И все же, что ей снится? Когда слёзы на ее ресницах Когда в эту ночь опять не спится И так больно курить Одну за одной?
Цзян Чэн шумно вздохнула и сложила руки на груди. Ночная прохлада ей была не страшна, хотя та едва уловимо касалась её кожи, играя с нижними одеждами. Картина перед ней повторялась уже множество раз. Самое противное, что она могла даже повторить несколько реплик наизусть. В семейном павильоне было ещё светло. Слуги не то не успели затушить фонари, не то час для этого был очень ранний. Ветер, должно быть, был холодным, ибо дул со стороны озёр. И мальчишка перед ней, также одетый в нижние одежды, очевидно, весь продрог. Жалости к нему она, правда, не испытывала ни в какую, сколько бы не видела бы перед собой. — Цзян Чэн! — мальчик прижал к себе подушку, с которой его выгнали из комнаты. Его голос был жалобным и едва ли не плачущим. — Цзян Чэн, дядя Цзян сказал, что это и моя комната тоже! Сердце А-Чэн замирало, стоило услышать эти слова. Она видела этот сон не впервые, и каждый раз, слыша эту фразу, злилась. Теперь ей было понятно, почему взрослый Цзян Чэн не ответил на её вопрос. Его ситуация с этим маленьким придурком была гораздо хуже, чем у неё. Кому будет приятно ночевать в одной комнате с ребёнком, которого родитель, очевидно, любит как собственного? Да даже собственного сына тот так не любил! — Выметайся! — в дверь прилетело что-то тяжелое. Девочке кажется, что это подсвечник, судя по тому, как предмет шумно прокатился по полу. Или мяч, хотя что за мяч это был бы такой? — Тебе же не впервой ночевать на улице? Так иди туда, откуда пришёл! — Но… Цзян Чэн! — тощий мальчишка шумно всхлипнул, из-за чего девочка закатила глаза. Она заметила, что этот Вэй из сновидения, что её собственный были теми ещё нытиками. — Дядя Цзян сказал… В дверь вновь что-то прилетело, оглушая своим звоном. А-Чэн невольно поморщилась от звука и ситуации. Всё таки, в какой-то степени она была даже благодарна своей везучести в тот злополучный день, когда явилась на свет — если бы ей удалось родиться мальчишкой, то эта сцена определённо точно повторилась бы и с ней. — Вот и иди к нему! А я тебя видеть не желаю! — голос по ту сторону двери очевидно дрожал от наступающих слёз обиды и негодования. И было удивительно, как мальчишка смог придержать свои эмоции до вечера, — ибо сама девочка так и не смогла, — потому что собак увезли после приказа главы так быстро, что больше ничего не напоминало о их существовании в Пристани. Со вздохом девчонка наблюдала за остальным круговоротом событий. И тысячу и один раз она прокляла Вэй Ина, с появлением которого в её спокойную жизнь ворвался он сам и эти идиотские сны. Ей и до этого снились потрясающие в своей фантазии сновидения — например, очевидно гордый взгляд отца, направленный в её сторону, или абсолютно счастливая семейная жизнь. Однако происходящее сейчас напоминало или глупую шутку, или просто бред затуманенного болезнью сознания. Искоса А-Чэн наблюдала за тем, как трое детей покидали лес и шумно шли по одному из причалов в сторону Пристани. Она слышала ругань слуг и громкие голоса матери и отца, удивительно не спорящих, а словно работающих слаженно, однако больше вслушивалась в детские споры. А-Ли мягко упрекала мальчиков и качала головой, а те в свою очередь в один голос обещали вести себя примерно и больше никогда не спорить, за что в ответ получили только тихий, такой знакомый смех. — Сестра, ты мне не веришь? — насупился в ответ мальчишка, пока сестра захихикала ещё громче. А-Чэн знала, что, скорее всего, это была провокация к действию, однако какому, не совсем понимала, хотя и знала, какими будут слова её мальчишечьей версии. — Вэй Ин! Это должно было звучать грозно, в самом лучшем угрожающем стиле матушки, однако из-за заложенного после рыданий носа и помятой, грязной одежды, за которую определенно тот получит ту ещё трёпку, вышло не важно. Вэй Ин, сидящий на спине Яньли, непонятливо склонил голову на бок и изо всех сил давил улыбку — Цзян Чэн напоминал скорее обиженного котёнка, чем злого тигра в этот момент. — Я, я, это я! — мальчишка хихикнул, как и Яньли, которая, однако, догадалась скрыть смешок под кашель. — Что ты хочешь мне сейчас сказать? Цзян Чэн фыркнул и сложил руки на груди, отворачиваясь на мгновение от этих двоих. В этот момент он уже догадался, что к подтруниваниям сестры теперь присоединится и этот дурак. Но огни Пристани становились ближе, как и шум родных и знакомых голосов, а высказать свои мысли необходимо было именно сейчас, без лишних ушей и глаз. — Я буду отгонять от тебя собак, раз уж ты так боишься их. Обещаю тебе! — мальчик встал перед сестрой, загораживая тем самым путь и видя, как радость и нежность плещется в её золотистых глазах. — Просто позови меня, и я обязательно прогоню любую собаку. — Спасибо! А-Чэн слишком добр ко мне, правда, шицзе? А-Чэн на это только хмыкнула и закатила глаза. Всего на одно мгновение, ей тоже стало жалко этого мальчишку. Но стала бы она отгонять от того собак? Сложный вопрос, на который у неё сейчас нет ответа. Наблюдая за тем, как дети идут дальше, продолжая то смеяться, то весело ругаться, девочка заметила знакомое присутствие, из-за