Куда иголочка, туда и ниточка

Именно после той ночи, когда раненый Вадим остался у них, и началась новая глава в жизни Кащея. Ему казалось, что даже счастливая и полная перспектив. Вполне ожидаемо, что мысль подала его супруга, ведь все завиральные идеи принадлежали в их доме только ей. Кащей любил поваляться подольше, и отсутствие необходимости рано вставать превратило эту привычку в его обыкновенное состояние. Но сейчас надо было решить вопрос с Адидасом. В полудреме он слышал, как Нафиса ушла на кухню готовить завтрак, как спрашивала о самочувствии Желтого, вероятно, увидела, что он уже проснулся. Пришлось вставать. Надо было перевязать ногу Вадиму и поговорить с ним. Что касается помощи, Кащей уже и не помнил, что и когда он делал абсолютно без выгоды для себя. Конечно, он тоже человек, и без необходимости жестоким никогда не был. Уж не оставил бы на морозе Желтого истекать кровью, но, скорее всего, его помощь ограничилась бы вызовом скорой и наспех перебинтованной раной. Все. А сейчас… выгоду, понятное дело, получит не только Вова. В этот-то момент глубокомысленных размышлений в спальню Нафиса и влетела — единственная в их импровизированной компании одетая не в домашнее, а едва ли не на парад. Села, как она любила, на корточки, облокотившись руками о колени Кащея. Требовательно заглянула ему в глаза — не та, конечно, ситуация, которую он себе представлял и от которой приятной судорогой свело бы низ живота, но внутреннее чутье подсказывало — сейчас не время. Хотя определенно ему хотелось бы повторить то, что они делали сегодня ночью. Было в этом что-то пикантное — заниматься любовью максимально тихо и сдерживаясь, чтобы Желтый не услышал лишнего. Он вообще ночью дрыхнуть должен был после всех этих событий с Адидасом, но кто ж его знает. Несмотря на то, что Кащей эксперименты в постели любил, мысль о том, что его кто-то может услышать, не вдохновляла ни разу. — У меня отличная идея, — шепотом, но все же довольно различимо сказала тем временем Нафиса. — Та-ак? Что-то не очень нравился Кащею ее запал. Явно же что-то задумала, а раз светлая мысль пришла не в его голову, а в чью-то еще, пусть и жены — жди подвоха. — Ты же не просто так помогаешь Желтому. Хочешь с него что-то получить. Так может, вам вместе замутить какое-то дело? Адидас мне говорил недели две назад, что скоро здесь очень сильно все поменяется, — начала эмоционировать Нафиса, — ты наверняка коммерсантом станешь. — Почему ты так решила? — удивился Кащей. Ладно. Вот прямо сейчас она явно не на секс намекает, а жаль, могли бы по-быстрому, как он любил с утра. — Ну так в группировщиков пусть Вова играется. Ты явно хочешь большего. Пришлось окончательно смириться, что под словом «большее» подразумевались амбиции и целеустремленность, а не интимные отношения. — Допустим, — вздохнул Кащей, понимая, что Нафиса сейчас от него не отстанет и вообще намерена поделиться чем-то значимым, — и что у тебя за идея? — Так у Желтого кафе, — она произнесла это так, словно все было предельно очевидно. Помолчала и добавила, будто для непонятливых, — ну, вместе бизнес легче и выгоднее вести. Ответственности на тебе будет меньше, если что не так. Вы же по-любому будете незаконными вещами заниматься. — Значит, на кого-то надо будет ответственность скинуть, ты это хочешь сказать? — перебил он чуть громче, — думаешь, что Желтый такой тупой, что не поймет этого? Кащей картинно заломил правую бровь, так мало кто умеет, обычно это впечатляет людей. Однако Нафису это не сбило с толку. — Я ж не говорю, что надо его обязательно подставлять! Но с ним легче, ведь он тебя не подставит. И кафе у него опять же. — Услышал. А что еще? — Да. Крыша нужна. Такая, чтобы никто не тронул. — Нужна, кто ж спорит, — Кащей аккуратно убрал руки Нафисы с коленей и похлопал рядом с собой — садись, мол, разговор важный. Она мгновенно оказалась рядом, — может, у тебя и мысли есть? — Менты или чекисты какие-нибудь. Коммунисты там идейные. Ну, прямо вот идейным быть не обязательно, но… — Ты долго думала-то, мать? — по-доброму усмехнулся Кащей, глядя в ее горящие глаза, — так меня твои менты и приняли с распростертыми объятиями! Не забыла, что я сидел? Кто у нас из воровского мира? И что, теперь с ними за ручку?! Не западло? — А если не ты? — А кто тогда? — Я, — сказано это было просто и тихо, без рисовки, но Кащей прифигел знатно. Даже потерял на мгновение дар речи, что с ним случалось крайне редко. Можно