┏ ━━┅━━━┅━━ ┓
Среда, 19 января 1921 года
┗ ━━┅━━━┅━━ ┛
Следующие несколько дней прошли на удивление без происшествий. Конечно, в течение двух дней после смерти мистера Провенцано газеты пестрели этой историей, классифицируя ее как жестокое нападение аллигатора, что полностью устраивало Аластора. Если так считали люди, то пусть будет так. Выходные сменились буднями, а с приближением Марди Гра город постепенно приходил в праздничное настроение. По вечерам на улицах было все больше людей, что для Энтони и Аластора было не очень хорошо. По крайней мере, когда они тихо наблюдали за Лоуренсом Баталье. Вскоре наступило восемнадцатое января, и время поджимало. Аластор, как обычно, ушел на работу утром, планируя встретиться с Энтони вечером, однако их планы на этот раз немного отличались от обычного. Они собирались не наблюдать за Баталье из парка, а отправиться в саму больницу, которую он финансировал, преследуя определенную цель. Энтони еще не рассказал Аластору о том, что им предстоит сделать, и пока они стояли на небольшом расстоянии, итальянец посмотрел на высокого мужчину. — Итак. Значит, отец говорит, мне нужно войти и посмотреть, есть ли что-нибудь в кабинете Баталье. Правда, он не сказал как, — затягиваясь сигаретой, с нотками серьёзности сказал блондин. По иронии судьбы, Аластору больницы не очень нравились; но, поскольку это была работа, которую нужно было выполнить, ему пришлось смириться и войти. — Его кабинет должен быть на верхнем этаже. — Сначала, я думаю, подождем, пока он уйдет. У тебя есть нож с собой? — спросил Энтони. Аластор кивнул, похлопав себя по карману. — Всегда. Мясник не был уверен, что они смогут найти что-то в кабинете Баталье в больнице, но если отец Энтони попросил сына взглянуть, то Аластор знал, что Энтони это обязательно сделает. — Он, безусловно, сейчас в здании, но вопрос в том, находится ли он в своем кабинете? — Мы подождем, пока он уйдет, потом мне нужно, чтобы ты взял нож и порезал меня достаточно глубоко, чтобы понадобились швы. — слегка нахмурившись, проговорил Энтони. — Это даст нам повод зайти. Как только меня залатают, мы поднимемся наверх. Я смогу взломать замок. Всё вместе займёт не больше часа. Потом продолжим наш вечер как обычно. Энтони объяснил, глядя на здание, а затем на Аластора. Он знал, что это не самый лучший план, но это было лучшее, что он мог придумать, не сломав кость или что-нибудь более серьезное. Посмотрев на итальянца, Аластор бросил на него удивленный взгляд, прежде чем медленно кивнуть. — Да, я, конечно, могу поранить тебя так, что тебе понадобятся швы, но я также не думаю, что получить травму в такое время… разумно. Заживление займет какое-то время, а ты здесь по работе. Быть раненым вряд ли пойдёт тебе на пользу. Он озвучил свои опасения, конечно, ни одно из них не было связано с причинением вреда Энтони — это было самой простой частью. Энтони нахмурился. — Улыбашка, это профессиональная опасность. Ты же не собираешься меня пырнуть ножом. Просто небольшой порез. — сказал он, указывая на своё левое плечо. — Это не моя стреляющая рука или что-то в этом роде. Ты хочешь, чтобы я упал с дерева и сломал ногу? Я мог бы сделать это сам, если хочешь, а если у тебя нет лучшей идеи, заткнись и делай, как тебе говорят, — грубо процедил Рагнатела. — Это моя работа, и я собираюсь сделать все, что нужно, чтобы ее выполнить без каких-либо задержек. Аластор немного приподнял голову, сузив глаза, слушая, что говорит Энтони. — Хм, ты довольно властный, когда хочешь, да? — усмешка и небольшая улыбка. — Хорошо, — засунув руку в карман, Аластор быстро вытащил свой нож, демонстративно крутанув его. — Ну же, протяни мне руку. Я постараюсь не задеть вену. Энтони закатил глаза. — Еще не время. Нужно дождаться, когда мы узнаем, что он действительно ушел, –сказал он, снова глядя на здание больницы. Аластор хмыкнул, усмешка все еще присутствовала на его лице, когда он осторожно провел ножом по бицепсу Энтони, несмотря на то, что на нем все еще была рубашка. Рука Энтони напряглась от ощущения лезвия на ней, голова его резко повернулась в сторону Аластора, собираясь произнести угрозу или какое-то замечание, но пока решил не делать этого. — Садист… — вместо лишних угроз пробормотал он, снова взглянув на здание, а затем на свои часы. — С минуты на минуту. Твоя мама не работает в эту смену, верно? — спросил он, затягиваясь последней затяжкой сигареты и бросил ее прочь. Больше смеясь над собой, чем над чем-либо еще, мужчина быстро убрал нож обратно, брови его поднялись от вопроса. — Возможно. Я не совсем уверен, ее график составляется еженедельно, так что она вполне могла бы работать в одной из палат. Однако не волнуйся, если она и работает, я очень сомневаюсь, что мы с ней столкнемся. — Аластор даже не подумал взглянуть на здание, зная, что Энтони все контролирует. — А какова будет история? Довольно острое дерево поцарапало тебя? Твой огромный кот пытался тебя убить? — спросил Аластор в шутку. — Мой огромный ко- что? О. Ха. Смешно. — Сначала Энтони был смущен, но вспомнил свою ошибку, думая, что аллигаторы меньше, чем они есть на самом