***
Ужасающая, сводящая с ума работа по описанию трупов и места, где они были найдены, затянулась до поздней ночи. Андрея уже пошатывало от усталости, делам не видно было конца и края, а перед глазами, стоило их прикрыть, всплывали картины, выворачивающие наизнанку всю душу. Время стёрлось, смешались минуты и дни. Андрей не помнил, какое по счёту утро он встречает в отделе. Голова гудела, шея затекла. Андрей пошевелился, скинул с плеч плед, в который его кто-то заботливо завернул. Мишка зевал над бумагами и жевал пирожки. — Тётя Галя принесла, поешь тоже, Андрюх. Вторые сутки впроголодь нахер. Держи, с мясом. Андрей умылся в туалете, вернулся, сжевал пару штук, не чувствуя вкуса. Тесто тянулось резиной. — Как же так, Андрей? — спросил Миша, ероша спутанные грязные волосы. — Вместо того, чтобы найти убийцу, мы нашли… — Знаешь, Миш, это вообще-то неплохо, новые обстоятельства, — поразмыслил скрипящими мозгами Князь. — Надо подумать. Может быть, мы в запаре просто не видим зацепок. Они встали у доски, на которой уже не было свободного места, и замолчали, словно торжественный караул возле Вечного огня. — Стоите? — как обычно, без стука влетел Гордеев и в сердцах хлопнул дверью так, что шляпа Андрея слетела с крючка. — Марш в морг на опознание, вас ждут. Быстрее, вашу мать. Мне сейчас из штаба приказ срочный спустили, чтобы до 22 апреля маньяк был пойман. Слышите, следаки? Что хотите делайте, но расследование должно выйти на финишную прямую. Мне вздрючка от начальства нахуй не нужна. — А как мы… — возразил было Миха, но Гордеев зыркнул так, что смысла что-то говорить не осталось. Андрей подобрал шляпу и пошёл на выход. Сил спорить не было. В холодном фойе пахло валерьянкой, слезами и горем. Андрей с детства помнил этот запах, пробирающий до костей. Он медленно пошёл вдоль родственников девушек, без вести пропавших в их районе за последний год. Шепчущуюся тишину вдруг пронзили крики женщины, что вышла из зала опознания. — Это не она, Боря, нет, не может этого быть! — Дорогая, я бы тоже хотел в это верить, но зубы… — Разве только у нашей дочери сломан передний зуб?! Вот, посмотри! — она накинулась на Мишу, который неосторожно зевнул неподалёку. — Видишь? У него тоже! И ещё у десятков людей! — Чё у меня? — не понял Миша, не слышавший начало их разговора. — Ничего, молодой человек, — успел вмешаться её муж. — Аля, успокойся, пожалуйста, пойдём. Дождёмся анализов. — Да как я могу успокоиться, если мы уже два дня ждём, и неизвестно, когда дождёмся! Я больше так не могу! Моя там лежит дочь или нет?! Аля сорвалась на рыдания, повернулась к Андрею, цепляясь за куртку. — Товарищ, товарищ, вы из милиции? Помогите, пожалуйста! Скажите этим лаборантам, которые не хотят работать, что так нельзя! Что родители с ума сходят от неизвестности! Неужели так сложно сделать пару анализов, чтобы мы могли в конце концов похоронить по-человечески нашу девочку, если это она, или же дальше жить с надеждой! Пожалуйста, товарищ милиционер! Сделайте что-нибудь! Волна её тоски и боли смыла хрупкое спокойствие Андрея. Лаборанты в самом деле частенько никуда не торопились. Привыкли работать с перекурами и болтовнёй, да ещё шутили, что их клиентам спешить больше некуда. И ни капли не думали об убитых горем родственниках! От гнева за собственное бессилие кровь начинала кипеть. — Сейчас, минуту подождите, я узнаю, что можно сделать. Присядьте пока, — Андрей усадил её на кушетку и взбежал на второй