Приют для демона

Мёрзлая земля под ногами была слишком твёрдой, создавая ощущение, будто он ступал по камню. Казалось, они шли уже слишком долго, минуя бесчисленное количество серых плит, пока Ги Вон не остановился перед одной из них, бросая нечитаемый взгляд на высеченное имя. — Вот и она. Чхве Харин. Теперь вы знаете, как её звали. Обжигающий кожу лица ветер вдруг стал ледянее, вызывая желание закутаться в куртку даже несмотря на то, что Сан относился к холодам спокойно. Он всматривался в могильную плиту ничего не выражающим взглядом, пытаясь отыскать в себе хоть малейший намёк на печаль, но безуспешно. Наверное, невозможно скучать по тому, с кем был разлучен сразу после рождения, не имея в запасе даже малого количества времени, чтобы успеть привязаться. От того и не было тоски, лишь хрупкие её отголоски. — Я ношу её фамилию? — Как видите. Сан не стал об этом задумываться. Эти детали уже давно не имеют никакого значения. Куда более важным стало открывшееся известие, от которого грудную клетку сдавило тисками, стоило только перевести взгляд с имени на годы жизни. Голову сразу заполнили сотни вопросов вперемешку со жгучей обидой и желанием докопаться до истины. — Она была жива столько лет после моего рождения? Всё это время он думал, что его мать умерла при родах, что и стало причиной, по которой он оказался в приюте. Теперь же ему открылась совсем другая правда. Чхве Харин умерла лишь спустя двенадцать лет его жизни. Двенадцать лет, что он провёл в окружении чужих людей, даже не надеясь, что однажды за ним кто-то вернётся. Что могло заставить её отказаться от собственного сына? Знала ли она о демонах? Может, потому и поспешила избавиться от только что рождённого ребёнка, зная, какую опасность он представляет? — Да, она была жива. Вот только думала, что вы мертвы. К голове резко прилила кровь. Сан опустился вниз, приседая на корточки, когда стоять стало слишком сложно. Ги Вон, нависавший над ним уверенной фигурой, вдруг тоже присел рядом, не обращая внимания на то, как полы его пальто стали касаться земли. — Здесь и вступает в игру ваш отец, Чхве Сан. Именно он был тем, кто смог убедить врачей в роддоме, что ребёнок родился мёртвым. Вы уже знаете, как работает сила убеждения, если иметь дело с демоном. Противостоять невозможно, когда нет подготовки. — Значит, демоном был мой отец. Разве не в его интересах было держать меня рядом? Ги Вон лениво усмехнулся, не изменяя себе. — Вы же понимаете, как сложно скрыть ваше происхождение? Потому он поспешил подкинуть вас в ближайший приют, оставив записку с именем и датой рождения. В мире демонов мало кто верил в полукровок, никто и не стал выяснять правду, решив, что вы мертвы. В это легко поверить, учитывая, насколько редко полукровки действительно рождаются, а не умирают ещё в утробе. В приюте же вы были в безопасности, там не было никого, кто мог бы догадаться о том, кто вы есть на самом деле. Сан надавил на глаза так сильно, что перед ними заплясали чёрные точки. Основание могильной плиты, куда упал его взгляд, продолжало расплываться ещё несколько мгновений, пока зрение не пришло в фокус. — Хотите сказать, что таким образом он пытался защитить меня от других демонов? — Полагаю, что да, хоть и всю правду мы уже не узнаем. — Но вы всё же узнали про меня. Как? — Слухи распространяются быстро. То, что обсуждают в мире демонов, слышат и охотники. Вот только если первые забыли об этом уже спустя пару месяцев после вашего рождения, мы не были так скептичны и продолжали копать. Штаб следил за вашим отцом ещё с того времени, как и он за вами. — Ги Вон иронично хмыкнул, явно позабавившись тем, как брови Сана резко взлетели наверх. — Да, он присматривал за вами, беспрестанно околачиваясь рядом с приютом. Возможно, вы его даже видели. Есть догадка, что он собирался забрать вас, когда придёт подходящее время, но подтвердить её я не могу. Мозг Сана был готов взорваться от количества вопросов. Насколько высока была вероятность, что он действительно сталкивался со своим отцом, но даже не догадывался о том, кого видит? Правда ли тот собирался забрать его или присматривал только для того, чтобы не упустить момент пробуждения его сущности? — Вы бы не смогли вычислить меня, зная только место, где я нахожусь. — Скажу вам больше, Чхве Сан: мы вообще не были уверены в том, что вы существуете. Этот демон, ваш отец, мог топтать порог приюта и по другой причине, откуда нам было знать. Мы лишь продолжали следить, надеясь получить ответы. В штабе была сформирована целая команда, занимающаяся исключительно этой задачей. Вопрос «почему» вспыхнул в голове лишь на долю секунды, но испарился ещё быстрее. И так понятно, почему. Охотники не могли допустить, чтобы демоны добрались до него первыми. Им было куда выгоднее ухватить такое оружие для себя. — Всё ещё не вижу объяснения, как я