Archive of my regrets

5 августа       Опустошение.       Чувство, не покидающее мою грудь долгие две недели. Когда я потерял свою семью, я чувствовал то же самое, но как-то по-другому.       Во время болезни я как будто бы лишился всего, что меня радовало. Как будто бы оказался в не протыкаемом пузыре, из которого наблюдал за происходящим в мире сквозь линзы толстенных очков, без возможности взаимодействовать с окружающими. Иногда, когда я просыпался поздно ночью, задыхаясь, и вовсе казалось, что я нахожусь в кошмарном сне, и молился всем богам, чтобы он скорее закончился.       Чуть больше недели назад врачи диагностировали мне воспаление лёгких, и всё это мучительно скучное время мне пришлось провести в своей комнате, довольствуясь лишь тоннами отчётов, написанных от руки Холли и узнавать о расследованиях, которые они, во время охоты на Источник, случайно раскрывали.       Возможно, в моей болезни были и плюсы, вроде того, что мне не нужно было отвечать за наш инвентарь и его приобретение или выслушивать в свой адрес отборные ругательства из уст старшего инспектора, однако на их фоне минусов становилось всё больше и больше с каждым днём развития моего недуга.       С каждым днём становилось всё труднее дышать, а сонные параличи настигали меня в самый неподходящий момент.       Пытаясь заснуть, перед глазами то и дело стояли самые страшные из призраков, что мне доводилось повидать. Ганнибал из Иллинга, Полтергейст, являющийся в обличии двойника, Крадущаяся тень, о существовании которой мне следовало бы давным-давно забыть ради собственного благополучия, и многие другие эктоплазмические существа, имён которых за старостью своих лет я уже и не вспомню. Все они неделями напролёт не давали мне покоя в своей же собственной комнате.       Однажды ночью, когда я особенно долго не мог заснуть, снова оказываясь на грани между сном и реальностью, я увидел Люси. Она не была призраком, однако передвигалась по комнате медленно, будто обдумывая свои шаги. Я хотел позвать её по имени, чтобы привлечь её внимание, но, о-боже-мой-вот-это-да, мой рот даже не открылся.       Однако её голова всё равно дёрнулась в сторону.       Правда, не в мою.       Я заметил, как дверь в мою комнату открылась и из-за неё появился широкоплечий мужчина. Он обошёл кровать и прильнул к Люси, обвивая руками её талию. Я не видел его лица из-за стоящей в комнате темноты, но мог поклясться, что сквозь эту тьму скользнула его ласковая улыбка, предназначенная ей. Она посмотрела на него, отвечая на объятия и с вожделением прижималась сильнее к его телу.       Что за чертовщина?       Он на секунду отстранился от неё, не разрывая зрительного контакта и притянул её лицо к своему, накрывая её губы своими. В её глазах плескалось вожделение, направленное не на меня.       Я хотел встать с грёбаной кровати и навалять придурку, который сейчас нагло целовал её в моей комнате, но смог лишь направить свою разбушевавшуюся энергию в мышечную часть конечностей, всё так же неподвижно оставаясь лежать на матрасе, наблюдая, как этот подонок спускается поцелуями по её шее, извлекая из гортани мучительно сладкие вздохи, заставляя мой взгляд помутиться от ревности.       Его руки блуждали по её рёбрам, побуждая девушку на новые вздохи.       Я готов был просто выть от отчаяния.       Внезапно, голова мужчины повернулась в мою сторону и по моей спине побежали мурашки. Он смотрел на меня с самой ужасающей ухмылкой из тех, что я только видел. Его глаза сверкнули в темноте и я вдруг начал задыхаться.       Сначала мне просто перекрыло кислород, но вскоре его как будто нарочно кто-то выбивал из лёгких. Постепенно, будто растягивая мои мучения. Пока я безуспешно пытался втолкнуть в свои лёгкие воздух, жизнь из меня постепенно уходила. Я чувствовал это. Леденящие душу зелёные глаза продолжали смотреть на меня, ухмыляясь всё больше. Он, будто, одним своим взглядом заставлял мои лёгкие судорожно сжиматься в попытках найти воздух. Однако они его не нашли. И выдохнув последнее, что давало мне надежду на жизнь, я погрузился в глубокий сон.

