I'll be seeing you

┏ ━━┅━━━┅━━ ┓ Четверг, 13 января 1921 г. ┗ ━━┅━━━┅━━ ┛

Большая часть той недели прошла так же обыденно, как и любая другая. Поскольку сейчас проходил карнавал, то тут и там проходило несколько довольно оживленных представлений и небольших парадов, но, в принципе, ничего особенного. В течение следующих нескольких дней Энтони искал, чем заняться ему и Аластору на его день рождения. Он хотел сделать что-нибудь для своего друга, хочет тот этого или нет. Он нашел театр в городе и подумал, что это может быть интересный вариант, поскольку он сам никогда не видел кино; не уверен, видел ли его Аластор. Другим вариантом было выпить где-нибудь. У Энтони все еще оставалась бутылка виски, которую он взял из личного запаса отца. Он приберегал ее для завершения задания, но это казалось хорошим поводом выпить немного раньше. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что он как минимум угостит Аластора ужином. Кроме того, что его мать пожелала ему счастливого дня рождения тем утром, ничего необычного не произошло. Аластор, как обычно, ушел на работу рано, однако, как он и планировал, его отпустили раньше обычного. Он закончил работу как раз после обеда, выходя из маленькой мясной лавки с улыбкой, обернувшись через плечо, чтобы поблагодарить начальника за то, что тот отпустил его на полдня. Когда подошло время окончания смены Аластора, Энтони уже сидел возле магазина, раскуривая сигарету и рисуя в блокноте всякие мелочи, которые он видел во время ожидания. — Добрый день, Энтони. — Аластор улыбнулся, заметив блондина. — Все в порядке? Энтони поднял глаза на того, кого он ждал в это время, и улыбнулся, затем встал. — Добрый день! Пойдем, старик. У нас важные планы. Его улыбка, казалось, немного расширилась, когда он кивнул в сторону улицы. Он знал, что у Аластора нет никаких планов на оставшуюся часть дня, поскольку тот сам ему об этом говорил. Поправив шляпу на голове, Аластор поднял бровь, начиная следовать за Энтони. — И куда эти ваши важные планы нас могут привести? Неужели… Они случайно не связаны с тем, что мне сегодня девятнадцать? — он спросил, зная, что, скорее всего, так оно и есть, но все равно спросил. Энтони слегка усмехнулся. — Может быть, если ты этого хочешь. Если нет, то просто потому, что мы можем себе позволить. — Он сделал последнюю затяжку сигареты, прежде чем выбросить ее. — Первая часть плана — еще рановато для ужина, так что не знаю, хочешь ли ты немного подождать, это нормально. Мы можем пойти и заняться чем-нибудь еще. Наблюдая за сигаретой Энтони, которую тот бросил на землю, Аластор перевел внимание на улицу впереди, которая в это время была довольно оживленной. — Хм, да, до ужина еще довольно рано. — Он согласился. — Возможно, твой план ужина может подождать несколько часов. Более низкий мужчина кивнул, замедляя шаг, чтобы они могли идти рядом. — Хорошо, звучит справедливо. Чем-нибудь хочешь заняться тем временем? Он решил спросить, поскольку обычно кинопоказы начинались позже, а большинство его других идей не годились для участия днем или до того, как они присоединятся к публике. Аластор на мгновение задумался, тихонько напевая. — Ну, я думаю, раз у нас еще есть время до ужина, то, если это не противоречит твоим планам, я бы хотел переодеться перед началом нашего вечера. На этот раз я точно знаю, что моей матери не будет дома. Энтони взглянул на Аластора, заметив, что тот все еще в своей форме. — О, да, это вполне подходит. Честно говоря, ему было бы все равно, если бы мать была там. Она была очень приятной женщиной, насколько Энтони понял, и ему она очень нравилась. Пахнуть мясом весь вечер было не совсем идеально, так что Аластору было лучше переодеться как можно скорее — и сейчас казалось идеальное время для этого. — Прекрасно. Тогда ко мне домой. Быстро