Запутанные частицы

Как Юн-ди и планировал, государство Цинь сейчас меньше всего было настроено на войну. Страна столкнулась с реальной угрозой голода в затопленных районах, а внутри правящего дворца начались распри за право престолонаследия, ведь старший сын до сих пор не пришел в сознание. Все приготовления по дестабилизации положения внутри Цинь были продуманы и сделаны заранее с личного распоряжения Юн-ди своим тайным стражам. Эти "призраки" выращены с юного возраста как скрытое оружие. Такие люди жили постоянно в тени, свободно перевоплощались, владели почти любым оружием, первоклассными навыками боя и знаниями, в том числе медицинскими. У каждого Императора была такая стража и личные помощники, они отличались лишь уровнем подготовки. Мог ли Юн-ди доверять кучке алчных чиновников, которые ежедневно приходили на утренние собрания досыпать или что-то выпрашивать? Император, который совершал такую глупость, долго на троне не удерживался. Но, к сожалению, обновить кабинет министров не так просто - приходилось лавировать. Все завязано на кланах и семьях. Каждая из них борется за свой кусок пирога и долю влияния. Почти все барышни этих семей отправлены в дар монарху и ведут свою борьбу в гареме. К сожалению, даже Император не всесилен в некоторых вопросах. Уже два месяца Юн-ди вместе с армейскими частями остается на границе. Ему приходится разбираться слишком со многими вещами, иногда сон – это роскошь в полевых условиях. По-началу Юн-ди был рад: он ощущал себя снова свободным, в седле и с азартом в крови. Но вскоре грязь под ногами перестала вызывать эйфорию, холод пронизывал ощутимее, ветра принесли затяжные дожди. Простые солдаты страдали больше всех. В особенно холодные дождливые дни Император просил выдавать солдатам хоть понемногу мяса и дешевого рисового вина – согреться, поддержать силы. Монарх прекрасно понимал, как важно настроение обычного солдата. Переговоры затягивались. День через день представители двух сторон встречались и обсуждали условия мирного соглашения. И те, и другие пытались оставить для себя как можно больше лазеек. Шпионы в Цинь доносили, что военных действий не планируется. Юн-ди очень хотел закончить все до наступления настоящих холодов. Из Дворца не приходило толком никаких вестей, кроме официальных. Но Юн-ди все еще напряженно ждал того, что, по идее, должно произойти. Мысли о Ци Мейли возникали в его голове все чаще. Сейчас, успокоившись, Юн-ди понимал, что наказание в прачечной для девушки было слишком... Она не привыкла к такой работе, к тяжелым условиям, к жизни в нищете. Оставалось надеяться, что тайный страж сделает все, чтобы сохранить жизнь девушки. Юн-ди не доверял никому, его злило, когда контроль над ситуацией ускользал из рук. Император прекрасно понимал, что оставляет девушку на растерзание, если до нее доберется одна из благородных дам гарема. Жестоко, конечно, было бросать ее на самое дно, но Юн-ди очень хотел по возвращении увидеть свою дикую сливу живой. А откормить, подлечить и окружить заботой он и сам всегда сможет. Юн-ди просто хотел вернуть эту глупую бунтарку в свои крепкие объятия. Стоит уже закончить все эти игры, очистив поле от лишних фигур. Сейчас впервые мужчина понял смысл выражения: "один день что три осени". Конечно, такие отрывочные мысли и желания могли вспыхивать мгновениями. Как правило, на сон оставалось слишком мало возможностей, а перекладывать свои обязанности как монарха, Юн-ди не желал. В один из вечеров, когда делегация Цинь ушла вновь ни с чем, выторговывая себе контроль над влиянием за морским путем на границе взамен торговли Тянь-ся без ограничений и пошлин, Юн-ди, наконец, смог ненадолго остаться один. Снаружи завывал ветер, холодная мгла окутала лагерь. Сидя возле аккуратной небольшой жаровни, мужчина смотрел в никуда. Он устал. Но вот пожаловаться никому о таком не смел. Простые люди уверены - Император не устает. - Бися, этот подданный просит принять его, – снаружи большой палатки