Шесть тысяч и еще четыре года

POV Самаэль Очередной унылый день, и очередная душа праведника уже была на подходе. Никак не меняя излюбленный образ скелета в балахоне, я вышел из портала недалеко от перевёрнутого креста с повисшим вниз головой трупом. Хмыкнул. — Слушай, а оригинальненько… — я перевёл взгляд синих огоньков на душу, растерянно стоящую недалеко от тела, но не в силах пока от него уйти из-за нити жизни. — Убийственно рад тебя видеть, апостол Пётр, — я призвал косу. — Готов идти в Ад? — если бы мог, я бы улыбнулся шире. — Что? — хлопнул ресницами первый ученик Сына Божьего. — Говорю, в Ад с тобой пойдём? За отречение до того как трижды пропел петух, — я даже хихикнул. — Он ведь простил меня… — непонимающе выдохнул Пётр. — А его мама нет, — пожал плечами я. — А мать всего живого повлиятельнее молодого бога будет, — продолжил стебаться я, еле сдерживая искренний хохот. Подрезал нить жизни и взял душу за руку. В этот раз тоже обойдёмся без порталов, полетаем в качестве извинений. Апостол всё ещё пребывал в растерянности, не особо понимая происходящее. И молчал, пока мы не достигли врат Рая. У которых снова дежурил Тадоэль. — Да ладно, я стебусь над тобой! — наконец радостно рассмеялся я и похлопал уже материального Петра по плечу. — Кто вместо тебя жемчужные врата сторожить будет? Помнишь, Иисус тебе это предрекал? Привет, Тад, — я поднял руку, приветствуя ангела. — Привет, Самаэль! — поздоровался Тад, сияюще улыбаясь. — Так ты привёл мне замену? Я могу вручить ему ключи от Рая и быть свободен? — А а а, — я пригрозил Тадоэлю пальчиком. — Это должен сделать сам Иисус, лично, ведь он своему дружку этот пост обещал. Можешь его позвать? — я склонил голову к плечу, в тайне любуясь счастливым ангелочком. Жаль, что временно не моим… — Без проблем, Самаэль. Ты ведь не сбежишь, пока я за ним схожу? — Не-а, — я мотнул головой. — Таких вот доверенных лиц надо только из рук в руки передавать. Но работы впереди ещё много, так что пошевелись! — я повелительно махнул ему рукой пару раз. Опять выжидает и хочет поговорить, хитрец. — Хорошо-хорошо, — он фыркнул и скрылся за воротами Рая. — Твой друг? — внезапно спросил Пётр. — Ага. Не поверишь, но я действительно АНГЕЛ Смерти, а не живое воплощение людских пороков вроде Войны, Голода и Чумы, — хмыкнул я. — Единственный премиальный всадник Апокалипсиса! — и наиграно хохотнул, резко затихая и отводя взгляд. На самом деле это нихрена не весело… — Я знаю, Самаэль, что ты ангел, — кивнул апостол. — Он говорил о тебе. И Кроули тоже. И тогда, когда сопровождал Иисуса, и когда навестил меня в тюрьме перед казнью. Я перевёл на душу удивлённый взгляд. — Кто из них тебя навещал? Просто в Кроули не особо верилось, он же сейчас в разгаре пиздеца с римскими христианами. И со своим ангелом под боком… — Рыжий демон. Извинялся, что не может меня вытащить и передавал привет Иисусу, — пожал плечами Пётр. — Я сказал, что вытаскивать меня и не нужно. Я сознательно сдался римлянам. Мне было видение. В этот момент двери Рая снова открылись и появился Сын Божий в сопровождении Тадоэля. — Здравствуй, Самаэль. Пётр, друг мой, — Иисус улыбнулся, — пойдём, нам есть что обсудить, прежде чем ты приступишь к твоей новой работе. Самаэль, дождись нашего возвращения, пожалуйста. Мы ненадолго. — Ммм? Ты хотел со мной поговорить, Господи? — заинтересовался я, пряча косу и расслабленно закинув руки за голову. — Хотел, Самаэль, — он улыбнулся и, приобняв Петра за плечо, завёл в Рай. В руках Спасителя мелькнула амфора. Явно не со святой водой. — Что нового на Земле? — воспользовался ситуацией Тад. Поставил локти на стол, подпёр руками голову и с интересом уставился на меня. — Кроули с Азирафелем на днях спасли штук сорок первых римских христиан от смерти в лапах императора Нерона, — я тяжело вздохнул и таки сел на стул рядом с письменным столом. — Совершенно наглым чудом с приручением львов