кивнув друг другу, они направились к остановке трамвая, Энтони насвистывал мелодию во время ходьбы. Он был очень рад провести, как он надеялся, приятный вечер. — Я думал, мы сходим на одно из этих кинопоказов после ужина. Не знаю, бывал ли ты там когда-нибудь или тебе вообще очень нравится такое, но это вариант. Аластор приподнял бровь, слегка кивнув. — Да, показы фильмов ужасно захватывающие, не так ли? Я бывал несколько раз, правда, уже давно. Мадлен много раз приглашала его на кинопоказ, но Аластор также иногда ходил со своей мамой и некоторыми другими старыми друзьями. Энтони уже более-менее привык к этой небольшой рутине, садясь и держась ближе к своему другу. — Не знаю. Никогда не был на них. — Заявил он, немного пожав плечами. Аластор ничуть не удивился, просто кивнул. После всего, что Энтони рассказал ему о своей жизни и семье, это имело смысл. — Ну, тогда я уверен, что этот вечер покажется тебе очень развлекательным! — Он немного рассмеялся. Энтони слегка улыбнулся и кивнул. На этом этапе он был очень рад встретить Аластора или считать его другом. У него было такое чувство, что если бы он просто остался один, как планировал, эта поездка длилась бы вечно. К счастью, как раз подъехал трамвай, им не пришлось ждать, чтобы сесть в довольно тесный транспорт. Аластор сел у окна в ряду, который, к счастью, оказался свободным, а Энтони сел рядом с ним, немного вздохнув. Вскоре вагон снова тронулся. Энтони молча сидел, глядя на свои руки, просто о чем-то думал. Аластор следующие полчаса просто смотрел в окно на заученный пейзаж, время от времени поглядывая на Энтони. Когда они доехали до своей остановки, Аластор вышел за блондином из вагона и снова на тропу. — Ну, что, как ты думаешь, что мне надеть сегодня вечером? Формальное или, может быть, повседневное? — Спросил Аластор через несколько мгновений, пока они шли к дому. Энтони посмотрел на мужчину с улыбкой, прежде чем пожать плечами. — Все, что хочешь. Вот в чём буду я. — Он сказал, прежде чем вспомнить маленькую деталь, которую он собирался добавить к своему обычному повседневному наряду. — О! Я вроде решил, но я пока не уверен в этом. Еще зависит от того, во что ты в итоге оденешься. — Сказал он, вытаскивая из кармана галстук. Аластор посмотрел на галстук на мгновение. — Хорошо, тогда формально-повседневный. Обычно он носил галстук-бабочку, независимо от дня, за исключением работы, где он носил обычный галстук. Вскоре они добрались до дома Аластора; сняв обувь, довольный тем, что Энтони тоже не забыл это сделать, открыл дверь и вошел. Маминой шляпы и куртки не было на вешалке, да и обуви нигде не было, значит, на этот раз ее действительно не было дома. — Я недолго. Чувствуй себя как дома. — Нет проблем. Не спеши. Сказал итальянец, проверяя часы, и перешел в гостиную, чтобы пока что сесть в одно из кресел. Дом был таким же чистым, каким он его запомнил в прошлый раз. Аластор поднялся наверх, чтобы подготовиться к вечеру. Как он и планировал, он выбрал наряд, который был не слишком повседневным, но и не слишком формальным. Рубашка, пиджак и его любимая бабочка с узором. Пока Аластор был наверху, Энтони просидел в кресле около десяти секунд, прежде чем снова встать, чтобы лучше осмотреться. Он заметил в углу гостиной пианино, которое он осмотрел в течение нескольких коротких мгновений, проведя рукой по верхней части и деревянной крышке клавиш. Затем он нашел несколько фотографий на стене, и его внимание привлекло то, что на них были изображены только Аластор и его мать; никаких следов или намеков на кого-то, кто мог бы быть его отцом. Тайна, которой был отец Аластора, все еще будоражила разум Энтони. Аккуратно сложив свою рабочую одежду и приведя в порядок в комнате все, что он тронул после входа сюда, Аластор быстро вышел, закрыв за