этаж, где располагались лаборатории бюро судмедэкспертизы, не обратив внимания на вопросительный оклик Мишки. Коротко постучался и вошёл в светлое помещение, устланное со всех сторон кафельной плиткой. Валерка болтал с санитаром Кириллом, попивая чай, и Андрею сорвало колпак от такой наглости. — Валер, а чё за хуйня? — он тяжёлой поступью подошёл к столу. — Ты почему сидишь? Гордей рвёт и мечет насчёт сроков, да и хуй бы с ним, так там матери убиваются, дождаться результатов экспертизы не могут, а ты прохлаждаешься. — Андрей Сергеевич, — Валера подвинул ему вазочку с печеньем, — угощайтесь. Понимаете, тут дело такое. Тела очень долго лежали, и… — Да похуй мне! Ты слышишь, нет? Ускорься, как хочешь! С Валеры, кажется, слетело благодушие, он нахмурился, но сдержанно повторил: — Я не могу. Я же объясняю… — А чё ты можешь? — горячая ярость застелила глаза, и её было уже не остановить. — Чаи гонять? Андрей одним взмахом руки скинул на пол печенье и чашки, не обращая внимания на вытаращившего глаза Кира, и схватил Валеру за ткань белого халата. Шарахнул об стенку и замахнулся для удара.***
— Михаил Юрьевич, — Кирилл колобком скатился с лестницы и схватил Мишу, который беседовал с родственниками одной из жертв, за руку. — Там Андрей Сергеич что-то разбушевался. Зашибёт Валерку. Миша из последних сил удивился, даже испугался, и через ступеньку помчался наверх. Это ещё что за новости? Андрюха же всегда ровный такой в общении, сосредоточенный на деле. Что с ним стряслось? — Андрюх, стой! Ты что делаешь? — он обхватил его за грудь, оттаскивая от сопящего и хрипящего Валерки. — Сдурел, что ли? Отставить драку! — А чё этот урод титьки свои мнёт, пока там родители страдают в неизвестности?! Заебало! — трясущийся от ярости Андрей тяжело дышал, кипя, как чайник, и пытался стряхнуть с себя Мишу, но тот держал крепко. Валера, поправляя воротник халата, пошёл за совком и, сметая осколки, сказал: — Михаил Юрьевич, объясните, пожалуйста, своему коллеге, что я никак не могу ускорить процесс. Он меня не слышит. Я уже говорил, трупы долго пролежали на открытом воздухе, изменения могут быть необратимыми. Работа очень трудоёмкая и кропотливая. Родственникам, к сожалению, придётся ждать довольно долго. — Андрей, слышишь? Ты зря кипиш поднимаешь. Пойдём, это… Покурим, подышим. Валерка, ты извини, мы все на нервяках, понимаешь, да? Идём, идём, — Миша подтолкнул обмякшего Князя к дверям, провёл к другому выходу, минуя скорбных посетителей, усадил на парапет крыльца. Андрей грозно смотрел себе под ноги, щёлкал пальцами, и дрожал. Миша тихонько приподнял его голову, вложил в губы сигарету, подпалил ему и себе. Не удержался и, озираясь, погладил по мягким, как пух, волосам. — Ничего, Андрюха, ничего, — Миша выпустил в сторону дым и присел перед Князем на корточки, взял в свои руки его небольшие аккуратные пальцы, перебирая и поглаживая каждый, ходящий ходуном. — Прорвёмся. Слышишь? Андрей? Князь ничего не отвечал, остекленевшими взглядом продолжая буравить плитку крылечка. Миху пробрало неприятным холодком, будто палач вышиб из-под ног табуретку и через секунду затянется петля. — Андрей! — отбросив все сомнения, он обхватил его лицо ладонями, медленно поглаживая, и выкинул бесполезную сейчас сигарету. — Ну Андрюх, ну всё, всё хорошо же, да? Поговори, пожалуйста, со мной. Князь наконец перевёл на него влажный взгляд и неожиданно ткнулся носом в плечо, зарываясь глубже в кожаные складки