чего заинтересовано скосила взгляд в сторону. Он не изменился с её первого сна. Такой же статный, всё в тех же пурпурных одеждах и всё с той же гуанью в волосах. Цзян Чэн ни за что не признается в том, что в какой-то степени завидует этому человеку, если он действительно существовал. Цзян Чэн скосил на неё взгляд, в глубине которого сквозила печаль, ненависть, радость и нежность одновременно. Он знакомо фыркнул, из-за чего уже А-Чэн сложила руки на груди, после чего положил руки на бока. На мгновение девочка вновь посмотрела в ту сторону. Детей встретили радушные в своих переживаниях Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань, и беспокойство на лице первого, казалось, было направлено на всех троих. — Ты действительно смог принять его и полюбить больше, чем собак? Цзян Чэн усмехнулся, посмотрев в ту же сторону. Кажется, от картины, которая предстала перед его глазами, он немного растрогался и даже обрадовался. Однако отчего-то вскоре вернулся к своему холодному облику, хотя глазами всё ещё улыбался. Девочка не могла понять, как этот Цзян Чэн мог быть настолько противоречивым человеком, раз продолжал скрывать столь очевидную тоску. Некоторое время двое ещё стояли в тишине, прерываемой только шумом никогда не засыпающего Юньмэна. Огни на Пристани Лотоса один за другим гасли, как прекращают своё мерцание светлячки ближе к утру, и картина эта для А-Чэн была завораживающей, сколько бы раз она не наблюдала за этим в жизни. Голос мужчины, неожиданно тихий, но при всём этом сильный, привлёк внимание девочки, из-за чего она вновь перевела на него взгляд. — Я полюбил его больше жизни. Она посмотрела на него с недоверием, однако вскоре его фигура рассыпалась в алых искрах, оставив её в одиночестве на причале, что вёл в их дом.***
После занятий с учителем в библиотеке Цзян Чэн прокрадывалась по территории Пристани тихо и постоянно оглядываясь. Наткнуться на приставучего мальчишку у неё не было никакого желания, словно тот действительно не понимал никаких намёков с её стороны. Она с трудом терпела совместные трапезы с ним, потому что в такие моменты отец хоть и смотрел с лёгким укором, однако в его взгляде всё равно мелькала такая непривычная нежность и толика одобрения, которой так не хватало в обычное время. И пускай девочка уже понимала, что надеяться на какое-то улучшение ситуации было очень глупо, и всё же каждый такой взгляд оставляла в памяти и хранила в глубине души. Но это не значило, что ради близкого общения с отцом А-Чэн внезапно начнёт проводить своё время с этим бывшим оборванцем, как не ласково его называла матушка. Эта назойливая попытка подружиться бесила, подаренные цветы лотосов никогда не доносились до её комнат, — несмотря на свою обиду, она всегда оставляла эти цветы у павильона служанок, ведь кому-то они же должны принести радость? — сладкие фрукты раздавались шиди и шисюнам во время перерывов между тренировками. Сбегать, правда, на одиночные прогулки стало сложнее. Пускай Цзян Чэн и не видела Вэй Ина своими глазами, однако каждый раз чувствовала на себе его взгляд. А это, между прочим, мешало сосредоточится при стрельбе из лука! Сейчас, фыркая и оборачиваясь на каждый шорох, девочка практически на носках шла в сторону главного зала, где быстро можно было пройти к кабинету главы. И пускай отец не ждал её сейчас, но прятаться где-то от вездесущего мальчишки было ещё хуже. Она невольно ускорилась и юркнула в главный зал, когда заслышала знакомый смех и голос. Прижавшись к стене, девочка вслушивалась в голоса, очень тихо оттряхивая себя от пыли. Чтобы дойти сюда, ей пришлось идти обходными путями, которыми даже слуги пользовались редко, из-за чего по дороге девчонка набрала на своё любимое ханьфу не только пыль, но и грязь с паутиной. — Вы не видели Цзян Чэн? Дядя Цзян сказал, что в это время она обычно свободна, — она уверена, что мальчишка состроил невинное выражение лица, чтобы подкупить служанку. Однако, сколько бы рожиц он не корчил, знакомая с детства А-Шу только по доброму усмехнулась. Из слуг никто не обижал найдёныша, но значит ли это, что пакостить по другому нельзя? — Я как раз хотел подарить ей лаванду. Шицзе говорила, что Цзян Чэн нравятся эти цветы! Лаванда ей и правда нравилась. Цзян Чэн довольно часто бегала к одному продавцу на рынке Юньмэна, который единственный продавал ещё свежие цветы. Она любила, когда успокаивающий аромат оседал в комнате, потому часто добавляла засушенные собственноручно стебли в саше вместе с другими цветами и травами. И было совпадением то, что у отца на столе всегда лежал один из таких мешочков. Её подарок точно бы проигнорировали, в отличие от подарка Яньли. — Значит, вместо тренировки вы бегали в Юньмэн, молодой господин? — А-Чэн не смогла сдержать радостный писк, — так его, лучшая защита это нападение! — из-за чего прикрыла ладонями рот. — У маленькой госпожи и правда сейчас должно быть свободное время. Однако, мне кажется, она убежала в сторону озера. Очень часто в такую жаркую погоду между занятиями маленькая госпожа охлаждается в воде. Цзян Чэн усмехнулась. Нужно будет подарить что-нибудь А-Шу за такую хорошую работу. Служанка не сказала ни слова лжи, девочка