деле, парируя сарказмом. — Нет, если они спросят, это не их дело. Я никогда не был в больнице раньше, но я почти уверен, что им не разрешено лезть в душу, если никто не хочет им отвечать; но если они осмеляться, то ничего от меня не получат, — Заявил он, засунув руки в карманы, взглянув на Аластора. — Однако сделай мне одолжение. М- Он остановился, заметив, как цель выходит из здания, как только он оглянулся назад. Он толкнул Аластора в плечо. — Забудь. Режь меня. Аластор пожал плечами, понимая, что отсутствие истории, вероятно, их лучший выбор. Поскольку его руку толкнули, он не стал медлить, вытащил нож и взял бицепс Энтони в руку. — Надеюсь, не задену ни одной из твоих жизненно важных вен! — сказав это, Аластор опустил кончик ножа на кожу Энтони, сделав глубокий вертикальный разрез. — Это всего лишь моя рука, Улыбашка-… — Тело Энтони напряглось, когда был сделан разрез, его кулаки сжались, он стиснул зубы, и из его горла вырвался небольшой стон. Оттянув лезвие назад, мясник снова вытер его носовым платком и осторожно положил обратно в карман. — Пойдем, — сказал Аластор. Хватаясь за руку, чтобы хоть как-то контролировать кровь, блондин наконец посмотрел на красное пятно, которое теперь окрашивало его белую рубашку. Сделав несколько вдохов, Энтони подождал несколько секунд. — Еще нет. Нужно подождать, чтобы выглядело так, будто я не просто так слонялся по этой зоне. — Заявил он, на секунду перестав придерживать руку. — Не вздумай упасть в обморок, Рагнатела, — Аластор предупредил с усмешкой, наблюдая, как кровь начала собираться из раны, и белая рубашка через несколько секунд стала красной. — Я не собираюсь падать в обморок, Левеск. Я не слабак, черт возьми! — Энтони застонал, сделав еще несколько вдохов. — Чёрт… жалит то как! Сука… Откинув голову назад, он сосредоточился на дыхании и снова положил руку на рану. Его уже ранили и даже стреляли раньше, так что он должен был помнить, каково это будет, но на этот раз было иначе. Почти… приятно? Пробежавшись на месте, чтобы держать себя в руках, Энтони подождал еще несколько секунд, прежде чем кивнуть и направиться к больнице. — Ладно, пошли. Аластор последовал за ним, осторожно положив руки за спину, когда они вошли в здание. Как уже упоминалось ранее, блондин никогда не был в больнице. В семье мафии очень редко кто-то обращался к врачам, поэтому женщины, жены, сестры и т.д. учились ухаживать за ранеными в безопасности своих домов, чтобы избежать вопросов со стороны властей. Оглядевшись на мгновение, Энтони заметил, что это небольшая зона отдыха, и предположил, что за двойными дверями впереди будут лечить пациентов. Аластор бывал здесь много раз за эти годы, и каждый раз, когда он заходил, атмосфера его отталкивала. Он просто молчал, позволяя Энтони справиться с ситуацией, оставаясь в стороне. Подойдя к женщине в белой униформе медсестры, которая просматривала бумаги. Энтони глубоко вздохнул. — Извините, мэм, не хочу вас беспокоить, но э-э… меня нужно немного подлатать. Не могли бы вы мне помочь? — спросил он, стараясь говорить как можно более спокойно и непринужденно. Женщина в униформе была довольно молодой, но, похоже, знала свое дело, когда взглянула на кровоточащую руку Энтони. — О, не волнуйтесь, сэр, я быстро всё сделаю. Она говорила с южным акцентом, передавая бумажки другой медсестре с коротким обменом слов, прежде чем провести Энтони через двери мимо приемной, а Аластор шел следом. — Не могли бы вы рассказать, что произошло? Мне нужно знать, чтобы соответствующим образом вас лечить. Сказала она, завернув за угол и проведя Энтони в другой коридор, где были установлены различные отсеки с занавесками вокруг каждого. — Не могли бы вы подождать там вашего друга? Это займет пару минут. Затем она посмотрела на Аластора, который в свою очередь кивнул и отошел от ситуации к другому ряду сидений. Энтони немного смущенно улыбнулся ей, сохраняя расслабленный и непринужденный вид. — Ах, я довольно неуклюжий, мэм. Детали не так уж важны. Он ответил, взглянув на Аластора, его улыбка все еще была на лице, как и ямочки, но его челюсть была сжата и напряжена, когда он позволил ей вести себя туда, куда она его вела. Задернув шторку у одной из коек, медсестра усадила Энтони, пока она собирала кое-какие принадлежности. — Ну, сэр, боюсь, мне нужно знать некоторые подробности. Вы упали? Поцарапались? Порезались? — она замолчала, собирая марлю, средство для очистки раны, а также иглу и медицинские нитки. — Если не трудно, снимите рубашку, пожалуйста. Энтони пришлось сдержать ехидный ответ, вспомнив правило, которому его научили, и соблюдая его. Относитесь к другим, особенно к женщинам, с тем уважением, которого ожидаете сами, независимо от того, знают они о ваших связях или профессии или нет. Эта женщина просто пыталась выполнять свою работу. — Просто порез. Медленно убирая руку от раны, он начал расстегивать пуговицы рубашки, осторожно снимая с себя пропитанную кровью ткань и скатывая ее, чтобы прижать к открытой плоти. Поняв, что этот мужчина не хочет говорить о том, что произошло, медсестра просто кивнула, собрала все необходимое и