себя выдал. — Вы и не выдали. Тогда произошло кое-что, из-за чего всё изменилось. В школе сменилось руководство, не брезгующее использовать более радикальные методы, чтобы заполучить себе полукровку. — Хан Сонхо? При упоминании этого имени привычная усмешка на губах Ги Вона мгновенно испарилась, не осталось даже намёка. Черты его лица заострились, придавая жестокое выражение. — Хан Сонхо лишь актёр на публику, — выдавил он жёстко. — Настоящий правитель предпочитает сидеть в тени. Насколько сильно вы удивитесь, если я скажу, что именно вы стали причиной, по которой штаб впервые пошёл на сотрудничество с демонами? — Значит… — Руководство нашло несколько низших демонов и заключило с ними соглашение, против которого никто бы не пошёл. Какими бы тварями не были демоны, они тоже стремятся сохранить себе жизнь. Так и нашёлся один, тот самый, кого отправили в ваш приют, чтобы вычислить среди всей толпы детей именно того, кто был нам нужен, а уже через пару дней вы паковали свой крохотный чемодан, чтобы переехать в новое место. Паззл в голове, прежде сплошь состоящий из одних пустых ячеек, понемногу начал заполняться, но количество вопросов расти не прекращало. — Здесь тоже не обошлось без убеждения? Ги Вон вернулся к прежнему себе, изящно поднимая одну бровь и бросая на Сана насмешливый взгляд. — Я вас умоляю. Забрать вас из приюта было самой простой задачей. Директора даже уговаривать не пришлось, он определённо был счастлив избавиться от одного из голодных ртов. Что ж, в этом была логика. Как бы в прежнем приюте не пытались поддерживать хорошую атмосферу и создать видимость, что каждый ребёнок важен, многим было откровенно плевать. Сан не мог винить их за это. Мало кого на самом деле волнует судьба детей, оказавшихся сиротами. — А тот демон, — начал Сан спустя время, давая себе пару минут на осмысление услышанного. — Он всё ещё работает с охотниками? Ги Вон неторопливо поднялся с земли, выпрямляясь. Увлёкшись осмотром своего пальто, он ответил не сразу. — Его убили в тот же день, как он выполнил свою задачу, — сказал он беззаботно, убедившись, что на плотной ткани нет ничего, что могло бы налипнуть с земли. Сан хмуро воззрился на него снизу вверх, не спеша подниматься, хоть и понимал, что им уже пора. — Разве то самое соглашение не заключалось в том, что он работает на благо охотников, а те, в свою очередь, его не трогают? — Заключалось. Но будем откровенны, Чхве Сан, разве у нас была гарантия, что он не поспешит делиться великой новостью о существовании полукровки со своими друзьями в тот же день? Демонам нельзя верить. — Людям, очевидно, тоже, — зло выговорил Сан, резко поднимаясь. К голове тут же прилила кровь, заставляя его пошатнуться от головокружения, но он устоял на месте, испепеляя наставника тяжёлым взглядом. Тот даже не шелохнулся, лишь коротко хмыкнул и отвернулся от могилы, чтобы прогулочным шагом направиться в противоположную от неё сторону. Быстро взглянув на плиту с именем, что после открывшейся правды вызвало внутри что-то, напоминающее глубокую печаль, Сан поспешил догнать наставника. — Как она умерла? — спросил он, когда поравнялся с ним шагом. — И что сейчас с моим отцом? Ги Вон не стал отвечать сразу, заметив спереди фигуру человека, что направлялся в их сторону. На таком расстоянии было невозможно разглядеть его лицо, когда оно скрывалось за тенью огромного капюшона, но что-то в нём привлекало внимание. Силуэт казался знакомым, Сан и сам не смог бы себе объяснить, почему. Он мог по пальцам одной руки пересчитать людей, что знал за пределами школы, от того было странно полагать, что человек ему знаком, но интуиция не желала успокаиваться. — Вашу мать убили демоны, — произнёс Ги Вон, когда человек прошёл мимо, возвращая внимание Сана в нужное русло. Он всё ещё пребывал в лёгком смятении от того смутного ощущения, что случайный прохожий был ему знаком, но оно быстро испарилось, стоило Ги Вону продолжить. — Правильнее будет сказать растерзали. Эти твари не особо жалуют смешанные союзы, потому пришли за ней сразу же, как узнали, что ваш отец мёртв и защищать её больше некому. Захотели поглумиться, назовём это так. Сначала долго пытали, чтобы высосать столько боли и ужаса, сколько смогут, а потом… — Хватит. Сану стало дурно. Он совсем не знал свою мать, не имел ни малейшего представления о том, как она выглядела и каким была человеком, но это не значило, что он мог спокойно слушать беззаботные речи Ги Вона о деталях её жестокого убийства. В глубине души он чувствовал затаённую обиду, что она так легко поверила в его смерть, хоть и понимал, что это глупо и по-детски. В то же время свозь бесконечный поток мыслей и подкинутых воображением картинок о том, что у него могло быть, обернись всё по другому, просочилась не пойми откуда взявшаяся тоска по человеку, которого он никогда не знал, но