Ты говоришь, что в моих венах течёт северный ветер
Пусть я младше и тебе по плечо, я твой на свете
Самый страшный и губительный шторм на всей планете
Не найдёшь ты утешения в другом
— Шицзе! Цзян Яньли тихонько хихикнула. Уже год как к Вэй Ину относились вполне себе спокойно что адепты, что слуги, да даже матушка, а тот всё равно ещё особо не доверял окружающим из-за того, как ловко его обманывали в первые недели. Пускай улыбка и не сходила с лица мальчишки, она то вполне могла заметить, что в сероголубых глазах плескалась настороженность. Девочка перевела взгляд в сторону, где слышала детский голос, и улыбка на её лице невольно стала шире. Мальчишка, всего на год младше её самой, сейчас неловко выглядывал из-за угла павильона и постоянно оглядывался. — Что случилось, А-Ин? — Яньли заинтересованно склонила голову на бок и пошла в его сторону. Цзян Чэн сейчас не бегала рядом с ним только из-за своих занятий, на которые мальчишке было нечего делать. Осознав это, девочка прищурила глаза, внимательнее оглядывая мальчишку. — Ты сбежал с тренировки? Щёки Вэй Ина были красными не то от бега, не то от стыда. Он неосознанно потоптался на месте, и, видно поняв, что сейчас они были действительно одни, выскочил из-за угла столь стремительно, что всего через пару мгновений оказался рядом с ней. Нет, вины мальчишка точно не чувствовал. Дышал он часто и смотрел на Яньли очень внимательно и выжидающе, словно уже ожидая ответ на свой неозвученный вопрос. Девочка на это только покачала головой и вздохнула. На Пристани уже все знали, что Вэй Ин не любил те занятия, которые проходили без А-Чэн. Из-за чего либо пропускал уроки, либо проказничал так, что его выставляли прочь подумать над своим поведением. Что старшая, что младшая из сестёр прекрасно знали, что последнее, о чём бы подумал А-Ин, было бы исправление своих проступков. — Шицзе, — мальчишка состроил умильно-просящее выражение лица, из-за чего улыбка на лице Яньли стала шире. Маленький прохвост. — Ты случайно не знаешь, Цзян Чэн любит кошек или нет? Цзян Яньли недоумённо вскинула бровь и отвела взгляд в сторону. Любила ли А-Чэн кошек? Скорее да, чем нет. Несмотря на жёсткий характер, что не то достался ей от матушки, не то просто копировался всё с неё же, в девочке были и нежные стороны. Саше, что она дарила близким людям, были сделаны руками А-Чэн. О родных девочка тоже заботилась, пускай и забота эта и была своеобразной. Да и что говорить, если именно её идеей было организовать питомник для бродячих собак в Юньмэне? Яньли перевела задумчивый взгляд на Вэй Ина, что смотрел на неё с ещё большим ожиданием. Девочка весело прищурила глаза. — Не знаю, — это был честный ответ, потому что правду не знала даже она. А-Чэн казалась больше собачницей, хотя в городе Яньли точно видела, как она сидела в окружении котят и подкармливала тех. — А почему ты решил спросить, А-Ин? Лицо мальчика едва ли изменилось, но Яньли чётко увидела короткую вспышку разочарования. Она с лёгкой улыбкой склонила голову на бок и положила ладонь ему на щеку, слегка поглаживая. После такой непроизвольной ласки руки Вэй Ина задрожали, а мгновением позже тот и вовсе опустил голову, расклеившись. — Ты можешь рассказать своей шицзе что угодно, помнишь? — она наклонила голову в другую сторону, стараясь разглядеть чужое лицо, но мальчишка проворно отворачивался каждый раз. — Я умею хранить секреты, А-Чэн бы подтвердила. Вэй Ин вскинул голову, выглядя решительным настолько, словно сейчас пойдёт сворачивать горы, из-за чего Цзян Яньли неосознанно замерла. Её слова поддержки сейчас так его настроили, или же ей и вовсе не следовало ничего говорить? Этот ребёнок был слишком сложным даже для неё. — Цзян Чэн как-то спросила меня, боюсь ли я кошек. Я тогда не ответил, потому что очень обрадовался её вопросу, — Яньли вскинула бровь, а А-Ин отвёл взгляд в сторону. — Если она спросила, значит, заботится обо мне и я ей дорог, верно же? — Конечно, А-Чэн точно любит тебя, — девочка уверенно кивнула, а мальчик после