действительно часто бегала купаться в одиночестве во время перерывов. Однако, девушка точно видела, что её госпожа пробежала мимо неё, и хорошо знала, как и другие слуги, что их младшая госпожа избегает Вэй Ина. Их маленькая помощь очень грела сердце, ещё ни разу мальчишка так и не нашёл её в тех направлениях, на которые указывали другие. — Вот как, — голос мальчика казался и подозрительным, и расстроенным одновременно. И нет, ей было его не жаль! — Мне казалось, я видел, как она шла в сторону главного зала. — Это могла быть и старшая госпожа. Та часто носит перекусы нашему главе, — зная служанку, Цзян Чэн была уверена, что та пожала плечами. — Тоже верно, — согласился мальчишка, после чего рассмеялся. — Спасибо за подсказку! В этот раз я обязательно найду её раньше, чем у неё начнутся уроки! Слушая заливистый и весьма заразительный смех, единственное, о чём злорадно думала Цзян Чэн, было то, что её найдут только в следующей жизни. Никто не знал укромных мест Пристани Лотоса также, как маленькая наследница, и этот факт заставлял её гордится собой. Вздохнув, девочка практически вприпрыжку направилась к кабинету главы, мимоходом задерживая взгляд на троне в форме лотоса. Рядом с троном отца стоял похожий, но чуть меньшей формы — место её матери, которое та редко занимала в этом зале. Юй Цзыюань ненавидела этот зал и свой трон, девочка хорошо это знала и только недавно поняла, почему. Женщина терпеть не могла занимать место, которое, как она считала, не принадлежало ей полностью. Потому что будучи Хозяйкой Пристани Лотоса, Пурпурная Паучиха не занимала в сердце Главы особенного места. А-Чэн поджала губы и покачала головой, ускоряя шаг. Нет, эта проблема хоть и волновала, но определённо точно её не касалась. Взрослые должны разбираться со своими проблемами сами, этот урок она усвоила очень хорошо. Пройдя мимо двух гобеленов и мимоходом оглянувшись, на случай, если придурок Вэй всё же следует за ней, Цзян Чэн стала рассматривать знакомые узоры на дереве. Лотосы, ветви ивы, искусно вырезанные на балках, всегда удивляли и поражали ещё с самого детства. В относительно новых постройках резьба была проще и не такой замысловатой, как в старых павильонах, построенных предками. Она остановилась возле двери в кабинет отца, невольно разглядывая знакомый рисунок. Пышный лотос на тёмном, почти чёрном дереве, казалось, вот-вот шелохнётся от продувающего коридор сквозняка. Цзян Чэн сама невольно вздрогнула от неожиданно прохладного воздуха, однако, поведя плечом, всё же постучалась. Ответ не заставил себя долго ждать, после чего девочка осторожно заглянула в кабинет. Цзян Фэнмянь был в кабинете один, что было весьма удивительно — в это время обычно его посещали учителя или старейшины, чтобы сообщить об успехах адептов. Мужчина поднял на девочку взгляд, после чего привычно по доброму улыбнулся. Цзян Чэн для себя решила, что терпеть не может эту вежливую улыбку, но, к сожалению, она не была Вэй Ином, которого удостаивали совершенно иным взглядом и выражением лица. — А-Чэн, проходи. Ты сегодня рано, — отец отложил кисть на подставку, после чего вновь вернул взгляд к дочери. Девчонка действительно пришла рано, до начала их занятия было ещё около часа. — Я думал, ты сегодня не придёшь. Как твоя рука? Зайдя в кабинет, Цзян Чэн невольно сложила руки за спиной и обхватила одно запястье ладонью. Она не знала, посещал ли отец её в те дни, когда ей пришлось отходить от температуры. Ни матушка, ни сестра ни словом об этом не обмолвились в те разы, когда навещали её. Поэтому девочка надеялась, что тот сам подойдёт и поговорит с ней, объяснив свои мотивы. Но разговора не было. И все те дни, когда А-Чэн молчала, разговаривая исключительно с сестрой, матушкой да близкими служанками, отец лишь изредка удостаивал её коротким взглядом, полностью уделив внимание Вэй Ину, который привыкал к жизни в Пристани. Поджав губы, сейчас девочка невольно потопталась на месте, после чего сделала несколько неуверенных шагов вперёд. Стол в углу кабинета всё ещё был один, из-за чего она инстинктивно расслабилась — по крайней мере, эти уроки и знания будут принадлежать ей одной. — У тебя не так много перерывов в день, из-за чего я решила следовать твоему примеру, — она остановилась напротив стола, невольно отводя взгляд в сторону всего на пару мгновений и сильнее сжимая запястье в ладони. — С рукой всё хорошо. Температура тоже не мучает меня уже несколько дней. Цзян Фэнмянь кивнул, и что-то странное и непривычное, похожее на сожаление, мелькнуло в его глазах. Мужчина опустил взгляд на стол, после чего взяв в руки необходимые, подготовленные заранее бумаги, протянул их дочери. — Тебе ещё рано брать с меня пример. Детям нужны перерывы между занятиями и активные игры, — улыбка Цзян Фэнмяня слегка дрогнула, а сама Цзян Чэн невольно вскинула бровь, забирая старые отчёты о ночных охотах вперемешку с бумагами из Юньмэна. — Например, ты могла бы попробовать подружиться с Вэй Ином. Прижав бумаги к груди, девочка не смогла сдержать недоверчивого взгляда. Придурок, значит, всё-таки успел нажаловаться отцу, и тот сейчас вот так вот выполнял своё обещание уговорить её? Задумавшись над