тонкую линию, а чернота клубится вокруг.       — Ты здесь, — шепчет Алек, поглаживая кожу.       — Да, — так же тихо отвечает Магнус и смотрит куда-то сквозь Алека, будто и не видит его вовсе.       — Ты здесь, — снова повторяет он, в груди клокочет радость и страх, непреодолимое желание увериться, что всё это не сон, не вымысел — реальность, надежда на которую почти угасла.       В этих двух словах и во взгляде Алек надеется передать столь многое, всю глубину своих чувств, что не сдерживается и судорожно всхлипывает. Наплевав на троицу колдунов, Мэдзи и подсыхающую кровь, он обхватывает Магнуса за плечи и притягивает к себе, заключая в крепкие отчаянные объятия. Магнус здесь. Лишь эта мысль заполняет сознание, вытесняя всё остальное. Здесь.       Их энергия смешивается, клубится и бурлит, Алек ощущает кожей и всем телом непередаваемую мощь, исходящую от Магнуса, и от этой силы подгибаются колени. Магнус наконец-то тоже обнимает Алека и ведёт ладонями вверх по спине, оглаживая бока.       — Александр, — задушено шепчет маг, прижимая его теснее.       — Это я.       Они стоят так какое-то время, невзирая ни на что, обнявшись посреди мёртвых тел и развалин, погрузившись в этот момент долгожданной встречи. Алек не желает отпускать Магнуса, но всё же отстраняется: есть ещё вещи требующие их внимания.       — Что будем делать дальше? — спрашивает он.       Лишь вопрос времени, когда Охотники узнают о новой угрозе в лице Магнуса и соберут людей для его уничтожения. Магнус тихо вздыхает, открывает глаза, и Алек с затаённой радостью отмечает, что тьма в глазах мага отступила, притаившись лишь в уголках, и кипящее золото вновь смотрит в ответ.       — В первую очередь приведём тебя в порядок, — Магнус щёлкает пальцами, и Алек тут же ощущает, как корка крови исчезает с кожи, рана на груди перестаёт гореть, а одежда принимает презентабельный вид. — Так-то лучше.       — Спасибо, — улыбается Алек. Магнус, хоть и надевает снова множество масок, спрятавшись за ними, как за шитом, выглядит лучше, чем некоторое время назад. Кожа приобретает нормальный цвет и глаза больше не подёрнуты чернотой, а остальное они обсудят позже. — А потом?       — Останемся здесь, — Магнус осматривается по сторонам с деловым видом, — и, хотя вокруг разруха, запустение и трупы, он выглядит удовлетворённым, — и кивает самому себе.       — А Марвин и остальные?       — Посидят пока взаперти, — привычно хмыкает Магнус и щёлкает пальцами вновь, Алек не успевает раскрыть рта, как трое магов исчезают.       — Что ты с ними сделал? — удивлённо вскидывается Алек, боясь, что Магнус мог сотворить с ними что-то ужасное.       — Не волнуйся, они живы, — Магнус по обыкновению прищуривается и растягивает губы в усмешке, и на краткое мгновение Алеку кажется, что их долгой разлуки и не было вовсе.       Передёрнув плечами, Магнус разворачивается на каблуках своих начищенных до блеска сапог, и идёт к разрушенным стенам форта, а Алек не может насмотреться на его изящный силуэт, облачённый в тёмно-бардового цвета наряд.       — Привет, Тыковка, — воркует Магнус с Мэдзи и, подхватив девчушку на руки, направляется к грудам камней и завалам. —Поможешь мне здесь всё прибрать?       Дальше Алек не слушает, пытаясь уловить момент радостного неверия, от того, что ему удалось, — хоть всё произошло не так, как он думал и надеялся, — и Магнус наконец с ним здесь. Они оба здесь. Алек может лишь отдалённо представить, что Магнус чувствует на самом деле, проведя в заточении бесчисленное количество лет и выбравшись из той тьмы, куда низвергли его Катарина и Рагнар. То, что маг ведёт себя как ни в чём не бывало не может обмануть Алека: он провёл в его мыслях и сознании достаточно, чтобы понять, как хрупок на самом деле Магнус, будь он хоть трижды всесильным демоном, ему самому требуется защита, и Алек приложит все усилия, чтобы обеспечить её.       