Приют для демона

Сан не мог есть. Стоило ему сесть за стол и уставиться в тарелку с завтраком, как его воображение живо нарисовало копошащихся в ней лоснящихся пауков. Подскочив и обронив тарелку, он пулей выбежал из столовой под взволнованный взгляд Ёнсу, забегая в туалет и склоняясь над унитазом, чтобы вывернуть содержимое желудка. Мерзкий вкус желчи был невыносим, как и резкие спазмы, скручивающие тело и не дающие сделать хотя бы один нормальных вдох. Когда пытка прекратилась, он ещё некоторое время сидел на коленях, приходя в себя, после чего покинул уборную. Возвращаться в столовую больше не хотелось. В пустой комнате Сан приводил себя в порядок, избегая размещённого над раковиной зеркала. Он боялся столкнуться со своим отражением, не зная, что мог там увидеть, и это пугало до мурашек. Вчерашний вечер перечеркнул все усилия игнорировать происходящее, и теперь он чувствовал в себе что-то инородное, неправильное. Самое страшное было в том, что он не мог понять — всё дело в параноидальных мыслях или же с ним правда происходило что-то не то? Он боялся смотреть на своё отражение, приходя в ужас от одной только мысли, что может увидеть в своих глазах это «что-то», чему даже нельзя было дать подходящее название. Звуки снаружи предупредили о возвращении Ёнсу. Сан не хотел выходить из ванной, но прятаться было глупо. — Это тебе, — произнёс Ёнсу, как только он прошёл в комнату. — Твоей блохастой подруге, точнее говоря. Сам то ты не успел ничего стащить. Сан растерянно смотрел на протянутый ему свёрток с кусочками еды, нерешительно протягивая руку, чтобы аккуратно взять его в свою ладонь. — Кстати, тебе не кажется, что уже давно пора придумать ей имя? — полюбопытствовал Ёнсу, плюхаясь на кровать. — Как насчёт Блохи? — Ты… — начал было Сан, недоумевая, почему Ёнсу ни словом ни обмолвился о том, что произошло, но быстро остановил себя. Он уже догадался. Тот пообещал, что не станет расспрашивать его, и потому ведёт себя сейчас так, как и в любой другой день. Неожиданно, но Сан был благодарен. Лишние вопросы только бы усугубили положение. — Сам ты блоха. Он присел на кровать, пряча свёрток с едой в карман спортивных штанов, на этот раз его. Идея с именем для кошки воодушевляла: такой мыслительный процесс был куда лучше, чем тот, что творился на уме. — У меня плохо с фантазией, — сообщил он. — Но даже я смог бы придумать что-то получше блохи. — Так придумай, — хитро стрельнул глазами Ёнсу, и сразу стало ясно, что тот и вполовину не находился в таком приподнятом настроении, какое пытался показать. Сан не стал ничего говорить лишь потому, что знал — тот делал это ради него. Ни один из окружающих предметов не спешил подкидывать варианты кошачьих имён, но Сан продолжил осматриваться. Взгляд задержался на учебнике по мифологии, курс по которой у них уже давно закончился, но сдать книгу оба поленились. — Афина, — выпалил он то, что первым пришло в голову. Ёнсу сощурился. — Весьма оригинально. Чего сразу не Афродита? — Прекращай занудствовать, — буркнул Сан, чувствуя себя задетым. — Моя кошка, называю, как хочу. Ёнсу закатил глаза, лениво поднимаясь с кровати. — Дело твоё, — бросил он, двигаясь в сторону выхода. — Не хочешь навестить Афину прямо сейчас? Он серьёзно? Сам предлагает то, что всегда считал безрассудством? — Ты не шутишь? — уставился на него Сан, округляя глаза в изумлении. — Ни разу. Более того, в этот раз я хочу сходить с тобой. Сейчас неделя перерыва, вряд ли кто-то будет за нами настолько пристально следить. Сан живо подорвался с места, словно опасаясь, что за несколько секунд его промедления Ёнсу передумает и сдаст назад. — Вперёд к Афине, — он воспарил духом, радуясь, что идея их совместной прогулки до леса на краю территории помогла притупить поток тёмных мыслей, гуляющих в черепной коробке. И уже не так важно, что продлится это совсем не долго. Ёнсу был очарован. Это было видно по тому, как бережно он прижимал маленькое мурчащее тельце к себе, нежно почёсывая кошку за