таким ходом событий, она фыркнула и склонила голову на бок, внимательно при этом смотря на родителя. — Он твоя ответственность, а не моя. Зачем мне дружить с ребёнком, которого ты привёл? — девочка в очередной раз вскинула бровь, сильнее прижимая к себе бумаги. Уголок губ Цзян Фэнмяня, наблюдающего за ней, непроизвольно дрогнул. — У меня были собаки, их было вполне достаточно. Однако из-за того, что Вэй Ин боится их, ты отдал Жасмин, Принцессу и Любовь дядюшке, подальше от Пристани. — В этой ситуации не было другого решения, А-Чэн, — отец откинулся на спинку стула, не меняя своего мягкого выражения лица. Цзян Чэн закатила глаза и в очередной раз фыркнула. Конечно, кто бы сомневался в том, что её интересы поставят на десятое, если не двадцатое место? — Можно было бы оставить собак на Пристани и доказать, что они отличаются от голодных дворняг с улицы. Варианты были, отец, — она покачала головой и отвела взгляд в сторону, после чего, вздохнув, пошла к своему месту. Варианты были. Но хотел ли ты думать о них, или поставил страхи чужого ребёнка на первое место? Цзян Фэнмянь не ответил ей, но периодически А-Чэн ловила на себе его задумчивый взгляд. Девочка, погрузившаяся в отчёты с охот, — её задачей было найти ошибки, совершённые адептами при заданиях, а также увидеть на примере верных бумаг те, что заполнены кое-как, — не хотела думать о том, с чем связаны внезапные размышления отца. Внезапной умной мыслью, озвученной устами ребёнка? Чувством вины за то, что отобрал драгоценный подарок, вместо этого приведя в их дом мальчишку, которого хочет, чтоб они с сестрой называли братом? Плевать. Высунув от усердия язык при переписывании отвратительных отчётов, Цзян Чэн мстительно думала о том, чтобы завести без разрешения котёнка. Учитывая долгое пребывание Вэй Ина на улицах, она уверена, что даже семейство кошачьих в чём-то да провинилось перед этим придурком. Например, нагадило ему в ботинки или поцарапало последнюю циновку. Смеху будет, когда подобные ситуации повторятся тут. Девочка настолько погрузилась в свою работу, что даже не заметила стука в дверь. Но он повторился, из-за чего она случайно оставила кляксу на бумаге и скривилась — придётся начинать всё заново. А-Чэн невольно подняла взгляд на дверь, перевела тот на отца и вскинула бровь. Цзян Фэнмянь, наблюдающий за дочерью, только хмыкнул, — она не хочет думать, что это из-за её неподобающего вида и недовольного выражения лица, — и, отложив бумаги и кисть, разрешил войти. Зашедшего адепта Цзян Чэн очень хорошо знала. Цзян Юн хоть и был старше маленькой госпожи почти на 8 лет, однако один из немногих прибегал на псарню и играл вместе с ней. Она вполне могла назвать шисюна другом или очень хорошим знакомым, потому что этот с виду очень равнодушный молодой человек улыбался, когда дело касалось ухода за собаками. И именно ему принадлежала идея научить тех вытаскивать её из воды, что девочки научились делать самостоятельно чуть позже. А-Чэн тогда захлебнулась и пошла на дно и одна из любимиц нырнула за ней, вытаскивая на поверхность. Шуму тогда это событие вызвало много, матушка даже хотела запретить ей купаться без взрослых, однако именно отец сказал тогда последнее слово, вроде бы, даже радуясь тому, что она смогла научить собак чему-то полезному. Но сейчас на привычном равнодушном лице Цзян Юна было лёгкое волнение и даже страх. Юноша поклонился главе и наследнице, после чего, не разгибая спины, заговорил: — Глава, сейчас идёт тренировка у всех новых учеников, но юный господин Вэй не пришёл в условленный час. Я отправил несколько шиди на его поиски, но, — адепт неуверенно поднял глаза на Цзян Фэнмяня. — Ни адепты, ни слуги не смогли найти юного господина Вэя на территории Пристани Лотоса. Подперев голову ладонью, Цзян Чэн наблюдала за тем, как отец встал со своего места и бросил ей короткое «бумаги по окончанию оставишь на столе». Наблюдая за вроде спокойным главой ордена, девочка со смешком подумала лишь о том, что дурной пример заразителен. Дверь в кабинет закрылась. А-Чэн осталась в одном из главных помещений ордена в полном одиночестве, однако это чувство ей было даже привычным. Взявшись за кисть и отложив испорченный ранее лист, она продолжила переписывать один из корявых отчётов, на отдельный свиток выписывая свои вопросы, которые в следующий раз отец ей объяснит. Хорошо, что придурок Вэй не был её заботой.Ты на ветру, я — в воде,
Ничей сын, ничья дочь,
Смотрящие на химиотрассы над загородным клубом.