который в иной жизни мог стать для него самым родным во всём огромном мире. — Отца убили охотники? — тихо спросил он, когда они вышли за территорию кладбища и подходили к парковке, уже догадываясь, какой ответ услышит, и спрашивая лишь для того, чтобы подтвердить озвученное в голове. — Вам полегчает, если я скажу ответ, который вы уже явно знаете сами? — Ги Вон полез в карман пальто за ключами, чтобы снять машину с сигнализации. — Да, его убили охотники, но не из нашего штаба. Спустя пару недель убили Чхве Харин. Эта новость тогда долго не утихала. Так совпало, что её муж — первый, разумеется, не ваш отец — работал в полиции и поднял на уши всех, чтобы найти и посадить за решётку преступников. Мозги, я полагаю, он тогда знатно поломал, но дело так и осталось нераскрытым. Уверен, его бы закрыли раньше, если бы не их сын, что стал единственным свидетелем. В его показания никто не верил, но… — Стоп. — Сан, уже тянувший руку к двери машины, чтобы открыть её и забраться в салон, застыл как вкопанный. По голове будто обухом ударили, вбивая его в землю, а разум продолжал бесконечно прокручивать последние услышанные слова. — Сын? Ги Вон замер с водительской стороны, бросая на Сана странный взгляд над крышей автомобиля. Лишь спустя мучительно долгие мгновения тишины, залёгшей между ними, он поторопился убрать с лица застывшие эмоции, в которых, будь у Сана больше времени, можно было прочитать куда больше позволенного. — Надеюсь, вы не осмелились применить на мне убеждение? — Ги Вон живо спрятался в машине, и когда Сан забрался следом, его настоящее лицо уже успело скрыться под маской напускной безмятежности. — Обычно я не так откровенен. Сан смотрел в упор. Пальцы стиснули дверную ручку так сильно, что та могла легко переломиться пополам, но он был слишком ошарашен, чтобы заострять на этом внимание. — Да, Чхве Сан, вы поняли всё правильно. У вашей матери был сын ещё до вас. Появился за пару лет до вашего рождения. Может и больше. Сана словно оглушили. Чужие слова, казалось, весили тонну, погребая его под собой, когда на деле даже не были материальны. В мыслях воцарился настоящий хаос, наводя ещё больший беспорядок от не успевшей уложиться информации, что он услышал прежде. Он ошалело пялился в одну точку перед собой, потеряв связь с внешним миром, когда внутренний перевернулся с ног на голову и выбил всю почву из-под ног. — У меня есть брат? — выдавил он, медленно повернув голову в сторону Ги Вона, чтобы взглянуть на него распахнутыми от шока глазами. — Всё это время у меня был брат и вы говорите мне об этом только сейчас? Ги Вон отвернулся, трогаясь с места и уделяя всё внимание дороге. Сан не прекращал прожигать его взглядом, в котором осталось не так много от потрясения и стало зарождаться куда больше злости. — Да, у вас есть брат, — вымолвил тот отстранённо. — Может, уже нет. Для нас он не представлял никакой ценности, так что не удивляйтесь, что у меня нет о нём информации. Я даже имени его не знаю, не говоря уже о том, чтобы знать, жив он вообще или нет. — Вы… — Достаточно, Чхве Сан, — жёстко отрезал Ги Вон, сжав руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Я уже ответил на все ваши вопросы и даже больше. Не вынуждайте меня усложнять вам жизнь, чтобы утихомирить ваше неуместное желание засунуть свой нос куда не следует. Поверьте, у меня хватит фантазии, чтобы придумать новые методы для вашего усмирения, не нужно меня испытывать. — Ёнсу больше нет, — процедил он дрожащим от злости голосом. — Уён — ваша единственная гарантия, что я не сбегу до выпуска, и вы не станете его трогать, иначе у вас не останется ничего, чем вы сможете надавить на меня. Что ещё вы сможете придумать для моего усмирения? — Бросьте, Чхве Сан, — ядовитая улыбка на губах наставника, что вызывала лишь ненависть, вдруг пустила по телу скользкие щупальца страха, такого, что по спине пошёл озноб. — Давайте не будем снова делать вид, что в школе не осталось никого, кем бы вы дорожили. Мы это уже проходили. Сана прострелило от смысла, вложенного в эти пропитанные ядом слова. Он невидящим взглядом уставился вперёд, стиснув пальцы до боли. — Не так-то прост этот ваш Пак Сонхва, — Ги Вон явно наслаждался чужой реакцией, не спеша продолжать. — Четвёртый тип? Низший ранг? Как бы не так. «Ги Вон далеко не такой монстр, каким кажется». Сан громко усмехнулся, вложив в эту усмешку столько злобы, что индикаторы на приборной панели начали сходить с ума. Длилось это совсем недолго, но он испытал невероятное удовольствие, успев уловить, как чужое лицо на секунду дёрнулось в нервном напряжении. — Успокоились? Сан не ответил. Вместо этого он отвернулся к окну, безучастно наблюдая за проносящимися мимо полями и ощущая, как слабеет его решимость покинуть школу вопреки озвученному ранее согласию. Он сам до конца не был уверен в том, что всё же