ушами. — Я так давно не видел животных, — с трепетом в голосе пробормотал он. — И почему я не слышу речей о блохастом чудовище? — Сан не мог сдержать улыбки умиления от развернувшейся перед ним картины. — Ты ей нравишься, точно тебе говорю. Ёнсу и сам едва заметно улыбнулся. Сан даже заметил, как в его потускневших глазах впервые за долгое время появилось что-то иное, тёплое и восторженное. — Ёнсу, — тихо сказал он, чувствуя, как собственная улыбка на губах начала таять. — Не нужно притворяться передо мной. Я ведь знаю, что тебе не стало лучше, но ты… — Заткнись, — оборвал его тот, мягко усаживая Афину на землю. — Сколько раз ты притворялся передо мной, думая, что я слепой и ничего не замечаю? — Но я… — Делал это для того, чтобы мне было менее паршиво, знаю. И я ценю это, правда. Но почему я не могу делать того же, зная, что тебе тоже плохо? Я тоже хочу быть для тебя поддержкой, и если для этого придётся притворяться, делая вид, что я в порядке, чтобы тебе стало чуть лучше, я буду это делать. Наступило молчание, нарушаемое только шумом деревьев, верхушки которых медленно покачивались на ветру. Сан чертил никому непонятные знаки на земле, используя для этого первую попавшуюся палочку, лишь бы занять чем-то руки. — Я знаю, что слабее тебя, — полушёпотом сказал Ёнсу, следя за движениями его пальцев. — Уже говорил об этом. Но я тоже хочу защитить тебя от того, что здесь происходит, пусть и справляюсь с этим куда хуже, чем ты. Позволяй мне хоть иногда, ладно? Мне надоело, что среди нас двоих только ты стараешься вытащить меня из кошмара. Но кто вытащит тебя, Сан? Ты тоже человек, и ты тоже не способен справиться со всем в одиночку. — Но я не один, — громко возразил Сан, устав слушать, как Ёнсу обесценивает себя. — У меня есть ты, и хватит думать, будто для меня это ничего не значит. Да если бы не ты, я бы… — он прервался, откидывая палочку в сторону. — Ёнсу, я держусь только благодаря тебе. Тот ничего не ответил, но чужой подбородок чуть приподнялся, что Сан воспринял как хороший знак. Они продолжили сидеть в тишине, поочерёдно протягивая руки, чтобы погладить разлёгшуюся между ними кошку, которая, наконец-то, перестала быть безымянной. Близился июнь, воздух уже начинал прогреваться, но здесь, в тени редких деревьев, сохранялась весенняя прохлада, так приятно оседая на земле и спасая от духоты. — Давно хотел спросить, — нарушил их молчание Сан, откидываясь на локти и рассматривая сквозящие через макушки деревьев солнечные лучи. — Как ты попал сюда? — Так же, как и все остальные, — ответил Ёнсу, тоже укладываясь на землю и складывая руки под головой. — В приют пришли наставники, о которых, конечно, никто тогда не догадывался. Поместили кучку самых способных учеников в отдельный кабинет, раздали тесты. Потом собеседование с каждым отдельно. Так меня и выбрали. — Тесты? — Сан нахмурился. Он, конечно, мог подзабыть какие-то незначительные моменты из своего детства, но вычеркнуть из памяти такое бы точно не смог. — Ага. Уже не помнишь? Я тогда даже радовался, что меня взяли. Они ведь позиционировали это место, как элитную военную школу, и я так гордился тем, что буду жить в новом приюте с хорошим обучением. Вот ведь идиот. — Подожди, — услышанное не давало покоя. — Я не сдавал никаких тестов. — Чего? — друг посмотрел на него с наивысшей степенью недоумения. — Не может быть. Я сам спрашивал у других парней из класса, когда всё только начиналось. У всех одна и та же история. Хотя, твоё попадание сюда уже отличается от нашего. Насколько я знаю, ты — единственный, кого забрали сюда в тринадцать лет. Сан знал это, никогда даже не задумываясь, почему его перевели в другой приют на год позже остальных. — Я не сдавал никаких тестов, точно тебе говорю. Меня просто поставили перед фактом, что переводят в другое место, и уже на следующий день я прощался с Уёном. Мне даже не позволили побыть с ним чуть дольше, просто затащили в машину и увезли. Хмурое выражение лица Ёнсу стало мрачным. — Сан, — осторожно