плаща. Абсолютно растерявшийся Миша положил ладони ему на спину и прижал аккуратно к себе, догадываясь, что твердый, несгибаемый, железобетонно уверенный в себе весельчак Андрей бесшумно плачет и вздрагивает всем телом в его руках. Миша помнил, как трудно давались Андрею беседы с родственниками жертв, как он мучился и терзал себя за то, что не может так долго поймать убийцу. Видимо, сегодняшний разговор стал последней каплей. Миша посильнее прижался к Андрею, снова запустил руку в его волосы и, по наитию, стал баюкать, медленно раскачиваясь вперёд-назад. Андрей обнял в ответ и всхлипнул, не таясь. Эх, как же его размотало… Бедный Андрейка, не выдержал… Миша сморгнул слёзы, увлажнившие ресницы, и снова зашептал: — Андрюх… Всё хорошо. Я рядом, тут, с тобой, слышь? Мы вместе. Это всё из-за той женщины, да? Мне тоже жалко её, но Валерка прав. Пор мне говорил то же самое, с опознанием много запары. Сам же видел, там почти скелеты. Успокойся, дружище. Успокойся, родной мой. Князь кашлянул, завозился, гнездясь в Мишиных руках. У Миши снова защипало в глазах. Он вдохнул запах волос Андрея, убрал со лба отросшие его прядки и осторожненько похлопал по спине, а потом долго гладил по лопаткам, не разрывая объятий, и думал, что Андрюха ведь тоже человек, и тоже бывает уязвимым и ранимым. Он не робот, он обычный пацан со своими загонами и слабостями. Миша принимал их в нём на все сто процентов. Хотелось всегда быть рядом в такие моменты, чтобы поддержать и заземлить, как Андрей делал для него, казалось, уже тысячу раз. Разделить с ним все беды и радости. Наконец, Андрей вынырнул, потирая покрасневшие веки, улыбнулся своей привычной улыбкой, обретая былую уверенность, и встряхнулся. — Идём? Миша кивнул, выпрямился, и они снова взялись за работу.***
Майор милиции Александр Гордеев очень не любил форс-мажоры и сжатые сроки. Ему категорически не нравилось пристальное внимание и давление начальства. Он приходил в ужас от количества убийств, совершённых за последние полтора года в его районе. Иными словами, Александр Гордеев от всей души ненавидел маньяка и готов был продать душу дьяволу за его поимку. Иначе плакали его ежеквартальная премия и очередное звание. А деньги и славу Александр очень любил. А ещё любил он свою жену Машу. Молоденькую, красивенькую, очаровательную и привлекательную. И ненавидел, когда к ней клеились другие. Ревновал, как чёрт, и забывал обо всём на свете, как бык на корриде, не замечая ничего, кроме тряпки матадора. Поэтому, когда в коридоре отдела он увидел, как его родненькая Маша чуть ли не обнимается и мило беседует с лейтенантом Князевым, холостым и симпатичным, между прочим, он страшно рассердился. Засвербило где-то под ложечкой. — Машунь, ну-ка, поди сюда на минутку, — он завёл её в свой кабинет, закрылся и без обиняков спросил. — Ты приехала сюда делом заниматься, или попрошайничать? Внимания тебе не хватает? Ну, я додам его тебе с лихвой. — Саш? — Маша, видно, прикидывалась, что ничего не понимает. — Ты какого рожна со следаком обнимаешься на глазах у мужа? — зло спросил Саша и зажал её в углу. — А? О чём трепалась с ним? — Что за допрос? — Отвечай. Как часто ты с ним встречаешься? — Саш, я ни с кем не встречаюсь. Андрей просто один раз проводил меня домой, а сейчас мы разговаривали как обычные знакомые, и… — Что?! Что сделал? Ах ты шалава! — Гордеев наотмашь ударил девушку по щеке. Вот же курица, даже соврать не могла! Ревность булькала, словно