***
Тэхен сдает назад и паркуется возле дома. Берет пакет с пустой коробкой от сэндвичей, Чонгук снова делал для него перекус. Он открывает синюю дверь и заходит в дом, где хлопочет маленькая фигура отца, которая выкрикивает вопросы о том, как прошел день. Тэхен игнорирует и бежит вверх по лестнице, скидывает одежду, вытаскивает из глаз изрядно пересохшие линзы и валится на постель. Скоро придет Чонгук и можно будет продолжить смотреть сериал. Он так устал от этого долгого дня. Какого-то бескрайне бесконечного. Уже вечер, а они так и не съездили в школу. Сегодня день памяти. Он не думал, что взрослая жизнь будет такой перманентно скучной. Но такой счастливой. Тэхен улыбается, но слышит сквозь рвущиеся воспоминания и слезы автоматную очередь. Чувствует жуткую боль в груди. Это когда-нибудь пройдет. Ведь так сказал Чонгук. Они вместе уже семь лет, на груди висят кулоны, они делят одну любовь на двоих. Некогда большой юный волк, капитан баскетбольной команды, теперь тренер сборной. Обеспечен и успешен. И он по-прежнему его мышонок, который теперь преподает физику и математику в Кембридже. Он исполнил мечту Хосока. Тэхен не знает, была ли это и его мечта тоже. Помнится, он хотел чего-то другого, когда учился в школе. Но чего именно – вспомнить уже не мог. Возможно, он мог бы прекрасно петь.***
— Ну что, котята? Последнее желание будет? — автомат заскрежетал о кафель, царапая посеревшую от старости плитку. Тэхен прикрыл глаза, спуская ноги на пол: — Будет. Хочу, чтобы ты выстрелил себе в голову. Котёнок, — пускай убьют его, только не Чонгука. Только не ещё одного дорогого ему человека. Только не ещё одного человека. Только не ещё одного. Только не ещё. Только не. Только… Только не это, пожалуйста. Убийца гортанно засмеялся, удивленно наблюдая за бесполезной смелостью. Тэхен не узнал в его смехе знакомого человека. Их жизни заберёт человек, который им даже не знаком. Что может быть глупее? Ботаник щелкнул дверцей. Следом щелкнула и вторая. Чонгук выглядел белым от ужаса, но щеки абсурдно кипели красным от ярости. — Что ты творишь, мать твою? — Чонгук орал на Тэхена, дергая того за льняной рукав рубашки. — Я бы всё равно вас нашел. Но сейчас не об этом, — стрелок перекинул оружие на плечо, осматривая двух котят с ног до головы. — Вы выиграли в лотерею. Тяните билет и выбирайте, кто из вас умрет. Одного я оставлю в живых! Это будет весело-весело-весело-о-о-о. — Пошел ты, урод. Стреляй в меня и дело с концом, — Чонгук закрыл разворотом плеч мышонка, который тут же стал своей тенью. — Смело. Но я сначала поговорю с ботаном, — улыбнулась смерть. — Отойди нахер, иначе я убью вас обоих. — Только через мой труп, — огрызнулся Чонгук, сжимая кулаки. — Возможно, я ещё не решил. Знаешь, я ведь не какой-то урод, а? Я же милосерден. Так не беси меня и дай им быть. Отойди нахер. — Чонгук, отойди, — Тэхен слабыми руками отодвигал свою крепость, но она почти не поддавалась. — Пожалуйста. — Застрели меня, говорю. И съебывай. — Минуту назад мелкий был куда более смелым, а теперь прячется, ха-ха-ха. — Пошел нахуй, дерьма кусок, — снова отозвался Тэхен, снося свою стену в сторону. — Стреляй в меня, не в него. Это будет слишком большая потеря для школы, — Тэхен знал, что несет чушь, он просто хотел выиграть время, чтобы подумать. Может, попытаться выхватить автомат? — Сам иди нахуй. Потеря для школы? Ты головой ударился? Я знаю, кто он. Чон Чонгук, капитан баскетбольной команды. Если он перестанет попадать в кольцо, когда я его продырявлю – никому от этого ни горячо, ни холодно не станет. — Убей меня и не разыгрывай мелодраму, — соленые слезы бежали сами собой, смывая из головы все правила и формулы. Оставалась только одна аксиома. Убить должны его. А Чонгук должен жить.***
На пороге школы сегодня сотни цветов. Белые розы, свечи, огоньки которых не перестают язычками петь о сожалении. Души погибших колышат их ветром. Обещают, что всё в порядке. Фотографии стоят вдоль стен стройной колонной. Они с Чонгуком приехали почтить память. Почтить несбывшееся. Почтить мечты исчезнувших только физически. Тэхен наклоняется к рамке ботаника, который улыбался в камеру через очки, в которых были все ответы. Льняная рубашка мокро смялась на груди. Он садится на корточки и сожалеет о несделанном. Хотя человек на фотографии и был самым смелым. Жаль, успел не всё. Тэхен хмурится отражению и ложит к рамке семь красных роз. — Привет. Всё в порядке? — окликает парень с идеально уложенными волосами, которые больше, чем наполовину прикрыты шапочкой. — Привет, Чимин. Думаю, ты всё и так знаешь. Ты как? — отвечает за двоих Чонгук. — Черт, ужасно… — скривился Чимин, педантично поправляя рукой каштановые уложенные волосок к волоску пряди. — Сколько лет прошло? Семь? Я до сих пор не верю. — Я тоже… Как Марция поживает? — Отвезла сына к маме. А я, как видишь, снова тут. Чонгук теребит семерку на шее и оглядывает тихо плачущих прибывших. Недалеко стоит маленькая фигура неродной матери. — Она нормально реагирует? — Немного бесится иногда. А так, да. Понимает. — Ясно. Прогуляемся? — Не сегодня, зубрила. Я хочу походить по коридорам. — Я не удивлен. Пиши, если что. — Договор. Две родные души заходят в здание школы. Время вспомнить и отпустить всё.***
— Убей меня и не разыгрывай мелодраму, — соленые слезы бежали сами собой, смывая из головы все правила и формулы. Оставалась только одна аксиома. Убить должны его. А Чонгук должен жить. — Будешь много выебываться – я перестану быть милосердным. Сечешь, что я тебе говорю, очкастый? — Секу. — Так сегодня солнечно, котята, — стрелок спокойно в неспокойствии прикрыл глаза. Чонгук сразу же воспользовался возникшим преимуществом. — Вот сука! — автомат почти нырнул в руки баскетболиста, но пуля успела вылететь быстрее. Раковина зашипела ржавой водой по полу. — Ха-ха-ха, хорошая попытка, громила. Один ноль в мою пользу.