начал он, словно подыскивая правильные слова, чтобы продолжить свою мысль. — Это слишком странно. Всё, что касается твоего нахождения здесь. Я только сейчас начал понимать. — Что ты имеешь в виду? — растерялся Сан, начиная ощущать холодное покалывание в грудной клетке. Ёнсу внезапно поднялся, принимая сидячее положение и не замечая, как Афина вздрогнула от его резкого движения. — Ты прибыл на год позже остальных, не сдавая никаких тестов, — он принялся загибать пальцы. — Тебе по непонятной причине сменили психолога, хотя никого бы здесь не стало волновать, как справлялся прежний, потому что, как мы все знаем, психологи в этой школе нужны не для выполнения своих прямых обязанностей. К тому же я сомневаюсь, что этот Пак Сонхва занимается ещё хоть с кем-то, кроме тебя. Ты сдаёшь кровь каждый месяц, и эта мысль вообще не укладывается в моей голове. И тот день, когда тебе стало плохо. Почему Сонхва так старательно убеждал меня, что никто не должен знать об этом? Не находишь это странным? Сложив в кучу всё перечисленное и добавив то, что знал только он сам, Сан почувствовал слабость в конечностях. Открыв рот, чтобы что-то сказать, он сразу захлопнул его, не находя нужных слов и не до конца понимая, что хотел озвучить. Вдруг мягкие лучи солнца, играющие с верхушками деревьев и скользящие между длинных зелёных ветвей, перестали дарить успокоение, наводя тревогу. — Прости, Сан, но мне придётся спросить, что вчера произошло. Нет. Рассказывать об этом он не собирался. Не хотел вспоминать всё то безумство, разыгравшееся в ненавистном кабинете и чуть не лишившее его рассудка. Не хотел описывать то, что точно приведёт Ёнсу в ужас. — Пожалуйста, — настаивал он. — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Взамен обещаю рассказать о том, что было со мной. Я больше не буду молчать. — Замолчи, — отрезал Сан. — Не нужно рассказывать об этом, если ты ещё не готов, и я не имею права требовать от тебя таких вещей. — Но это будет честно, — Ёнсу уже практически умолял его. — Расскажи мне, просто в общих чертах. Самые ключевые моменты. Сан вздохнул, прерывисто и тяжело, цепляясь в траву под рукой. Ключевые моменты. Он ведь сможет это сделать, правда? — Там были пауки, — выдал он резко, желая как можно быстрее разделаться с этим. — Стеклянный ящик, полный ползающих тварей. Они жрали друг друга у меня на глазах. Ёнсу не сводил с него взгляда, и Сану не нужно было даже видеть его лица, чтобы знать, что оно перекосилось от отвращения. — Ги Вон вынудил меня смотреть на них и представлять, как они сжирают Уёна. Заживо. Конец. Никакого облегчения после рассказанного не наступило, но Сан и не ждал его, учитывая, как сильно он сэкономил на словах. Начни он детально описывать каждую минуту той пытки и все испытанные эмоции — они бы просидели тут до вечера, если не до ночи. — Но это ведь не всё, — деланно спокойным тоном сказал Ёнсу, будто Сан не мог слышать, какое потрясение сквозило в его голосе. — Было что-то ещё. Сан прикусил губу, напуская на лицо маску отстранённости, словно действительно верил в то, что это поможет Ёнсу не заметить, как его начало колошматить. — Когда это закончилось, он накрыл ящик тканью и убрал со стола. Я психанул в конце и ничего не видел, но потом ткань соскользнула и… — он крепче сжал траву, не замечая, как под натиском его пальцев корни начали обнажаться. — Они были мертвы. Пауки. Лежали неподвижной кучей на дне того тупого ящика. Афина вдруг подскочила с земли, убегая в сторону забора и протискиваясь между его прутьями. Сан остекленело посмотрел ей вслед, затем перевёл взгляд на Ёнсу. Тот напряжённо выдохнул, даже не повернувшись в сторону кошки. Он был жутко бледным, и Сану оставалось только гадать, что именно в этой скомканной истории напугало его больше. — Сан… — Это игры воображения, знаю, — деланно усмехнулся он, превращая своё лицо в гримасу. — Столько времени глазеть на ползучих тварей, вот и результат. Он поднялся, слегка шатаясь. — Не думай об