этих слов довольно зарделся. Она с трудом удержалась от смешка. — И я недавно вспомнил этот разговор. Вдруг Цзян Чэн спросила это, потому что хотела завести котёнка? Но она не знала, боюсь ли я кошек также, как собак. Было бы ужасно, если бы дядя Цзян выгнал их также, как и её собак, верно же? — внимательный взгляд сероголубых глаз был непривычным, однако девочка нисколько не растерялась и кивнула. — Поэтому я и решил спросить тебя об этом, шицзе. — Ты поступил очень мудро, — Яньли с улыбкой кивнула, тем временем невольно задумавшись. Что-то казалось ей знакомым в этой ситуации, только вот, что именно? — Я думаю, если ты спросишь у отца разрешение, то подарок будет очень хорошим. Губы А-Ина расплылись в широкой улыбке, которую девочка очень любила. Она потрепала мальчишку по щеке, из-за чего тот только довольно рассмеялся, после чего взял её ладонь в свою и убрал от своего лица, всё также не прекращая улыбаться и посмеиваться. — Спасибо за совет, шицзе, — он слегка поклонился, после чего отпустил её руку. — Пожалуйста, держи наш разговор в тайне от Цзян Чэна. И отвлеки её после занятия! Скорее всего, я немного задержусь и не успею вернуться вовремя. После этих слов мальчишка исчез также стремительно, как и появился перед ней. Только воспоминание о разговоре и тучки накопившихся вопросов напоминали Яньли о том, что беседа в этот солнечный день всё же состоялась. Девочка покачала головой и прикусила губу, едва слышно хихикнув. Она наконец вспомнила, почему же почувствовала дежавю, и из-за этого хотелось неприлично похохотать или же рассказать кому, но Цзян Яньли не могла. Всё таки, девочка хорошо хранила любые секреты. Даже если секреты младших были друг о друге, что ей ещё остаётся? Только смеяться в своих покоях с проделок этих милых детей. Цзян Чэн после занятия выглядела как обычно недовольной. Наблюдающая эту картину каждый день Яньли испытывала сожаление и вину: если бы она только была сильнее, её сестра была бы счастливее. Требующие многого наставники никак не могли заметить, как А-Чэн постоянно достигала невозможного, только требовали ещё большего и наказывали, если занятия шли не по плану или А-Чэн пререкалась, споря с наставниками. Если бы А-Чэн была мальчиком, такого отношения бы к ней не было, Яньли отчего то была уверена в этом. Может, сестра и могла показаться кому-то неотёсанной из-за любви к мальчишичьим играм, однако сколько свитков она уже прочла? Сколько знаний об ордене уже хранилось в её голове? Везением ли было ей родится девочкой, или же несчастьем? В этот день сестра также сложила ладони за спиной и выглядела точь в точь, как матушка, наблюдающая за тренировками старших адептов. Яньли покачала головой и кивнула в сторону знакомой им обеим тропы. В той стороне был уголок, сплошь состоящий из причалов и беседок на воде. Одну из таких облюбовала их матушка, а соответственно, и они тоже. Просто потому, что девочки отчего то решили, что выбранная мадам Юй беседка всегда будет безопасным местом для детских секретов и разговоров. Цзян Чэн шла за сестрой хмурая и расстроенная. Только в беседке, уклеенной талисманами, она раскрылась и прижалась к сестре, тихонько всхлипывая. Скорее всего, сегодня всё повторилось. И от этого знания сердце старшей сжималось. Яньли целовала сестру в макушку и поглаживала по спине, не говоря ни о чём. Старшая уже знала, что любые слова в такие моменты младшая будет воспринимать в штыки и только покроется колючками, покрывая злыми и обиженными словами всех, кого только вспомнит. А извинения только откинет и прижмётся ещё ближе. А-Чэн никогда не считала А-Ли хоть в чём-то виноватой, в то время как последняя мечтала лишь о том, чтобы взвалить бремя младшей на себя. Нашёл их недоумённый Вэй Ин через час, или, возможно, даже больше. Небо уже начинало темнеть, и ветер становился прохладней от воды – девочки, подвластные своим эмоциям, этого никак не заметили из-за расклеенных матушкой талисманов. Что Яньли, что Чэн старательно шмыгали носом и делали вид, что всё в