решит остаться, и сказал это Ги Вону только для того, чтобы узнать правду о своих родителях, но снова угодил в одну и ту же ловушку. — Прежде чем накидываться на меня с очередными обвинениями, советую вспомнить, что именно я был тем, кто беспрестанно напоминал вам об опасности привязываться к кому-либо. Не моя вина, что этот урок вы так и не усвоили. Вы сами поставили себя в такое положение. — Ги Вон замолчал ненадолго, смакуя свои слова и бросая равнодушный взгляд на своего пассажира. — И ещё, Чхве Сан. Я выполнил свою часть сделки. Теперь ваша очередь. Мне плевать, что вы уже успели надумать в свете полученной информации. Вы остаётесь в школе и работаете с нами. Это понятно? «Пообещай, что выберешься отсюда. Убежишь далеко и будешь счастлив». Сан стиснул челюсти. — Понятно. Сонхва озадаченно вертел между тонкими пальцами массивную ручку, и это простое действие сполна отражало его нервозность. Рассказ Сана был слишком торопливым и почти поверхностным, но суть он передал прекрасно. — Ты ведь хочешь его найти, верно? — Конечно я хочу его найти, — Сан нервно провёл по волосам, не зная, куда деть руки. — Ты бы не хотел? Знать бы его имя или имя его отца… Разве нет возможности раскопать какие-то архивы, найти свидетельство о браке? Тогда… — Давай ты не будешь играть в полицейского, Сан, — прервал его Сонхва, потирая переносицу. — Может, они вообще не состояли в браке, откуда нам знать, а даже если и так, как ты собираешься это выяснить? Ты даже за пределы школы без надзора выйти не можешь. — Но ты можешь, — Сан быстро облизнул губы, склоняясь над столешницей. — Ты ведь смог найти Уёна. Сонхва саркастически усмехнулся. — Ага, ведь найти человека, чьё имя я знал изначально, как и то, в каком приюте он жил, так сложно. Сан откинулся в кресло, напряжённо размышляя. Вдруг его осенило. — Сонхва, — подскочил он. — Это было в новостях. Тот мужчина, он был полицейским. Наверняка его имя должно упоминаться хотя бы в одной статье. Сонхва уже не слушал, вбивая запрос в телефон и начиная быстро листать результаты поисковой выдачи. Сан чуть ли не выпрыгнул из кресла, чтобы обойти стол и склониться над телефоном, где уже была открыта одна из статей, датированная тем самым днём. — Кажется, оно, — выдохнул Сонхва, бегая глазами по строчкам. — Чхве Харин, тридцать шесть лет. Взгляд Сана упал на фото, дополняющее статью. — Увеличь, — попросил он, вновь облизывая резко пересохшие от волнения губы. Стоило Сонхва увеличить изображение, как Сан жадно принялся разглядывать семейный снимок, на котором было двое людей. Он даже дышать перестал, поглощённый тем, что видел, то и дело переводя взгляд с одного лица на другое. Так вот как выглядела его мать. Мягкие черты лица, спокойная улыбка в противовес потухшим глазам, жизнь в которых словно начала угасать ещё задолго до того дня, как её жестоко растерзали. Длинные волосы лежали на плечах спутанными волнами, а руки вцепились в плечи подростка, что был с ней почти одного роста. Сонхва уже давно не смотрел в телефон, повернув голову к Сану, но тот и не заметил. Всё внимание уходило на сделанный много лет назад снимок, что явно не предназначался для посторонних глаз и вряд ли засветился бы перед такой широкой аудиторией, не случись тогда всей этой страшной истории. — Сан? — Я в порядке. Он старался не смотреть на лицо женщины, чей образ вгонял его в совершенно неописуемое состояние. Вместо этого он сосредоточился на другом, ещё юном, но уже таком серьёзном, словно парень на снимке повидал слишком многое. Может, так оно и было, или он просто повзрослел куда раньше своих сверстников, будучи сыном полицейского. Сан жадно впитывал чужой образ, чувствуя непонятное покалывание в мышцах из-за ощущения, словно он его уже видел. — Имя, — пробормотал он. — Листни ниже, там должно быть имя. Сонхва принялся изучать статью дальше, пока не дошёл до ещё одного изображения. — Нам Тэджун, — прокомментировал он снимок мужчины в полицейской форме. — Наверное, это он. Имя мальчика здесь не указано. — Зато мы узнали фамилию. Уже что-то. — Не факт, что он носит фамилию отца, Сан, — Сонхва вновь повернулся к нему. — Ты ведь носишь фамилию матери, может, и он тоже. — Я ношу фамилию матери, потому что мой папаша написал его на листочке, который подкинул вместе со мной на порог приюта, — пробормотал Сан устало. — Хотя я уже и в этом не уверен. Он положил подбородок на плечо Сонхва, напоследок скользнув взглядом по открытой статье, прежде чем прикрыть глаза от приятного ощущения чужой ладони, мягко скользнувшей по его волосам. — Тебе нужно отвлечься. От того, что ты будешь грузить свою голову размышлениями, правда тебе не откроется. Уверен, ты найдёшь его. Ты скоро покинешь школу и будешь свободен. Сан напрягся. Пальцы, что так приятно массировали его макушку, вдруг перестали ощущаться. — Насчёт этого, — пробормотал