раздался громкий голос одного из министров снабжения продовольствием войск – Ву Си Жуня. Вздохнув, Юн-ди неохотно разрешил тому войти. Но министр Ву пробрался в палатку монарха не один – он вел за собой укутанную сверху донизу в темный плащ фигуру. - Кто это? – устало поинтересовался Император. - Отвечаю Его Величеству, этот скромный подданный беспокоится о здоровье монарха. Постоянное напряжение может негативно сказаться на Тяньцзы, этот подданный хотел помочь Императору немного расслабиться, – Ву Си Жунь кивком приказал фигуре рядом избавиться от плаща. Из замотанного плотного кокона показалась светлая женская ручка, и вскоре перед Императором предстала очень молоденькая и яркая в своей юной красоте девушка. На вид ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Стройное тело гостьи имело уже женские округлости, а одежда под плащом оказалась довольно соблазнительной в своих вырезах. От начала до конца девушка смотрела в пол, не решаясь поднять глаза на монарха. Юн-ди усмехнулся. - Какая послушная красавица. Сочный персик, сорванный в самом расцвете, – он взял пальцами ее за нежный подбородок и приподнял. Миндалевидные карие глаза моментально пленили своей глубиной и жарким обещанием чего-то неизведанного, не опробованного. – Мы можем поблагодарить Нашего министра, его расторопность не знает себе равных. И где он раздобыл в такой глуши этот дурман? - Хе-хе, – счастливо засмеялся Ву Си Жунь, удовлетворенно потирая руки - его идея была благословенной. – Эту девушку передали дому Вашего покорного слуги в качестве оплаты долга. Но Ваш скромный чиновник, увидев эти черты, сразу подумал, что такая красавица должна блистать только в руках Императора. Осмелюсь предположить, ее молодость и страсть согреют в постели лучше любой печки. Бися, Вам нравится? Юн-ди, не обращая внимания на раболепие министра, вновь посмотрел на нежданный подарок. Сосредоточившись на немного растерянных глазах напротив, Император улыбнулся: - Как зовут мою гостью? - Сюнь Ну, мой господин. - Как давно ты здесь? - Меня привезли в лагерь лишь вчера, мой господин, – тихие скромные ответы переплетались с нотками страха в голосе юной красавицы. Такие женщины не могли не нравится мужчинам - весь ее вид буквально взывал к их собственной природе подчинять и подавлять - властвовать. Юн-ди усмехнулся. - Мой дорогой Ву Си Жунь, Ваша прозорливость заставят краснеть любого чиновника. Вы первый подумали о благополучии своего Императора. Ваш монарх не останется в долгу – награду получите завтра. Сегодня Чжэнь готов оценить таланты юной прелестницы, – Юн-ди вновь обратился к девушке. – Ты играешь? - Эта ничтожная владеет пипой и немного играет на цинь... - Отлично, – рассмеялся Юн-ди. – Идем, выпьем хорошего вина, а потом ты сыграешь Нам. Постарайся рассказать в музыке обо всех своих желаниях, госпожа Сюнь... Как только довольный раскланявшийся министр исчез, бросив многозначительный взгляд на свой "дар монарху", Юн-ди подошел к столу и налил две чаши вина. - Выпей со мной, – это была не просьба. - Мой господин, эта ничтожная рабыня может забыть ноты, – слегка смутилась Сюнь Ну. Она даже краснела очаровательно. - Не волнуйся, Чжэнь все равно будет больше смотреть на твои прелести. Даже если ты сфальшивишь, Мы переживем. Давай, выпей с Чжэнь. Нам крайне одиноко. - Мой господин, теперь я здесь, – тихо, но томно обозначила свою позицию красавица и, не раздумывая, одним глотком выпила предложенный напиток. Юн-ди пригубил алкоголь и взял бутылочку - вино вновь наполнило пустую чашечку гостьи. - Мой господин... – румянец на персиковых щечках красавицы становился все ярче. – Вам нравятся такие женщины? Юн-ди проигнорировал, заставляя выпить содержимое до дна. Затем он не спеша достал гуцинь, положив его на специальный маленький столик, и сел в кресло возле печки. Через некоторое время в палатке раздались звуки циня. Мелодия звучала нежно, словно едва дотрагивалась до кожи. Музыка лилась, успокаивая, идеально попадая в