села напротив Энтони. — Мне не понадобится много времени, чтобы зашить его, но он выглядит ужасно глубоким, что бы его ни нанесло, — она улыбнулась, взяв стерильную ткань, чтобы вытереть кровь. Энтони поднял подбородок вверх, задерживая взгляд зелёных глаз на потолке, пытаясь не думать о боли или об Аласторе. Если бы мужчина был в поле зрения, он бы определенно сосредоточился на нем, чтобы отвлечься от того, что он чувствует; или, может быть, это только ухудшило его ситуацию? — Ха, да. Это не так уж важно, не волнуйтесь об этом, куколка, — он фыркнул со смешком, оставаясь неподвижным, чтобы она могла работать. Медсестра работала довольно быстро, вскоре зашивая глубокую рану, насколько это было возможно аккуратно. Наконец, примерно через десять минут, она закончила. — Вот и все, сэр, все зашито. Встав, она вымыла руки в маленькой раковине, прежде чем подойти к занавеске и открыть ее для Энтони. — Обязательно очищайте его два раза в день, пока не появятся признаки заживления. Позвоните своему врачу, если станет хуже, или вернитесь сюда. Через полторы-две недели вернитесь или обратитесь к врачу, чтобы снять швы. Энтони встал и кивнул. — Спасибо за вашу помощь, мэм. Я больше не буду вас беспокоить, не волнуйтесь. Он немного улыбнулся, просто накинув рубашку на плечи, пока мыл руки. Ему придется купить новую, так как эта была практически уничтожена. Он вернулся к Аластору. — Просто заплачу за это, а потом можем уйти. — Энтони заявил с легким подмигиванием, но когда он собирался уйти, понял, что не знает, куда ему идти. — Э-э… где ресепшн? Аластор встал, как только увидел, что Энтони направляется к нему, мужчина опустил взгляд на его руку с поднятой бровью, заметив, что рубашка на нем надета неправильно. — Сюда, — он кивнул, развернулся и пошел обратно тем путем, которым их привела медсестра. — Тебе нужна другая рубашка? Та, что на твоих плечах, уже точно не подходит. Аластор вскоре спросил, открывая двери в главный вестибюль для Энтони. А Энтони, пожав плечами, вытащил из кармана свой кошелек. — Нет, я подумал, что просто погуляю без рубашки. Все натуральное, понимаешь? — сказал он с игривым сарказмом, прежде чем переключить внимание на медсестру за стойкой. — Всего лишь несколько швов. Заявил он и получил лист бумаги с указанной на нем суммой. Деньги не были проблемой ни для Энтони, ни для его семьи, поэтому он сразу же заплатил всю сумму, подписал чек и вернул его медсестре, прежде чем повернуться к Аластору. — Просто быстро заскочу в туалет, а потом можем идти. — Сказал он, как и раньше, собираясь куда-то уйти, но не знал куда. — Напомни, где он?.. — спросил он с немного смущенной улыбкой. Отступив назад, пока блондин оплачивал лечение своих травм, Аластор указал налево на другой коридор, который отходил от приемной, как только Энтони спросил, где туалет, а также удобно расположенную лестницу, ведущую вверх по зданию. — Я подожду тебя снаружи, Энтони, — ответил Аластор, отходя от другого и направляясь к выходу. Энтони кивнул, используя это в своих интересах. Одному ходить означало меньше подозрительных людей вокруг, и он мог сосредоточиться на своей задаче, не беспокоясь о том, что его отвлекут. — Не займет слишком много времени. Если меня нет больше пяти минут, иди искать, — заявил он, направляясь туда, куда указал Аластор. Как только он понял, что его не видит регистраторша, Энтони побежал по коридору, следуя указателям на лестницу, и начал подниматься на верхний этаж, где, как ему сказали, будет кабинет Баталье. Здание было всего в три этажа, так что лестниц было немного. Его все еще немного шатало от кровопотери, но это скоро пройдет. Как только он с этим разберется, он что-нибудь съест, чтобы восполнить силы. Добравшись до верхнего этажа, блондин замедлился, чтобы не вызвать подозрений у кого-либо, кто мог находиться на этом этаже. Оглядевшись немного, он направился к офисному помещению, которое искал. Снова вытащив из кармана свой кошелек, он достал складную отмычку и принялся за дело; вставив отмычку в замочную скважину, осторожно маневрировал инструментом, пока не услышал щелчок, а затем открыл дверь, убрав инструмент обратно. Захлопнув дверь за собой, он быстро подошел к столу и осторожно, но в лёгкой спешке начал просматривать ящики. Именно в последнем ящике в самом низу он нашел то, что искал. Документы и цифры продаж, которые его цель совершал на все виды контрабанды, с которой он имел дело. Каждый вид алкоголя и каждый вид наркотиков, где он работал, распространял и сколько он зарабатывал в каждом городе и штате. Конечно, Энтони знал, что он не может ничего из этого взять с собой, но он постарался усвоить как можно больше информации. Он не посмеет лгать своему отцу ни о чем из этого, и его отец тоже это знал; или, по крайней мере, ему нравилось так думать. Аластор много наблюдал за окружающими, стоя у входа в больницу, докуривая сигарету. Пять минут быстро прошли, поэтому Аластор решил вернуться и проверить Энтони, посмотреть, нашел ли он что-нибудь. Бросив сигарету, Аластор снова прошел через двери больницы, повернул налево через двери, через которые прошел