он, выпрямляясь. — Мне нужно сказать тебе кое-что. Сан вернулся в кресло, чувствуя на себе тяжёлый взгляд, от которого он едва не повёл плечами. Он верил, надеялся, что Сонхва будет спокоен, но всё же готовился столкнуться с любой реакцией на те слова, что были готовы вот-вот сорваться с языка. — Даже не смей, — отчеканил Сонхва таким ледяным тоном, что захотелось поёжиться. Значит, уже и сам понял, что последует дальше. — Ты ведь несерьёзно? — Я серьёзно. — Чёрт возьми, Сан! — резко вспылил Сонхва, вскакивая с места и ударяя ладонями по столу. — Я столько времени пытался удержать тебя на плаву, надеясь, что ты не слетишь с катушек и сможешь убраться отсюда, сохранив хотя бы часть здравого рассудка, а теперь ты говоришь мне, что уходить не собираешься? Ты рехнулся? Что тебя здесь держит, счастливые воспоминания? — Куда ещё я могу пойти? — Сан почти прокричал эти слова, выпуская через них своё отчаяние. Он и сам поднялся с места, чтобы быть на одном уровне с Сонхва. — Найду себе уютную квартирку, устроюсь работать в ближайшую забегаловку и буду жить припеваючи? Поступлю в университет на первую попавшуюся специальность, потому что понятия не имею, кем хочу быть? Буду всю жизнь притворяться, делая вид, что я нормальный, чтобы влиться в общество? Я не смогу жить спокойно там, Сонхва, снаружи, потому что любой демон почувствует мою сущность за километры, и хорошо, если он решит напасть на меня, когда я буду один. А что, если в этот момент рядом со мной будут другие люди? — По-твоему, идеальный выход — это запереться здесь? Здесь, значит, ты будешь жить спокойно? — Я не смогу жить спокойно нигде. Но здесь я хотя бы смогу заниматься именно тем, что умею. — Плясать под чужую дудку, это ты хотел сказать? Сан окаменел, не веря своим ушам. Он правда сказал это? — Думаешь, мне это нравится? — севшим голосом спросил он, сжимая кулаки от злости. — Считаешь меня глупой послушной собачкой? В глазах Сонхва блеснула откровенная насмешка, дразня его доли секунды, пока они не потемнели, заполняясь гневом. — Ты и есть послушная собачка, Сан, — прошипел он безжалостно. — У тебя не было выбора раньше, когда Уён был на прицеле, но как только ты сдашь последний экзамен, никто больше не посмеет угрожать тебе его жизнью, потому что ты сможешь сбежать отсюда быстрее, чем они сделают ему хоть что-то. Но что теперь? Готов сдаться только потому, что впереди одна неизвестность? Неужели она пугает тебя куда больше, чем то, что происходит сейчас? Сан прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Сонхва ведь не знает. Не знает, что Уён больше не единственный, чья жизнь зависит от его послушания. Не знает, что его раскрыли. Он бы посмеялся над своей идиотской способностью попадать в одну и ту же ловушку раз за разом, не будь так раздавлен под грузом безвыходного положения. — Думай, что хочешь, — сказал он наконец спустя долгие минуты. Сонхва специально хотел его задеть, чтобы дать решимости на побег, он знал это. Он так же знал, что тот, на самом деле, совсем не имел в виду то, что говорил, но от чужих слов внутри что-то потухло. — Я ненавижу это место, но остаюсь, потому что только здесь не подвергаю других опасности. Он мог сказать правду. Мог сказать, что не хочет стать причиной его смерти лишь потому, какую ценность он несёт для сборища подонков, правящих этим местом. Сонхва наверняка предложил бы решение; они могли бы сбежать вместе и спрятаться, но это слишком опасно. Будь на кону только его жизнь, он бы не стал даже задумываться, но жизнь того, кто прямо сейчас стоял перед ним и буравил его пронизывающим до костей взглядом? На такой риск он пойти не готов. — Что ж, — в глазах Сонхва сквозило такое разочарование, что смотреть больно, но Сан смотрел, не смея отворачиваться. — Значит, все усилия, что я прикладывал, были напрасны. Нужно было пустить всё на самотёк, чтобы это место похоронило тебя куда раньше, ведь в итоге всё закончится тем же. Я думал, что смогу помочь тебе обрести свободу, но тебе, очевидно, слишком не терпится загнать себя в могилу. То хладнокровие, что пропитало зависнувшие в воздухе слова, никак не вязалось с опустошённым лицом, из которого словно вытянули всё то, что делало его живым. Сан был убит такой прямолинейностью, но Сонхва был убит не меньше. — И что теперь? Уйдёшь? — Я бы ушёл, — Сонхва опустил глаза, лишая его возможности наблюдать за тем, как с каждым словом в них что-то разрушалось. — Если бы я знал, чем всё закончится, ушёл бы куда раньше. Сбежал бы сразу, но уже слишком поздно. Нужно было сделать это прежде, чем… Он оборвал себя на полуслове, свесив голову вниз. Его фигура вдруг стала выглядеть такой хрупкой, пока он стоял вот так, сгорбившись над столом и опираясь на руки, что Сан даже был рад невозможности видеть его лицо. Боялся, что не сможет вынести этих эмоций, что и без