сказать, событие из ряда вон. — У меня репутация — хоть сейчас в партию, — Нафиса говорила об этом спокойно, будто вопрос был в том, что приготовить поесть, — если отбросить красивые пафосные слова, то всем известно, что милиция крышует барыг. Главное — стать своими. А я и устав знаю, и все эти съезды. Стрелять теперь умею, в крайнем случае для них это может быть важно. В бизнес я лезть не собираюсь, все равно я в этих схемах ничего не понимаю. Но тогда вашей крышей стану… по сути, я. — Твои б идеи да… в мирное русло, — скептически отозвался Кащей, — а о том, что ты будешь навсегда с ними повязана, не подумала? О риске? Те же коммунисты тебя и прихлопнут не ровен час. И меня с Желтым заодно. — Думала, — вмиг посерьезнела Нафиса, — я же все понимаю. И мне страшно. Но это меньший риск. Если мы не пойдем на него, то лежать нам с тобой где-нибудь в подворотне с перерезанным горлом. Я… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Костя, — она горячо зашептала ему на ухо, — или со мной. Кащей покачал головой. — Если с мусорами сотрудничать — ты понимаешь, как на это наши посмотрят?! Ладно улица, фиг с ней, — почему-то Кащею всегда было неловко материться при Нафисе, как будто он оскорблял ее, такую правильную, этими словами, что ли, — но ты что думаешь, воровские нас за это по головке погладят? — Они же первые нас и убьют, если ты еще выше поднимешься. А ты поднимешься, я тебя знаю, — сказала Нафиса. Вот тут, конечно, она была права. — Что сказать, соображаешь. Ну по логике-то. Думать надо, — Кащей понимал, что иметь свою крышу им выгодно. Только надо наверняка знать, что это будут именно «свои». И главное не то, чтобы были сильные, намного важнее преданность, — и как ты на ментов-то выйдешь? У меня там никаких подвязок нет. — Может, у Желтого есть? — Так вот он тебе зачем! — понимающе протянул Кащей. — Ну да, вдруг повезет, — Нафиса неопределенно пожала плечами. — Ладненько, дорогая, покумекаю. Ну иди тогда, каша, наверно, пригорела, пока мы тут базарили. Девушка кивнула, вставая, выглядела она при этом очень довольной. — Сегодня не каша, а котлеты и глазунья. Мужчинам надо много есть. В том, что Нафиса готова была хоть до отвала накормить Желтого, только бы он помог в реализации ее идеи, Костя вот вообще не сомневался. А вообще озвученная идея, хоть и выглядела дерзкой и странной, казалась неплохой. Еще когда Вова отшил Кащея было понятно, что долго Адидас так не протянет. Он был прекрасным исполнителем, что ему пригодилось в армии, а вот роль вожака стаи не тянул. В этом качестве Нафиса была похожа на него с той лишь разницей, что она не пыталась играть на чужом поле. И, разумеется, было очевидно, что Кащея скоро позовут обратно в группировку, хотя ему самому это было не очень-то нужно. При первой же благоприятной возможности Кащей готов был подняться на не очень честных делах. Естественно, не на мокрухе, этих проблем ему не надо, да и для того, чтобы так легко и просто убивать, нужно все-таки иметь особый склад характера. Или вернуться из Афгана в таком состоянии, как Вова. Нафиса, молодец какая, тоже осознавала, что не переубедит Кащея. Не станет он впахивать где-нибудь на заводе за зарплату. А значит, нужно уменьшить риски, как она любила говорить. Все бы хорошо, только вот потянет ли девочка? Нафиса, в отличие от Вовы, идеалисткой не была. Плевать она хотела на принципы улицы. Одна у нее была идея — чтобы живой быть. Чтобы муж был жив. Вот ее принцип и святая вера. Да и Кащею на улицу было фиолетово, если уж говорить совсем честно. И если он сможет подняться, имея ментовскую крышу — почему нет? Желтый не сидел, так-то у него репутация получше будет, чем у Кащея. А у Нафисы так вообще кристально чистая, может, и выгорит что. Вот только не ведет ли она двойную игру? Если бы Нафиса раньше была знакома с Желтым, а не видела его только мельком на их свадьбе — это бы имело смысл, а так… непонятно. На вид все просто и логично. Но Кащей уже отвык от простых решений. После завтрака, когда Нафиса очень удачно ушла на свою работу, где, кажется, присутствовала теперь всего на четверть ставки, Кащей и решил обсудить вопрос с Желтым. Изложил идею с бизнесом как собственную, вбросил мысль насчет связи Нафисы с ментовскими структурами — на перспективу. Про Айгуль сказал, чтобы молчали. Из-за девочки Вадим совсем помрачнел. — Я сразу увидел ее, как пришел. Лежит на диване, плачет. Зову — не отвечает. А потом мразь