варево в котле. Подумать только, этот наглец Князев совсем страх потерял! — Что ты ревешь, дура? Раньше надо было плакать. Маша испуганно села к столу, вынула косметичку, стала замазывать проступающее красное пятно. Саша вздохнул, подошёл к ней, целуя. Стало каплю совестно. — Машунь, прости… Прости. Если бы ты только знала, как я тебя люблю! Я никому тебя не отдам, ты моя! Моя! — Я знаю, Саш. Я знаю. — А ты? — Саша подозрительно скосился на неё. — Ты любишь меня? Ты не сказала! — Конечно, дорогой. Можно, я пойду? Яков Вадимович ждёт. — Иди. Только от Князева держись подальше, слышишь? — Саша чмокнул её в лоб. Яков, районный прокурор, был серьёзным человеком, ему он доверял больше, чем балагуристому и весьма загадочному Князеву. Чёрт бы его побрал. Телефон подпрыгнул на столе и истошно зазвенел особым сигналом. Опять начальство… Гордей схватил трубку и по дурацкой привычке встал по стойке смирно, прекрасно понимая, что собеседник не видит его блестящей выправки. — Здравия желаю, товарищ пол… Никак нет. Ещё не… Так точно. Нет, мы не успе… Есть доложить завтра, а в противном случае готовиться к увольнению. До сви… Александр бросил пищащую трубку и густо забористо выматерился. Требуют список всех подозреваемых. Щас как начнут копаться в отчётах, пиздец наступит. Гордей вздохнул, сел в глубокое кресло, промокнул платком залысины. Увольняться из органов он не собирался ни в коем случае. В дверь постучали. Ну кого там ещё несёт нелёгкая? Хорошо бы, Горшенёв заглянул с отчётами. Сработал, так сказать, на опережение. Но ведь нет, куда там, всё клещами тянуть приходится. — Войдите. — Здравствуйте, — порог переступил молодой человек. — Валера? — припомнил его имя Саша. — Из лаборатории, да? Какими судьбами ко мне? — Да я вот… — он вынул из портфеля аккуратно сложенный лист бумаги. — Служебную записку написал. Долго раздумывал, а потом решился всё-таки. Ну, потому что не дело это, на людей ни за что ни про что кидаться. — Кто кидается? На кого? — Гордей мысленно схватился за голову. Что за хуйня опять сотворилась? — Горшок, что ли? — Нет, товарищ майор. Это Князев был. Вчера в лаборатории как с цепи сорвался, меня даже слушать не стал. Следы на шее остались, вот посмотрите, — Валера отогнул воротник рубашки. Александр прищурился. Вот это новости. — Валер, ты совершенно прав. Такое нельзя пускать на самотёк. Я обязательно разберусь, — он пробежал глазами бумагу и перевел взгляд на Валеру, что топтался у дверей. — Ты ещё что-то хочешь сказать? — Да, я… Я просто подумал… Мы же часто видимся, и… Андрей после того, как нашли тайник, сильно изменился. Беспокойный стал, дёрганный. Ходит среди этих трупов, как приклеенный. Он и раньше со своими шутками и пофигизмом как-то выделялся, шляпа ещё эта его странная, но дружелюбным был, ко всем одинаково относился, а сейчас… Сдали нервы-то. Чего он боится? Гордей забарабанил пальцами по столу и задумался. Князев ведь правда непростой тип. Кто знает, что у него на уме? — А ещё, — Валера смутился и понизил голос, хохотнув, — может, глупость скажу, но… Он по описанию на маньяка похож. Туда, конечно, каждый третий подходит, только… Чем чёрт не шутит? — А знаешь, Валерка, — Гордей вспомнил наглые руки Андрея, касающиеся предплечья Маши, и передёрнулся, — это ты очень хорошо всё подметил. Можешь идти. Я со всем разберусь. Изображая кипучую деятельность, он собрал оперов и криминалиста Балунова и решил с ними ещё раз съездить в то страшное