шум дождя за стенами палатки, вторя ей. Природа и инструмент сливались. Юн-ди откинул голову и прикрыл глаза. Когда исполнение завершилось, Император устремил свой горящий взор на разрумянившуюся девушку и без всяких нежностей вдруг приказал: - Сними одежду - Мы хотим увидеть... Сюнь Ну очень смутилась, но возразить не смела. Нежные пальчики медленно распускали завязочки верха, обнажая все больше и больше участков белой нефритовой кожи. Вскоре была отброшена и юбка. Дойдя до дудоу, красавица подняла голову и облизнула пересохшие губы. Она мягко приблизилась к Императору, который сидел в расслабленной позе на стуле. Мужчина не сделал ни одного движения, чтобы раздеться самому. Приблизившись, Сюнь Ну, словно украв немного смелости, решительно села на колени к Императору. Ее ручки ласкали выразительное лицо мужчины, опускаясь все ниже, проникая за теплые слои походной одежды. Внезапно Юн-ди оборвал эту неумелую прелюдию, резко перехватив юркие пальчики. В следующее мгновение он подхватил свою добычу, поднявшись, и решительно направился в сторону постели. Девушка вскрикнула от неожиданности, но словно примиряясь с судьбой, отдавалась во власть господина. Юн-ди резко бросил стройное тело на кровать. Сюнь Ну обвила его шею руками и попыталась притянуть к себе, собираясь подарить свой первый поцелуй, однако мужчина отстранился. Он, внимательно смотря в глаза своей добровольной жертвы, медленно стягивал с нее нижние штаны, проходясь руками по нежной плоти, а затем коснулся завязок дудоу. Девушка, словно обезумев, вновь решительно потянулась за поцелуем. Испив сладость губ красавицы, Император поднял голову и слегка ухмыльнулся: -Нам кажется, эта ночь останется в твоих глазах навсегда. Чжэнь полон желания замучить тебя до смерти. - Мой господин, – учащенно дыша, Сюнь Ну гладила плечи мужчины и лицо. – Сделайте эту наложницу-рабыню своей. Пусть она в полной мере испытает всю Вашу мощь... Эти слова – мед для мужского слуха. Довольный Юн-ди принялся расстегивать яшмовый пояс. Он расслабленно повернулся, сняв его с одежды и осторожно укладывая на рабочий стол. В следующий момент Император, нутром мастера боевых искусств почувствовав движение, с холодным лицом уже блокировал прямой удар тонким острым кинжалом, который был перехвачен почти у самой его шеи. Казалось, что милая и робкая красавица переродилась в один миг – теперь это была демоница. Глаза горели темным огнем, но уже не страсти и сладких обещаний, а убийства. Удар поставлен мастерски. Юн-ди же был готов с самого начала. Он ждал ее хода с момента совместной выпивки. Подозрителен был уже сам факт пребывания женщины здесь, да еще и с такой целью – ублажать. Ловушка красоты – самая смертоносная. Когда Ву Си Жунь ввел закутанную в темный плащ фигуру, Император лишь предположил... Но когда девушка легко выпила залпом вино, которое не все мужчины могли проглотить не поморщившись, то предположения обрели уверенность. Девушка даже не опьянела, лишь делала вид. Это было очень редкое и дорогое амарантовое вино – его крепость сочеталась с терпким привкусом, которое поначалу сильно драло горло неподготовленного человека, однако в условиях холода и простудных заболеваний такой алкоголь оставался незаменим. Юн-ди гадал, чем именно воспользуется гостья – заколок-шпилек не было в волосах, браслетов с иглами или колец – тоже. Оставался небольшой кинжал с ядом. Либо в дудоу, либо за резинкой нижних штанов. Пройдя руками по изгибам, Юн-ди понял, что кинжал в дудоу. Он дал ей идеальный шанс для атаки – оставил свою спину без защиты, отвернувшись. Эта малышка не удержалась от соблазна легкой победы. Девушка тем временем отчаянно вырывала руку, стремясь хотя бы оцарапать кожу противника, еще больше доказывая, что на кинжале смертоносный яд. Сделав вдруг резкий выпад, Юн-ди, словно играючи, одной рукой зажал рот Сюнь Ну, а другой рукой, сдерживающей клинок, безжалостно сломал обхваченное запястье посланной убийцы. Девушка завопила, но