эту увидел, гниду… Мы найдем Колика. И накажем, это я гарантирую, — ледяным тоном отчеканил он. — С Адидасом-то что? Закрыли тему? Он видишь, как перепугался, думал, что тебя убил. Прибежал ко мне сразу, — тут, конечно, Кащей здорово приукрасил. Но и Вова сам ему помог паническим состоянием, когда в «Снежинке» держал Вадима, пока Кащей вытаскивал пулю, — пока ты спал, просил в Универсам вернуться. Придет к тебе, если надо, еще раз прощения просить будет. Вадим только усмехнулся. — Ты смотри за ним, Кащей. Таких косяков прощать ему никто не будет. А я предъявлять не стану. Оно и понятно, Вадим уже насмотрелся на тревогу Вовы, как тот трясся над ним в машине и тихонько ругался отборным матом с рефреном «ты только не сдохни, пожалуйста». Кащей даже в какой-то момент углядел в зеркале, как Адидас почти заботливо вытирал пот с лица Желтого. Адидас, к счастью, ничего не заметил и не отрефлексировал, а то первый бы побежал мстить Желтому за вновь испытанное унижение. Хотя, если так-то разобраться, нет унижения в том, что тревожишься за человека, которого ты в запале чуть не угрохал. Хорошо, конечно, что Вова не пьет, промелькнула мысль у Кащея, а то с ним и трезвым проблем не оберешься — больно бойкий стал. Страшно представить, что бы он наделал в пьяном состоянии. — Предложение твое дельное, — неожиданно посерьезнел Желтый. Кащей улыбнулся во всю ширину рта — не искренне, но привычно, — иметь свою крышу отлично. Но рискованно, не каждому мужчине по силам работа. И не для нее точно. Добрая она у тебя, заботливая. С утра таблеток мне принесла, градусник. — Зачем градусник? - брови Кащея удивленно поползли вверх. — Не знаю, сказала, что воспаление может возникнуть. Надо, в общем. — М-м, понятно. — Ну не ей же с обрезами ходить на стрелки, — задумчиво продолжил Желтый, — но так идея-то хороша. — Так а зачем самой ходить? Не телохранителем же будет. Ей-то статус повыше нужен, особенно если секретность получит, вообще красота. Ей так безопаснее, — Кащей чиркнул спичкой, прикурил, затянулся. Разговор только начался, а он уже устал, представляя, сколько всего придется им обсуждать. — И будет у нее связи, а с ними власть и статус, — мягко намекнул Желтый на потенциальную конкуренцию. Кащей придвинулся к нему, выдохнул носом дым: — И? — Прекрасно. Но только если твоя жена будет на нашей стороне. Кащей усмехнулся. — Конечно, на нашей. На чьей же еще ей быть? Да она вообще женщина, а они, брат, знаешь… на столько шагов вперед не думают. Мозг у них иначе устроен, — Кащей для выразительности даже помахал пальцами у виска. Он, конечно, многое не договаривал. Она была не на их стороне — а только на его. И сейчас он видел в этом огромный плюс. Рядом с ним был преданный человек с отменной репутацией. Стрелять, конечно, она умела пока так себе, но это и не нужно — просто покажет свою готовность послужить Родине. Пару раз в тире где-нибудь. Невыездная, конечно, будет, зато в полной безопасности. И она, и ее муж, кстати, да и родители тоже. Теперь царевна будет жить не в золотой клетке, а в золотом дворце кощеевом. И дворец тот будет заперт накрепко. Изнутри. Косте и в голову не могло прийти, что царевна когда-нибудь захочет вырваться из удушающих объятий. Или, возможно, стать единоличной властительницей. *** Связи у Желтого имелись, вот только не те, что им нужно. Помог с крышей, как ни странно, Вова, а точнее — его младший брат Маратик. С Айгуль вышла трагичная история. Колик этот совсем базар не фильтровал, не умел язык за зубами держать. Растрепал всем о том, что Айгуль якобы сама захотела лечь с ним. Колику-то Марат отомстил, но до этого бедная девочка вышла из окна — ее затравили родители, одноклассники, просто левые люди, которым не все ли равно? После того, как стало известно о том, что произошло, Марата отшили. Вова, как назло, ровно в этот момент укатил с Наташей и Желтым к его матери в деревню. Вернулся — а Универсама нет. Марат, ожесточившись на пацанов, которые когда-то были своими, а потом довели девочку до суицида, подставил их по-крупному. Отомстил так отомстил. Кащей даже в какой-то момент зауважал его — парень-то был поумнее Суворова-старшего. Но и более жестоким. Пришился, в общем, Марат к окодовцам. Как вскоре птички напели — там ему быстренько доставили Колика для совершения справедливой мести. Вообще этой комсомольской дружине, а точнее, именно Коневичу, Марат был нужен как палач. Вот ему и кинули кость, как собаке, чтобы