Вечер наступил столь стремительно и неожиданно, что Цзян Чэн не сразу поняла это, пока не загорелись первые фонари на территории Пристани. Она провела всё это время в кабинете отца, погрузившись в свою работу настолько, что потеряла счёт времени и не заметила, что тот так ни разу и не вернулся. Девочка осторожно вышла из помещения, почти на цыпочках выходя из главного павильона. Происходящий вокруг хаос её несколько удивил. Было всё же странно, что за такое количество времени никто не смог найти и следа одного единственного ребёнка на территории резиденции. А-Чэн не знала и не хотела знать, как проходили её поиски, в глубине души понимая, что Цзян Фэнмянь вряд ли устроил бы что-то такое ради неё. Из-за этого она почувствовала себя лишней впервые за неделю и ещё несколько дней, которые Вэй Ин провёл на Пристани Лотоса. — А-Чэн! Вот ты где, — рядом с Цзян Чэн внезапно возникла фигура Яньли. Девочка невольно вскинула бровь, не понимая причины беспокойства на дне карих, почти золотистых глаз. Старшая же, приподняв уголки губ в улыбке, подошла ближе и приобняла сестру за плечи, склоняя голову к знакомой макушке. — Все тебя потеряли и уже подумали, что ты, как и Вэй Ин, просто повторила свою попытку побега. Младшая на это, не сдержавшись, закатила глаза и фыркнула. Буквально на днях она только покинула свои покои, до этого мучаясь от температуры и ушиба руки. И все всё равно подумали, что девочка вновь совершит что-то настолько безрассудное? В самом деле, какого мнения были все эти люди были о наследнице своей секты? Цзян Яньли, наблюдающая за сменой эмоций на лице сестры, от негодования к смущению и обратно, улыбнулась только ярче и поправила у девочки те распущенные волосы, что не были убраны в пучок — до тренировок с адептами девчонку ещё не допустили, из-за чего последние несколько дней Яньли наблюдала за тем, как сестра осваивала менее строгие причёски. — Если бы я пошла с ним, я бы его скорее утопила, — хмыкнула А-Чэн, надув губы и отстраняясь от А-Ли. Та на действия младшей только хихикнула, из-за чего Цзян Чэн ещё больше нахмурилась, делая несколько шагов назад и пропуская несущихся то в одну, то в другую сторону адептов. — И вообще! Я всё это время была у отца в кабинете, выполняя задание. И в свободное время никак этого Вэй Ина не вижу. Поэтому и дела мне до него никакого нет! Яньли, которая в основном старалась выступить некоторым мостом между мальчишкой и сестрой, печально вздохнула и на короткое мгновение прикрыла глаза. В свете фонарей её бледное лицо, такое же, как у А-Чэн и их матушки, не поддающееся солнечным лучам, стало казаться ещё более бледным и печальным, из-за чего девочка нахмурилась ещё больше. Всё таки, огорчать сестру та никогда не любила, поэтому всячески старалась быть исключительно поводом для улыбки старшей. Сердце А-Чэн невольно сжалось. Она снова всё испортила своим поганым ртом. — Прости. Пойду на кухню, возьму что-нибудь для перекуса, — Цзян Чэн слегка наклонила голову вперёд, не заметив, как лицо Цзян Яньли стало ещё печальнее, и, сжав кулаки, отправилась подальше от главного павильона. Ступая всё теми же дальними путями, где людей всегда было меньше, девочка ненароком заглядывала в каждый закуток, давя в своей душе сомнения. Сны просто грёзы, создаваемые её впечатлительной стороной, не могли показывать ни будущего, ни мира, где она родилась мальчишкой, и где события текли совсем иначе. Цзян Чэн так и не решилась рассказать кому-то о своих сновидениях, ни матушке, ни сестре, ни целителям, понимая, насколько глупой выглядела бы в их глазах. А именно показаться в глазах других неразумной и беспомощной она не любила. Червячок сомнения после очередного пустующего пыльного угла вгрызался в её сознание всё больше. С одной стороны, девочка понимала, что вполне могла пропустить мальчишку, либо же тот старательно избегал и прятался ото всех. Но с другой — раз за почти половину дня никто не смог и клочка одежды найти этого поганца, то есть ли смысл искать его в Пристани? Перед глазами девочки невольно возникла уже приевшаяся картина из сна: тёмная поляна, на которую едва проникает свет огней Пристани Лотоса и Юньмэна, дерево клёна с пышной кроной, среди которой так сложно увидеть клочок не то, что чёрных, даже фиолетовых одежд не разглядишь, тихий шелест листвы и шум воды с озера, берег которого, она уверена, был ей слишком знаком. Цзян Чэн невольно почесала щёку пальцем и шумно вздохнув, вопреки всем своим словам о том, что пойдёт на кухню, почти бегом двинулась в сторону причала у семейного крыла. Вэй Ин не был её ответственностью. Она не собирается прогонять от него собак и защищать тоже не думает. Но слабая нотка жалости к ребёнку только заставляла двигаться её вперёд, подгоняемая воспоминаниями о том самом дне и встрече с чудоковатым юношей. — Маленькая госпожа, может, этот Вэй Ин не так уж и плох? Мальчик невиновен в том, что так рано лишился родителей. Сомневаюсь, что твоя матушка будет оказывать ему такие же почести, как и твой отец. Шэнь Шуй тогда словно в воду глядел, словно знал все тонкости связи между её родителями и всей их семьёй. Тогда это только рассмешило, а сейчас невольно вызвало дрожь в руках. Было странно, что тот так легко догадался обо всех печалях её сердца и так просто смог подобрать слова, чтобы успокоить. Адепты и слуги во всей кутерьме почти не обращали внимание на куда-то спешащую младшую госпожу. Цзян Чэн на это и рассчитывала, зная, что если кто-то спросит её, куда она пошла, то кого-нибудь точно отправили бы следом, чего допускать было нельзя. Но привыкшие к вечно бегущей по резиденции девочке слуги только расслабленно улыбались госпоже вслед — хотя бы что-то в этот сумасшедший день для них было привычно, пускай тишина из-за отсутствия собак ещё и резала слух. В семейное крыло А-Чэн практически влетела. Здесь было на удивление тихо и малолюдно — некоторые