собой дверь, прежде чем пройти по коридору в ванную. Волосы у него были в беспорядке после рабочего дня, и ему нужно было выглядеть презентабельно, если он собирался куда-то идти. Энтони услышал звук открывающейся и закрывающейся двери, за которым последовали шаги, но не по лестнице, а вместо этого послышался звук другой открывающейся и закрывающейся двери. Воспользовавшись этим временем, Энтони подошел к буфету с комодом, где хранился изысканный фарфор, и из любопытства начал рыться в ящиках. В первых двух, даже после некоторых поисков, ничего интересного не нашлось. Однако в крайнем левом ящике лежало нечто, казалось бы, очень важное. Фотография матери Аластора, младенца, которого, как предполагалось, был Аластор, и мужчины. Наклонив голову набок, блондин на мгновение взглянул на лестницу, прежде чем взять фотографию, чтобы лучше рассмотреть ее и проверить, нет ли чего-нибудь еще. Перевернув фотографию, чтобы посмотреть на заднюю часть, Энтони убедился, что он прав. Аластор, его мать и его отец. Это заставило его еще больше задуматься об отце. Почему такую фотографию держали в ящике, а не в рамке на стене, если этот мужчина был важен для семьи? Зачем это скрывать? В голову приходило много идей, но ничего конкретного. Когда он снова услышал движение наверху, Энтони быстро вернул фотографию на место, тихо закрыл ящик, вернулся в гостиную и сел. Аластор постарался не задерживаться слишком долго в ванной, немного поправив свой внешний вид, прежде чем выйти из ванной и спуститься по лестнице. Когда он добрался донизу, он повернулся в гостиную, чтобы найти Энтони. — Ну, еще рано, а дорога обратно в главный город займет всего полчаса. Если хочешь, можешь еще немного подождать. Мужчина улыбнулся, садясь на одно из других кресел в комнате. Энтони посмотрел на Аластора, как только тот снова появился на первом этаже, слегка улыбнувшись. — Конечно, я не против. Когда твоя мама вернется? — Он спросил, посмотрев на часы. Почти три часа. Взглянув на часы, которые были в комнате, Аластор промычал. — Ну, она будет там еще долго, я точно знаю, ее смена началась только два часа назад. — Он начал, закинув одну ногу на другую. — Видишь ли, часы, которые больница ей дает, каждую неделю разные. Это ей иногда очень неудобно. Энтони кивнул, подсознательно копируя движения Аластора, тоже закинув одну ногу на другую. — Понятно. А насчет ужина, у тебя есть какое-нибудь заведение на примете? В прошлый раз ты предлагал каджунскую кухню или что-то вроде того. Хочешь туда? В прошлый раз они ели морепродукты, но да, Аластор предложил, чтобы их следующая кухня была каджунской, тем более, что Энтони еще ни разу не пробовал такую еду. — Да, конечно. Тебе понравится, поверь мне. Я знаю несколько прекрасных заведений поблизости; и они тоже находятся в шаговой доступности. — Сделаем, как ты хочешь. Это твой день, Улыбашка. Мы можем пойти куда угодно. — Энтони ответил с легкой улыбкой, скрестив руки на груди. Ему действительно хотелось снова заговорить об отце Аластора, но он не хотел вызывать подозрений. Аластор усмехнулся, немного откинувшись на спинку стула. — Хорошо, тогда пойдем туда. Тебе понравится, поверь мне. Там вечером играет отличная группа. Тем временем, Аластор полагал, им просто придется здесь подождать. — Пока ждем, я хочу кое-что сделать. — Вдруг произнес Энтони, вставая со стула и проходя в столовую, чтобы взять стул. Он вернулся и поставил его у окна. — Я хочу снова тебя нарисовать. — Весело заключил он, повернувшись к Аластору с улыбкой, поставив руки на бедра. Аластор поднял бровь. — О? Думаю, у нас есть много времени, так что почему бы и нет. — Он немного рассмеялся, вставая. — И в какой позе ты хочешь, чтобы я был? — Ты в этом прирожденный и поэтому можешь решить сам. — Ответил Энтони, вытаскивая блокнот из