место, где обнаружили тайник. Но сперва заглянул в морг. Три тела были уже опознаны, а Князев действительно ходил между трупов и допытывался у Щиголева, как скоро будут готовы результаты экспертизы. — Андрей, поезжай в отдел, там отчётов горы, Горшенёв один не справится, — выпроводил его Гордей и уточнил у Сашки. — Давно он здесь? — Андрей-то? Утром забежал. Переживает парень. Гордей удовлетворённо кивнул и, уходя, успел услышать, как Поручик сетует на грязный пол: — Блин, наследили опять. Кир, приберись! В лесу до сих пор было сыро и грязно. Стараясь не запачкаться, Александр заглянул в сарай, обошёл его кругом и сел на удобную корягу, отдав приказ ещё раз прошерстить всю местность. Вскоре Балунов подозвал его к бревенчатой стенке. — Товарищ майор, свежие следы. В прошлый раз их точно не было. 43 размер, ребристая подошва. Подошёл растерянный Паша с какой-то длинной верёвочкой, протянул Гордею. Он покрутил её перед глазами и сощурился. — Скажи-ка мне, Балунов, вот эта вещь тебе ничего не напоминает? — Какая? — Шура присмотрелся и прикусил губу. — Это же… Завязки для ковбойской шляпы, чтобы не слетала? — Вот-вот. Откуда они здесь? От чьей они шляпы? Гордеев потёр руки. Как же удачно всё складывается! Доказательства, конечно, косвенные, но… — Ты опять тут ошиваешься? Чего тебе надо? — Что там? — заинтересовался Гордеев, обернувшись на грохот и звон. В кустах свалился с велосипеда какой-то мужичок, смутно знакомый. — Эй, иди сюда. Ты кто? — Толик, не помните? Гуляю вот тут по лесам. Много знаю. — Что знаешь? — Например, кто сюда ночами приходил, гражданин начальник. И в эту ночь, и раньше. — Ну-ка, ну-ка! — А что мне за это будет?***
Миха складывал из ненужного листа бумажный самолётик со смешной картинкой, чтобы повеселить Андрюху, который за последние дни что-то совсем расклеился, как вдруг в кабинет буквально вломился Гордеев с оперативниками и стал выворачивать с мясом ящики князевского стола, рассыпая по полу их содержимое. Миха охуел и даже не сразу смог встать, остолбенев. — Чё делаете-то? Не имеете права! — Потом поймёшь, Горшенёв. Где твой дружок? — Александр смял в руке разрисованный листок, в котором Миша узнал давнюю карикатуру. — Художник, блять. Отбросив её, Александр с презрительной улыбкой осмотрел шляпу, лежащую с краю, и двинулся дальше, без сомнений расстегнув молнию на сумке Андрея. Миша наконец справился со своим временным параличом и бросился с кулаками защищать собственность Князя, но его тут же остановили, схватив под руки. — Без обид, Михаил Юрьевич, — шепнул ему Серёга. — Тут дело такое, я сам в ахуе. Гордеев вытащил из сумки разную мелочёвку и заинтересовался катушкой пленки. Размотал, подошёл ближе к окну и посмотрел сквозь неё на свет. — Ух, какие интересные картинки! — он, похоже, сам изумился. — Какая женщина красивая… Мёртвая?! А ты тут тоже есть, Миша. Спишь, что ли? Посмотри-ка, в середине. В аккурат между кадрами с трупами. Миха, не веря своим ушам, взялся за плёнку с негативами. Посмотрел и чуть не выронил её из рук. — А что здесь происходит? — вернувшийся Андрей встал на пороге в полном недоумении. Гордей подошёл к нему, внезапным резким движением заломил руки, прижимая к стене. Миха, будто его кто огрел кирпичом по голове, остался стоять на месте, как вкопанный, абсолютно ничего не понимая и отказываясь верить в происходящее, а Гордеев сказал: — Андрей Сергеевич Князев, вы задержаны по подозрению в совершении серии убийств.