порядке. Мальчишка даже вскинул бровь, задержав на старшей из сестёр взгляд. Яньли усмехнулась, смотря, как сестра вытирает глаза рукавами одеяний, делая только хуже, и как шиди обеспокоенно крутится рядом, прижимая к себе непонятный свёрток. — Шимэй, шимэй, всё точно в порядке? — голос мальчишки всё же был на грани паники. А-Чэн редко позволяла себе плакать на его глазах, а тут он очевидно заметил её слабость. Ещё после их триумфального возвращения в ночь побега А-Ина тот воспринимал слёзы обеих девочек так, что на следующий день шалостей и ругани в его сторону становилось только больше. — Кого я должен проучить за твои слёзы, м? Как тот понял, что старшая расплакалась за компанию, Яньли не знала. Скорее всего, просто уже знал о том, какой чувствительной она была к некоторым вопросам, особенно если это касалось А-Чэн. Цзян Яньли прикусила губу, наблюдая, как Цзян Чэн начала отбрыкиваться от заботы мальчишки. Вот и колючки распустила, осталось только услышать, как начнёт фыркать, и будет самый натуральный ёж. — Сама разберусь, — девочка фыркнула, а Яньли усмехнулась, смотря, как та складывает руки на груди и гордо выпрямляет спину. — Что ты принёс на этот раз? Если это какие-то сладости, то я тебя вместе с ними… Сладости она бы не выкинула, знали об этом и Вэй Ин, и Цзян Яньли. Но дальнейшую ругань прервало громкое и почти противное мяуканье. Ткань в руках стремительно краснеющего мальчика зашевелилась и вскоре существо выглянуло наружу. Котёнок, на удивление, обладал довольно живой мимикой на морде, и было легко сказать, что был тот недовольным. Мальчишка, переводящий взгляд то с животного, то на девочек, только вздохнул и вытащил того из ткани. — Не так я думал тебе её подарить, она испортила весь сюрприз. А-Чэн издала непонятный звук и закатила глаза, аккуратно беря котёнка в свои руки и осторожно поглаживая. Она в одну секунду смягчилась и смотрела на существо в своих руках с огромной нежностью, из-за чего трёхцветное животное только успокоилось и тихонько замурчало. — Он тебя всё это время неправильно держал, да? Ничего, я проучу этого дуралея на тренировке, — после этих слов котёнок довольно прикрыл глаза и заурчал громче, а сама Цзян Чэн под хихиканье сестры подняла взгляд на Вэй Ина, что недовольно нахмурился. — Ты всё таки не боишься кошек? Цзян Яньли не знала, куда себя деть от распирающего её смеха. Около года назад сестра чисто теоретически спрашивала её о том, боится ли Вэй Ин кошек. И в глазах девочки тогда плескалось ожидание безобидной мести, что, к её сожалению, прошла совсем не по плану. Мальчик склонил голову на бок и нахмурился, смотря то на котёнка, то на А-Чэн весьма говорящим взглядом полного недоумения, изредка поглядывая и на Яньли. Пожав плечами, тот сложил руки за спиной и перекатился с пятки на носок. — Почему я должен бояться кошек? Смотри, какие у неё лапки, какая шёрстка! — лицо Вэй Ина почти сразу же расплылось в улыбке. Он очевидно был доволен своим подарком и реакцией на него. — Она единственная в помёте была трёхцветной. Говорят, что такие кошки приносят в дом счастье и удачу. Яньли шумно вздохнула, чем привлекла внимание обоих своих младших, однако с улыбкой покачала головой и те успокоились, вновь обратив внимание друг на друга. Лицо Цзян Чэн стало ехидным, и та со всем вниманием и лаской поглаживала мурлыкающее создание в своих руках, искоса наблюдая за довольным мальчишкой. — Малышка, разрешаю тебе нагадить ему в постель. Будет знать, что собаки весьма безобидные существа, в отличие от кошек, — в ответ девочке котёнок потянулся, не стремясь при этом как-то выскочить из рук, а сам Вэй Ин вскинулся и недовольно сложил руки на боках. — А-Чэн! Это неправильно и нечестно, ведь именно я принёс её для тебя! Стоит ли говорить, что на следующий день вся Пристань Лотоса проснулась только из-за криков Вэй Ина? Подарок обернулся против дарителя, но получившая подарок девочка хохотала намного громче и радостнее, чем обычно.Ветры поют колыбельные гимны там,
Возле твоей любви.
