Запутанные частицы

Лю Бохай не сразу понял, что положение Ци Мейли так резко изменилось, хотя, как правило, подобные новости о наказании или низложении уже бывших фавориток распространялись в изолированных стенах гарема со скоростью молнии. Но нет. Здесь была тишина. Волноваться помощник командира начал, когда через неделю не увидел Син Шихон с новыми ценными безделушками. Подождав еще некоторое время, заваленный проверками и солдатской муштрой императорских гвардейцев, Лю Бохай вдруг понял, что ситуация странная. Император отправился в военный поход. Ци Мейли уже давно должна была дать о себе знать. Чего никак не ожидал мужчина – полностью потерять даже след девушки. Словно она вчера была, а сегодня даже имени ее никто не помнит. В тот момент волнение Лю Бохая выросло многократно. Худший вариант – ее казнили или отправили во дворец наказаний, но верить в такое не моглось. Очень сложно простому солдату выискивать и выспрашивать о делах гаремных наложниц. Вскоре помощник командира узнал, что Ци гуйжэнь была разжалована, лишена титула и сослана в прислуги, но куда – никто точно не помнил. И этот факт тоже являлся странным. Ци Мейли словно спрятали от лишних глаз. Как оказалось, о ее новом месте обитания не знали даже другие наложницы. Мужчина начал искать вслепую буквально по всему огромному Дворцу. Под выдуманными предлогами он с подчиненным ходил в отдаленные огороженные части Дворца, отведенные работе и проживанию различных слуг. И искал. Ситуация прояснилась, когда среди низкой кухонной прислуги, выполняющую самую грязную работу, Лю Бохай внезапно узнал Син Шихон. Девушка предстала перед ним измученной – ее наказали за неправильную нарезку овощей двадцатью ударами по ладоням. Распухшие красные руки как и бледное заплаканное лицо невозможно было скрыть. Помощнику командира от души было жаль девушку, спавшую с лица, но ничем помочь он просто не мог. В этой вотчине свои управляющие и законы. Мужчина тайком сунул в карман несчастной баночку с мазью. Син Шихон, вытирая слезы грязным рукавом, вкратце рассказала, что именно произошло. Перед тем как вернуться к работе, девушка умоляюще посмотрела в глаза растерянному помощнику командира: - Спасите мою хозяйку, господин Лю! Сердце Лю Бохая упало - дело плохо. И возвращаясь в казармы, мужчина мучительно прокручивал все тяжелые мысли. Ци Мейли наказали весьма двузначным образом. Вроде, все же, гнев Императора на нее вылился, но, с другой стороны, ее попросту спрятали. Конечно, в этом гареме нельзя укрыть бесследно - все равно найдут. Но времени потребуется много. Лю Бохай был готов и к тому, что за девушкой еще и следили. Юн-ди не сделал наказание непокорной наложницы прилюдным, словно... Оставлял себе пути возвращения. Уже по новой привычке, выработанной за этот период поиска, Лю Бохай всматривался во все мелькавшие кругом лица служанок. Продолжать искать девушку придется вдвойне аккуратнее. Хотя Юн-ди здесь нет, в такие дни шпионов еще больше. Лю Бохай по-началу собирался сложить свои полномочия и двинуться на поле боя вместе с армией. Но они очень крепко тогда поругались с командиром О Циньжэнем, который отказался отпускать надежного, опытного человека. Монарха нет – защита Дворца усиливается. Сейчас Лю Бохай был рад, что остался. Он очень наделся, что до того времени, как Ци Мейли найдется, ее не забьют, не покалечат, не отравят те, кто мог найти ее раньше него. Мстительность женщин в гареме никогда не стоит сбрасывать со счетов. В итоге, Лю Бохай нашел свое потерянное спокойствие на заднем дворе прачечной, куда пришел якобы «с разъяснительными пояснениями» от командира О. Придумывая пустые незначительные предлоги, мужчина спокойно обходил все дворы слуг. Ци Мейли, погруженная в работу, никого не видела - он незаметно сопровождал ее, стараясь не привлекать внимания, пока та не осталась одна. Спрятавшись за развешанным бельем, Лю Бохай порывисто схватил девушку и стиснул в крепких объятиях. Ци Мейли потрясенно вскрикнула, но, увидев, кто это, невольно прикрыла рот ладошкой. Слезы моментально заструились по щекам. Сдерживать обиженные всхлипы становилось сложнее. - Прости меня, – мог только каяться Лю Бохай. – Прости, что так долго... - Забери меня отсюда, – умоляюще вместо приветствия прошептала Ци Мейли. С болью осматривая израненные стертые руки, которые должны знать лишь тяжесть браслетов и украшений, Лю Бохай неимоверно злился на Императора. Этот мерзавец не заслуживает ее! - Лю гэгэ заберет, – твердо пообещал помощник командира. – Не волнуйся, моя прекрасная госпожа. Этот солдат уже знает, как именно мы покинем Дворец. Потерпи совсем немного, моя милая, – жалея девушку, мужчина нежно гладил ранки, которые от постоянного пребывания в воде воспалились. Он аккуратно достал свою походную