Champs de lavande (Том 1)

Утро Лавандового городка, — так называли его сами жители, — начиналось, как во всё том же мультфильме: будильник, радио, тёплый свет золотистых солнечных лучей. Тео поднялся с кровати, потирая глаза. Окна его спальни выходили на запад, так что лучи его не застали врасплох. Осмотрев свою комнату свежим взглядом, Тео накрыло непонятным чувством радости. Розовато голубое, чистое, без единой тучки, небо напомнило ему об особенности этой местности — о лавандовых полях. Будто ужаленный электричеством, Теодор ломанулся к окну,дабы сделать хотя бы глоток утренней лавандовой свежести. Ручка на оконной раме как назло заела, и терпение трескалось по швам с каждой неудачной попыткой открыть его. Расстроившись, Тео было оставил идею насладится сладким запахом этих цветов, как вдруг ветер всё же распахнул раму, и в комнату ворвался свежий прохладный воздух, наполненный ароматом лаванды, утренней росы и выпечки. Вдыхая его, Тео ощущал на языке непонятный ему сладковатый вкус того же, что он чувствовал на запах. Возможно, это и был загадочный вкус свободы. — Тео! Всё хорошо? — в комнату ворвалась Линетт, напуганная шумом открывшегося окна. Тео не менее испуганно посмотрел на мать, отскочив от окна. — О Господи, я думала что-то случилось...— Линетт подошла ближе, обнимая сына. Взглянув на лицо Тео, Линетт ужаснулась: её сын стоял перед ней с побледневшим лицом. — О Боже, Тео, умоляю, прости, я не хотела тебя напугать. Я не думала, что ты так рано проснёшься. Линетт снова мёртвой хваткой вцепилась в мальчика, заключив в объятьях. Тео стал совсем чувствительным к повышенным тонам и громким звукам. И, как думала Линетт, в этом виновата она сама. Она винила себя в том, что не ушла раньше от тирана, не позволяющего спокойно дышать. Бедному Тео не раз приходилось сдерживать плачь, чтобы "папа" не ругался и не говорил, что он нытик. Каждый день терпя побои, — свои, матери, — Теодор всё закрывался в себе, пока однажды он не перестал разговаривать дома. Последней каплей терпения Линетт стал случай, когда её муж избил Тео за то, что тот не поздоровался с ним за ужином. В тот роковой вечер Теодор перестал разговаривать совсем. А дальше как в страшном сне: документы, ночь, побег,и бесконечная игра в кошки-мышки. И сейчас оба они надеются лишь на одно — чистый лист. Попытка изменить жизнь и вылечиться от страха мирно спать по ночам. — Всё хорошо? — спросила Линетт после нескольких минут размышлений. Получив ответ в форме кивка, девушка с облегчением выдохнула. — Ну вот и хорошо. А теперь быстрее умываться, и за стол! Я блинчиков испекла,— улыбнувшись, произнесла Линетт, целуя сына в лоб. Всё снова хорошо. И Теодора снова накрыло чувством необъяснимого счастья.