закрытый рот помешал любым громким звукам. Кинжал легко выпал. Оттолкнув ее обратно на постель, Юн-ди некоторое время рассматривал поверженного противника. Девушка громко стонала от боли. Однако снаружи это понимали, скорее всего, по-своему. Она мучительно вскрикивала. - Очень эротично со стороны звучат твои крики и стоны. Жаль, что ты решила издавать их так... Хотя, по-другому бы и не получилось. Твое кокетство не возбуждало ничего, кроме скуки. - Пощадите жизнь этой несчастной... Ее заставили... У этой рабыни не было другого выбора... – с трудом шевеля побелевшими от боли губами, девушка мучительно сжималась на твердом походном ложе правителя. Юн-ди поднял кинжал. Такое оружие – не игрушка дилетанта. Тонкое, короткое и острое лезвие, которое заходило не слишком глубоко в плоть, полностью покрытое ядом. Император готов был спорить, что яд - из разряда парализующих жертву в несколько секунд. - Что нанесено сюда? - красавица умывалась слезами боли и отчаяния, словно цветы груши под дождем. Силуэт на кровати все еще оставался заманчивым в своих изгибах, но Юн-ди не ощущал ни интереса, ни возбуждения. Лишь усталость и холод. - Эта ничтожная не знает, ей уже дали такой кинжал... - Кто? - Смилуйтесь, разве рабыне скажут? - Ничего не знаю, ничего не понимаю... Хочешь умереть легко? Тогда расскажи. Если нет – Наша тайная стража знает свое дело в пытках и допросах... Хотя, в виде исключения, допросить тебя может и Чжэнь... Поверь, это будет крайне болезненно. Глаза пленницы испуганно расширились. Но девушка все же держала себя в руках, умудряясь сохранять вид несчастной рабыни. Юн-ди усмехнулся. Профессиональная убийца, правда, с прелюдией не получилось. Девственница, что ли? Его люди это проверят. Распрямившись и не глядя на распростертое тело перед ним, Император холодно позвал: - Стража! Девушка, отчаявшись, вдруг рванулась из последних сил, бросившись на врага. Ее ладонь пыталась ухватить мужскую руку, игравшую с клинком, и ранить лезвием кожу хотя бы немного. Этого достаточно! Но в следующую секунду мир перед глазами померк, и Сюнь Ну от сильной пощечины ничком упала на край ложа, ударившись лицом, а затем безвольно сползла вниз, оставшись лежать бесформенной массой у ног монарха. Это был удар без всякой жалости. Юн-ди холодно взирал на прекрасную бесчувственную убийцу, когда вбежавшая стража растеряно уставилась на тело перед темными, подбитыми мехом сапогами. - Взять. Будьте бдительны – она наемница. Когда Ли Фенг с отрядом вернется в расположение лагеря, пусть познакомится – это по его части. Охранять очень строго. Ограничить подвижность. Отдельно взять министра Ву Си Жуна из министерства снабжения войск. Его держать отдельно. Допрашивать Чжэнь будет сам. Отвечаете за пленников головой! Кинжал отдать лекарю и узнать, что за яд! Про покушение – ни слова. Два стражника тут же почтительно склонились, принимая приказ и поднимая легкое тело молодой девушки с пола. Оставшись один, Юн-ди немного устало прилег на свою кровать, раздумывая, это ли был шаг от его врагов? Убийственная ловушка красоты... Специально подобрали молодую девушку, сохраняя налет неопытности и юности – так приблизиться проще, войти в доверие. Всего лишь требовалось ослабить бдительность рядом с этим нетронутым персиком - и тебе конец. Может, она шпион государства Цинь? Эти люди не могли не попытать удачу избавиться от него, пока Император здесь. Допрос покажет. За десяток лет Юн-ди пережил множество покушений. Одни были проще и топорнее, другие – изощренными и витиеватыми в своем исполнении. Он рассчитался со всеми. Видимо, уроки прошлого ничему не учат отчаянных. Все, пора заканчивать эту пустую игру в тайцзы и возвращаться. Раз пока Цинь не представляют угрозы, надо сосредоточиться на внутренних врагах - еще ничего не закончено. Император закрыл глаза, проваливаясь в пустоту. Темнота накрывала сознание, однако сердце билось спокойно и ровно, словно в этом шатре ничего и не случилось ранее. Равнодушие.