Юй Цзыюань шумно вздохнула. Мальчишка, так похожий на свою мать, мозолил глаз. То, что было в первую неделю его пребывания здесь женщину даже радовало, пускай нотки жалости к сироте иногда и просыпались. Но Цзян Чэн, несмотря на то, что была так сильно похожа на неё, Цзыюань, всё равно была другой. Возможно, из-за этого оттаяла так быстро, сама же приведя мальчишку в дом. Возможно, из-за этого смогла так легко включить его в близкий круг людей, чего не смог добиться даже Цзян Тао. Пурпурная Паучиха не смогла сдержать смешка. Что мать, что сын – прилипчивые, не умеющие скрывать своих истинных чувств. Отослать бы этого мальчишку подальше от Цзян Чэна, пока не стало хуже. Нет, уже поздно. Момент, когда стало хуже, Юй Цзыюань умудрилась пропустить. Вместе с другими шимэй и шицзе наследница ордена проводила время редко. С появления Вэй Ина в ордене её круг общения стал шире, а улыбка чаще украшала ещё пухлое детское лицо, преображая обычную, иногда напускную угрюмость. Цзян Чэн и другие ученицы купались. Девчонок на пути совершенствования всегда было меньше, чем мальчишек, из-за чего многие собратья по ордену часто ограждали своих сестёр от посягательств. Но, как и в этот день, мальчишки остались мальчишками. Поэтому большинство, включая и Вэй Ина, притаились в зарослях лотоса кто как: Юй Цзыюань заметила несколько фигур в воде, однако большинство согнулись в три погибели в лодках по два-три человека и боялись лишний раз вздохнуть, наблюдая за резвящимися в воде девчонками. А смотреть было на что. Ещё угловатые девочки прыгали в воду с пирса в одних нижних одеждах. Намёки на женские округлости уже начали появляться в их нескладных фигурах. Звонкий, девичий смех резал ухо и привлекал внимание ещё больше, как и брызги воды. — Цзян Чэн, прыгай! Цзян Чэн, с мягкой улыбкой наблюдавшая за дурачливыми шимэй, только покачала головой, болтая ногами в воде. Нижние штаны и рубаха прилипали к её телу, не поддающемуся солнечным лучам – уже вечером она будет напоминать варёного рака своим красным лицом. Юй Цзыюань уверена, что услышала конкретно один надрывный вздох. Женщина закатила глаза, даже не сомневаясь, кто это может быть. Потому что на Пристани Лотоса найдётся только один дурак, что будет заглядываться на наследницу ордена да так, что знать об этом будут абсолютно все. Стоит ли намекнуть Цзян Фэнмяню, что теперь этого приёмыша пророчат в женихи их дочери? Послышался визг. Одна из проворных шимэй схватила Цзян Чэн за лодыжку, утягивая в воду под смех окружающих. Мальчишки тихонько усмехнулись, продолжая всё также в тихую наблюдать. Нет, всё таки, нужно вводить раздельное обучение для обоих полов. И мальчишек загонять ещё больше, чем обычно! Где это видано, чтобы они почти в открытую подглядывали за своими сёстрами по ордену? Стыд и срам! Она то надеялась, что эти дураки её заметят. Но, погруженные в свои фантазии и мысли, те явно не замечали ничего вокруг, кроме того, что было прямо перед их глазами. — Я так поняла, сегодняшней тренировки было вам не достаточно? — Юй Цзыюань внимательно смотрела в сторону зарослей. Для девочек её фигура была прекрасно видна, в отличие от мальчишек. Первые недоуменно вскинули головы и даже притихли, но всех быстро успокоила А-Чэн, быстро уловившая, что происходит. — Вэй Усянь, именно таким первым учеником ты планируешь быть? — Мадам Юй, мы не нарочно! — один из адептов поднялся во весь рост, балансируя на качающейся лодке. — Мы плыли в другую сторону и.. — И застряли! — поддакнул ещё один. Глупые девчонки только громче засмеялись и игриво поправили волосы. Цзян Чэн, вылезшая на берег, недовольно хмурилась и, кажется, фыркала, накидывая на плечи полотенце. Цзыюань была рада, что хотя бы она держала голову на плечах. А Вэй Усянь молчал и мог посоперничать своим красным лицом всё с теми же раками. Юй Цзыюань хмыкнула, заметив, как бегает его взгляд с неё на её дочь. Они даже стояли сейчас в похожих позах, скрестив руки на груди, и, казалось, хмурились одинаково, что мадам Юй весьма позабавило. — На тренировочное поле. Не досчитаюсь кого-то, то этот человек будет сидеть в храме предков сутки. Среди мальчишек началось соревнование на то, кто быстрее доберётся до места тренировки. И, возможно, это было единственное соревнование, которое ошеломленный своими размышлениями Вэй Ин проиграл. Юй Цзыюань проводила фигуру мальчишки строгим взглядом. Всё же, что мать, что сын — добиваться внимания умеют только подглядывая и погано шутя. И взгляд этот, не то побитой собаки, не то преданного щенка – тоже, видимо, был в этой семейке наследственным. Пурпурная Паучиха могла только надеяться на то, что её дочь не настолько глупа.Посмотри, продаётся душа
Только за то, чтобы быть в покое,
Весело-весело, больно тебе там,
Возле твоей любви.