Энтони, и сразу же поднялся по лестнице, которая, как он знал, вела на самый верхний третий этаж, где находился кабинет Баталье. Быстро закончив, Энтони убедился, что оставил комнату в том же виде, как и нашел, запер дверь и побежал вниз по лестнице. Однако на полпути он чуть не столкнулся с Аластором. Ему удалось подняться только на два пролета, прежде чем звук быстрых шагов сверху заставил его остановиться. Энтони быстро повернул за угол и чуть не врезался в него. — Осторожнее, Энтони, — сказал он, подняв руки и развернувшись на лестнице. — Пошли! — воскликнул блондин, хватая мясника за руку. — Много нашел? — спросил с любопытством мясник, которого тащили за собой. — Довольно много, но нам нужно идти. Мне нужно что-нибудь поесть и надеть новую рубашку, — ответил Энтони, таща высокого мужчину вниз. Он был довольно слаб по сравнению с тем, как обычно. Рука все еще сильно болела, и кровопотеря тоже не помогала. Позволив себе немного спуститься по лестнице, Аластор кивнул. — А, да. Ну, я знаю прекрасный магазин на главной улице, и, возможно, мы сможем где-нибудь перекусить поблизости, — он улыбнулся, на секунду окинув Энтони взглядом. — Возможно, на время тебе стоит надеть это. Может быть, на улице и тепло, но я не думаю, что кто-то будет слишком доволен, если ты будешь ходить в таком виде. Остановившись у подножия лестницы, Аластор расстегнул пуговицы своей куртки, прежде чем передать ее более низкому мужчине, сняв с его плеч окровавленную рубашку. — Возможно, куртка без ничего под ней станет трендом. Никогда не узнаешь, ха-ха! Энтони остановился и удивленно посмотрел на Аластора, когда у него забрали рубашку и дали куртку. Несколько раз моргнув, он посмотрел на нее, а затем снова на Аластора. — Я… эм… спасибо, наверное? — он не знал, что сказать по этому поводу, но все же осторожно надел ее. Рукава были немного длинноваты, закрывали руки и доходили до середины бедра. Не говоря уже о том, что она сильно пахла Аластором; запахом, который он с удовольствием вдыхал, но не подавал виду. Было бы очень жарко, но ему было все равно. Аластор не придал этому жесту никакого значения, просто продолжил идти, держа в руках окровавленную рубашку Энтони. — Итак, я полагаю, мы поедим где-нибудь относительно близко, поскольку я понимаю, что ты потерял много крови и тебе нужно отдохнуть. Когда они наконец вышли из больницы, на улице все еще было относительно светло. Энтони закрыл глаза, ступив на улицу. Он только что получил много информации и ему нужно было записать все, что он мог вспомнить. Этого, вероятно, было достаточно, чтобы убить цель, и это все, чего мог просить Энтони. Он скучал по дому и своей сестре, не говоря уже о том, что мать Аластора будет в безопасности. — Отель недалеко отсюда. Давай просто остановимся где-нибудь перекусить, а потом отправимся туда, чтобы я мог переодеться и взять кое-какие вещи. Потом мы можем продолжить вечер, как обычно. Не нужно будет долго отдыхать, — сказал он, открывая глаза и направляясь к мяснику. Кивнув, Аластор повел их к небольшому месту, где они могли быстро перекусить, прежде чем продолжить свой путь. — О, будь осторожен с этой курткой, мой нож в кармане. Нам не хотелось бы, чтобы ты еще больше поранился, правда? — он усмехнулся, взглянув на Энтони, когда они повернули за угол, а нужное ему место было как раз впереди. Энтони нахмурился, посмотрел на мужчину, затем поднял руки, скрытые рукавами. — Не думаю, что я смогу добраться до карманов в таком виде, Улыбашка, — Он парировал, снова опуская руки по бокам. Аластор не мог не рассмеяться еще немного, заметив, насколько велика куртка на Энтони, само пальто было слишком большим. — Ха-ха, выглядит довольно забавно, не так ли?» — он улыбнулся, и они остановились перед небольшим магазинчиком с крошечной зоной отдыха перед фасадом, за несколькими столиками уже сидели люди. Энтони закатил глаза и посмотрел на то место, где они находились, затем показал на него рукой. — Это оно? — спросил он, подходя к одному из стульев на улице и садясь, предполагая, что его одежду внутри не сильно оценят. Затем он немного приподнял рукава пальто, чтобы обнажить руки, и потер лицо. У него не было времени отдыхать или чувствовать усталость. Были еще важные дела. Аластор кивнул, наблюдая за тем, как Энтони садится. — Я закажу тебе что-нибудь, если хочешь, — начал он, направляясь к двери небольшого заведения. — Есть что-нибудь конкретное, что ты хочешь? Энтони пощипал переносицу, немного задумавшись. — Удиви меня, но возьми мне что-нибудь сладкого, ладно? Это мне поможет, — ответил он, взглянув на Аластора с усталой улыбкой. Аластор вошел в магазин и через несколько минут вышел, держа в руках несколько вещей, включая две газировки — сладкие, как и просили. Он сел напротив Энтони и передал ему еду и напиток, заметив, как он устал. — Нам не обязательно продолжать следить за ним после этого. Тебе следует отдохнуть, — наконец сказал Аластор. Энтони немного приподнялся и не теряя времени, принялся за еду, которую принес Аластор. Неважно, что это было. — Со мной все будет в порядке, Улыбашка. Это поможет, — ответил