кармана. Он не сказал бы этого вслух, опасаясь, что Аластор неправильно поймет, но он застал его в одних из лучших поз и при лучшем освещении, на которое только мог надеяться художник; и он знал, что Аластор ничего не делает специально. Кивнув, Аластор подошел к книжной полке, взял книгу и сел у окна. Если ему предстоит сидеть какое-то время, он может и почитать заодно. Подперев книгу на коленях, он сел, облокотившись правой рукой на подоконник, голова могла лежать там на ладони, другая рука лежала рядом, чтобы перелистывать страницы. — Так нормально? — спросил он, повернув голову к Энтони. Энтони немного отступил назад, чтобы увидеть полную картину перед собой, немного наклонил голову, прежде чем снова подойти, чтобы немного поправить галстук Аластора. Отступив еще раз, Энтони улыбнулся и кивнул. — Perfetto. Когда начал искать нужный ракурс, он присел, а затем снова поднялся через мгновение, двигался из стороны в сторону, чтобы убедиться, что все сделал правильно. Найдя идеальное место, которое точно передавало то, что он хотел, он вытащил карандаш, открыл чистую страницу и начал рисовать. — Я рисую только свою сестру, так что это хорошая смена обстановки. На самом деле это было хорошее место, Аластор прямо под теплым послеобеденным солнцем, которое светило сквозь стекло. — Тебе следует рисовать чаще, если тебе это правда нравится. Независимо от обстоятельств. — Аластор умолк, перевернув страницу книги, время от времени поглядывая на Энтони, но не желая слишком сильно двигаться. — Как я уже говорил, ты в этом очень талантлив. Энтони немного улыбнулся этому заявлению. — Я таким стал, как только приехал сюда. Конечно, когда ты просто сидишь и ждешь, у тебя будет свободное время и свобода делать то, что ты хочешь, пока тихо. — Он объяснил, глядя на Аластора в течение длительного времени, просто потому, что у него был повод это сделать. — К счастью для меня, рисование — это тихое занятие… Аластор кивнул на это, соглашаясь. Он не возражал, чтобы на него долго смотрели, если знал причину, а Энтони просто рисовал его. — Я имею в виду, когда ты вернешься в Нью-Йорк. Я слышал, пейзажи там потрясающие с точки зрения инфраструктуры. Ты не пробовал рисовать здания там? — О, да, у нас есть красивые места. Хотя мне больше нравится рисовать людей. — Энтони ответил с легким пожатием плеч. — В человеке больше жизни, чем в куче кирпичей, понимаешь? Больше деталей, которые у всех разные. Форма лица, глаза, у кого-то веснушки, а у кого-то нет… — Он затих, снова взглянув на свою модель на несколько мгновений. Затем закончил одной фразой и продолжил свой эскиз. — Живое мне интереснее. — Да, я думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Люди ужасно увлекательны, не так ли? Все такие забавные и… слабые. Может быть, это не совсем тот тон, которого хотел добиться Аластор, но иногда он ничего не мог поделать. В конце концов, это была горькая правда. Энтони тоже тихо фыркнул. Мужчина не ошибался. На своих работах он сталкивался со многими слабыми людьми. Нет, он никогда ни с кем из них не разговаривал, но он определенно видел своими глазами, насколько слабыми могут быть люди. Затем он начал напевать мелодию, которую хорошо знал еще дома. Еще одна мелодия из итальянской оперы, которую он часто слышал. Аластор в основном молчал, пальцы время от времени беззвучно постукивали по подоконнику, пока он читал. Фоновый шум от мыканья Энтони и тихий звук его карандаша по бумаге создавали приятную атмосферу. Рисуя, Энтони продолжал смотреть то на Аластора, то на бумагу, пытаясь запечатлеть как можно больше деталей, вплоть до самой слабой тени. Он старался быть особенно осторожным, желая, чтобы рисунок был таким же хорошим, как и последний, который он сделал с мясника. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть хорошенько на него каждый раз, когда это удавалось. Это становилось все более и более подсознательным с каждым днем, он постоянно терял над этим контроль. На этот раз Аластор не заметил каких-либо особых взглядов, которые бросал на него Энтони, больше сосредоточенный на книге и неподвижный, чтобы рисунок Энтони был последовательным. Когда работа подходила к концу, Тони еще раз осмотрел рисунок и сравнил с реальной сценой перед ним. Естественно, освещение изменилось, когда солнце двинулось, но все остальное ему нравилось. Теперь, вытащив ручку, он начал обводить рисунок чернилами. — Можно двигаться, если хочешь. Просто собираюсь обвести чернилами. — Он сказал с улыбкой и снова принялся напевать мелодии. Взглянув в сторону, когда Энтони разрешил ему двигаться, Аластор протянул руки с небольшим стоном, откладывая книгу в сторону. — Как выглядит? — затем он спросил, поправляя свое положение на стуле так, чтобы солнце не так сильно било ему в глаза, поскольку оно немного сместилось по небу. Энтони слегка улыбнулся, взглянув вверх, когда Аластор потянулся. — На мой взгляд, выглядит хорошо. — Он сделал паузу, продолжая обводить контур. — Как это сказать по-французски? Хорошо, я имею в виду. По-итальянски это «buona». Аластор тоже улыбнулся, тихо хихикнув. — «Bien» — Сказал он, снова взяв книгу и положив ее себе на колени. — Bien… — Энтони тихо повторил с легким жужжанием. — Знаешь, раз уж ты здесь, в Новом Орлеане, тебе действительно стоит выучить несколько французских фраз. В основном здесь все говорят по-английски, но это не значит, что они не ценят, когда кто-то говорит с ними по-французски. Энтони тихонько хихикнул и поднял глаза на собеседника. — Да? Ну так почему бы тебе самому меня не научить? У нас есть достаточно времени вместе. — Он пожал плечами. — Я бы не отказался поучиться. Приподнявшись немного, Аластор повернулся к Энтони. — Хорошо. Вот тебе поговорка. Laissez les bons temps rouler — это значит, пусть веселье льется рекой. Ты удивишься, как много людей здесь говорят это по поводу и без. Энтони приподнял бровь. — Пусть веселье льется рекой? Никогда раньше этого не слышал. — Заявил он, продолжая свою работу. — По-итальянски это примерно переводится как «lascia scorrere i bei tempi». — Небольшая усмешка слетела с губ итальянца. — Языки могут быть довольно странными, не так ли? — Да, языки… Они также довольно увлекательные занятия. Ты знаешь только итальянский и английский? — спросил Аластор, любопытствуя, знает ли Энтони что-нибудь еще. — По большей части, да. Сейчас еще учу французский, так что скоро он тоже будет у меня в кармане. — Энтони улыбнулся, глядя на Аластора. — С нетерпением жду возможности выругаться на своего брата, чтобы он хоть раз не понял, что я говорю. — Он тут же рассмеялся представляя себе подобную сцену. Аластор снова кивнул, широко улыбаясь. — Полагаю, так и будет! Ну, на мой взгляд, французский не так уж сложно выучить. Конечно, я знаю его уже много лет, так что могу быть предвзят, ха-ха. — Я собирался сказать то же самое об итальянском, но наверное потому, что я рос зная его. Энтони пожал плечами, на мгновение остановившись с чернилами, чтобы проверить свой прогресс и убедиться, что все правильно выстроено, взглянул на Аластора, а затем снова на свою работу. — Penso che tu sia molto bello… Пробормотал он в итоге, обращаясь к Аластору, но скорее к самому себе. Он был рад, что Аластор не говорит по-итальянски. Это давало ему некоторую свободу в том, что он мог ему сказать. Аластор немного наклонил голову влево, когда Энтони заговорил. — Боюсь, тебе придется перевести. — Мужчина усмехнулся. — Или, может быть, когда-нибудь ты научишь меня итальянскому. Хотя бы тому, сколько я смогу выучить, прежде чем тебе придется вернуться в Нью-Йорк. Энтони покачал головой и