на гладиаторской арене. Я собирал души в окрестностях, когда это произошло, вот и глянул… — Оу, интересный ход. Народ Рима должен был впечатлиться… Я бы удивился, что демон не понёс наказания за подобную выходку… Но Иисус упоминал про их с Люцифером договор. — Я в эти все дела не вмешиваюсь, моё дело собирать души… — фыркнул я. — Хочешь фокус? — и задорно сверкнул на Тада огоньками глаз. — Хочу, — он придвинулся чуть ближе. — Тогда сожми руку в кулак и протяни мне. Он кивнул и послушно выполнил инструкцию. Я накрыл его кулак своей ладонью. — Раз… два… три! Открывай. Когда Тадоэль раскрыл ладонь, на ней очутился аккуратно сложенный в несколько раз кусочек светло-серой ткани. — А теперь разверни. Это оказался шёлковый платок с узором из белых лилий. — Будет во что плакаться, когда я ухожу, — я тихо рассмеялся. — Красивый, — Тадоэль улыбнулся. — Ты приходи почаще, и мне не придётся плакаться. Хотя привратником теперь будет Пётр, я все равно буду часто здесь появляться. Иса просил. — Души развлекать? — я склонил голову к плечу. — Типа того. У Него возникли некоторые разногласия с Ней. Так что в основном поддержать компанию. Праведники в большинстве своём довольно, хм… однобоко смотрят на вещи. И, как выразился Иса, иногда хочется поговорить хоть с кем-то адекватным, кроме Люцифера. Я хохотнул. — Ну да, они сейчас уж больно активно общаются, рогатый иногда даже не замечает моего прихода за очередной болтовней с новым приятелем… — Я не знаком с Люцифером, но сдаётся мне, что у Её старшего и младшего сыновей больше общего друг с другом, чем с Ней, — поделился Тад. Я кивнул. — Пускай развлекаются и шепчутся сколько угодно, это не наше дело. Ну а… как твои дела здесь? — всё же решил уточнить я. — В основном скучно. Хотя с прибытием Исы и стало немного оживлённее. Она теперь тоже время от времени посещает Рай и ведёт долгие разговоры с Сыном, пытаясь навязать Ему свою точку зрения. Пока безуспешно. Иса удивительно упрям. Видимо, всё Его послушание закончилось вместе с распятием. Я кивнул. — И правильно. Следи, чтобы так было и впредь… — я задумался, чем бы таким можно было развлечь Тада, но чтобы это не слишком привлекало внимание. — А ты не пробовал… рисовать здесь в свободное время? Ангелам ведь в Рай ходить не слишком запрещают? А там пейзажи симпатичные… — Хм… не думал об этом. Но идея мне нравится. — Вот и развлечёшься немного… Что-то мне подсказывает, что ты отлично рисуешь! — если бы мог, я бы ему подмигнул, а так у меня получилось лишь временно потушить один глаз и снова зажечь. — Я попробую. И покажу тебе, что из этого выйдет, — он снова улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ. — Что ж, буду ждать… рассказать тебе, как обычно люди рисуют пейзажи? Это ведь уже не картинки в блокноте, как у Азирафеля… — Расскажи. Среди праведников почему-то нет ни одного художника. — Пойдём тогда, может, сразу в Раю учиться? Заодно и Ису поищем… — тихо предложил я. — Идём, — легко согласился он, вскакивая из-за стола и протягивая мне руку. Я немного поколебался. Может тогда… сменить облик, чтобы не пугать людей? И чтобы Таду было хотя бы немного теплее держать меня за руку. Я прикусил губу, выдохнул, и перед тем как взять его за руку, сменил облик на настоящий, в БЕЛОЙ робе, украшенной жемчугом. — Я… как-то сшил её интереса ради, пойдёт ли мне белый не только в образе Мораны… — зачем-то признался я ангелу. — Может, хоть так меня будут меньше бояться? Он склонил голову к плечу. — Тебе идёт. Хотя мне нравится и чёрная. А они идиоты, не обращай на них внимания, — Тадоэль осторожно взял меня за руку. — Облик неважен. Это всегда ты. Я прикусил губу и решил не отвечать, Тадоэль был не первым, кто мне это говорит, и точно не последним. Я молча завёл его в земной Рай. — Выбирай пока… что рисовать будешь, осмотрись получше. Он кивнул и повёл меня в сторону от стены небесного Иерусалима. Я шёл чуть сзади