из служанок так и продолжали свою работу, подготавливая господские покои к вечеру. Девочка почти незаметно обогнула довольно большой павильон, часто прячась в кусты, стоило послышаться шагам. Если кто-то из них увидит, что она движется в сторону причала, то расскажут матушке. А та с большой долей вероятности придумает наказание, и этого хотелось бы избежать больше всего. Холодный воздух с озера царапал щёки. Вода, скорее всего, уже была не пригодна для купания, но Цзян Чэн и не думала нырять в ледяные воды — подхватить повторно температуру и те глупые сны не хотелось совершенно. Она несколько раз оглянулась, поджимая губы и сильнее сжимая один из фонарей, что предусмотрительно умыкнула. В этой части крыла всегда было темнее, несмотря на множество освещающих огней, из-за чего решение схватить фонарь с каждой секундой казалось всё более правильным. Здесь никогда не было лодок. Сам причал находился очень низко к воде, чтобы всегда была возможность забраться обратно после купания. Однако, по слухам, отец велел привязать сюда несколько простых динги, чтобы всегда была возможность отплыть даже с этого пирса. Цзян Чэн не хотела думать, из-за чего глава ордена решил принять такое решение, однако мысленно поблагодарила того, заметив в темноте знакомые очертания лодки. Путь до того самого берега, вблизи которого девочка встретила Шэнь Шуя, прошёл как в тумане. Для А-Чэн прошло словно только пару минут, когда динги соприкоснулась днищем о каменистое дно. Всё это время она думала и надеялась, что ошиблась, хотя интерес утолить хотелось до дрожи. Однако, оглянувшись, она обнаружила, что рядом с её лодкой, на расстоянии нескольких метров, точно также на мели стояла другая, что уже наводило на тревожные мысли. С фонарём в руках девочка спрыгнула в воду, что была ей по колено. Ледяные воды приняли её, как родную, однако с первых же секунд она невольно стала стучать зубами и быстрее двигаться в сторону берега. Её тешила только мысль о том, что когда она найдёт этого придурка Вэя, то обязательно выскажет ему всё, что думает о нём. Цзян Чэн не стала задерживаться на берегу, хотя на мгновение остановилась возле того самого валуна, около которого и уснула на руках неизвестного юноши. Ей так никто и не рассказал о том, как её нашли, а сама девочка не решилась об этом спрашивать, чувствуя вину за свой поступок. Поляна из сна действительно была очень близко к тому месту, где она повстречала Шэнь Шуя. И листья шелестали здесь точно также, как и в её снах, и шум прибрежных волн озера был таким же, создаваемых тихим ветром, глухим, но легко улавливаемых ухом, и рычание собаки… Девочка вскинула бровь, с фонарём в руках наблюдая за тем, как неизвестная ей дворняга кружилась вокруг довольно высокого клёна с обширной кроной. Агрессия собаки была довольно очевидной, но больше всего её всё-таки удивил громкий плач, доносящийся, как будто, с верхушки дерева. — У меня нет еды, у меня ничего нет! Почему ты ко мне пристала? Истерика в голосе мальчика только нарастала, из-за чего и без того высокий голос временами под влиянием эмоций превращался в натуральный писк. Чувствующая же лёгкую добычу дворняга лаяла только громче, крутясь вокруг дерева и не позволяя ребёнку спуститься. Цзян Чэн не знала, что страх у Вэй Ина был настолько велик. У неё был родственник, примерно их возраста, который боялся и всё ещё боится собак. Однако, тому было достаточно просто того, что её девочки к нему не подходили, из-за чего девчонка, на правах хозяйки, водила брата маршрутами, которыми до псарни было не дойти. Её тогда впервые похвалил отец за сообразительность, а с Цзян Тао они, вроде бы, разошлись хорошими приятелями. Плач и визг с верхушки дерева становился только громче, как и лай дворняги. Цзян Чэн, наблюдая за этим, наконец поняла причину того обещания. Жалость, желание быть нужной не потому, что ты связан с человеком кровью, ощущение своей силы там, где другой человек слаб — всё это привело её к итоговому решению, за которое, однако, она надеялась, ей не придётся расплачиваться в будущем. А-Чэн свистнула, обращая внимание бешеной дворняги на себя, и поставила фонарь на землю. Этого единственного источника света не хотелось лишаться, чтобы потом не блуждать в темноте. Она всё ещё чувствовала ветер на своей коже, мокрую одежду и такую же обувь на ногах, что противно хлюпала при каждом шаге, но не позволила себе вздрогнуть от мурашек, что пробежались по всему телу, когда полный ярости взгляд животного устремился на неё, или это всё же было от холода? — Цзян Чэн! — в голосе Вэй Ина слышалась надежда и одновременно удивление. Девочка его понимала, всё же, довольно странно, что человек, который тебя избегал всё это время, находит самым первым. — Цзян Чэн, Цзян Чэн, Цзян Чэн, я не могу отсюда слезть! Девчонка только фыркнула, но отводить взгляда от собаки не стала, это могло стать её роковой ошибкой. Поэтому, всё ещё насвистывая детскую песенку, которую часто слышала в Юньмэне, Цзян Чэн медленно двинулась в сторону дерева, делая вид, что склоняется к земле. Здесь не было ни веток, ни каких-либо камней, которые в случае чего можно было бы пустить в ход, однако даже такое простое