Пурпурные одеяния, полностью заполнившие тренировочную площадь, привлекают к себе внимание точно также, как взмахи с деревянными мечами, которые молодые адепты делали синхронно. Цзян Фэнмянь взглядом выцепил в ярком море двух людей и неосознанно слабо улыбнулся. Его большая радость и большое разочарование. Было ли ему стыдно за то, что так сильно выделял чужого ребёнка? Если только отчасти. Потому что выделять Цзян Чэн было странно. Но внутри постоянно зудело от собственной жестокости что к А-Ли, что к А-Чэн. С А-Ли было проще. Нежная девочка, на удивление, характером пошла ни в отца, ни в мать – иначе её добрую натуру не объяснишь. А-Чэн же… Чтобы Цзыюань не говорила, унаследовала и от него кое-что. Старательность и ответственность в семье были чертами, что передавалась из поколения в поколение. Наверное, вместе с холодностью по отношению к собственным детям. Или же Фэнмянь просто пытается найти оправдания своей жестокости? Нет. Он помнит ещё маленькую девочку, что смотрела на него глазами, полными детской, всепоглощающей любви. Помнит улыбки от подарков, бессонные ночи и маленькие ладошки, что цеплялись за его пальцы – потому что тогда только пальцы помещались в этих руках. Цзян Фэнмянь с уверенностью может заявить, что любит своих детей. Сейчас Цзян Чэн уже 13, и в отличие от него в этом возрасте, она смирилась. Нет больше взгляда, полного детской любви – только разочарование вместе с дочерней почтительностью. Нет попыток привлечь к себе внимания, будто девочка уже наперёд знает о том, что это невозможно и глупо. Есть ответственность и старательность, с которыми Ваньинь постепенно возносится выше. Цзян Чэн не понимает девиза ордена? Нет, понимает лучше других. И Цзян Фэнмянь, кажется, заметил это слишком поздно. Первая женщина в их ордене, что встанет во главе клана не как регент, а как полноправный правитель в мире мужчин. Одна из немногих, кто смог так рано сформировать золотое ядро – в десять лет. В лице Вэй Ина намного больше радости от новости о том, что Цзян Чэн сформировала золотое ядро, чем было, когда он сделал это в рекордные сроки сам. Фэнмянь только посмеивался с этой реакции, радуясь крепкой связи этих детей. Он видел все их взгляды, кто бы что ни говорил. Слышал многое, что должно было остаться только между ними двумя. — Шимэй! — Вэй Ин едва не пищит, когда видит А-Чэн за ужином. Девочка всё ещё выглядит сонной после внезапного выхода на новую ступень самосовершенствования, однако в глазах мальчика, напротив которого она спешно садится, только искры восхищения и ребячества. — Ну что, каково это, встать на одну ступень со мной? Его дорогая супруга хотела уже фыркнуть и, очевидно, сказать что-то ещё оскорбительное, но Цзян Чэн её опередила. Девочка, на удивление всей семьи, а в особенности своего отца, что с трудом смог удержать после этого лицо, только спокойно усмехнулась. Не было ни хмурого взгляда, ни надутых губ, ни оскорбительных слов. — Это я хотела спросить у тебя, какого проигрывать младшим, — Вэй Ин непонятливо склонил голову на бок, пока Цзян Чэн осторожно делала первые глотки горячего чая. На мгновение её брови нахмурились, и Цзян Фэнмянь отметил для себя, что нужно попросить слуг выбрать другой чай для заварки. — Я сформировала ядро раньше тебя. Значит, я лучше. В обеденном зале на мгновение установилась тишина. Младшая девочка сохраняла спокойное лицо, только приподнятые губы выдавали её усмешку. Юй Цзыюань, бросив короткий взгляд на супруга, с гордой улыбкой продолжила трапезу. А минутами позже в помещении повисла такая редкая в их случае атмосфера уюта, созданная улыбками А-Ли и подначиваниями А-Сяня и А-Чэн. Цзян Фэнмянь покачал головой, отмахиваясь от навязчивых воспоминаний. Внутри, в районе сердца, навязчиво закололо, стоило зацепиться взглядом за две фигуры. Даже на общей тренировке эти двое держались друг друга, как птицы неразлучники. Мужчину отрезвил удар колокола. Занятие закончилось, сейчас у младших адептов небольшой перерыв после разогрева. У него есть только пара минут, если он не хочет получить выговор от собственной жены. — Глава ордена! Только завидев его, многие склонили головы и сложили ладони в вежливом поклоне. Вэй Ин и Цзян Чэн, переглянувшись между собой, исключением не стали и последовали примеру других, догадываясь, что Цзян Фэнмянь пришёл сюда исключительно по их душу. — Что ты сделал на этот раз? — тихо прошипела девочка, кидая