мазь, которую каждый солдат носит с собой, и начал обрабатывать белые женские руки. Ци Мейли настолько была рада внезапной, почти забытой теплой заботе, что едва не разрыдалась во весь голос. Страх, неопределенность, боль, отсутствие нормальных условий – нервы девушки были расшатаны, а пожаловаться некому. Ощущать себя совершенно одинокой в этом мире без права однажды проснуться от кошмара – невыразимо тяжело. Ци Мейли держалась лишь благодаря собственному упрямству и упорству. А еще – надежде на Лю Бохая. В тот день для нее снова зажегся свет, который указал ей направление в этом бесконечном темном тоннеле. Лю Бохай, радостный, уже возвращался в свою казарму - вечером заступать на ночное патрулирование, но, вдруг замер. Нутром ощутив смутную тревогу, Лю Бохай остановился и прислушался - вокруг сейчас никого нет. Посмотрев по сторонам, внимательно изучив бараки и деревья, помощник командира мог точно сказать – за ним следили. Это пронзительное ощущение глаз, скрытно ведущих тебя шаг за шагом, очень хорошо было знакомо развитому военному чутью. Рядом с девушкой есть тайный охранник - только они могли так искусно растворяться в пространстве Дворца. Наблюдавший сейчас за ним - мастер боевых искусств. Лю Бохай почувствовал по крайне мере одного. Император и впрямь спрятал ее от всех и самое главное – приставил такую охрану. Юн-ди планирует вернуть внимание Ци Мейли? Тактика Императора, на самом деле, была проста и действенна – девушка, познав всю горечь и страх жизни простой прачки, одинокая и доведенная до отчаяния, вкусившая несправедливость и физические унижения, поневоле воспримет своего спасителя в самом лучшем свете. Чередование кнута и пряника. Он наказал, он же простил и вновь вернул в свои объятия. Тайный охранник доложит обо всем по возвращению монарха. А это значит, сырой рис уже стал приготовленным - назад пути нет, и этот тайный страж должен исчезнуть. Иначе Лю Бохая казнят.

***

Праздник середины осени в отсутствие Сына Неба и его благословения нации проводила сама императрица – ярко и с размахом. Однако в этот раз наложницам и благородным супругам был предложен лишь скромный пир. Императрица, на которую навалилось очень много внутренней работы, в том числе и с министрами, объяснила это веско и просто – страна воюет. Пока наши доблестные воины гибнут, защищая простых людей, женщины императорского Дворца должны также помнить о приличиях и быть едины с народом. Кто бы посмел возразить? На столах - сервировки из овощей и маринадов, горячая оленина с рисом, пряные потроха в густом соусе, тушеные акульи плавники, кусочки тофу с соусом чили, тонкая рисовая лапша с креветками, кусочки жареной утки, прекрасное и чистое грушевое вино. Императрица, спокойно и величественно восседавшая на троне Феникса, постукивала своими великолепными хучжи тонкой работы по столу. Золотые массивные браслеты на руках, инкрустированные жадеитовой крошкой, рубинами и ониксом, позвякивали в такт размеренным ударам. Рядом с ней стояла специальная чаша из голубого нефрита, наполненная вином. Однако женщина к нему не притрагивалась. В зале царило оживление – наложницы слегка пьянели не столько от алкоголя, сколько от возможности выйти за пределы своих покоев и рассмотреть друг друга. Все сплетни гарема должны подпитываться новыми подробностями. Ли Шу пристально рассматривала собравшихся здесь дам, контролируя ситуацию. Сейчас, когда эта выскочка – гуйжэнь исчезла, внимание царственной женщины вновь сосредоточилось на своей главной конкурентке – Чжао гуйфэй. Эта мерзкая шлюха не знала ни высоты неба, ни толщины земли. А ее ублюдок, пока жив, остается главным претендентом на обретение титула тайцзы. Воспитание, данное Ли Шу отцом - высоким министром и приближенным к матери Юн-ди, ставшей в одночасье самой важной в гареме прошлого почившего Императора, убедило, что самый верный путь – это радикальный путь. Но зная методы ведения дел премьер-министра, Ли Шу могла с уверенностью сказать – тот тоже предпочитал действовать одним смертельным броском кобры. За этими глубокими размышлениями женщина не заметила, как ее извечная соперница приблизилась к ее столу. - Хуанхоу, скромная наложница Чжао хочет пожелать благоденствия императрице и выпить в ее честь, – голос красавицы обволакивал словно мед. Ли Шу снисходительно кивнула и указала на табурет рядом с троном, который заведомо располагался ниже. Чжао гуфэй спокойно присела и подняла тост, Ли Шу ответила своей чашей. - Эта скромная наложница хотела также поинтересоваться у императрицы, есть ли какие-то новости от нашего Таньцзы? Все ли благополучно с Ним? В этот момент Ли Шу подумала, что фигура Императора мешала им обеим. В конце концов, то, что монарх сделал с Чжао гуйфэй, показав тем самым место Благородной