этом. Не загружай голову. Сам говорил, что здесь все больные психопаты. Я буду в полном порядке. Я и сейчас в порядке. Сан продолжал говорить деланно бодрым тоном, не зная, кого пытался убедить больше — Ёнсу или самого себя. Отвернувшись, он мгновенно стёр подобие улыбки с окаменевшего лица. Не давая себе ни секунды на раздумья, он быстро зашагал в сторону корпуса, оставляя друга в одиночестве, пустой взгляд которого был прикован к сухому жёлтому пучку травы на земле, ещё недавно зеленевшему под чужими пальцами. В очередной воскресный вечер Сан был уже на пути к кабинету, где проходили его сеансы, но по дороге его перехватил Ги Вон, коротко сообщив о том, что сегодня его встреча с Пак Сонхва отменяется. — Господину Паку не здоровится, — пояснил он, лениво задерживая взгляд на лице Сана. — Но ничего, зато наша с вами встреча начнётся раньше, не так ли? Обойдя замершую в коридоре фигуру, Ги Вон двинулся вперёд, безмолвно требуя идти за ним. Шли они в полном молчании, чему Сан был только рад. Он старался идти ровно и держаться чуть позади наставника, чтобы тот не видел, как нервно он кусал губы в ожидании нового кошмара, который был для него приготовлен. Напряжён он был и по другой причине: несостоявшаяся беседа с Сонхва, встречи с которым проходили стабильно каждое воскресенье на протяжении вот уже трёх лет, заставили его паранойю проснуться вновь, и теперь она засела у него в груди, сворачиваясь бесформенным клубком и держа в напряжении. Действительно ли он заболел? Или Ги Вон специально отменил эту встречу, чтобы у Сана не было возможности высказаться о том, что произошло неделю назад? Он и сам не был уверен, что стал бы рассказывать об этом, но разговор с Сонхва точно принёс бы успокоение, которого сейчас так не хватало. Кабинет наставника ничуть не изменился с прошлого раза, разве что из освещения была только одинокая настольная лампа. Быстро просканировав его взглядом, прежде чем опуститься на изящный стул, Сан чуть расслабился, не заметив ничего, похожего на стеклянный ящик. — Если вы ищете своих маленьких приятелей, то зря стараетесь. — Произнёс Ги Вон, грациозно приземляясь напротив в своё роскошное кресло. — Хранить трупы мне ни к чему. Сана пробрало дрожью. Трупы. Значит, не показалось. Это не было больной игрой воображения. — Появились вопросы? — Ги Вон позволил себе крошечную усмешку, хотя Сану было бы куда спокойнее без неё. — Или, может, уже знаете ответы на них? Сан ненавидел загадки, особенно те, что напрямую относились к его жизни. Одно дело разгадывать детские задачки, вычитанные в потрёпанных библиотечных книжках, и совсем другое пытаться понять, что происходит в реальности, когда от этого зависит твоя собственная жизнь. — Ну же, Чхве Сан, — от пронзающего взгляда напротив хотелось спрятаться, но прятаться здесь негде. — Вы ведь далеко не так глупы, как хотите казаться. Ещё ничего не поняли? Подозрения, закрадывающиеся Сану в голову, не могли иметь ничего общего с реальностью, он был уверен в этом. Разве возможно, чтобы тот вымысел, о котором он слышал, стал правдой? И как это могло относиться именно к нему? Где-то на поверхности должно лежать другое объяснение, более рациональное и правдивое, нужно было лишь включить мозги и подумать ещё. — Я вижу, сколько всего сейчас проносится в вашей голове. Почему бы не озвучить эти мысли вслух? — Простите, сонсэнним, но я не понимаю, о чём вы говорите. Ложь. Он уже понял. Понял ещё с прошлой встречи, вот только наотрез отказывался мириться с этим. Скажи это вслух — и слова тут же обретут вес, станут истиной, что точно разрушит его до самого последнего камня, из которых он так старательно возводил свою опору вот уже много лет. — Кажется, я уже упоминал, что если вы хотите научиться лгать, делайте это так, чтобы вы верили в это сами. Сан вскинул подбородок, смело взглянув прямо в чужие глаза, на дне которых читалась насмешка. Он не собирался снова попадать в ту же ловушку, позволяя словам Ги Вона проникать глубоко