на мальчишку короткие взгляды. — Ладно, может ли это быть что-то, о чём я не знаю? — Я ничего не делал! — возмущенно, на грани шёпота ответил Вэй Усянь под недоверчивый смешок своей шимэй. — То, что я прогуливаю некоторые занятия, все давно знают… Всё остальное... Старший не решился продолжить, однако младшая, судя по тому, что закатила глаза, сама догадалась о концовке предложения. Цзян Фэнмянь этому пониманию между ними каждый раз поражался. Достаточно было посмотреть, кивнуть или сказать пару слов, как второй сразу же понимал, о чём шла речь. У него и Вэй Чанцзэ такой связи так и не появилось, несмотря на всё, что между ними было. Было ли это из-за некоторых препятствий, или же просто судьба уже тогда решила их пути – Фэнмянь не хотел думать. И завидовать детям также не хотел. У него за спиной два меча. Дети никак не принимали участия в их создании, только дали им имена. Но даже сейчас, ещё ни разу не побывав в руках тех, кому они предназначались, они чем-то напоминали своих хозяев. Строгий, утончённый Саньду был тяжёлым в руке и за дочь Фэнмянь несколько переживал – справится ли? За Вэй Усяня беспокойств никаких не было, Суйбянь казался лёгким на подъём, прямо как будущий хозяин. Цзян Фэнмянь надеется, что огонёк веселья в его глазах дети так и не смогли заметить. — А-Сянь, А-Чэн, — мужчина кивнул, после чего двое выпрямились. Остальные адепты, дождавшись повторного кивка в их сторону, со спокойной душой отошли немного в сторону. — Ваши мечи уже готовы. Лица обоих, как по щелчку, вытянулись. А чуть погодя Цзян Чэн недоверчиво нахмурилась, на мгновение склонив голову на бок. Словно что-то сейчас шло в разрез её представлениям. Однако меч рассматривала и взвешивала в руках так, словно встретилась со старым другом. Нет, А-Чэн с Саньду точно справится. — Какая разница? Дядя Цзян! — Вэй Ин неловко рассмеялся, искоса взглянув на иероглифы на мече шимэй. — Я думал, что вы сами придумаете имя. Что у вас, что у Чэнчэн это получается всяко лучше. Цзян Фэнмянь думал было одёрнуть Вэй Усяня – он уже не ребёнок, чтобы так коверкать имя будущей главы ордена и той, кому будет подчиняться, но промолчал и растянул губы в более широкой улыбке. Его дочь не обратила на это внимания, поэтому должен ли обращать он? Цзян Ваньинь усмехнулась и на пробу взмахнула мечом, после чего постепенно наполнила тот духовной энергией. На стали в некоторых местах засверкали фиолетовые искры, что на жалкие секунды смягчило девичье лицо. Она покачала головой, в то время как сам Цзян Фэнмянь с улыбкой переводил взгляд с одного на другого. — Хорошо, что меч назван именно так. Теперь все будут знать о твоём дурацком характере, — А-Чэн хлопнула по плечу шисюна, после чего ловко увернулась от удара локтём в бок и тихо захохотала, с улыбкой оборачиваясь к родителю. — Большое спасибо, отец! Мы с Вэй Усянем сегодня же проведём спарринг на этих мечах. Словно опомнившись, лицо её стало спокойнее. Как будто она не хотела показывать ему, отцу, свою радость и улыбку. Улыбка Цзян Фэнмяня не дрогнула, но внутри всё неожиданно даже для него заледенело. Неужели он был действительно настолько плох? — Благодарю, дядя Цзян! — вклинился и Вэй Ин, прижав меч к груди с неожиданным трепетом. Мужчина только покачал головой. — Главное, чтобы Саньду и Суйбянь помогали вам в дальнейшем пути. Дети, хотя, почти уже маленькие взрослые, синхронно кивнули, вызвав у мужчины очередной смешок. За эти годы он всё не мог нарадоваться на близкие отношения младших членов семьи, хотя порой сам не знал, к худу это или к добру. И заметить, как глаза Вэй Усяня задерживаются на фигуре его дочери, делающей пробные взмахи мечом, довольно просто. Как и понять, началом чего это является. Взгляд Цзян Фэнмяня на несколько секунд задержался на дочери, и та, заметив это, только вскинула голову, внимательно смотря своими серыми глазами. Сама она то ли не замечала взглядов шисюна и его поведения, то ли принимала как должное и не понимала, в чём проблема. Что ж. В отличие от него, она не будет одинока на своём жизненном пути. Цзян Фэнмянь, по крайней мере, на это очень надеется. Потому что видеть, как кто-то разбивает надежды его детей на сотни осколков, невыносимо даже для него.Говоришь: «Минутку подожди»
Хорошо, не страшно, я подожду
Хочешь дружить — я с радостью
Хочешь любить — я со всей страстью
Не хочешь, ладно, я только за
Вот только громче стала гроза.