он, постукивая по бутылке с газировкой. — Кроме того, у меня куча информации, которая легко может стать концом нашего приключения, — добавил он, взяв бутылку с газировкой. У него не было открывашки, поэтому он закусил металлическую крышку коренными зубами и так ее снял. Вытащив крышку изо рта, блондин сделал первый глоток. Аластор удивленно поднял бровь, наблюдая за тем, как Энтони шикарно открыл крышку от бутылки с колой. — Ну ладно, — он улыбнулся, взял свою бутылку и просто использовал край стола, чтобы открыть ее, после чего сделал глоток. — Возможно, нам следовало сначала проверить кабинет Баталье, вместо того, чтобы гоняться за ним по городу последние пару недель. — Вот и я о том же! — Энтони поднял брови и замахал руками. — Но нет, это всегда должно было быть: «Тони, придерживайся плана», «Тони, не будь глупым» и «Тони, ты не знаешь, о чем говоришь», — сказал он, скрестив руки на груди, опустив подбородок и нахмурив брови. Он понизил голос, чтобы подражать своему отцу. Аластор слегка усмехнулся, откусывая кусок от еды. Даже не встречаясь с отцом Энтони, он уже мог представить, каким он был, учитывая первоклассные актерские способности Энтони и истории, которые он рассказывал. Затем итальянец выпрямился и вздохнул. — Как только это последнее письмо дойдет до дома через две недели, мы будем в шоколаде. — Две недели, да? Хм, жаль. Кажется, ты будешь дома до Марди Гра. Сердце Энтони немного упало, услышав это. Он действительно хотел увидеть, что это такое, так как он не особо участвовал в новогодних праздниках здесь. Он тихонько промычал и кивнул, прежде чем продолжить трапезу. Это уже очень помогло, так что к тому времени, как они закончили есть, Энтони вернулся к своему обычному состоянию с чуть большей энергией, чем он начинал этот день. Вернувшись в отель, Энтони снял большое пальто и положил его на один из стульев в комнате, затем осторожно надел новую рубашку, чтобы не потревожить швы, затем взял блокнот и ручку. Пока Энтони переодевался, Аластор стоял у передней стены гостиничного номера, просто наблюдая за окном, хотя сейчас было довольно темно; но если они собирались наблюдать за Баталье, то это было хорошо. — Не думаю, что мы много найдем на Баталье этим вечером. Разве что он снова встретиться с каким-нибудь странным мужчиной, но я сомневаюсь после того, что случилось с последним он станет это делать, — он слегка усмехнулся, повернувшись к Энтони, когда тот оделся. — Полагаю, нам тогда пора идти. Скоро он направится в парк. Застегивая пуговицы рубашки и заправляя ее в штаны, Энтони кивнул и похлопал себя, чтобы убедиться, что у него все есть. — Хорошо. Я готов идти. Лучше поторопиться, — заявил он, направляясь к двери. Открыл ее и затем вышел. Немного поправив жилет, Аластор кивнул, следуя за Энтони к двери и в коридор. Когда они выходили из комнаты, мимо них проходила женщина, и Аластор кивнул ей в знак признательности. Возможно, это выглядело странно — двое мужчин, выходящих из гостиничного номера вместе, но, честно говоря, никого не касалось, зачем Аластор находился в той комнате. Энтони, прищурившись, наблюдал за проходящей женщиной, закрывая дверь. Он решил, что это лучший вариант, чем застыть на месте и выглядеть еще более странно. — Сомневаюсь, что мы надолго задержимся. Баталье обычно быстро проходит по парку, — подчеркнул рослый мужчина, когда женщина скрылась из виду. Подняв взгляд на Аластора, когда женщина исчезла из виду, Энтони кивнул и пошел по коридору. — Знаю, надеюсь, мы будем быстры. Я хочу написать это письмо и отправить его. Его день рождения приближался через две недели, и он как-то хотел быть дома к этому времени. В то же время у него было чувство, что его не будет, так как письмо доходит около двух недель. — Разве Марди Гра не восьмого? Ранее ты говорит так, верно? — спросил он, когда ему пришла эта мысль. Аластор призадумался, прежде чем махнуть положительно головой. — М-м, да, это верно. Восьмого. Он действительно с нетерпением ждал праздника в этом году. Каждый год приносил больше радости, чем предыдущий, и его матери это тоже нравилось. Энтони почувствовал, как его сердце снова поднимается, улыбка растянула уголки его рта, когда они оказались снаружи. — Тогда я буду здесь Произнёс он весело, засунув руки в карманы. Ему потребовалось много усилий, чтобы не запрыгать от радости от этой новости. Улыбка Аластора, казалось, стала еще шире, когда они вышли на улицу, мужчина поднял удивлённо бровь. — О, правда? Что ж, это отличные новости, друг мой! — воскликнул он, и они вдвоем направились в сторону парка. — Но твой день рождения на следующий день, разве нет? Значит, ты не будешь дома и не увидишь свою сестру. — Н- …нет, я не буду дома к этому времени… Но все в порядке. Это всего лишь один год. У нас будет каждый другой на протяжении всей нашей жизни, чтобы праздновать во время. Энтони пожал плечами. Ему было немного обидно, что он не будет дома на их особенный восемнадцатый день рождения, но это было уникальное событие, в котором он принимал участие. Он просто хотел бы, чтобы Молли тоже оказалась здесь. Он знал, что ей это наверняка