***

Ци Мейли резко проснулась, выныривая из странного сна. Сердце вновь колотилось где-то в горле, мешая полноценно сделать вдох. Конечности холодели, а на лбу выступала испарина. В последнее время девушка чувствовала себя только хуже, такие симптомы все чаще беспокоили. Приступы начинались внезапно, резко, словно вспыхнувший фитиль, и каждый раз длились дольше. Когда давление в грудной клетке немного ослабло, а дыхание выровнялось, она заметила, что на дворе уже почти рассвело. Скоро вновь возвращаться к работе. В бараке было холодно, тонкая солома вместо матраса на ее спальном месте, застеленная грубой тканью, не грела от слова совсем. Скорее всего, Ци Мейли простудилась. Девушка тяжело скатилась с кровати, отбрасывая такое же мало согревающее одеяло. Некоторые соседки уже вышли, кто-то расчесывался, а кто-то безмолвно лежал, уставившись в потолок. Каждая из них жила со своими мечтами, желаниями, мыслями. Но Ци Мейли они не были интересны, поэтому девушка никогда не искала близкого общения. На завтрак была все та же пресная каша и две паровых булочки – стандартная еда прислуги. Но кто-то был счастлив даже такому. Ци Мейли горько ругала себя, вспоминая прошлую жизнь, когда Ци Фэй голодала несколько дней, не в силах свести концы с концами. А сейчас у нее стоит горячая еда, но Мин Лэ Ян быстро разбаловал ее аппетит – такая пища больше не радует. Лу Фань, зная о простуде Ци Мейли, заботливо выделила ей щепотку своего драгоценного чая, который девушка всегда носила при себе. Видимо, запасы дорогого напитка ее благодетель пополнял исправно. Ци Мейли даже привыкла к горьковатому вкусу. Горячее сейчас согревало настоящим бальзамом ее замерзшее тело, даря недолгое облегчение. Она была тронута заботой соседки до слез. Цяо Миюй, видя состояние подруги, лишь молча положила ей в тарелку свою булочку. Ци Мейли удивленно подняла глаза. - Ешь побольше, тебе нужно выздороветь, – тихо пробурчала Цяо Миюй. Дни были похожи на тлеющий уголь – медленные и долгие. Простуда Ци Мейли не проходила, а тупая боль в груди присутствовала уже постоянно. Иссушающая жажда тоже превратилась в постоянную спутницу измученного организма. Ци Мейли не говорила об этом ни евнуху Хану, ни своим соседкам, опасаясь за свою дальнейшую судьбу. Низших слуг ведь не лечат, для них не положены тайи в гареме, их лишь выкидывают умирать в одиночестве, если заподозрят серьезное заболевание. Лю Бохай за прошедшее время не появился, но девушка все прекрасно понимала. Она дождется его прихода и поговорит о проверенном лекарстве. Однажды утром, когда Ци Мейли сражалась с тяжелым массивным покрывалом, к ней подошел евнух Хан собственной персоной. Он придирчиво оглядел бледную и уставшую девушку, затем не терпящим возражения тоном приказал: - По твою душу пришли. Ступай в главный зал сейчас же. Ци Мейли удивилась. Кому вдруг понадобилась забытая скромная служанка? У главных ворот стоял один гвардеец, и сердце Ци Мейли забилось сильнее. Не может же быть... Пройдя следом за слегка сгорбившимся семенящим евнухом Ханом, Ци Мейли вскоре увидела чиновницу Шу и еще одну возрастную женщину, с несколько надменным видом наблюдавшую за суетой дамы перед ней. Ее седые волосы были уложены в строгую прическу, на поясе висел нефритовый кулон. Теплая накидка с вышивкой шусю, небрежно откинутая на стул, была обита лисьим мехом по краю. Чиновница подобострастно наливала гостье чай. - Эта нуцай выражает свое почтение, – поклонилась Ци Мейли. Пожилая женщина тут же отмахнулась небрежно от стараний чиновницы и схватилась за накидку. - Ци Мейли? - она оценивающе рассматривала бывшую любимицу Императора. - Можешь называть меня Сянцзян-момо. Ты удостоилась великой чести - наша Императрица желает тебя видеть. Помни свое место и веди себя сдержанно, – холодно предупредила момо. – Няннян добродетельна и сострадательна, многие этим желают воспользоваться... – многозначительно пригрозила женщина, накидывая теплую мантию. Она степенным шагом двинулась вперед, словно не сомневаясь, что служанка последует за ней. Ци Мейли показалось, что в ее легких разом закончился воздух...