Вэй Ину кажется, что он знает Цзян Чэн больше. Будто они были связаны или знакомы ещё в прошлой жизни. Почти все реакции и действия девочки он может предугадать, как и все желания и мысли. С кошкой, правда, вышло довольно спонтанно. Вэй Усянь не был до конца уверен в том, что котёнок не угодит в ближайший водоём в мешке. Но, всё получилось! Теперь трёхцветное чудовище часто мелькает не только в семейном павильоне, но и во всех уголках Пристани Лотоса. Часто Цицзи мелькает около его, Усяня, комнаты, и это его несколько нервирует. Потому что это чудовище только так портит его вещи под смех А-Чэн. Шимэй, со временем, правда, пыталась как-то исправить испорченный характер питомицы, но в конце махнула рукой и пожала плечами. Видимо, питомцы действительно многое брали от своих хозяев. Значило ли это, что А-Чэн его ненавидела? Вэй Ин покачал головой и вздохнул. На Юньмэн уже опускались сумерки, зажигались первые фонари. Он сидел рядом с выбранными дядей Цзяном адептами, что вместе с ним и Цзян Чэном отправятся уже через несколько дней в Облачные Глубины. Сидел рядом и никак не мог уловить суть разговора и причины смеха, почти не отводя взгляда от сидящей по левую руку шимэй. Сейчас она сидела с менее строгой причёской: несколько прядей были собраны в косы и убраны под простую деревянную заколку, почти детскую. Эту заколку юноша легко узнал бы из тысячи, несмотря на свою отвратительную память – это был его первый подарок, купленный вместе с дядей Цзяном ещё в детстве и до первой их встречи. Цзян Ваньинь редко надевала праздничные одежды. Даже сейчас сидела в пошитом на мужской манер ханьфу, что только подчеркивал все её достоинства. И даже так выглядела по домашнему просто, что было редкой картиной – очень часто все её образы были дотошно собраны и выглядели строго. — Вэй Усянь! — Цзян Чэн слегка нахмурила брови и толкнула его локтём в бок, из-за чего он неосознанно разлил вино из чаши. Лёгкий румянец на щеках и не прикрытые ничем искры в глазах выдавали, что девушка уже была немного пьяна. — Цзян Тао обращался к тебе. Что, совсем оглох? Юноша невольно расплылся в виноватой улыбке и посмеялся. Цзян Тао, их одногодка и один из множества дальних родственников А-Чэн, усмехнулся и вновь пригубил вино. Шуйюань был таким же переменчивым, как и водная гладь. Спокойным, но легко идущим на поводу у эмоций. Впрочем, это было даже хорошо, хотя порой его мотивы было понять довольно тяжело. Вэй Усянь невольно дёрнул плечом и тоже пригубил из чаши. Ему особо не было дела до того, какие черти водились в глубине души шиди. — Ах, прости, прости, — Вэй Ин покачал головой, прикрывая глаза на пару секунд. — Так что ты спросил? Шиди вновь усмехнулся, но выглядел расслабленно, уже будто предугадав ответ на свой вопрос. Лицо его постепенно теряло детскую припухлость, как и у многих других в их возрасте, однако выражение лица оставалось мягким, чем очень напоминало знакомое многим лицо Цзян Фэнмяня. Отличала его разве только родинка под правым глазом, да более острые черты лица. — Хотел узнать, каково тебе будет в Гусу. На территории Облачных Глубин запрещён алкоголь, — юноша пожал плечами, обводя взглядом их разношёрстную компанию и на секунду задерживая взгляд на Цзян Чэне, что сидела между ними. — Целый год без капли алкоголя, на пресной еде и воде. Выживешь ли ты, шисюн? В их импровизированном кружке поднялся тихий смех. И Цзян Чэн тоже тихонько усмехнулась, скосив на шисюна взгляд в ожидании ответа. Быть поводом для смеха и упрёков ему было довольно привычно. Как и знать границы поведения, но всё равно нарушать их. Поэтому, широко улыбнушись, Усянь прильнул поближе к Цзян Чэн и положил голову на её острое плечо. — Ну, ничего не поделать. Мне придётся выжить ради моей шимэй, — с такого близкого расстояния он отчётливо