понравилось бы так же сильно, как и ему. Оказавшись в парке, Энтони осмотрелся, достал сигарету из пачки и закурил, предложив, как и всегда, одну и Аластору. Взглянул на часы. — Он должен быть уже здесь… — пробормотал он, не увидев признаков цели. Взяв предложенную сигарету и быстро ее закурив, Аластор пробежался глазами по парку. Вокруг было всего один или два человека, ни одного признака Баталье. — Да, должен… Может, он просто опаздывает? — предположил Аластор, продолжая осматриваться еще немного. Прошло пять минут, и его все еще не было. Энтони почесал затылок с легким вздохом, переходя к скамейке в парке под уличным фонарем. Если Баталье не собирался появляться, он бы уже мог начать писать письмо. — Тебе не обязательно оставаться, если у тебя есть другие дела, Улыбашка. Не думаю, что он появится, — сказал он, доставая свой блокнот и открывая чистую страницу. Садясь рядом с блондином на скамейку, Аластор покачал головой, глядя на блокнот другого. — Все в порядке. Мой вечер в ином случае не был бы очень продуктивным; и никогда не знаешь, может Лоуренс просто очень сильно опаздывает. Энтони бросил взгляд на Аластора, а затем на бумагу. Он начал записывать все, что мог вспомнить из документов. — Итак, чего мне ожидать, когда наступит Марди Гра? Есть ли какое-то конкретное место, куда я должен пойти? — спросил он, решив, что они могут использовать это время для небольшой беседы. Улыбка Аластора немного расширилась, он закинул ногу на ногу. — Чего ты должен ожидать? — повторил он со смешком. — Ходи везде. Ожидай всего! Я могу гарантировать, что это не похоже ни на что, что ты когда-либо видел раньше, — мясник ответил с улыбкой, на мгновение взглянув на небо. — Я, конечно, рад, что ты сможешь присутствовать, прежде чем снова отправишься домой. Энтони тоже улыбнулся, ямочки на его щеках отбрасывали маленькие тени от верхнего света фонаря. — Я тоже… Не думаю, что когда-нибудь смогу снова увидеть что-либо за пределами Нью-Йорка после этого, так что я очень рад, что все сложилось именно так, — ответил он, тоже на мгновение взглянув на небо, прежде чем закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Теперь, глядя на Энтони, Аластор тихонько рассмеялся, снова заметив эти милые ямочки. — Знаешь, когда мы впервые встретились, ты был ужасно угрюмым. Ни единого следа улыбки на твоем лице! — воскликнул мужчина, теперь глядя на землю. — Но когда ты улыбаешься, эти твои ямочки действительно проявляются, и я признаюсь, я никогда раньше не видел таких ямочек. Улыбка Энтони немного спала, он сконфуженно отвел взгляд в сторону. — Я не был угрюмым. Я был уставшим. И я вообще не много улыбаюсь, — объяснил он, тоже опустив глаза на землю перед собой, — я многое скрываю. Много секретов, о которых даже моя сестра не знает. Ты на самом деле уже знаешь некоторые из них, — проговорил он с лёгкой смешинкой, затягиваясь сигаретой, когда откинулся спиной на скамейку. Аластор приподнял бровь, вспомнив их разговор о секретах, которые они хранили. — Ну… как насчет того, чтобы ты тогда рассказал мне что-нибудь о себе? Убьем немного времени, м? Нога Энтони начала быстро и нервно подрагивать, когда он пытался придумать что-нибудь, что мог бы сказать, не слишком личное. Затем он решил поделиться с ним кусочком информации о своей внешности, которая была более или менее скрыта на виду. — У меня есть родимое пятно в глазу. Аластор должен был признать, он не этого ожидал. Быстро повернувшись, он прищурился, пытаясь найти какое-то пятно с того расстояния, на котором он находился, качая головой. — Ну, нет… Родимое пятно? В каком глазу? Я не думаю, что этот свет сильно поможет. Энтони вздохнул, повернувшись к другому лицом. — В этом, — подтвердил он, указывая на левый глаз и поднял взгляд, чтобы свет правильно его осветил. — Есть маленькое коричнево-оранжевое пятнышко в зеленой части. Просто посмотри. Немного наклонившись, Аластор покачал головой, быстро отпрянул и достал коробок спичек из кармана брюк. Чиркнув спичкой, пока она не загорелась, Аластор осторожно поднес ее к лицу Энтони, медленно наклоняясь с сосредоточенным взглядом, сузив глаза, когда он искал это коричнево-оранжевое пятнышко среди глубоких зеленых глаз Энтони. Дыхание блондина будто перекрыли, когда более высокий мужчина наклонился ближе, держа его глаза в фокусе шоколадных глаз Аластора, когда они сканировали его радужку… Он не ожидал, что тот действительно наклонится и активно будет его искать. Не потому, что это неправда, а потому, что это была такая незначительная деталь, которую он не считал достаточно интересной для подобных действий. Слабый оранжевый свет спички был теплым на лице Аластора, когда он наклонился, чтобы найти это так называемое родимое пятно. И в конце концов он его увидел. Это было действительно завораживающе. — Я вижу его… Его дыхание, обжигая, касалось лица. Взгляд, пронизывая, заглядывал в душу. Грудь, словно тисками, сдавливало. Сердце, барабаня, кричало о бушующих чувствах. Он был во власти эмоций. Он чувствовал. Предметы, которые Энтони держал в руках, в миг упали, звук был едва слышен, так как его внимание