Супруги, оставило глубокий след удовлетворения в сердце императрицы. Возможно, премьер-министр захочет первый избавиться от Юн-ди - Ли Йи уже видел новым Императором своего внука. - Моя дорогая сестра лукавит. Как может мать первенца Императора быть скромной? Услышав откровенную издевку, Чжао гуйфэй не смутилась. Они уже на протяжении нескольких лет особо "страстно любили" друг друга. Благородная Супруга мечтала стать Вдовствующей императрицей. Ли Шу мечтала убрать Юн Танцзина и родить наследника. Между ними стоял один и тот же мужчина. - Хуанхоу, Вы мне льстите. Даже при том, что моя благодатная почва и дала хороший росток, эта наложница не смеет забывать свое место. Преданная наложница еще много лет готова служить нашему Императору, подарив ему благодатное урожайное поле. Ли Шу от злости едва не выплюнула вино. Эта наглая тварь совершенно переходит все границы – откровенно унижает саму Мать Нации. Посмела намекнуть, что императрица бесплодна, раз за столько лет не родила? Пальцы Ли Шу непроизвольно сжались. Но выражение лица и величественная поза не изменились. - С Его Величеством все в порядке. Гонец прибыл с письмом вчера. Моей скромной сестре не стоит волноваться. Но, может, у этой наложницы есть еще какие-то переживания? Ты можешь поделиться со мной, моя дорогая сестра. Эта Бенгун разделит твои заботы. Чжао гуйфэй лишь нежно улыбнулась. - Интерес этой Благородной Супруги один – чтобы с Его Величеством все было в порядке. Но как можно не волноваться? Враги нашего Императора повсюду. Ли Шу мысленно ухватилась за эту фразу. Вот оно! Неужели клан Ли решил действовать и попытаться избавиться от Императора в походе? Рано! Еще слишком рано! - Любой, кто осмелится покуситься на жизнь Сына Неба, возьмет на себя тяжелое преступление. Храбрецам нужно быть одиночками, дабы пытаться провернуть такое беззаконие. Расплата за подлое деяние слишком жестока, особенно для их семей. Не думаю, что таких смельчаков много. А шпионы Цинь – не чета нашему господину. Бенгун считает, что причин для беспокойства нет. Благородная Супруга согласна? Чжао гуйфэй слегка побледнела, но стоически выдержала лицо. - Безусловно. Тогда императрица позволит этой наложнице еще один тост за здоровье и победу Его Величества? Ничего конкретного не было сказано, но подозрения родились в сердцах, где у каждой был свой страх. И императрица, и Чжао гуйфэй невольно задавались вопросом – вернется ли Император с этой войны? Евнухи приносили смену блюд, обновляли чайники с горячим чаем, раскладывали тарелочки с разноцветными пирожными. Величие и достаток продолжали оставаться нерушимым впечатлением приемного тронного зала императрицы. Но будет неверно сказать, что Ли Шу забыла про маленькую гуйжэнь, которая так заставила ее понервничать. Волнение императрицы было обосновано – Юн-ди не только прилюдно не наказал эту ничтожную, но и девушка вдруг пропала. Зная методы своего супруга, Ли Шу подумала, что несчастная была уже мертва. Хозяйке гарема бы успокоиться, но что-то внутри нее убеждало проверить. Посланные шпионы выяснили, что никакую наложницу не убивали, а Ци Мейли была жива-здорова. Вот только где она? Когда императрица поняла, что разжалованная гуйжэнь исчезла вместе с отъездом монарха, женщине стало нехорошо. Не мог же он... Все указывало на то, что Император не отпустил, не избавился, но еще и спрятал эту девку! Или, все же, забрал с собой?! Он по-прежнему не хочет терять ее! Понимание этого факта ранило женщину до глубин ее беспокойной души. Возможно потому, что борясь столько лет за влияние с другими подстилками царственного супруга, Ли Шу твердо знала – никого из них нет в сердце этого равнодушного и холодного человека. Юн-ди на престоле все еще оставался в каком-то смысле отшельником и никого не пускал в свой замкнутый мир. И вдруг... Ли Шу, обдумав всю полученную информацию, пришла к ужасающему выводу – Император влюбился в это недоразумение. Иначе объяснить такое мягкое, попустительское, всепозволяющее поведение к скромной наложнице не представлялось возможным. Были попраны многие правила гарема ради нее. И даже сейчас... Хуаншан пытался спрятать ее даже сейчас! Размышляла о судьбе Ци Мейли и Чжао гуйфэй. Только в отличие от императрицы, мысли Благородной Супруги были прозаичнее. Женщине просто хотелось отомстить за то унижение, что она пережила благодаря этой шлюхе. По приказу господина Чжао гуйфэй хорошо ее защищала, теперь, когда Император сам уничтожил все следы своей привязанности к этой низкородной, а Лули шуфэй показательно даже имени вспомнить не могла, Чжао гуйфэй понимала – ее руки свободны. И, в каком-то смысле, действовать женщина собиралась решительно. Погладив по голове старательно занимающегося сына, выводившего иероглифы, Благородная Супруга улыбалась.