Бесы во мраке

      Осаму проснулся поздно, что было совсем не удивительно. Ему всё ещё не давала мысль о той прогулке ночью. Ну всё же они встретились, можно было на этом и успокоиться. Но Дадзая не покидало ощущение, что ими кто-то управляет. Из-за этого он и волновался. И, по всей видимости, волновался об этом не только Дадзай, но и Фёдор. Другие же просто не догадывались об этом.       Осаму с трудом вылез из постели: ему хотелось хоть ещё немного поспать. Выйдя из комнаты и придя на кухню, он встретил знакомые лица. Николай и Сигма. И что они тут забыли? Так ещё и завтракали вместе с Чуей и Одой. С последним всё понятно, небось те припёрлись, а он предложил позавтракать с ними. Но, что удивительно, так это то, что Накахара реагировал на Гоголя вполне спокойно. Вообще, не этого Дадзай ожидал от Чуи. На своём опыте он знал, что такие люди, как Гоголь, очень раздражают Чую. Иногда и сам Дадзай был таким, из-за чего неоднократно получал от напарника. Но его отношение к Николаю реально его удивило.       — Доброе утро, Дадзай, — поздоровался Одасаку.       Он сразу же поднялся и поставил тарелку с завтраком для Осаму. Парень сначала подошёл к столешнице, на которой стоял графин с водой. Наливая себе, он чуть не опрокинул графин, когда кто-то за столом сказал явно в его адрес:       — Оооо, доброе утро, спящая красавица!       Как оказалось, это был никто иной, как Николай. Он хитро зажмурился и захихикал, Сигма же просто улыбнулся и пожелал доброго утра, а что насчёт Чуи… То Дадзая он даже вниманием не удостоил. Заметив это, Сигма забеспокоился: не поссорились ли они вчера? Но он нашёл в себе силы разрядить обстановку и робко спросить:       — Как спалось, Да… Дад… — Сигма пытался выговорить имя нового знакомого, но его перебили:       — Дадзай. А спалось мне хорошо.       Рыжий на это закатил глаза.       — Ну конечно, проспал до обеда и счастья полные штаны…       — Ой-ой, да больно надо…       Ода прочистил горло. Можно было понять, что он явно не доволен тем, что эти двое начинают очередную «перепалку». Дадзай тут же замолчал, Чуя последовал его примеру. «Гости» же смотрели на это с неким удивлением. В воздухе витало напряжение, но через секунду Гоголь удачно его развеял:       — Слушайте, мы же пришли, чтобы позвать вас гулять. А заодно познакомим с нашими одноклассниками и расскажем что да как.       — М, кстати да. Я же вам не показывал город… — сказал Ода и тут же перевёл взгляд на Николая. — Сделаете мне одолжение? — обратился он к гостям. Те сразу же согласились.       — Покажем-покажем, не сломаемся же пополам от этого.       Дадзаю и Чуе ничего не оставалось, как согласиться на это. После завтрака они оба ушли переодеваться для улицы. Был уже конец августа, начинало холодать. Дадзай оделся в каком-то более классическом стиле, чего не скажешь про Накахару: одет как обычный подросток.       Выйдя на улицу, Николай приобнял Осаму за плечи и потеребил ему волосы. Сигма на это улыбнулся, но потом он внезапно вспомнил увиденное за завтраком, и его улыбка сменилась беспокойством. Он решился спросить:       — Я, конечно, понимаю, что это не моё дело… Но вы случайно не поссорились?.. Просто не думаю, что друзья будут вести себя так с друг другом с самого…       — А мы и не друзья, — отрезал Чуя. Сигма ошарашенно на него уставился.       — Погодите… Как это? Вы же живете вместе, но не братья…       — А, может, всё потому, что кто-то из них приёмный, — белобрысый залился смехом, а его друг лишь обеспокоенно обвёл взглядом всех присутствующих.       — Мы двоюродные, — соврал Дадзай, дабы больше не было расспросов. — Думаю, вопросов ни у кого больше нет.       Этих слов было более чем достаточно, чтобы угомонить смех Гоголя. Сигма облегчённо улыбнулся.       — Лааадно, что нам время тянуть? Пойдёмте! — позвал Николай, уводя всех от разговора.       