было сосредоточено только на Аласторе и ни на чем больше. Его теперь пустые руки медленно поднялись, чтобы в конце концов обхватить лицо мужчины. Эти моменты казались вечностью, так как все вокруг них, казалось, застыло во времени. Он не мог контролировать себя. Они были так близко друг к другу. Его тело автоматически отреагировало без предупреждения, когда он начал наклоняться, его губы медленно расслепились, осторожно касаясь губ Аластора. Глаза итальянца медленно закрылись, когда их губы наконец соприкоснулись в почти тщательно рассчитанном поцелуе, лишь слегка обхватывая губы друг друга. Аластор почувствовал это внутри своей груди, его сердце буквально замерло, его дыхание стало еле уловимым, прежде чем внезапно совсем не прекратилось, когда он почувствовал теплые, но мягкие губы на своих. Голова Энтони слегка наклонилась, целуя Аластора. Спичка в его руке, возможно, медленно догорала, но в тот момент единственное, что мог чувствовать Аластор, — это губы Энтони на своих. Самое странное в тот момент это то, что Аластор назвал бы полным абсурдом, заключалось в том, что он сам позволил этому случиться. Рука Аластора медленно поднялась и очень нерешительно легла на щеку Энтони, обращаясь с ним так, словно тот был из стекла, его прикосновение едва ощущалось. Его собственная голова наклонилась в противоположную сторону от блондина. Видение Энтони вскоре померкло, когда глаза Аластора закрылись, и он просто позволил себе быть в моменте и чувствовать все. Если бы не жар спички, обжигающий кончики его пальцев, Аластор не был уверен, что могло бы произойти дальше. Поспешно отстранившись, глаза мгновенно распахнулись, дыхание Аластора участилось, когда он быстро махнул спичкой, оставив их обоих в естественной темноте под светом уличного фонаря. Глаза Энтони распахнулись, когда Аластор отпрянул, убирая руки от лица мужчины и держа их в воздухе в знак капитуляции. Зачем он позволил себе это сделать? Почему он не мог контролировать себя? Он не мог поверить в слабость, которую он только что проявил… Теперь Аластор знал тот секрет, который он все еще пытался скрыть даже от себя. Что ему следовало сказать?! — А… а-я думаю, мне пора идти. Заявил он тихим голосом, быстро наклонился и поднял свой блокнот, ручку и сигарету, зажал ее между губами. Встал, отходя от Аластора так быстро, как только мог, не убегая. Аластор просто сидел там почти ошеломленный. Он чувствовал медленно утихающую боль от ожогов на кончиках пальцев. Ничто не сравнится с тем, что он чувствовал сейчас. — Верно… Пробормотал он себе под нос, медленно вставая со скамейки и оглядываясь, прежде чем просто уйти в противоположном направлении. Дом сейчас казался хорошим вариантом. Вся эта ситуация еще не до конца дошла до него, но, по крайней мере, если он будет один, когда это произойдет, он не будет делать ничего резкого. Теперь, когда его разум заработал в привычном темпе, Энтони начал чувствовать, как страх подкрадывается к нему. Он только что поцеловал другого мужчину; и этот мужчина… ответил на этот жест? Мужчина не отстранился. Мужчина действительно держал его и почти приветствовал это. Зачем?.. К этому времени Энтони был уже в нескольких кварталах от парка и, конечно, не мог обернуться и расспросить Аластора. Наверняка он пошел в противоположном направлении. Энтони медленно остановился на тротуаре, слезы наворачивались на глаза. Страх настиг его, когда в голове накопилось еще больше вопросов. Его колени ослабли до такой степени, что он упал, опустившись на колени на обочине улицы. Сигарета, свободно болтавшаяся между его губ, упала на землю. Он просидел так несколько минут, прежде чем наконец поднялся и пробежал оставшуюся часть пути до отеля, ни на миг не останавливаясь. Оказавшись в своем номере, Энтони закрыл и запер за собой дверь, прислонился к ней спиной и медленно опустился на пол, хватая пригоршнями свои светлые локоны. Больше не было смысла сдерживать слезы. Он наконец начал снова дышать, но дыхание было прерывистым и дрожащим, плечи тряслись, когда он положил лоб на колени, оттягивая волосы вниз, чтобы скрыть лицо, когда слезы хлынули потоком. Он не мог вспомнить, когда последний раз плакал. Это было давно, это точно. Что ему теперь думать? Что он должен делать? Столько вопросов! Наконец открыв глаза, он поднял голову и прочесал пальцами волосы, чтобы они снова оказались у него перед лицом. Моргал, чтобы как можно лучше смахнуть слезы. Его взгляд упал на пальто, висевшее на стуле. Пальто Аластора. Он забыл взять его с собой. Энтони быстро поднялся со своего места у двери и подошел к одежде, взял ее и подошел к окну. Затем он открыл его и собирался выбросить предмет на улицу, но что-то выпало из кармана, заставив его остановиться и медленно опустить руку, повернув голову, чтобы посмотреть, что упало. Нож Аластора лежал на полу прямо за ним. Медленно поворачиваясь, блондин опустился на колени перед предметом и осторожно поднял его, как будто он мог сломаться, а затем на мгновение посмотрел на пальто. Прежде чем осторожно обернуть его вокруг себя, слезы снова потекли, когда он почувствовал объятие ткани, пахнущей