внутрь и затрагивать его состояние. Да, это было невыполнимо. Он уже обречён, но хотя бы мог постараться сделать так, чтобы этого не было видно снаружи. — Я снова задам несколько вопросов, — Ги Вон поднялся с кресла, пододвигая настольную лампу и регулируя свет так, чтобы он падал прямо в лицо Сана. После он обошёл стол и остановился за чужой фигурой, кладя руки на спинку стула. — Что способно убить демона за одно мгновение? — Пронзённое сердце, — сразу же ответил Сан, стремясь держать глаза открытыми несмотря на то, что они уже слезились из-за слепящего света. Слишком ярко. Слишком больно. — Демонам нужна кровь, и если пронзить их сердце, они умирают за несколько секунд, не способные восстановиться. Можно перерезать глотку, но нужно очень хорошо постараться, потому что демоны известны быстрой регенерацией. По этой причине любые порезы в других местах не принесут им никакого вреда, они смогут исцелить их за доли секунды. Ещё против них хорошо работает огонь, но нужно… — За одно мгновение, Чхве Сан, — жёстко прервал Ги Вон, и Сан каким-то шестым чувством ощутил, как пальцы стиснули спинку стула. Сан не собирался отвечать, догадываясь, что именно хотел услышать Ги Вон. Очертания кабинета расплывались перед глазами, сосредоточенными только на ярком источнике света, прожигающем радужки. — Нет никакого доказанного способа, которым можно убить демона за одно мгновение, — упрямо выдавил он сквозь сжатые зубы. Ги Вон низко рассмеялся, наклоняясь к его плечам. — Вы так уверены в этом, мой мальчик? — насмешливо прощебетал он в чужое ухо, и Сан еле сдержался, чтобы не поёжиться от ощущения дыхания, коснувшегося кожи. — Как думаете, почему вы так часто сдаёте свою кровь? Сан не дышал. Он прирос к стулу, не в силах пошевелиться. Вкрадчивый голос проникал отголосками эха в самую глубь, пронизывая сердце и отравляя разум. Он был готов бесконечно долго просить, умолять, даже стоять на коленях, лишь бы не слышать подтверждения своих страхов. — Может, вы неизлечимо больны, и нам нужно отслеживать ваше состояние? — всего лишь шёпот, но такой тяжёлый, оглушающий. — Или же настоящая причина всё-таки кроется в том, что одной каплей вашей крови можно убить несколько демонов за раз? Нет. Ложь. Они не существуют. Он не может быть одним из них. — Вы были правы, когда сказали, что полукровки — огромная редкость, — продолжал Ги Вон, перекладывая руки со спинки стула на напряжённые плечи. — Но что, если я скажу вам, что одного нам всё же удалось найти? И, более того, он находится в этой школе? Сан неподвижно смотрел на лампу, желая сбросить чужие руки и избавиться от ненавистного чувства внутри, что разъедало каждую клеточку тела. — Что, если я скажу вам, что этот полукровка сидит прямо передо мной? Лампа заморгала в сумасшедшем ритме, после чего громко хлопнула и погасла, погружая их в непроницаемую темноту. Для Сана это не значило ровным счётом ничего. Перед глазами стояло ослепительное сияние, затмить которое темнота была не в силах. Но даже временная слепота меркла перед обрушившимся осознанием того, кем он являлся всё это время. — Теперь вы понимаете, насколько выгодно ваше нахождение здесь? — донеслись до него слова вместе со стуком каблуков по дорогому паркету. Щелчок — и в кабинете разлился свет, позволяя разглядеть все предметы вокруг, если бы Сану было до них дело. — Представьте, что могло стать с вами, попадите вы не в те руки или столкнитесь с пробуждающимися способностями, не понимая, что происходит. Здесь же вы научитесь не только контролировать их, но и направлять в нужное русло. Сан был оглушён. Полукровка. Он. Значит, все те странности, которые он замечал рядом с собой, имели очень даже рациональную причину, пусть ещё пару минут назад он ни за что бы не стал накладывать её на реальность, придумывая какие угодно возможные причины, лишь бы отвернуться от страшной правды. Полукровок боялись как демоны, так и люди. Их убивали с самого детства, лишь бы не допустить того момента, когда их