действие со стороны девочки заставило животное замолчать и насторожиться. Наученная опытом жизни на улице собака, где жестокие люди сами воспитали в ней ярость и агрессию, легко могла найти себе жертву из тех, кто боялся. Однако тех, кто сильнее, кто готов спокойно себя защитить, несмотря на безумный оскал, дворняга остерегалась. Где-то сверху А-Чэн услышала шумный и надрывный вздох. Видимо, после истерики Вэй Ин нашёл, чему уделить своё внимание и начинал успокаиваться. Всё также, слегка склонившись к земле, девочка шла и шуршала травой, намеренно громко шагая. Собака под деревом, наблюдая за приближающейся фигурой в темноте, в какой-то момент поджала уши и, тихо заскулив, стремглав пустилась в гущу леса, очевидно позабыв о своей жертве. Дождавшись, когда дворняга скроется в темноте и выждав ещё несколько секунд, Цзян Чэн выпрямилась и со стоном выдохнула. Коленки тряслись от перенапряжения, из-за чего хотелось свалиться в мокрую траву и просто лежать, смотря на появляющиеся на небосводе звёзды. Вместо этого, сдув мешающие пряди с лица и сложив руки на груди, девочка вскинула голову и с очевидной насмешкой фыркнула, в полумраке пытаясь глазами найти фигурку мальчишки. Нашёлся Вэй Ин, на удивление, быстро. Он руками и, кажется, ногами тоже, обнимал ствол дерева, напоминая испуганного котёнка. Глаза мальчишки, она была уверена в этом, смотрели точно на неё и казалось, сверкали не то от пролитых слёз, не то от переполняющих его эмоций. И это выражение лица, смущённое и восхищённое, с нотками оставшегося страха, заставило её замереть как вкопанную. Цзян Чэн невольно поджала губы, чувствуя, как краснеют уши. Никто не смотрел на неё таким с взглядом, с таким лицом, из-за чего девочка не знала, что должна думать и чувствовать по этому поводу. — Ну, долго ты собираешься сидеть наверху? — А-Чэн нахмурилась, со всем вниманием вглядываясь в чужое лицо, и склонила голову на бок. — Отец поднял всю Пристань на уши из-за тебя. Ты решил быть настолько жестоким с человеком, который привёл тебя в свой дом? Лицо Вэй Ина вытянулось от удивления, затем его глаза стали и вовсе напоминать два блюдца по своему размеру, насколько он был удивлён происходящим сейчас. Цзян Чэн за всё это время впервые сказала ему что-либо, задала вопрос, и это принесло ему неожиданную радость, растёкшуюся по всему телу приятным теплом. Мальчик на мгновение отвёл взгляд в сторону, раздумывая над своим ответом, после чего шумно вздохнул и зажмурился. — Прости. Я убежал, потому что не смог найти тебя на причале. Я правда хотел стать тебе другом! Честно-честно! — он слегка приоткрыл глаза, также внимательно следя за тем, как меняются эмоции на девичьем лице. — Дядя Цзян и шицзе сказали, что у тебя нет друзей. Дядя Цзян так много мне о тебе рассказывал, когда мы были в пути сюда! — Вэй Ин бы всплеснул руками, но вместо этого только сильнее вжался в ствол дерева. — Я тогда подумал о том, что ты такая восхитительная, и что было бы так интересно стать твоим другом. Но ты меня избегала, а советы шицзе обратить внимание совсем не помогли. Ну, и вот… Цзян Чэн невольно вскинула брови, слушая этот поток слов, и приоткрыла рот. Чтобы отец говорил о ней, рассказывая что-то, что могло заинтересовать этого ребёнка? Звучала как какая-то не очень смешная шутка — единственное, что дорогой родственник часто повторял ей вместе с матушкой, было то, что она старалась недостаточно. Непроизвольно девочка обняла себя за плечи, всем телом показывая, насколько доверяет словам мальчишки, и надула губы. — Ты врёшь. Отец никогда не сказал бы обо мне что-то хорошее, и какой смысл тебе искать друга в моём лице? Из-за тебя я уже лишилась своих друзей, — обиду в голосе девочка удержать не смогла, потому что расставание с любимицами вышло для неё довольно тяжёлым. Из-за температуры она не покидала свои покои несколько дней, в течении которых собак и увезли из Пристани. Об этом рассказала А-Ли, а позже с гневом в голосе подтвердила и матушка. — Но я могу быть лучше собак! Я умею говорить, бегать, обязательно научусь читать и стану сильным заклинателем, чтобы защищать тебя! Цзян Чэн фыркнула, закатывая глаза. Звучало слишком хорошо и складно. — Кто кого ещё защищать будет, а? — Цзян Чэн положила ладони на талию и гордо выпрямила спину. — Это именно я спасла тебя от той бешенной дворняги! Вэй Ин на дереве только заскулил и зажмурился, явно предпочитая не вспоминать произошедшую буквально только что ситуацию. — Это другое! Дядя Цзян сказал мне, что он и мой отец были близкими друзьями, и что папа был его правой рукой! — в глазах мальчика, казалось, зажглись все звёзды мира, которые с каждым последующим словом постепенно потухали. — Я думал, что мы сможем также, и даже лучше. Я бы никогда не покинул тебя, помогая в будущем приводить Юньмэн Цзян к новым вершинам! Цзян Чэн поджала губы, отводя взгляд в сторону. Как-то смешно получалось то, что она на эмоциях решила сбежать из-за этого ребёнка, потому что отец отдал ему ту ласку, которая никогда не доставалась ей, а он решил сделать тоже самое из-за неё, потому что подумал, что они не смогут стать близки. Либо у дураков мысли схожи, либо таким одинаковым поступкам