мужчиной, который терзал его разум и сердце. Подойдя к кровати, Энтони сбросил туфли и лег на правый бок, чтобы швы не беспокоили, и просто обнял себя, пальто все еще лежало на его плечах, держа один из рукавов под носом, чтобы запах успокаивал его. Это сработало так хорошо, что он заснул прямо так, свет в комнате все еще горел, а окно оставалось открытым, слезы текли по его щекам. Все навалилось на Аластора разом, как только трамвай остановился на своем обычном месте в районе Байвотер. Он медленно сошел с транспорта, но не двинулся с места, услышав, как двери вагона закрываются за ним, а вскоре и сам вагон тронулся дальше. Но Аластор все еще стоял там, словно замороженный. Его разум был как помехи, все размыто, все, что только что произошло, было ему неясно. Аластор всегда любил играть с людьми в психологические игры, но когда дело касалось сердечных дел, казалось, он получал от этого гораздо меньше удовольствия. Было ли это связано с неопытностью или просто его странной личностью, он не знал; но одно было точно, это не было психологической игрой, потому что его сердце болело. Обратный путь домой был медленным, а когда он добрался, то еще медленнее поднялся по лестнице к своей комнате. Мать позвала его по имени, но он не слышал. Войдя в свою комнату, он закрыл дверь и просто лег на кровать, уставившись на какое-то пятно на потолке и сосредоточившись. Надолго уйдя в свои мысли. Амели была озадачена отсутствием ответа от сына. Она была занята выпечкой, купив в тот день яблоки, поэтому решила подождать, чтобы узнать, не переодевается ли Аластор. Поставив приготовленный пирог в духовку, она собрала юбку и поднялась наверх, постучав в дверь спальни Аластора. — Аластор? Милый, все в порядке? — спросила она. В ее словах сквозило беспокойство. Она никогда не входила в спальню сына, если только он не был на работе по понедельникам, и ей не нужно было его белье для стирки, поэтому она ждала у его двери какого-нибудь ответа. Даже просто слабого шума. К тому времени, как Амели постучала в дверь, Аластор не шелохнулся. Не желая беспокоить ее, он лишь ответил ей: — Да, мама. Довольно отстраненно. Медленно моргая, в итоге совсем закрыл глаза. То, как он ответил на поцелуй, все еще обрабатывалось в его сознании — и это было совершенно чуждо ему во всех смыслах. Конечно, это его беспокоило, потому что Энтони был мужчиной; и потому что Аластор теперь был крайне противоречив на эту тему. Амели тихо вздохнула и решила не расспрашивать. Аластор никогда не был склонен выражать свои мысли и эмоции даже с самого раннего возраста, и она знала, что как бы она ни настаивала, он не откроется ей. — Хорошо. У меня пирог в духовке. Я принесу тебе кусочек позже, если хочешь, — заявила она, прежде чем вернуться на первый этаж, чтобы немного почитать, пока печется пирог. Еда сейчас была последним, о чем он думал, несмотря на то, как тяжело, он знал, трудилась его мать. Закрыв глаза, Аластор вздохнул, поднес предплечье к глазам, решив немного отдохнуть. От всего этого у него уже пульсировала голова. Прошло едва десять минут, как Аластор встал на ноги и подошел к своему столу, садясь. Достав блокнот и ручку, он начал писать. Пока Аластор писал, время шло, и Амели вернулась с тарелкой, осторожно постучав в дверь, убедившись, что сын все еще не спит. Она увидела свет из-под двери и услышала, как перевернулась страница, что означало, что он не спит. — Аластор? Можно войти? — спросила она. Аластор за то время написал… много. Он положил голову на ладонь, а другой рукой писал до тех пор, пока мама снова не постучала в дверь. — Войди, — ответил он коротко, не поднимая глаз от бумаги, продолжая писать и перелистывая страницу. Амели кивнула и открыла дверь, увидев усердно работающего Аластора. Она медленно подошла и положила руку ему на плечо, слегка сжав его, другой рукой поставив тарелку с пирогом на стол. — Ты сегодня очень тихий, — заметила она мягким голосом, наблюдая за тем, как он пишет несколько мгновений, прежде чем снова взглянуть на самого мужчину. Она никогда не хотела вторгаться в его личное пространство, поэтому никогда не заглядывала в его вещи. Через несколько секунд Аластор медленно отложил ручку с тихим вздохом, закрыв глаза. — Спасибо, мама, — пробормотал он, поднимая руку, чтобы положить ее на руку матери, лежащую на его плече. Он прекрасно знал, что его мать не хочет вторгаться в его личное пространство, и, полагал он, мог только быть благодарен за это. Были некоторые вещи о нем, которые, если бы она когда-нибудь узнала, безусловно, разбили бы ей сердце, и, казалось, события этого вечера только добавились к этому длинному списку. — Поздно, поэтому я спать. Работаю днем, так что дома буду только поздно вечером, — объяснила Амели, целуя сына в макушку. — Увидимся утром. Спи хорошо. Легонько похлопав Аластора по плечу, Амели вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, оставив ему кусочек свежего пирога. Она беспокоилась о своем сыне, который вел себя довольно странно в этот вечер, но знала, что он сможет разобраться во всем сам, и что она рядом, если ему понадобится помощь.