________

Несколько мучительных дней спустя.       Проснулся я из-за звука открывающейся двери, что со скрипом пропустила незваного гостя в мою комнату. Люси закрыла за собой дверь, подходя к кровати с подносом. На нём лежало несколько выписанных мне врачом лекарств, стакан воды и мой предполагаемый завтрак. Девушка повернулась ко мне лицом, и заметила, что я смотрю на неё.       — Доброе утро, — она слабо улыбнулась мне, ставя поднос на тумбочку и подходя ближе ко мне. — Как ты себя чувствуешь? Вчера ночью у тебя сильно поднялась температура и я положила тебе холодное полотенце на голову, — она перевела взгляд с меня на пол и усмехнулась.       Полотенце валялось под кроватью.       Люси подняла его с пола и отложила на всю ту же тумбочку.       — Мне уже гораздо лучше, Люси, спасибо.       Ложь. Но ложь во благо. Неужели она думала, что я не увижу её измученного вида, если она через каждое слово будет давить улыбку на лице? Так что всё это будет к лучшему.       — Очень рада это слышать, — очередная дежурная улыбка и моё сердце разбивается в дребезги. Прекрати так делать, прошу. Люси продолжает. — Я приготовила тебе хлопьев, так что поешь, пожалуйста. — Девушка взяла полотенце с тумбочки и добавила. — И ещё кое-что. Холли взяла выходной сегодня, а Джордж весь день будет в Департаменте, поэтому если понадобится помощь - зови меня.       Мне не нужна помощь, мне нужна свобода и... о Боже мой! Чтобы ты перестала давить чёртову улыбку и поговорила со мной!       Я не позволил себе сказать это вслух, и поэтому просто кивнул. Люси улыбнулась и положила руку мне на плечо, поглаживая кожу через рубашку большим пальцем, пытаясь этим жестом остановить навязчивые мысли в моей голове.       — Не думай об этом слишком сильно, — сказал человек, непонимающий какого это. — Я уверена, что совсем скоро ты поправишься.       — Надеюсь на это, — сказал я, и Люси, отняв руку от моего плеча, удалилась из комнаты, закрывая за собой дверь.       Вскоре я ведь и вправду поправился. Вот только мог ли я сказать, что был этому рад?