способности начнут просыпаться. О них сложено немало легенд, в которых описана невероятная сила, такая, что не поддаётся даже контролю тех, кто ей владеет. Тот самый полукровка, которого в прошлые времена прозвали нефилимом, был известен тем, что в гневе уничтожил всю свою деревню, забывшись лишь на минуту и пустив эту силу на самотёк. Сан плохо справлялся даже с тем, чтобы контролировать свои эмоции, разве может он жить с такой неуправляемой мощью? А что, если его следующей жертвой окажется не паук или та несчастная птица, которой не повезло оказаться рядом и столкнуться с его злостью, а кто-то ещё? И был ещё один главный вопрос. Тот самый, что перевернул внутри всё, не успев даже сформироваться. Откуда про него узнали? Как можно вычислить полукровку в таком юном возрасте, когда они ещё ничем не отличаются от обычных людей? Насколько Сану было известно — а он хорошо разбирался в этой теме, проведя немало времени за дополнительной литературой — полукровку нельзя обнаружить просто так, пока его способности не проявились, если только не знать о его родителях. Могло ли это значить, что… — Слишком ошарашены, пытаясь поверить в то, о чём уже сами догадывались? — ехидно поинтересовался Ги Вон, возвращаясь в своё кресло. — Ну же, поделитесь своими мыслями. Скажите, что это невозможно. Скажите, что я пытаюсь вас обмануть. — Как вы узнали? — пятно света, наконец, начало исчезать, позволяя Сану направить свой взгляд на Ги Вона и чётко увидеть его ухмылку. — Не вашего ума дело, мальчик, — отрезал тот, меняясь в лице. — Не нужно лезть туда, куда не зовут. — Вы знали моих родителей? — Чхве Сан! В этот момент у Сана возникла совершенно дикая мысль. Отвратительная, но до ужаса притягательная. Смог бы он повторить свой трюк с прошлого вечера, но на человеке? На какие рычаги внутри себя он должен надавить, чтобы заставить фигуру перед ним извиваться от боли и корчиться в муках? Способен ли он на это сейчас, или ещё слишком рано? Он буквально чувствовал, как ненависть собирается в нём тугим комком, заставляя кончики пальцев вибрировать. Если бы он только знал, как подчинить её, знал, как направить на нужный объект… — Даже не смейте. Сан моргнул, чувствуя, как в уголках глаз собирается влага от того, как долго он держал их открытыми. — По вашему, я не знаю, о чём вы думаете? — Думаю о том, как было бы здорово применить эту силу на вас прямо сейчас. Это было дерзко, он знал это. Ги Вон не станет прощать такую наглость, но сейчас Сана волновали совсем другие вещи. — Приберегите свою самоуверенность для другого случая. Сейчас вы не в состоянии даже царапины на мне оставить, как бы вам этого не хотелось. О, он бы хотел оставить куда больше, чем просто царапины. Лёгких ранений не будет достаточно, чтобы заставить человека напротив задыхаться от боли и метаться в агонии, как в той сцене, которую он недавно был вынужден представить с Уёном под руководством отравляющего голоса. — И давайте будем откровенны, Чхве Сан, — произнёс обладатель того самого голоса, складывая перед собой руки и глядя на Сана так, словно он был маленьким глупым ребёнком, не понимающим самых простых истин. — У меня есть достаточно рычагов давления на вас, чтобы вы допускали такие риски. Вы так не думаете? Или, может, мне назвать эти имена вслух? Кровавые сцены, заполонившие разум, мгновенно растворились, заменяясь уже привычным кабинетом. Разумеется. Если бы он не был так поглощён своей злостью, он бы подумал об этом сразу. Вряд ли бы они держали при себе такого монстра, не имея козырей в рукаве, которыми можно его приструнить и не позволять пользоваться своей силой в их сторону. — Теперь вы понимаете, почему так важно избавляться от привязанностей? Жаль, что этого урока вы так и не усвоили. Сан впервые за вечер потупил взгляд, чуть ли не впадая в отчаяние от безвыходной ситуации, в которой оказался. Перед этим меркла даже та чудовищная правда, которую он узнал о себе, хотя, казалось, ничто другое не могло напугать его ещё