того успели просочиться внутрь. — Чем что? — вымолвил он несмело, неистово желая подойти ближе и с трудом удерживая себя на месте. Он привык видеть Сонхва таким сильным, спокойным и уверенным, а теперь сердце было готово разорваться от его беззащитного облика. — Не оставляй меня ни с чем. Ты можешь открыться мне. Сонхва молчал, слишком долго и слишком громко. Даже их голоса не нарушали тишину так сильно, как его молчание, в котором крылось так много неозвученной боли и борьбы с самим собой. — Помнишь, ты спросил меня, перестанем ли мы видеться, когда ты закончишь школу? — заговорил он, едва поднимая голову. — Я хотел уйти уже тогда, но не мог, потому что дал тебе обещание. Я так сильно струсил, когда начал чувствовать то, что не должен. Делал всё, чтобы задавить это в себе, и каждый раз, когда мы виделись, так упорно сопротивлялся, будто в этом был какой-то смысл. Чёрт, я так хотел забыть об этом, но сам же вытянул из тебя признание, которого хотел бы никогда не слышать, потому что так легче делать вид, что всё нормально, понимаешь? — короткая пауза, чтобы взглянуть в глаза, заставила Сана потерять опору под ногами от той обречённости во взгляде, что была направлена прямо на него. — Я не могу уйти теперь и оставить тебя здесь. Надо было сделать это ещё давно. Нужный ответ, что Сан желал услышать так безумно и отчаянно, всё никак не хотел срываться с чужих губ. Он сходил с ума от этой недосказанности, подаваясь вперёд и впиваясь пальцами в край столешницы. — Ты сказал, что сбежал бы прежде, — произнёс он пересохшими от волнения губами. — Прежде, чем что? Сонхва смотрел затравленно, словно его загнали в угол и заставили обнажить всю душу. Может, в этом и крылась вся правда. Может, он ещё никогда не открывался кому-либо вот так, напрямую, когда нагло лезут в самое нутро и пытаются достать всё, что спрятано, не спрашивая разрешения. Всю осознанную жизнь Сонхва распутывал узлы в головах самых разных людей, входя в доверие и вытягивая из них все беспокойства и страхи, чтобы помочь и вернуть к нормальной жизни, но была ли у него возможность рассказать хоть кому-то о своих страхах? — Прежде, чем погряз в тебе насовсем. Наверное, Сан задержал дыхание, пока ждал ответ, иначе он не мог объяснить, почему от сделанного вдоха вдруг так сильно закружилась голова. Их взгляды не отрывались друг от друга, отражая одни и те же эмоции, слившиеся воедино в тугой комок невыносимой боли и облегчения от того, что недосказанности больше не было. Теперь они на равных. Теперь не придётся искать ответы в мимолётно брошенных взглядах. — Тебя это пугает, — не вопрос, утверждение. — До безумия. Мы встретились, когда я был уже взрослым человеком, а ты — ребёнком. Да, повидавшим немало дерьма, но всё ещё ребёнком. Я наблюдал, как ты рос, Сан, понимаешь? Разве то, что я теперь чувствую, можно назвать нормальным? — Разве можно назвать нормальным хоть что-то, что здесь происходит? — Сан протянул ладонь, чтобы прикоснуться к его лицу. — Я — полукровка, ты — демон, мы оба находимся в месте, где сформирован целый штаб для охоты за такими, как мы. Пока мои ровесники в пятнадцать лет думали о том, какой прикид выбрать для школьной дискотеки, я выбирал оружие, что лучше подойдёт для убийства. Может, где-то и существует понятие нормальности, но оно точно не для нас. Мы живём в совсем другом мире, где существуют куда более ненормальные вещи, чем то, что нас тянет друг к другу. Разве я не прав? Сонхва мягко убрал его ладонь со своего лица, выпрямляясь. — Дай мне время. Сан прикусил губу. Дело не только в этом. Сонхва уже поделился с ним своими страхами ранее, и теперь они обрели полный смысл. — Всё ещё думаешь, что нужен мне только потому, что у меня нет других вариантов, да? — бросил он небрежно, отходя от стола и пряча руки в карманах. — Сан. Дай мне время. Почему все их последние встречи так или иначе превращаются в выяснение отношений, у которых даже не было определённости? Когда, наконец, они смогут просто поговорить о чём-то, ни разу не повысив голос? Почему всё так усложнилось? Сан вздохнул. — Хорошо. Сан почти не принимал участия в дискуссии. Он открыл рот лишь один раз, чтобы ещё раз в деталях воспроизвести тот день, когда обнаружил логово демонов в неприметном баре на краю города. На него было направлено слишком много взглядов, пока он говорил, и он испытал невероятное облегчение, когда пристальное наблюдение прекратилось после окончания рассказа. Некоторые всё ещё бросали на него настороженные взгляды, но к этому он давно привык. Теперь он развлекал себя, разглядывая лица собравшихся в штабе охотников и пытаясь угадать, кто из них был не против работать с ним, а кто мечтал убить, как и любого другого демона. — Не слишком ли нас много? — подал голос один из них. — Безусловно, на такую толпу нужно идти толпой, но мы можем привлечь