И все четверо отправились в путь. Ещё вчера было очень даже жарко, но сегодня уже прохладно… Как той ночью. Ребята весело беседовали меж собой. Даже Чуя и то поддерживал разговор. Дадзай молча шёл рядом и просто осматривался, вглядывался в каждую деталь деревушки, что встречалась ему на пути. Он часто видел по пути собак. К его счастью, все они были на цепи да за заборами. Дадзай собак не любит, даже, скорее, ненавидит. Кошки Осаму больше по душе (даже несмотря на то, что он сделал в детстве). Один раз ему и кошка встретилась, сидящая прямо на дорожке. Чёрная.       Когда Сигма заметил её, робко отпрянул с тропинки на траву. Гоголь расхохотался, Чуя недоумённо посматривал то на кошку, то на Сигму. И Дадзай тоже. Николай пояснил им за примету: если человеку путь перейдёт чёрная кошка, то тогда этого человека весь день будут преследовать несчастья. Сигма обошёл её, Гоголь тоже. Накахара просто последовал за ними, никакого внимания не обращая ни на кошку, ни на Дадзая.       Кошка неспеша уходила в ту же сторону, откуда недавно пришли парни. Дадзай осторожно подошёл к ней, присел и погладил животное. Чёрная кошка довольно мяукнула, вырвалась из-под ладони шатена и потëрлась у его ног. Дадзая этот жест немого удивил, но он улыбнулся. Ребята были уже далеко. Осаму это заметил и побежал догонять их, оставляя чёрную кошку на дороге.       Они уже дошли до центра поселка. Похож он был уже не на ту дряхлую деревушку, что располагалась рядом с берегом озера, а на полноценную сеть жилых районов. Тут даже был небольшой двухэтажный торговый центр. Редко, но всё же попадались хрущевки. Чаще всего попадались двухэтажные-трёхэтажные многоквартирные дома. Магазинов тоже было достаточно. Это не были те самые маленькие ларьки, где продавщицы были старыми бабками с темно-бордовыми короткими волосами и ярко накрашенными глазами, в частности либо сильно подведенные карандашом, либо накрашенные синими тенями. Это вызывало у Дадзая некое отвращение, точно такое же, как старые бабки-сплетницы на скамейках у подъезда. Эти же магазины там были опрятнее, да и кассиры как-то тоже.       Все четверо подошли к какому-то красно-кирпичному зданию. В нём было три этажа. Выглядело оно вполне неплохо. Кирпичные стены были слегка обшарпаны, но это не сразу бросалось в глаза.       — Ну, вот это наша школа. Скоро подойдут остальные.       Николай довольно заулыбался и поставил руки в боки. Вскоре стали подходить люди, что были младше и старше Дадзая и Чуи на год-два. Итого их набралось около семи человек, за исключением одного. Фёдора. По каким-то причинам он не пришёл, но всем было всё равно, даже Сигме и Николаю, пусть даже они и были друзьями. Да и все делали вид, что так и должно быть… Ведь многие сторонились Достоевского, как потом Осаму узнал.       — Ну что ж, все в сборе. Думаю, можно теперь представить новых членов этого нескончаемого бытия. Дадзай и Чуя! — выкрикнул Гоголь и показал на двоих новеньких.       Все смутились таких странных, по их мнению, «имён». Из кучки подростков вышла вперёд невысокая девушка со светло-блондинистыми волосами и задала вопрос:       — У вас странные имена… Вы не русские?       Эту даму, как оказалось, звали Ника. Накахара вскинул брови. У него была возможность съязвить в ответ, мол: «А разве не видно?», но всё же делать этого не стал и спокойно ответил на вопрос.       — Мы из Японии. И то, что вы посчитали за имена, не совсем правильно. Дадзай — это всё же фамилия, — содержательно пояснил он. — А… Ого! — воскликнул какой-то парнишка.       У него были рыжие не причёсанные волосы и веснушки на носу, а глаза зелёные, слегка мутноватые. По имени он Саша, но все его звали либо просто Шурой, либо Рыжиком. Создавалось ощущение, что кличка «Рыжик» к нему настолько приелась, что была будто бы настоящим именем.       Прошло минут десять-пятнадцать, пока они все познакомились да перезнакомились. Самые младшие у них в компании были Мишка и Ника. Казалось, что они брат и сестра из-за схожей внешности, но было это совсем не так.       — Ну ладно. Раз мы все познакомились, то пора… найти какие-нибудь приключения! — воскликнул Николай. Выглядело это так, словно он глава этой «банды».       Кто-то так же хихикнул, а некоторые предпочли сохранить нейтралитет. Накахара оглядел ребят с ног до головы и слегка удивился. Если эта компания фактически состоит из всех учеников школы, то Ника — единственная девушка среди них…       — Кстати, я заметил, что здесь всего одна девушка. Ника. У вас всегда так было? — осторожно спросил Накахара.       И вдруг все замолчали как по команде. Это заставило Чую и Дадзая напрячься. Новые «одноклассники» стали переглядываться и никто не решался заговорить. Даже Гоголь, самый весёлый в компании, местный шут и всё такое тоже замолчал, а про Сигму вообще говорить нечего. Дрожал как кленовый лист. Ника сильнее натянула на себя кофту, будто ей стало резко холодно. Мишка стал смотреть в землю. Шура растерянно смотрел в никуда. Голос Дадзая будто бы вывел всех разом из транса.       — Ну так что? Можете ответите на вопрос?       Все снова переглянулись, за исключением Накахары и Осаму. И, набрав смелости, Ника стала объяснять:       — У нас были ещё девочки… но… — и она стала тихонько плакать, — но, когда к нам пришёл Фёдор, сразу начали пропадать дети… И не только девочки… но и мальчики… Никто их до сих пор так и не нашёл… — и тут Ника расплакалась сильнее, а остальные стали её утешать.       Осаму понимал, что это всего лишь совпадение. Просто потому, что Фёдор, как тот рассказывал, никогда не заботился о трупах. Он не убивал детей. Да и не стал бы он убивать без причины. Но для одноклассников он был слишком скрытной и подозрительной личностью. Можно сказать, им было известно только то, как его зовут.       Потребовалось около двадцати минут на то, чтобы все успокоились и пришли в обычное состояние. Дадзаю стало даже как-то душно от этих всех горьких слёз и он отошёл немного подальше от кучки ребят. Накахара же просто стоял неподалёку от этой же самой «кучки» и просто смотрел в одну точку. Для них двоих, скорее, было потрясением не услышать что-то про убийство, а услышать, что из-за Фёдора пропадают дети. Дадзай был уверен, что это точно не Фёдор, Чуя же вообще решил об этом не задумываться.       — Ну чего вы все какие-то груустные… — пробормотал Николай.       — Ммм… Ребят, может, тогда поиграем в прятки? — предложила Ника.       — Точно! Прятки в лесу! Тут есть один недалеко. Будем там играть. Собственно… кто последний, тот лох!       И белобрысый побежал куда-то, а за ним с весельем и остальные ребята. Это и есть русские игры? Ей-богу, как дети. Несмотря на равные условия шедших неспеша Дадзая и Чуи, первый всё же смог умело обхитрить последнего: когда они уже подходили, резко рванул к дереву, где все собрались.       —Ой, ну что ты, Чуя! Теперь ты водишь!       — Пошёл на хер, скумбрия! — Накахара злобно оттолкнул от себя Осаму.       На это непосвящённые ребята вздрогнули, но Сигма объяснил им что да как. Некоторые из них даже посмеялись над этим. Однако Накахару это от своей участи не спасало.       — Ну, короче… играем в прятки. Объясню тебе правила на всякий случай: ты считаешь до шестидесяти, а мы прячемся. Как досчитаешь, идёшь нас искать, — заключил Николай.       Чуя молча кивнул ему в ответ, и, повернувшись к дереву, начал считать, а остальные ребята стали убегать как можно дальше, подобно овцам, которые бежали от волка. Дадзай же не пытался убежать дальше, а спрятался в какой-то ямке неподалеку. Его напарник уже закончил считать и достаточно громко прокричал:       — Я иду искать!       И все как один затаили дыхание. В лесу стало очень тихо. Не доносилось никакого звука, кроме шагов Чуи, что издавал громкие шорохи и редкий хруст веток под своими ботинками. Накахара поочерёдно находил каждого из ребят: кто-то банально спрятался за деревом… Кто-то залезал на дерево! Таких гениев было найти сложнее, но хруст мелких хрупких веток всё равно в конце концов выдавал их местоположение. Кто-то же просто старался перебегать от одного места к другому. Шорохи выдавали, поэтому и таких было легко найти.       