больше. — Вы свободны. Отныне в вашем расписании прибавляется одно занятие, каждое воскресенье, после сеанса у психолога. Никто об этом… — Знать не должен, уже понял, — выдавил Сан, стремительно поднимаясь и покидая кабинет, не удостоив Ги Вона даже прощальным взглядом. Мысль о том, что теперь ему придётся бывать здесь каждую неделю, терзала невидимыми нитями, оставляя надрезы в разных местах и заставляя их кровоточить. Вернувшись в комнату, он специально держал голову опущенной вниз, лишь бы не встретиться глазами с Ёнсу, но тот быстро нарушил его планы, подбегая вплотную. — Сан… — Я устал, поговорим завтра, ладно? Он снова собирался пропустить ужин, надеясь посидеть в тишине и хорошенько обдумать то, что узнал, чтобы привести в порядок голову и смириться со своим новым личным кошмаром. Нельзя поддаваться панике, верно? Он ведь способен справиться со всем, разве не так? Что бы не происходило снаружи, внутри всё должно оставаться стабильным. Ничто не изменится, пока он сам этого не позволит. — Мы никогда не поговорим, если ты не перестанешь избегать меня после нашего последнего разговора. Слова отдались тупой болью под рёбрами. Неприятная правда всегда ощущается именно так, на физическом уровне, и никак иначе. Было нелегко игнорировать разочарование, которым чужой голос пропитался насквозь, но так лучше. Особенно теперь. — Я не избегаю тебя, — солгал он, продолжая смотреть в пол и быстро добираясь до кровати. — Просто много всего накопилось. — Хватит, Сан. Ёнсу сел рядом, грубым движениям хватаясь за его лицо прохладной ладонью и поворачивая к себе так, чтобы у того не было возможности отвернуться. — Ты бегаешь от меня, и мы оба это знаем. На этой неделе не было занятий, но ты постоянно то в библиотеке, то пропадаешь на тренировках. Стоит мне зайти в комнату, как ты тут же уходишь, мямля что-то про неотложные дела, и возвращаешься поздно ночью, думая, что я уже сплю и ничего не слышу. Ты даже в столовой ешь так, чтобы закончить раньше всех и снова спрятаться от меня. Не надоело? Ты из кожи вон лезешь, лишь бы выпытать у меня очередную причину моего плохого настроения, но когда происходит что-то у тебя, то просто сбегаешь. Разве это честно? Скажи, чем я заслужил такое? — Ты неправильно всё понял, — Сан попытался увернуться, но на его лицо тут же прилетела вторая ладонь, что было сравнимо с пощёчиной. Лучше бы он его ударил. Так было бы проще. — Даже не смей нести эту чушь о том, что я всё не так понимаю, — разозлился Ёнсу. Сан нерешительно поднял взгляд, чтобы столкнуться с чужим, и его прошибло горячей волной стыда от тех бесчисленных эмоций, которые он в нём увидел. Хуже всего было разочарование, и, зная друга, Сан был уверен, что это разочарование было обращено в сторону самого Ёнсу. Даже сейчас он винил не Сана, а самого себя. — Почему ты мне не доверяешь, Сан? — почти беззвучно спросил он, вмиг теряя свою злость. Если существовало в мире что-то, что могло заставить внутренности Сана превратиться в ещё больший беспорядок, чем уже был, это была именно эта фраза. Именно она стала той контрольной точкой, после которой осознание всего произошедшего нахлынуло на него мощным потоком, не давая возможности задержаться где-то наверху хотя бы на пару секунд, чтобы сделать спасительный вдох. — Ёнсу… — Ответь мне. — Я монстр, Ёнсу! — Закричал он вдруг, отталкивая от себя чужие руки и стремительно уползая к самой спинке кровати, чтобы вжаться в неё и оставить между ними как можно больше расстояния. — Я доверяю тебе больше, чем кому-либо ещё в этом месте, но я больше не могу доверять самому себе, и это то, что пугает меня куда сильнее, чем все те демоны, с которыми нам только предстоит столкнуться. Я боюсь находиться рядом с тобой, потому что не знаю, что может произойти в следующий момент. Я… Сан начал задыхаться, снова. Подступающая истерика душила и терзала внутренности, насмешливо наблюдая за его ничтожными попытками закрыть перед ней двери, когда она уже внутри. Нельзя. Не