есть другое объяснение. А-Чэн вновь посмотрела в его сторону, задумчиво разглядывая фигурку мальчишки на дереве, что с каждой секундой всё больше напоминал ей маленького беспризорного котёнка. — И ты решил уйти из места, где тебя кормили, одевали, давали уроки для того, чтобы встать на путь заклинательства, только потому, что я не общалась с тобой? — Ну, да? Я мешал тебе, поэтому решил вернуться на улицу. Думаю, я бы справился с тем, чтобы выжить, получив некоторые знания, — Вэй Ин казался уверенным в своих словах, но определённо точно был удивлён поставленным вопросом. Девочка надрывно вздохнула и заморгала, надеясь, что слёзы не потекут от этого по щекам. Но глаза слезились всё больше и больше, а внутри нарастали противоречивые между собой нежность и обида. Теперь она хотела походить на того, взрослого Цзян Чэна из сна, чтобы играючи скрывать всё то, что было на сердце. Искренность мальчишки поражала и, кажется, вбила последний гвоздь в гроб из размышлений, который она строила на его счёт. Молодая госпожа, может, этот Вэй Ин не так уж и плох? Губы девочки задрожали, однако она не позволила себе издать и звука. Только подошла ближе к дереву, закинув голову наверх, вглядываясь в расплывшуюся фигуру мальчишки на дереве. Она нерешительно вытянула руки и нахмурилась, не видя, но ощущая на себе недоумённый взгляд. А-Чэн только вздохнула на это непонимание и сделала ещё один шаг вперёд, сверяясь с расстоянием. — Прыгай. Я поймаю тебя и мы пойдём домой. Она услышала, но почти не смогла развидеть из-за полумрака копошение и шуршание одежд. Всё же, в силу возраста золотого ядра ей ещё не удалось сформировать, из-за чего приходилось рассчитывать в основном только на слух, а не глаза. — У меня болят руки и ноги, я не хочу, чтобы ты переживала за меня. И это неправильно, что девочка ловит мальчика! А ещё у тебя травма, вдруг я сделаю только хуже? — Вэй Ин казался обеспокоенным, что вызвало у Цзян Чэн тихий смешок. — Всё то ты знаешь. Если ты сломаешь мне руку, я попрошу матушку переломать тебе ноги, — она подняла руки выше и прищурилась. — Прыгай уже. Нам пора возвращаться домой.Я принимаю тебя и обещаю, что буду заботится по мере своих сил.
Цзян Чэн не смогла бы озвучить это в слух, слишком гордая для подобных нежностей, однако Вэй Ин каким-то образом всё равно понял её. Его лицо, казалось, могло бы соревноваться по своей яркости с фонарем, что она оставила на поляне. Мальчик улыбнулся, ярко-ярко, из-за чего девочке показалось, что её лицо вспыхнуло от смущения. Пускай А-Чэн и окружали в основном довольно приятные лицом люди, но всё же впервые она допустила мысль, что внешность этого придурка не так уж и плоха. Однако, даже с таким радостным лицом, он всё равно умудрился возмутится и несогласно замычал, качая головой из стороны в сторону. — Не надо ломать мне ноги! Я всё ещё хочу ходить вместе с тобой на занятия! — одной рукой придерживаясь за ствол дерева, второй за ветку, мальчик перекинул ноги через ветвь и наклонился вперёд, готовый спрыгнуть. — Ты правда поймаешь меня? Цзян Чэн опустила руки, чтобы через пару секунд поднять их ещё выше. Девочка сосредоточилась на своей миссии настолько, что даже и не думала продолжать ворчать. — Поймаю, конечно. Ты довольно худой для своего возраста, поэтому всё должно получится, — она нахмурилась. — Раз отец не смог уследить за тобой, то это буду делать я. Вэй Ин только улыбнулся, наклоняясь ещё больше вперёд, из-за чего Цзян Чэн начала шагать то в одну, то в другую сторону, неуверенная, где именно упадет мальчишка. — Тогда я прыгаю! Мальчик оттолкнулся и вытянул руки, чтобы в любой момент схватиться за девочку. Всё произошло в одно мгновение. Вот Вэй Ин стремительно приближается к ней. Вот Цзян Чэн ловит его, но коленки предательски её подводят, из-за чего дети с визгами всё-таки свалились на мокрую траву. В связи с чем девчонка оказалась прямиком под мальчишкой, который всё ещё смотрел на неё во все глаза, упираясь ладонями в её плечи. Мальчик постарался быстро слезть с девочки и лёг рядом с ней, неловко складывая руки на груди. После чего нервно хихикнул, а последняя этот нервный смех только подхватила. Так они и лежали в траве, скрытые от мира кроной клёна, смеясь и брыкаясь между собой, пока инициатор смеха внезапно не замолчал, строя очень задумчивое выражение лица. Секундой спустя Вэй Ин протянул Цзян Чэн ладонь с оттопыренным мизинцем, и в глубине серо-голубых глаз появилось такое море надежды, что девочке показалось, что она сейчас так и утонет в нём. — С этого момента я всегда буду ловить тебя, помогать тебе, играть с тобой и быть лучше, чем любая другая собака, — прошептал мальчик таким серьёзным тоном, что сложно было представить, что совсем недавно этот ребёнок кричал и пищал. А-Чэн задумчиво перевела взгляд с мизинца на лицо мальчишки, после чего, шумно вздохнув, повернулась набок и сцепила их пальцы, улыбаясь. — С этого момента я буду рядом с тобой, помогать тебе и отгонять от тебя любую собаку, которая только встретится на нашем пути, — прошептала она в ответ, придвигаясь ближе. Вэй Ин в очередной раз ослепительно улыбнулся, и от этой улыбки внутри у Цзян Чэн стало неожиданно тепло.