Магнус тем временем, держа Мэдзи на одной руке, взмахивает второй в воздухе, чертя круг из голубых искр, энергия волной по его мановению устремляется к поросшим мхом и плющом развалинам, мгновенно преображая разрушенный форт в величественное сооружение. Стены с треском вырастают вокруг Алека, возвышаясь по сторонам, он лишь успевает крутить головой, смотря, как каменная кладка появляется прямо из воздуха. Мёртвые тела колдунов исчезают из закрытого двора, а мощёная дорожка ведёт прямо к ступеням. Сам же форт простирается на два этажа мощной полукруглой постройкой, с двумя башнями по краям и высокой лестницей, ведущей к массивным деревянным дверям. Алек не имеет представления, так ли выглядел бастион прежде, но сейчас по крайней мере он цел, и Магнус явно приспособит его для удобного житья.       Как бы Алеку не хотелось пройтись по широким коридорам, освещённым факелами и жаровнями, большим залам и всем комнатам, утомлённый долгим трудным днём, он валится с ног. И, хоть за огромными — от пола до потолка — окнами светит летнее солнце, падая косыми лучами на каменный пол, длинный дубовый стол и лавки, Алек только желает рухнуть на постель рядом с Магнусом и проспать семь дней кряду, прежде чем они снова вернутся к противостоянию магов и Охотников.       Спальная комната просторная и светлая, с большим нерастопленным камином и огромной кроватью впечатляет Алека своим шиком, хотя чего ещё можно ожидать от Магнуса. Тёплая медвежья шкура устилает пол, тяжёлые бархатные шторы обрамляют витражное окно, в тон им балдахин над кроватью. Алек лишь качает головой, не привыкший к подобному убранству, и падает на прохладные гладкие простыни, невольно проводя ладонями по приятной шелковистой ткани, глаза тут же слипаются.       — Тебе стоит отдохнуть, — Магнус присаживается рядом на край постели, но всё равно кажется непомерно далёким. Они хоть и остаются наедине, но всё ещё держат дистанцию, и Алек никак не может понять, как им разрушить эту стену.       — Побудешь со мной? — бормочет Алек и тут же проваливается в глубокий сон.       Медленно открыв глаза и повернув голову, единственное, что видит Алек в полумраке комнаты — лишь огонь в камине освещает спальню — это Магнус. Маг сидит в кресле возле постели, подперев подбородок рукой, и тени от огня пляшут по его застывшей фигуре. Даже не видя его, Алек чувствует пристальный взгляд, через пару мгновений, привыкнув к полутьме, Алеку всё же удаётся вглядеться в лишённое всяческого выражения лицо Магнуса. Дыхание сбивается, замирает, а мелкие мурашки выступают по всему телу: чёрные провалы глаз смотрят на него.       Тёмные волосы небрежными локонами спадают на лоб, а скулы ещё чётче проступают на бледном лице, тонкие губы чуть изогнуты в усмешке. И даже будучи таким незнакомым и вызывающим трепет и страх, Магнус по-прежнему остаётся невыносимо желанным.       Алек медленно выдыхает через рот, смотря в ответ на мага, и многочисленные песчинки времени осыпаются, прежде чем Магнус смаргивает, и из-под трепещущих ресниц вновь проступает расплавленное золото.       Магнус мягко улыбается, а потом, поднявшись с кресла, делает несколько шагов к постели, опирается коленом на край и стягивает с себя тёмный камзол, оставаясь в тонкой сорочке, хотя мог бы запросто щёлкнуть пальцами, как делал прежде. Движения плавные и тягучие, как патока, скользящие и будто бы смазанные: вот Магнус ещё у края, а после, Алек уже чувствует жар его тела возле себя, ощущает дыхание на лице и тонкий аромат сандала и специй.              Стук сердца набирает обороты с каждым вдохом, отчаянно бьётся и кажется, будто проломит рёбра, пока Алек шарит взглядом по любимому лицу. Адреналин от минувших событий испаряется и, когда осознание всего в полной мере наваливается на него, Алек не может удержать бегущих слёз, всё, что он сдерживал до сих пор, что запер внутри, чтобы не сломаться, вырывается наружу под пронзительным взглядом золотых глаз. Алек тихо всхлипывает и крепко зажмуривается, кусает губы: лавина из горечи, боли, отчаяния и прежних потерь топит его с головой, горячие слёзы обжигают кожу, а вместе с ними ласковые касания пальцев.       — Тише, Ангел, — шепчет Магнус, стирая слёзы Алека, и опускается рядом. — Я здесь, с тобой. Ты молодец…       Алек утыкается лицом в грудь мага, беззвучно плача и давая наконец волю всему, что копилось внутри, Магнус обхватывает его руками и покачивает, что-то неразборчиво мурлыча Алеку на ухо.       Полностью выдохнувшись, Алек успокаивается только к рассвету, когда первые лучи солнца начинают настойчиво проникать между тяжёлыми занавесями, а огонь в камине осыпается золой. Таким опустошённым Алек не чувствовал себя, пожалуй, никогда, но эту пустоту робко и потихоньку начинает заполнять тёплое счастье и радость: вопреки всем ожиданиям и опасениям, спустя непомерно долгое количество времени им всё же удаётся прикоснуться к друг другу, воссоединиться в настоящем мире. Всё пережитое Алеком, все поступки и решения вели его к этому моменту, к тому, чтобы оказаться в руках Магнуса. Это то, чего Алек желал, будучи ещё совсем юным, и после одинокими ночами, и там в беспросветной мгле, куда последовал за магом добровольно, всё было ради этого — хрупкого момента близости и единения. И теперь чужое сердцебиение и чужое дыхание наполняет Алека жизнью и энергией, желанием двигаться дальше и верой, что, может, наконец у них двоих есть шанс на будущее.       — Мне всё ещё кажется, что это лишь сон, — шепчет Алек, поглаживая кончиками пальцев плечо мага. — Что я проснусь и всё превратиться в дым, исчезнет… Я уже думал, что нет дороги, которая приведёт меня к тебе.       Губы Магнуса, склонённого над ним, трогает болезненная улыбка, он коротко прижимается горячим поцелуем к виску Алека, прежде чем ответить:       — Я понимаю. Признаться, я и не рассчитывал, что этот момент наступит, — Магнус мягко ведёт пальцами по щеке Алека, следя за движением взглядом. — Столько веков ожидания и бесплодных попыток… — вдоль челюсти невесомым касанием. — Вечность в отчаянии и ярости… — медленно по губам, очерчивая по контуру, надавливая и размыкая их. — Целую вечность во тьме. Какое-то время я считал, что сошёл с ума, раз мой разум выдумал тебя, вообразил Ангела, способного меня полюбить и спасти, — Алек лишь молча задыхается от той затаённой боли, плещущейся на дне глаз и в ломком голосе Магнуса. — И я всё ещё не уверен, что не лишился рассудка в той проклятой дыре.       Тьма внезапно наползает из недр, съедает золото, топит отблески дневного света, и Алек спешит притянуть мага к себе, зарыться пальцами в шелковистые волосы, прижаться к тонким поджатым губам, дабы стереть воспоминания и тёмные мысли, заверить, что он действительно здесь.       — Ты не сошёл с ума, — шепчет Алек, покрывая лицо Магнуса лёгкими невесомыми поцелуями. — Мы оба здесь, ты и я, и я люблю тебя.       Сползая чуть ниже, Алек целует и шею, горло, прижимаясь теснее к магу, держа его крепко в своих руках.       — Александр, — с задушенным стоном выдыхает Магнус в ответ, нависая сверху и оказываясь меж раздвинутых бёдер. — Ты мой, весь только мой.       В этих словах столько мольбы и искренней жажды, что от них щемит в сердце и одновременно обдаёт нестерпимым жаром между ног. Алек, не сдерживаясь стонет, льнёт ближе, хаотично шарит по сильному телу руками, стремясь слиться воедино, находит чужие губы, целует открыто и жадно, без стеснения и неловкости. Алек так долго сдерживал всё в себе, но сейчас это больше ни к чему: в этот момент они как никогда прежде открыты и близки, без притворства и обмана, без масок и неуверенности.       