теперь. Никогда больше. Он направил все оставшиеся у него ресурсы, чтобы обрезать её на корню. Не нужно. То, что им твердили про важность контроля эмоций, к нему теперь относилось в первую очередь. Нельзя допускать злости. Нельзя допускать взрыва. Нельзя, чтобы в следующий раз, когда он вынырнет из своего забытья, он вдруг обнаружил рядом с собой бездыханный образ того, кого поклялся защищать. — Знаешь, кто настоящие монстры? — спокойно произнёс Ёнсу, подползая ближе и игнорируя выброшенные в останавливающем жесте руки напротив. — Ги Вон — монстр. Хан Сонхо — монстр. Все те люди, которые год за годом превращают нашу жизнь в ад — монстры. Но ты? Разве хоть кто-то в здравом уме сможет назвать тебя чудовищем? Сан, посмотри на меня. Сан остервенело замотал головой, чувствуя, как прохладные руки вновь прикасаются к его лицу, на этот раз мягко, и поднимают выше. — Я знаю тебя лучше, чем кто-либо ещё. Даже лучше, чем Уён, потому что он застал тебя только ребёнком и не имел возможности увидеть, как ты растёшь дальше. И глядя на человека, который готов пожертвовать своим состоянием, лишь бы помочь кому-то другому, и человека, который прилагает столько усилий, чтобы спасти никому не нужное животное, осознавая, на какой риск он идёт, я ни за что не смогу назвать его монстром. Ты можешь не верить себе, потому что запутался. Но можешь ли ты поверить мне? Сан лишь беспомощно смотрел в чужое лицо, блуждая в своих эмоциях. — Ты ведь даже не знаешь правду. — Я всё знаю. Сан на мгновение округлил глаза, поражённый услышанным, но его удивление длилось лишь пару жалких мгновений. Разумеется, он знает. Несмотря на не самую лучшую успеваемость, Ёнсу был умён, действительно умён. Его способности анализировать вещи всегда приводили в восторг, поэтому конечно же он уже давно сложил все переменные и получил нужный ответ. Возможно, даже раньше, чем Сан, которому потребовалось время, чтобы уложить правду в своей голове. И даже теперь, когда Ёнсу знал правду, Сан не смог найти в его глазах ничего, что было бы похоже на страх от нахождения рядом с таким опасным существом. Его присутствие успокаивало, и Сан впервые за эту неделю подумал о том, что, возможно, он слишком всё преувеличивал. Возможно, всё не настолько ужасно, как выглядело на первый взгляд. Ведь что миру известно о полукровках? Лишь жалкие крупицы информации, из которых невозможно собрать единое целое. Все те страшные истории, которые происходили когда-то, были результатом отсутствия знаний. Их никто не обучал, они были вынуждены смириться со своей сущностью, не зная, как подчинить свою силу, чтобы она могли принести что-то ещё, кроме страшных разрушений. Но ведь он сможет? Разве не для того его поместили сюда? Известен ли истории хотя бы один случай, когда полукровку учили контролировать свои способности с юного возраста, или он станет первым? — Успокоился? — мягко отвлёк его Ёнсу, слегка потрепав по щеке. — Больше не будешь сбегать от меня? — Скажи мне, что я должен был сделать в прошлой жизни, чтобы в этой меня поселили в одну комнату именно с тобой? Может, я был героем? — Ты и сейчас герой, — тихо усмехнулся он. — Мы просто два неудачника, вот нас и притянуло друг к другу. Сан растянул губы в улыбке, с ликованием отмечая, что для этого ему даже не пришлось напрягаться. Улыбка получилось естественной и такой лёгкой, что все его мрачные мысли ушли куда-то на задний план, давая ему заслуженную передышку. — Этим двум неудачником пора собираться на ужин? — Верно. Заодно прихватим вкусностей для Афины. Получить двойную порцию… Она будет счастлива. Легко сбрасывая с себя нервное оцепенение, Сан поднялся с кровати, чтобы последовать за другом. Не было ничего страшного в том, что он узнал. Просто очередная задача с повышенным уровнем сложности, для решения которой придётся потратить больше времени и усилий, но рано или поздно он найдёт способ справиться с этим. Не сможет не найти. Теперь, главное, не прекращать убеждать себя в этом. Ни на одну секунду.