мог уловить аромат масла лотосов, которым А-Чэн пользовалась каждый день, и совсем немного лаванды и других трав. Этим запахом, до ужаса родным и любимым, Вэй Ин был готов дышать вечность. — Чэнчэн, ты же не позволишь мне там умереть от голода, правда же? Как будущая глава ордена, ты должна будешь позаботиться обо мне, твоей правой руке! Ваньинь фыркнула и, кажется, закатила глаза, отпихивая от себя Вэй Усяня локтём. Юноша, да и остальные ребята на эту сцену, привычную многим, тихо усмехнулись, а сам Вэй Ин невольно разглядывал каждую чёрточку её лица, замечая любое изменение. Она смущена. Каждый раз, когда он подходит к ней настолько близко, сокращая дистанцию и делая ту совсем неприличной в их случае, щёки и уши у неё краснеют. Сейчас, в сумраке и тёплом свете фонарей, бледное лицо шимэй напоминало румяные персики, несмотря на лёгкую, показную хмурость. Чёрные волосы свободно лежали на плечах, контрастируя с яркими одеждами ордена. Быть бы всегда рядом с ней и никому не отдавать. Достоин ли кто-то такой красоты и величия? Вэй Усянь замер с улыбкой на лице и сжал чашу в руках. Он тоже недостоин. — Как правая рука, ты должен помогать мне, а не требовать внимания только на себя, — проворчала девушка, рукой убирая волосы со лба и зачёсывая те пальцами. Парочка коротких и непослушных прядок всё равно упали на лоб, а сама она наклонила голову вперёд и взглянула на шисюна из под ресниц, растянув губы в хитрой улыбке. Его сердце дрогнуло. — Не переживай. Если что, ты падёшь смертью храбрых. Мы навечно запомним твою глупость. — А-Чэ-эн! — проныл Усянь, строя жалобное выражение лица и вновь придвигаясь ближе. Собственные глупые желания мешали действовать правильно, и сдерживать их каждый раз приходилось сложнее. — Сказала бы просто, что любишь меня и поможешь. Как будто я не знаю этого! Подзатыльник, прилетевший с её стороны, был слабым. Она никогда не била в полную силу в таких потасовках – скорее шуточно и просто для вида. Силу девушка проявляла только на тренировках и ночных охотах. Прилетевшая же со стороны Цзян Тао пустая чаша угодила прямо в лоб, из-за чего Усянь невольно откинулся назад и потёр ушибленное место. Лицо шиди по хмурости после шутливых шуток могло соперничать с лицом шимэй. — Вэй Усянь, прекрати говорить бред! — фыркнул Шуйюань и прикрыл недовольно глаза, агрессивно прожевав мясо. Недовольный хомяк! Но по недовольному взгляду шиди Вэй Усянь в очередной раз понял, что тот имел в виду. Цзян Чэн выйдет замуж, станет главой ордена. Она всегда будет на расстоянии вытянутой руки, но подойти ближе будет невозможно. Нельзя. И всё это было бы правильным. Но почему казалось, что всё должно быть не так? Вэй Ин хотел уже продолжить словесную перепалку, но Цзян Чэн смерила их двоих недовольным взглядом и хмыкнула. Заткнулись неосознанно все. — Прекратите оба, — она сделала маленький глоток из чаши и подняла взгляд к небу. — Если из-за вас сюда придёт матушка и разгонит нас, то мы все пропустим фейерверк. В её глазах легко читалась усталость, не объяснимая ничем. Но только заметив это, и Цзян Тао, и Вэй Ин примолкли и почти в тишине, прерываемой тихими разговорами других адептов, продолжили пить вино, закусывая то нехитрыми закусками, купленными ранее на рынке. С грохотом и яркой вспышкой в небе появились первые огни. Золотые, красные, фиолетовые, голубые, зелёные, оранжевые, они растворялись в тёмном небе, складывались в причудливые фигуры и надписи. Он вновь скосил взгляд в её сторону. Лицо Цзян Чэн разгладилось и выглядело умиротворённым, а в серых глазах отчётливо можно было разглядеть огни фейерверков. Вэй Усянь, казалось, знал Цзян Ваньинь больше, чем кто-либо другой. Но, в редкие моменты, как этот, догадаться о том, что происходило в её голове и откуда она знала так много, было тяжело.