глубоко вздохнул. Перевести это он не смог бы ни за что на свете. — Да, я тебя кое-чему научу, если хочешь. Хотя не знаю, что ты хочешь выучить. — Он пожал плечами, снова взглянув на рисунок на мгновение, а затем поднял глаза на мужчину. Аластор задумался об этом на минутку. — Ну, ты все время бормочешь себе что-то под нос по-итальянски, так что научи меня чему-нибудь, что ты все время говоришь, что бы это ни было. — Он улыбнулся, теперь закинув другую ногу на ногу. Энтони замер. Оказавшись в очередном затруднительном положении. — Я всегда могу перевести тебе сразу после того, как произнесу. Думаю, у меня это неплохо получается. — Сказал он, наконец подняв глаза через несколько секунд. Конечно, это не всегда было бы абсолютной правдой. Если бы он сказал что-то, что могло бы выдать его или звучало странно, он мог бы это изменить или полностью переделать. Правда, он знал, что и с этим ему придется быть осторожным. Он закончил несколько линий, внес несколько дополнений, прежде чем встать и подойти ближе к Аластору, чтобы тот мог видеть. — È finito. Cosa ne pensi? — Сказал он, а затем повторил по-английски, протянув блокнот. Аластор наклонился, расставив ноги, чтобы лучше рассмотреть рисунок, над которым Энтони работал последний час или чуть больше. Честно говоря, он потерял счет времени. Он внимательно рассмотрел все мельчайшие детали, вплоть до самых тонких линий и теней, которые были проработаны на резких тенях, в отличие от солнца, которое светило ему в лицо. Все было идеально, так точно и тщательно прорисовано. Было похоже, будто он смотрит на сцену, будто ее даже не рисовали, а скорее фотографировали. — Вау, — тихо произнес Аластор, мягко кивнув, когда он посмотрел в глубокие зеленые глаза Энтони, одарив его в этот момент искренней улыбкой. — Это замечательно. Энтони не мог не заглянуть в глаза Аластора, заметив, что они полны похвалы. Он снова почувствовал, как из его легких выбивает воздух, не в силах оторваться. Его зеленые «океаны» сияли восхищением, охотно позволяя своему выражению превратиться в то, которое можно увидеть на лице женщины, когда она снова видит своего возлюбленного, чувствуя в это мгновение, как он слегка склоняется к мужчине. Аластор не понимал, что это за взгляд. Он чуть не нахмурил брови в замешательстве, но, увы, нет. На самом деле он вообще не двигался. Но теперь, когда он подумал об этом… Именно тогда Аластор понял, что он уже видел этот взгляд раньше, много раз; но он всегда был нежеланным. — У меня… э-э, есть подруга. Он начал, быстро откинувшись назад и слегка прочистив горло, не совсем понимая, куда он клонит, когда его ноги снова скрестились. Энтони вздрогнул и выпрямился, снова отводя взгляд, когда он немедленно прекратил все, что бы его тело ни делало. Он даже не понимал, почему позволяет себе делать то, что бы это ни было. Боже, он чувствовал себя глупым, так легко поддаваясь своим желаниям. — Мэдлин. Она тоже очень любит искусство. Возможно, ты сможешь показать ей некоторые свои работы когда-нибудь, если, конечно, ты не занят… У меня такое чувство, что она оценит твой талант. — Быстро вернув блокнот, Аластор сложил руки вместе. Энтони взял блокнот и посмотрел на него, прежде чем аккуратно вырвать страницу и передать ее мужчине. — Вот. Держи и покажи ей. — Просто заявил он, немного прочистив горло. Аластор нерешительно взял страницу с рисунком, когда ему ее передали, коротко взглянув на нее, прежде чем встряхнуть, чтобы убедиться, что чернила высохли. — Ну хорошо, так и сделаю. — Не желая складывать ее и рисковать размазать чернила, пока они еще свежие, Аластор аккуратно положил лист бумаги на небольшой круглый столик позади него. — Уверен, ей будет очень приятно увидеть такой превосходный рисунок. Энтони слабо улыбнулся и коротко кивнул, держась по возможности