задобрить. Коневича этого Кащей знал. И, в глубине души, немного боялся. Так, самую малость. Этот с виду нелепый кудряшка-электроник был обманчиво милым и не менее обманчиво преданным коммунистом. Только настоящий хищник может позволить себе скинуть ненужную бравость и лихость и даже изображать из себя ромашку — и в одной его улыбке будет больше опасности, чем в солдате с автоматом. Вот от Коневича во всем веяло неискренностью, а связи у него были такие, что Кащей даже завидовал немного. И тут — Маратик на крючке. Обмозговали они это дело с Вовой и Желтым, поговорили с Нафисой, решили, что и ей надо худо-бедно, а через Марата найти подход к Коневичу. Проинструктировали ее, конечно, чтобы она там не просто не доверяла, а стала даже немножко параноиком — уж лучше так, чем неизбежно оказаться обманутой. Повезло им в том, что Марат, хоть и на дух не переносил Кащея с Желтым, к Нафисе относился неплохо, почти нормально. Вот они и спелись. Уж какую развесистую клюкву Нафиса собралась задвигать Коневичу — любо-дорого было послушать! А ему того и не надо было. Принял под свое крылышко сразу. Конечно, шутка ли, был один Марат в помощниках, обязанный по уши, а теперь вторая помощница нарисовалась. Замужем, конечно, за зэком, но Коневич рассчитывал надавить, уговорить, придумать что-то. Все эти махинации Нафиса уже умела распознавать, а потому исправно докладывала Кащею и Желтому в «Снежинке» о том, какие приемы использует Коневич, чтобы рассорить ее с мужем. Аккуратные, надо сказать, приемчики, которые можно истолковать даже невинно. Но лучше перебдеть. А позднее они и Марата ввели в курс дел. Так и обсуждали дела бизнеса в «Снежинке» — Желтый, Кащей, Вова, Марат и еще парочка добмытовских, вроде как проверенных людей. Нафиса периодически с ними сидела, но не особо вслушивалась. Ей еще предстояло отвечать на полиграфе на вопросы, так что ей не полагалось знать лишнего. Правда, Желтый организовывал для нее столик в уголке и всегда держал на кухне ее любимые блинчики с какими-то непонятными ему прибамбасами. Точнее, с консервированными импортными мандаринами, апельсиновым соусом и сметаной с сахаром — всю эту информацию Нафиса восторженно выдала Кащею, когда впервые их попробовала. С первого раза всю эту мутотень и не выговоришь! В общем, сластена она у него. Желтый это тоже знал, и потому всегда держал на кухне эти блинчики. Во время очередной встречи, на которой были все, кроме Вовы, который уже потихоньку отходил от дел, женившись на Наташке, встал вопрос о переезде. Желтый выступал за то, чтобы перебраться в Москву. Бизнес расширять надо было как-никак. Кащей, напротив, хотел подмять под себя Казань. Ему до сих пор поперек горла хадишевские стояли, которые никак не хотели сдавать свои позиции, наоборот, даже укрепились. Марат, как ни странно, поддерживал Желтого, потому что его достал Коневич со своим нескончаемым показным энтузиазмом. — Ты что думаешь, Фиса? — полушутя-полусерьезно обратился Кащей к жене. Она отложила какую-то книгу, подперла рукой подбородок. — А я бы в Питер переехала. Такой красивый город, столько музеев! В Эрмитаже мечтаю побывать. Вот какая у вас мечта? У меня — Эрмитаж. Все заулыбались. То ли тому, что ее мечты никак не связаны были с материальными благами, то ли возвышенности ее желания. — Ну а если серьезно? — спросил Марат. — А если серьезно, куда иголочка, туда и ниточка. Как Кащей решит, — и снова уткнулась в книжку, показывая, что ей фиолетово, что там они обсуждают. — Вот умница, — восхитился Кащей. Было это сказано искренне или нет, но Нафиса проявила себя молодцом, показала остальным, какой у Константина надежный тыл. Желтый еще не был женат, но посмотрел на нее с уважением, а Марат сразу помрачнел — наверное, Айгуль свою вспомнил, хотя прошло уже около года с ее смерти. В результате решили ехать в Москву, благо для этого имелись и подходящие возможности, и даже какие-то связи. И только в Москве Кащей узнал, что у них будет ребенок. Конечно, он был рад. Не сразу понял, не сразу осознал, ошалел от этой, казалось бы, вполне естественной новости. Но на самом деле очень обрадовался. Это была девочка. Как и все мужчины, он хотел мальчика. Но именно в дочках, как ему сказали, он души не будет чаять. И Кащей искренне в это поверил. Он искренне хотел, чтобы его дочка могла им гордиться. И чтобы ей никогда-никогда не пришлось его бояться. Интересно, на кого кроха будет похожа, когда родится?