Магнус окончательно подминает Алека под себя, укладывается сверху, стискивая бока, и целует, целует, так отчаянно и с напором, без нежности и мягкости того момента, который они разделили прежде, и Алек плавится в сильных руках мага, под его телом, сходя с ума и теряя остатки рассудка. Воспоминания о прежней близости стираются, смываются под давлением той силы и мощи, которая исходит от Магнуса сейчас, Алек чувствует его энергию повсюду: внутри и снаружи, слышит, как она трещит в воздухе с каждым рваным вдохом и низким стоном, с каждым жёстким поцелуем и движением глубоко внутри, с каждым звуком, сорвавшемся с губ. Пока их тела сплетаются, чужая энергия покусывает разгорячённую кожу, распаляет ещё сильнее, сжигая нервные окончания.       Алек не противится ничему, получая удовольствие от подчинения и покорения этой силе, лишь подаётся всё больше навстречу, цепляется за напряжённые мышцы рук мага, впивается ногтями во влажную медовую кожу, оставляя глубокие царапины, и беспрерывно стонет, запрокинув голову и проваливаясь в дикий экстаз раз за разом.       Магнус оставляет на нём свои метки зубами и губами снова и снова, и, скорее всего, Алек уже полностью покрыт синяками и пятнами, но маг с упоением гладит каждую отметину, вылизывает и ласкает, оставляя поверх новые, и, полностью обессиливший Алек, может лишь коротко вздыхать и кусать истерзанные поцелуями губы.       За окном, кажется, вечереет, яркий свет тускнеет, наливается красками заката, но они всё никак не могут оторваться друг от друга, продолжая, уже не торопясь обмениваться поцелуями и ласками. Измученное долгим занятием любовью тело Алека всё ещё чувствительное и отзывчивое к каждому прикосновению и, кажется, Магнус знает это тоже, продолжая поглаживать возбуждённую кожу, целовать шею, кусать мочки ушей и тереться всем телом, распаляя и распаляя, пока Алек не растворяется в удовольствии без остатка.       — Никак не могу понять, как тебе удалось перехватить призыв Марвина, — спрашивает Алек, когда они полностью уставшие и пресытившиеся лежат на свежей постели под тонким одеялом в объятиях друг друга. Голова Магнуса покоится у него на плече, и Алек лениво перебирает пальцами тёмные волосы. — Мм, — задумчиво мычит Магнус, а потом продолжает: — Наверное это судьба или редкостная удача, но они призывали меня. То заклятие, которое я давным-давно сотворил и оставил в мире вместе с кольцом, нашли друг друга, и разумеется, — он довольно хмыкает, — оно сработало.       — Значит, — тянет Алек, раздумывая, — я зря пытался остановить их? Это невероятно, — смеётся он, понимая, что скорее всего у него не было и шанса, раз по воле судьбы Магнуса должен был призвать Марвин. Или же это лишь домыслы и догадки: кто знает?       — Знаешь, я начинаю верить в судьбу, — с улыбкой говорит Магнус и приподнимается на локте, чтобы заглянуть Алеку в глаза, а после его улыбка меркнет, и он добавляет: — Может, мне было суждено провести целую вечность в Бездне, чтобы однажды именно ты спас меня.       Алеку хочется сказать, что Магнус вообще не должен был попасть туда, но тогда им никогда не довелось бы встретиться, а этого он не может и помыслить, так что он тянется вперёд и крепко целует его.       — Значит, ты моя судьба, — с улыбкой шепчет он, отстранившись.       — Ты по-прежнему так считаешь? — не разделяя уверенности Алека, спрашивает Магнус. — Даже несмотря на то, кто я есть?       Страх и сомнение в голосе, заставляют Алека вновь стать серьёзным, он чуть приподнимается.       — Конечно. Тебе не нужно бояться обратного.       — Я не боюсь, — фыркает Магнус и падает на подушку рядом.       — Тогда чего ты боишься? — тихо продолжает Алек и, осознав, что, скорее всего, спросил не подумав, в виду того, что Магнусу едва удалось выбраться, спешно продолжил: — Ну, я имею в виду, ты теперь здесь и ты очень силён…       Магнус мгновение молчит, а потом со всей серьёзностью отвечает:       — Знаешь, раньше носили такие короткие штанишки, круглые, как бочки, и ужасно безвкусные, — он что-то изображает руками в воздухе. — Боги, я боюсь, что они снова вернутся в моду, и мне таки придётся надеть их.       — Что? — первое мгновение Алек ещё пытается осмыслить сказанное — потом понимает, колдун лишь снова шутит над ним.       — Я же серьёзно, Магнус, — Алек со стоном тоже падает на подушки и уставляется в тёмный потолок. Магнус лишь молча берёт его за руку, сплетая их пальцы.       Следующим утром Алек понимает, что в постели он один, даже ещё не раскрыв глаза. Повернув голову, он видит Магнуса, абсолютно обнажённого, стоящего возле большого окна в лучах утреннего света между не задёрнутых занавесей. Алек не может насмотреться, стараясь запомнить каждую крупинку этого прекрасного момента: кто знает, что ждёт их в будущем, и возможно, настанет час, когда у Алека не останется ничего, кроме воспоминаний. Теперь, когда Магнус рядом с ним, страх потерять его лишь усиливается, проникает ядом под кожу, Алек не может вынести и мысли об этом — он поднимается с постели, не стыдясь и своей наготы, и подходит к Магнусу, обвивая его тонкую талию руками и чувствуя, как правильно ощущается тело мага рядом с его собственным.       — Доброе утро, — шепчет Алек, утыкаясь носом в пахнущие сандалом волосы. — Что ты делаешь?       Магнус издаёт мурлычущий звук и откидывает голову Алеку на плечо.       — Давно не чувствовал себя таким живым.       Это заставляет Алека лишь сильнее прижаться к мужчине, крепче стиснуть в объятиях.       — Теперь всё хорошо, — едва слышно бормочет он, целуя шею Магнуса, прижимаясь губами к нагретой медовой коже.       Магнус шумно дышит, дрожит, а потом, не выдержав, разворачивается и накрывает губы Алека своими, положив ладони на его щёки. Пламя страсти тут же разгорается между ними, и хоть предыдущие день и ночь были изматывающими и утопающими в удовольствии, тело Алека вспыхивает, будто пропитанный маслом фитиль. Сколько бы ночей они ни провели вместе, сколько бы ни ласкали друг друга, Алеку всегда будет недостаточно.       Остывшие простыни скользят по разгорячённой коже, и от этого контраста возбуждение лишь быстрее устремляется вниз, между бёдер пылает, мышцы сводит судорогой от почти животного желания принадлежать и обладать. Алек обхватывает Магнуса ногами, притягивает ближе, стонет, когда их плоть соприкасается друг с другом. Магнус приподнимается, заглядывая Алеку в глаза, держит взглядом и не отпускает, урчит, пока медленно и плавно входит в него одним долгим, нестерпимо сладким движением, и Алека накрывает и захлёстывает волна томительного наслаждения. Всё меркнет вокруг, и перед мутным взором остаётся лишь расплавленное золото.       — Боги, я совсем забыл про Мэдзи, Магнус, — вкидывается Алек, натягивая сорочку, а после и сапоги.       — С ней всё в порядке, тебе не о чем волноваться, — отмахивается Магнус, оставаясь в постели и следя за Алеком. Ленивый и разморенный вид мага, заставляет Алека снова занервничать, он гонит мысль, чтобы не вернуться к нему в постель и спрашивает:       — Так что мы будем делать дальше? С Охотниками и колдунами я имею в виду.       — Ох, дорогой, я только-только ощутил вкус жизни и не собираюсь тратить наше время на глупости.       — Амалия доложит о тебе и Мэдзи, и сюда явятся сотни Охотников, — заявляет Алек со всей серьёзностью. — Это не глупости.       — Я смогу справиться с ними, если ты об этом, — Магнус делает небрежное движение рукой и кривит губы. — Тебе не о чем волноваться.       Ну конечно же.       — Если ты так считаешь, — соглашается Алек, не собираясь спорить с Магнусом в такое прекрасное утро, хотя время уже движется к полудню.       — Мы можем отправиться в путешествие, — принимается рассуждать Магнус, потягиваясь. — Уверен, тебе понравится на Востоке, или можем уйти дальше на Юг, в места, где родилась Мэдзи.       Алек скептически поднимает бровь.       — Хватит с меня путешествий, — произносит он, а Магнус лишь усмехается.       — Тогда останемся здесь, — маг хлопает рядом с собой, и Алек, быстро облизав губы, думает, что может позволить себе остаться в постели еще немного.