слегка отвернутым и отводя глаза от другого мужчины, чтобы не выглядеть странно. — Да, надеюсь. — Тихо сказал он, прежде чем посмотреть на часы. — Почти пять. Ты готов отправиться? — Он спросил, доставая свой галстук из кармана. Проверив часы на стене, Аластор понял, что да, время прошло. Встав со стула и осторожно подняв его, Аластор кивнул. — Да, ты прав. Место, где мы едим, становится довольно оживленным вечером, так что, наверное, лучше прийти немного раньше к ужину. — Проговорил Ал спокойно, возвращая стул к столу в столовой. Еще раз кивнув, Энтони поднял воротник и начал завязывать галстук, направляясь к двери. Это почти походило на позорное шествие за то, чего даже не произошло… но он все равно думал об этом, и это было так же плохо. Пока он возился с галстуком, руки просто не хотели сотрудничать и завязывать его. Он все еще учился, а его разум, похоже, не мог достаточно сосредоточиться, чтобы разобраться, поэтому он фыркнув, остановился и стянул ткань с шеи. В любом случае это ему не обязательно. Аластор направился к двери, собираясь взять шляпу, но потом передумал и решил обойтись без нее сегодня вечером — именно тогда он заметил, что Энтони никак не может справиться с галстуком. — Может, тебе нужна помощь, друг мой? — спросил Аластор, подойдя к Энтони поближе и протянув руку, чтобы тот отдал ему галстук. — Ну, я полагаю, с первой частью ты справился. Поднял воротник, ха-ха. Энтони собирался положить галстук в карман, но остановился, когда почувствовал Аластора прямо за собой. Он слегка повернулся, ему пришлось немного вытянуть шею, чтобы их глаза могли нормально встретиться. Затем он посмотрел на галстук и вздохнул, нерешительно передав его высокому мужчине. — Обычно это делает моя сестра. Я пытаюсь научиться, но никак не получается. Грустно, да? — Он немного усмехнулся своей неудаче. Взяв галстук в руку, Аластор провел большим пальцем по приятному материалу с тихим гудением, затем поднес его к воротнику Энтони и обернул вокруг шеи. — Совсем не грустно. Если ты не часто носишь галстук, то, я полагаю, это вполне объяснимо. — Аластор встал немного ближе к Энтони, выровнял две стороны галстука, прежде чем начать завязывать его. Энтони ничего не собирался говорить об этом. Дома ему приходилось всегда одеваться с иголочки, согласно ожиданиям отца. Ему приходилось бороться, чтобы не смотреть сейчас на Аластора, пока тот помогал. Ему было почти больно от того, как сильно он хотел на него взглянуть; но он не хотел рисковать еще одним опасным моментом, подобным тому, что произошел всего несколько минут назад. Аластор напевал джазовую мелодию, вскоре закончив работу, он затянул петлю ровно настолько, чтобы концы свободно свисали посередине груди итальянца. — Ну вот. Теперь ты выглядишь как с картинки! Взглянув на галстук, когда Аластор закончил его завязывать, он благодарно улыбнулся. — Grazie. Спасибо. — Он кивнул, на секунду взглянув на него. Дважды похлопав блондина по плечу, Аластор отошел с улыбкой и открыл дверь, надевая и завязывая туфли, выходя на крыльцо. — Хм, прекрасный вечер, не так ли? — спросил мужчина в ожидании, закрывая дверь за итальянцем, прежде чем руки его легли за спину, когда он смотрел на солнце, которое теперь было низко в небе. Энтони с улыбкой последовал за другим, глядя на сумерки, прежде чем тоже надеть туфли. — Bellissima. Великолепно. — Он улыбнулся и тихо вздохнул. — Веди. — Сказал он, вставая и поворачиваясь к Аластору через несколько минут. Закрыв дверь, когда Энтони вышел, Аластор начал спускаться с крыльца на улицу. — Совсем недалеко. Всего в нескольких минутах ходьбы от остановки трамвая. — Проговорил он, руки аккуратно сложены за спиной, пока он шел впереди. Энтони кивнул и пошел рядом с Аластором. Его руки были в карманах. Он шел и насвистывал мелодию.