внимание раньше, чем доберёмся до них. — Вы и не пойдёте всей толпой, — Ги Вон смотрел на всех, как на стадо баранов, словно перед ним были не взрослые люди, а кучка школьников. — Десять человек — это максимум. Придётся побегать, чтобы рассредоточить их внимание и не дать шанса напасть всем сразу. У нас давно не было такого количества за раз, потому мы и собрались здесь, чтобы вы включили мозги и подумали, как мы это сделаем. — Огонь? — Да, мы ведь можем спалить их к чёртовой матери. Им не выбраться, если мы окружим здание и устроим пожар. Сан прикрыл лицо рукой. Гвалт, поднявшийся в зале, был невыносим. Каждый из собравшихся стремился внести свою лепту в общее обсуждение, перекрикивая остальных и вставляя неуместные комментарии. Голова шла кругом, хотелось встать и покинуть помещение, лишь бы не слышать никого, но что-то подсказывало, что ему этой вылазки не избежать. — Достаточно. — Ги Вон не кричал, но одного тона его голоса хватило, чтобы заставить всех заткнуться. — Сейчас Джиён назовёт имена тех, кто пойдёт на это задание. Кого нет в списке — свободны. После оглашённого списка зал значительно опустел. Сан заметил, что дышать стало в разы легче. Чужое присутствие давило, он почувствовал себя куда лучше, когда их количество сократилось. — Ты тоже, Сан, — объявил Джиён, вальяжно откинувшийся на спинку стула. — Добро пожаловать в десятку самоубийц. — Уверен, что его стоит брать? Он всё ещё пацан. Сан закатил глаза. Началось. Он знал поимённо лишь несколько охотников, с которыми часто выбирался в город, но его знали все, и далеко не каждый был о нём наилучшего мнения. — А ты там был? — бросил Джиён охотнику, вскинув подбородок. — Видел этого пацана в деле? Вот и заткнись. — Ты… — Ну что, старикашка? — Сан видел, как лицо охотника перекосилось от негодования, и почувствовал несравненное удовольствие, хорошо знакомый с тем, как искусно Джиён стирал возрастные границы и говорил, что хотел, обращаясь уважительно только к наставникам. — Ты в курсе, что по меркам охотников тебе уже на пенсию пора? Я тебя на задание взял только для того, чтобы не жалко было кого-то на приманку пустить, если понадобится. — Дохён прав, — возразил другой мужчина, поглядывая на Сана с открытой неприязнью, пока тот самый «старикашка» кипел от злости так, что чуть пар из ушей не шёл. — Уж прости, Джиён, но мы навыки твоего пацана оценить не сможем, пока не увидим в деле. — Вот и увидите, — он и глазом не моргнул, окидывая всех безразличным взглядом. — Лично я не собираюсь идти в это логово без Сана. Либо мы идём с ним и вы затыкаете свои рты, либо идёте без меня и ищете себе другого болвана, который решится возглавить такую вылазку. Вопросы? Сан быстро прошёлся глазами по оставшимся охотникам, лица которых больше не выражали протеста. Оно и понятно. Джиён хоть и был молод, но успел заслужить авторитет даже среди тех, кто был намного старше него. Если кто и хотел спорить дальше, они не решались делать это в присутствии Ги Вона, чей буравящий взгляд мог заставить заткнуться не хуже резких слов Джиёна. — С этим определились. У вас есть время, чтобы накидать варианты действий. Когда вернусь, сделаем общий план и начнём готовиться. Сан, за мной. Сан не сразу понял, что последние слова были обращены к нему, пока поднявшийся со стула Джиён не пронёсся мимо, хлопнув его по плечу. Вместе они пересекли помещение и вышли в коридор, двигаясь дальше. — Хоть убей, нет у меня сегодня настроения для массовой болтовни, — пробормотал Джиён, подходя к одной из дверей и доставая из кармана ключ. — Пока всех заткнёшь, замотаешься так, будто сотню демонов прикончил. Он открыл дверь, пропуская Сана внутрь скромно обставленного кабинета. — А я тебе зачем? — Затем, что ты главное действующее лицо, и в первую очередь я хочу обсудить все детали именно с тобой. Приземли уже свой зад, я тебя умоляю. Сан прошёл в угол, заняв сиротливо притулившийся у стенки табурет. — Я не лидер, Джиён, и уж точно не тактик. Да и все вы куда опытнее меня. — Как бы грустно это не звучало, но большой опыт в данной ситуации не имеет почти никакого значения, — вытащив откуда-то стул, он развернул его спинкой вперёд и уселся, сложив руки перед собой. — Тут, скорее, главную роль может сыграть элемент неожиданности и быстрая реакция с нашей стороны. Ты — наш козырь, сам понимаешь, почему. Сан задумчиво потёр переносицу. Броситься в логово в одиночку и то казалось проще, чем продумать полноценный план с участием всей группы охотников так, чтобы каждый был задействован без риска для жизни. — Я могу ослабить их, — предложил он. — Замедлить. Так они станут более уязвимы. — Ага, — Джиён прищурился. — А ты хоть раз это делал? Знаешь, о чём говоришь? Не пойми меня неправильно, Сан, я не сомневаюсь в твоих способностях, но мне нужен хороший исход, такой, где жертвы будут только на другой