Чуя нашёл почти всех, за исключением Дадзая и Миши. На их поиски ушло около двадцати минут, но нашли только Осаму. И то потому, что тот сам вылез из ямки, которая была фактически возле места, где считал Накахара. Чуе же такой расклад не понравился: шатен обхитрил его дважды. Но потом все замолчали и Ника заговорила:       — Погодите, мальчики, а где Мишка? — и все разом стали переглядываться.       — А-а… А если его какой-нибудь зверь с-съел?..       Это, как оказалось, был голос Шуры. Но никто сразу этого не понял, кроме тех людей, которые хорошо знали его. Было понятно, что он сильно напуган.       — Может, тогда все вместе поищем его?.. Что же мы его родителям скажем, если не найдем его? — обеспокоенно, хоть и стараясь сохранять рассудительность, спросил Сигма.       — И то верно… — на удивление согласился Гоголь, — Так, тогда вы ищите, а я с Никой останемся успокаивать Шуру…       — Давайте разобьёмся по парам? Риск потеряться будет меньше… — предложил Сигма.       Все согласились и отправились на поиски. У Дадзая было странное предчувствие, и потому он был в паре с Сигмой. Они бродили по лесу достаточно долго. Вокруг были только сосны и уже поблекшая трава, а под соснами можно найти шишки и иногда грибы. Но вдруг им попадается что-то типа огромной норы, которая выглядела так, будто бы её вырыли специально. У Осаму чувство тревоги усилилось. Не то чтобы он боялся, но что-то не давало ему покоя…       — Я туда сам загляну, а ты будь здесь, — потребовал Дадзай.       Но этот вариант оказался неверным… Стоило ему отойти от Сигмы и чуть отодвинуть листву, чтобы лучше разглядеть, что в норе, как послышался глухой звук. Этот звук Дадзай знал очень хорошо… Будто бы… удар чем-то тяжелым прошёлся по голове?.. Он резко развернулся и увидел, что Сигмы больше не было там, где он его оставил. Осаму рванул как ошпаренный. Куда бежал, он не соображал, лишь полагался на свою интуицию.       Было неизвестно, сколько прошло времени, когда Дадзай наконец-то прибежал к какой-то хижине, что находилась у подножья небольшого холма с крутым склоном. Оттуда слышались какие-то всхлипы и плачь. Этого было достаточно, чтобы догадаться, чей именно это плачь. Осаму уже был готов побежать туда, но его будто бы кто-то толкнул со спины… И нет, это не было похоже на руку какого-то подростка. Ладонь была большой и… сильной? Парень покатился вниз кубарём. Ударившись о какое-то дерево, острая ветка коснулась радужки его правого глаза. Рука стала сильно болеть, ведь основной удар пришелся по ней, но и глаз был не исключением. Он окропился кровью. Дадзай зажмурился от боли и закрыл ладонью пострадавший глаз. Боль была невыносимой, но он терпел, ибо выбора другого у него не оставалось…       Еле-еле он всё-таки спустился вниз и подошёл к избе. Когда открылась дверь, пред ним предстала шокирующая картина: забившийся в углу Сигма, с которого была снята половина одежды, и рядом… труп Мишки… Его живот был вспорот, а кишки выпотрошены. Неизвестно, каким именно образом отрублены его конечности: из кровоточащих обрубков были видны острые кости, что торчали из них, словно хотели разорвать плоть ещё больше.       Лицо Дадзая ничего не выражало при взгляде на труп. Но что насчёт его «друга»… Ему было его жаль?... Скорее нет. Это была жалость к нему как человеку, что в первый раз испытал ужас на себе, но никак не соболезнование и сочувствие. Осаму тоже подвергался педофилии со стороны «отца», а если быть точнее, со стороны Мори. Осаму подошёл и помог одеться Сигме. После дал ему свой свитер. Тот принял его безоговорочно и надел. Осаму было больно от ран, но он терпел. Сигма, хоть и был не в лучшем состоянии, не сдержался и спросил его:       — Дадзай… что с твоим глазом?..       — На ветку наткнулся, когда падал…       Они вышли из хижины и пошли по лесу в неизвестном направлении. Было тихо и Дадзай завел разговор, дабы утешить своего спутника.       —Слушай… знаю тебе больно. Может, сейчас ты возразишь, что я ничего не понимаю, но скажу тебе одно… Я тоже подвергался педофилии, только в более лёгкой форме...       —Дадзай… ты…       Сигма удивленно распахнул глаза, а после обнял его и, уткнувшись ему в плечо, стал плакать. Они так простояли ещё около двух минут и, отпустив друг друга, продолжили путь по лесу.       — Он... не успел меня изнасиловать... Потому, что убежал куда-то… — заикаясь говорил Сигма.       — Знаю, но... всё равно, это ведь неприятно...       Бродили они так до вечера. Уже начинало темнеть и пострадавшие совершенно случайно вышли из леса. Это был берег, где заканчивалась деревня теми самыми полузаброшенными домиками. Дадзай и Сигма поспешили к Оде. Осаму открыл дверь и закричал:       — Одасаку! Быстро иди сюда!       Услышав крик своего подопечного, Сакуноске быстро спустился вниз и увидел Дадзая с рукой, которая явно «смотрела» не в ту сторону, и заметил его правый кровоточащий глаз. Увидел Сигму в свитере шатена. У мальчика был потрёпанный и растерянный вид.       — Что у вас случилось? — обеспокоенно спросил Ода, видя, в каком состоянии эти двое.       — Вкратце... Мы играли в лесу в прятки, и там похитили сначала Мишку, а потом Сигму. Мишу убили, а Сигму пытались изнасиловать, но не успели. А я, пока искал их, поранил глаз и, похоже, сломал руку. Но я не сам это сделал... Меня кто-то столкнул с холма... — тяжело дыша и немного корчась от боли, говорил Осаму.       — Тебя надо в травмпункт везти, понимаешь? — обратился Ода к Дадзаю. — Сигма, посиди пока на кухне, я быстро соберусь и поедем, — скомандовал Ода.       Гость сделал всё, о чём его попросили. Они втроем поехали в ближайший город, так как травмпункта или каких-либо медучреждений в посёлке не было. Одасаку вёл диалог с Сигмой, дабы успокоить его. Тому это вроде помогло. Спустя час-полтора, они приехали в ближайший город. Дадзая осмотрели. У него действительно была сломана правая рука и не только рука, но ещё и два ребра слева. Сигма беспокоился за него очень сильно. Это ведь произошло и по его вине. Осаму наложили гипс и бинты. Теперь он выглядел точно так же, как и тогда, когда жил еще в Йокогаме...       Все трое уже сели обратно в машину и поехали обратно. Сигма почувствовал, что ему нужно извиниться и всё-таки заговорил:       — Простите меня, пожалуйста… Ведь Дадзай пострадал именно из-за меня…       — Я в порядке, не извиняйся, — отрезал Осаму.       — И всё же прости…       Тут в их диалог влез Сакуноске:       — Сигма, ты ведь не знал, что всё именно так обернётся. Не хочешь поужинать с нами? Заодно подождёшь Колю и Накахару...       — Накахару?.. — удивленно переспросил Сигма, но его перебил Осаму.       — Накахара — фамилия Чуи. А моё имя Осаму.       — О… вот как. Ну, если можно, то я бы остался... — такое предложение засмущало гостя. Они уже приехали обратно домой. Через полчаса пришли Чуя и Николай, а вместе с ними и Фёдор. Видимо, встретили его по пути. Чуя вбежал в дом и закричал:       — Ода! Сигма, Миша и Дадзай пропали!       Лицо белобрысого было спокойным и даже слегка расстроенным. Что касалось Достоевского, то он был немного растерян. Коротышка забежал в зал и увидел Сакуноске, Сигму не в его свитере и Дадзая. Того самого Дадзая, грубо говоря, всего забинтованного. Они всë рассказали пришедшим. Тем такая история совсем не понравилась. Зато некоторые её факты доказали абсолютную непричастность Фёдора к этому делу.       — Ладно. Уже поздно, думаю, мы пойдём, — пробормотал Сигма, а Николай кивнул на это, после чего они ушли.       Накахара ушёл в комнату, Одасаку в свой кабинет. Дадзай и Фёдор остались одни в коридоре.       — Осаму, слушай… Если понадобится помощь, обращайся. Где я живу, ты знаешь, — заключил Достоевский и ушёл.