от него и сам при этом осматривался. — Красиво тут… но довольно пустынно. — Есть такое. Процент праведников неоправданно низкий, — кивнул он. — Иса утверждает, это потому, что Она слишком высоко задрала планку и слишком много ждёт от смертных. В Аду, небось, ситуация иная? — В легендарных котлах и огненных могилах черти души раскалённой кочергой утрамбовывают уже, — фыркнул я. — Оборудования не хватает, новое создать не позволяет Люц, потому что все должны страдать по максимуму, вот и выкручиваются как могут, — я отвёл взгляд. — Хотя чаще я видел, как на пытки ходили по очереди: где-то по часу души мучили, потом шли следующие, а у первых — перерыв, — я развел руками. — Или с галлюцинациями экспериментируют. — Хм. Ну, по крайней мере, теперь у них есть перерывы, — заметил Тад и вывел меня к обрыву над морем. Я удивлённо вскинул брови и восхищенно выдохнул. — Вау… как красиво. Не знал, что в Раю есть обрыв… — Есть. Здесь много чего есть. Пейзажи время от времени меняются. Обрыв и море появились, когда пришёл Иса. Он сказал, что такое море было Греции. — Красивое… а в нём купаться можно? — Можно, море настоящее, — кивнул он. Я снова хмыкнул. — Забавно однако… Так значит, ты хочешь нарисовать это море? — и перевёл вопросительный взгляд на Тадоэля. — Пожалуй, да. Хотя, глядя на тебя, у меня появилась другая идея, — он усмехнулся. Я склонил голову к плечу. — Какая? — Нарисовать тебя. Я шокировано замер и пару раз хлопнул ресницами. — А… а? Что? — потом тряхнул головой. — Не-не-не! Спасибо, я в этом не участвую! Позировать не буду, даже и не думай! — Почему? — Потому что у меня нет на это времени! Я могу научить тебя рисовать на мольберте масляными красками, но на этом, извольте, всё! — гордо фыркнул я и попятился назад. Иначе это может слишком далеко зайти, мне нельзя с ним настолько сближаться… — Ладно, — согласился он. — Давай так. Я поставил озвученный ранее мольберт подальше от обрыва, уже с холстом, рядом появился небольшой столик, а на нём палитра и несколько баночек с краской. — Начнём с того, что краски для получения новых цветов нужно смешивать, готовые оттенки тебе никто не выдаст, — хмыкнул я. — Смеси ты будешь делать здесь, это называется палитра, каждая ямка для отдельного цвета. В процессе рисования разберёшься… — Мгм, — кивнул он, наблюдая за мной. — Рисовать надо на холсте, для удобства он на такой вот подставке. Она называется «мольберт», — продолжил пояснять я и поставил на стол банку с водой. — Это если вдруг тебе потребуется сделать краску более жидкой… Ну а дальше ты как бы просто рисуешь то, что видишь, и так, как ты это представляешь в своей голове, — я положил на столик несколько кистей разного размера и неловко почесал шею. — Кисти все раз, чтобы было удобнее рисовать различные детали. Рассказ основан на собственных наблюдениях, ладно? Я сам не художник… — и смущённо отвёл взгляд. — Ты много наблюдаешь, да? — он склонил голову к плечу. — Почему-то я так и думал, что найду вас здесь, — прервал наш разговор Сын Божий. — Я хотел попросить тебя, Самаэль, передать послания. — Если они не в стиле: «Ты сдохнешь через три дня», я так не играю, — фыркнул я, но улыбнулся. Надо же… за столько веков работы скелетом, если бы не пьяные посиделки с Люцем, уже и забыл бы, как испытывать эмоции и выражать их… Сын Божий рассмеялся. — Нет. Когда увидишь Кроули, скажи, что он был прав. И что я всё понял. Я склонил голову к плечу. — И что же ты понял? — Ответ на его вопрос: «Какого хуя?!». Он тоже поймёт. Немного позже. — А, так ты об этом, — я хмыкнул. — Хорошо, скажу. Вот прям сегодня же, у них там неподалёку как обычно дохнут люди. Они делают это всегда и везде… — и отвёл взгляд. — Да, я знаю. Так будет до конца времени. — И мне как раз пора работать, раз уж ты здесь, — усмехнулся я и развернулся к выходу. — Развлекайся с кисточками, Тад, может, хоть теперь тебе будет не так скучно здесь.