стороне. Пусть я общаюсь с некоторыми парнями так, будто считаю их отбросами, но я не желаю им смерти. — Я знаю, о чём говорю, — выдохнул Сан устало. — Просто поверь мне. — Я верю. Но лучше я продумаю кучу вариантов, чем буду полагаться только на один. Сан не мог не проникнуться к Джиёну уважением. Он так молод, но уже успел заработать неоспоримый авторитет даже среди тех, кто посвятил свою жизнь охоте за демонами куда раньше него. Делает вид, будто плевать на всех хотел с высокой башни, но скорее подставится сам, чем позволит кому-то погибнуть. Провёл столько времени среди монстров, но остался человеком и не утратил своей беззаботности, что делала его по-настоящему живым. — Устроить пожар — не такая уж и плохая идея, — произнёс Сан, поразмыслив. — Тогда основной задачей будет проследить за тем, чтобы никто не смог выбраться. — Я думал об этом. Так даже проще, не придётся возиться с трупами, и для всех остальных это будет выглядеть как несчастный случай. Но попробуй облить бензином периметр всего здания и успеть сделать это до того, как демоны что-то прочухают. Сам же знаешь, у них бешеная реакция. — Что ж, — Сан поднялся с табурета, не в силах усидеть на месте от распирающего его желания заняться делом. — Тогда у нас много работы, не так ли? — Слушай, Сан. Ты ведь понимаешь, что скоро тебе придётся встать на моё место? — Он догадывался. Не хотел думать, но догадывался. Теперь уже поздно поворачивать назад, и слова Джиёна только подтвердили это. — Ты сам выберешь людей, что будут работать только с тобой. Ты сам будешь направлять их на задания и руководить процессом, и если кто-то из них погибнет, это будет на твоей совести. Понимаешь, что тебя ждёт? — Джиён, я не… — Ты не лидер, да, — кивнул тот. — Но тебе придётся им стать, хочешь ты этого или нет. Наша самоубийственная задачка и рядом не стоит с тем, что тебе предстоит. В штабе впервые за всю историю будет сформирован полноценный отдел для охоты за высшими демонами, и во главе будешь стоять именно ты. Думал об этом, когда давал своё согласие? Сан отвёл взгляд в пол, покрытый намертво въевшимися в дерево пятнами, что были различимы даже на фоне тёмной древесины. Слова Джиёна прозвучали с явным укором, и Сан не мог понять, почему. — Хочешь сказать, что я не справлюсь? Джиён громко усмехнулся. — Ты справишься, в этом я уверен. Просто не понимаю, зачем тебе это. Знаешь, что представляют собой высшие демоны? Ты будешь мечтать сгореть заживо, как только увидишь хотя бы одного из них, лишь бы не находиться рядом. Они внушают такой ужас, что пошатнут равновесие любого. Это не та кучка болванов, с которыми мы боремся каждый день. Это самые настоящие твари, сплетённые из всех страхов, что существуют в нашем мире. Люди сходят с ума, даже если просто проходят мимо на удалённом расстоянии. Сан совсем сбился, пытаясь уловить суть сказанного. Джиён пытается его запугать? Предостеречь? Заставить прикладывать ещё больше усилий на тренировках? — Что, чёрт возьми, ты хочешь мне сказать? Джиён поднялся, небрежно отпинывая стул с дороги и подходя ближе. — Ты мог уйти, Сан, — произнёс он твёрдо. — Разве это место не достаточно поломало тебе жизнь? Какое тебе дело до всей этой войны? Сан встретил его взгляд, смотря в ответ с недоверием. — Почему тебя это волнует? — Потому что я считаю, что у каждого должен быть выбор. У меня его не было, я застрял здесь до конца жизни и уже смирился, но ты? У тебя была возможность уйти, пока ты сам же не подписал себе смертный приговор. Я завидую тебе, понимаешь? У тебя было то, чего не было у меня, но ты выбрал неправильно. Потому и спрашиваю, думал ли ты, когда давал своё согласие? Осознаёшь ли до конца, на что подписался? Сан не думал. Такой возможности ему не дали. Джиён считает, что ему дали выбор, но его не было. Он останется здесь и будет истязать себя столько времени, сколько потребуется, лишь бы тот, кто для него важен, был в безопасности. На ум так некстати пришли слова Сонхва о том, что Сан зациклен на спасении других, потому что считает чужое благополучие важнее собственного. Что ж, очевидно, он прав. — У меня есть свои причины. — И ты, конечно же, о них не скажешь. — Сан кивнул. Нет смысла обнажать свою душу перед Джиёном. Он и сам знает, насколько жестоки могут быть люди, и вряд ли удивится, узнав правду. Возможно, он уже начал догадываться. — Дело твоё. Да и мы не настолько близки, чтобы копаться друг у друга в мозгах, верно? Сан криво усмехнулся, скопировав Джиёна. Они вообще не близки и никогда не будут. Ему хватило совершённых ошибок, на которых он, по своей глупости, не учился сразу, пока ещё была возможность повернуть назад. Привязываться к кому-то снова? Никогда больше. — Идём? — спросил он, хватаясь за ручку двери. Джиён кивнул, и они вместе покинули кабинет, оставляя невысказанные откровения пылиться за спиной.