________

      Джордж ткнул меня вилкой в плечо.       — Передай соль, пожалуйста, — он сказал это не совсем отчётливо из-за пережёвываемого бутерброда во рту, но я всё равно исполнил его просьбу.       Джордж тихо поблагодарил меня, забирая солонку из моих рук и переворачивая её над кашей. Холли недоверчиво посмотрела на него.       — Я, что, не посолила её?       Люси перевела на неё взгляд, успокаивающе произнося:       — Сомневаюсь, что дело в тебе. Просто у Джорджа специфический вкус на это блюдо, — и она, видимо понадеявшись, что никто кроме Холли не увидит этого её жеста, подмигнула ей.       Я усмехнулся, ставя стакан с водой, из которого мгновение назад отпил, на стол.       Внезапно стены в доме заходили ходуном, заставляя его пошатнуться, но я сжал стакан в руке, не давая воде разлиться по белоснежной скатерти. Через секунду после этого в кухню ворвался взволнованный Киппс, его волосы запутались, а грудь учащённо вздымалась, пытаясь заглотить побольше воздуха. Он вытянул руку вперёд, все ещё не в силах отдышаться, и из его рта начали вылетать бессвязные слова.       — Сей... при... он.. чёрт, — Квиллу надоело говорить обрывками и он, постояв так еще несколько секунд, смог нормально произнести. — Мой друг из Фиттис скоро придёт. Он хотел познакомиться с вами. Вы же не против?       Я оглядел присутствующих за столом и увидел, что они так же недоуменно смотрели друг на друга, так что я ответил за всех.       — Конечно мы не против.       Киппс просиял счастливой улыбкой и отправился в магазин выбирать спиртное, оставляя всех сидящих за столом, в том числе меня, в неловкой тишине. Джордж громко постукивал ложкой по тарелке, когда подчёрпывал ей кашу, Холли размешивала прибором чай, постукивая по стенкам, а Люси, уставившись под стол, ковыряла лак на своих ногтях, игнорируя внешние звуки в принципе.       Я толкнул её плечо своим и наклонился к её уху.       — Не хочешь почитать со мной в библиотеке пока Киппс не вернулся?       Она посмотрела на меня и кивнула. Я встал из-за стола, дожидаясь пока Люси сделает тоже самое и обвёл взглядом сидящих за столом. Джордж продолжал неотрывно поглощать кашу, не обращая на нас внимания, а Холли мимолётно посмотрела на меня, уловив движение, но когда увидела нас с Люси, интерес притупился и она опустила взгляд обратно на чашку. Люси встала со стула и последовала со мной на выход из кухни.       Я закрыл за ней дверь и мы поднялись на второй этаж, в библиотеку. Здесь на окнах висели шторы из особо плотного материала, чтобы солнце не смогло проникнуть сюда и испортить корешки книг, стоящих на полках стеллажей. Родители всегда очень бережно относились к своим книгам, поэтому никогда не оставляли их на солнце. Это же передалось и мне. Поэтому когда мы вошли внутрь шторы были уже плотно закрыты.       Я взял с полки книгу, которую до этого ещё не читал, и плюхнулся в кресло напротив камина. Люси сделала то же самое.       — Что ты мне почитаешь? — она поставила локоть на подлокотник и положила на него свою голову, с интересом смотря на меня.       Я посмотрел на обложку и ответил.       — Американскую трагедию. Ни разу её не читал, — я показал обложку ей и открыл на первой странице. — Если не ошибаюсь, там про парня, который поднялся с низов.       Я усмехнулся.       Никогда не считал, что поднялся с низов, однако я создал своё агентство без каких-либо подачек со стороны, так что это тоже своеобразное поднятие.       Хоть и косвенно.       Я перевёл взгляд на Люси — она выжидающе смотрела на меня.       Я пролистал книгу до логического начала её повествования и начал читать.       — Летний вечер, сумерки... Торговый центр американского города, где не менее четырехсот тысяч жителей, высокие здания, стены… Когда-нибудь, пожалуй, станет казаться невероятным, что существовали такие города, — я прочитал это предложение с некой иронией в голосе, чтобы придать выражения и продолжил.       Мои глаза скакали от строчки к строчке, внимательно следя за переносами слов и ударений.       Мысленно я сам начал вырисовывать себе картинку происходящего в голове. Вот — мужчина, вокруг многоэтажные дома светят своими огнями, а вдали гудит скоростной поезд, предвещая своё столкновение с воздухом в пяти метрах от него. На лице у него застыла гримаса отчаяния, а сам он готовится пересечь эти пять метров в считанные минуты до того, как поезд успеет проехать его. Вот — он уже возносит ногу, чтобы сделать роковые шаги навстречу смерти. Вот — ветер, отталкиваемый поездной кабиной уже хлещет ему в лицо, его нога в метре от невероятной ошибки. Вот...       Я не успеваю представить этого, потому-что снизу доносится удар входной двери об очерченный кирпичом косяк, а затем и неразборчивое шабуршание.       Я смотрю на Люси, она в таком же замешательстве.       Мы совершенно забыли о Квилле.       Подняв со стола закладку, я кладу её между страницами книги и закрываю, поднимаясь на ноги. Люси поднимается со мной, и мы выходим на лестничную площадку.       Когда мы с Люси спускаемся по лестнице, шабуршание превращается в разборчивые слова, и теперь я вижу на пороге двух парней. Киппса, который, облокотившись на комод рассказывает что-то о несправедливости Английских властей и, видимо, того самого его друга, что сейчас разувался спиной ко мне.       Я отсалютовал первому, и он отсалютовал в ответ. Его собеседник, видимо, заметив это, обернулся, и всё в моём животе вдруг упало в бездонную пропасть.       Из под век на меня смотрели блестящие зелёные глаза.