***
В последнее время Бомгю обычно вызывали в учительскую по вопросам недавно случившегося происшествия. По школе поползли неприятные слухи, репутация парня и Чон Ёнми сильно пострадала, а администрация взялась за восстановление спокойствия. Больше нельзя было пройти по коридору незамеченным и не почувствовать взгляды школьников, направленные в спину. Они перешёптывались, некоторые даже хихикали, кто-то жалел его, и лишь немногие осуждали. Только несколько человек, имевших отношение к этой истории, больше не разговаривали с Бомгю. И он был этому только рад. Не было сомнений в том, что они отстранятся. Он нарочно не сближался с Тэхёном и Каем, чтобы потом у них не было проблем. Оставался только Субин, который воспринял всё произошедшее близко к сердцу, но отношения и с ним закончились. Бомгю больше не переписывался с ним, не желал спокойной ночи или не приветствовал в школе с широкой улыбкой на лице. Парень испачкался в грязи и решил не подпускал к себе, чтобы случайно не заляпать чистую репутацию других. Классный руководитель вновь позвал его в учительскую, не объяснив при этом цели их встречи. Бомгю постучал, открыл дверь и, оглядевшись по сторонам, вошёл внутрь. Это помещение стало для него родным, хотя и не тем местом, которое он хотел бы посещать так часто, как ему приходилось делать. Несколько учителей обернулись на него, но он не обратил на них внимания. Парень дошёл до стола господина Хо, не увидел его там и вдруг услышал своё имя, произнесённое незнакомым голосом. Бомгю обернулся. — Ты Чхве Бомгю, правильно? Молодой человек, который выглядел не намного старше выпускника, развернулся на кресле лицом к нему и несильно улыбнулся. Костюм чёрного цвета дополняли часы на руках и изысканные запонки на рукавах, на нём не было галстука, волосы были уложены на две стороны. Хотя образ казался достаточно простым, в нём присутствовал тонкий вкус человека, хорошо разбирающегося в моде. Бомгю отвесил малый поклон: — Да, это я. — Хорошо, — кивнул молодой человек. — Меня зовут Чхве Ёнджун, я студент второго курса педагогического университета, который пришёл сюда на практику. Выпускник снова оглядел своего нового знакомого, а тот рассмеялся: — Наверное, я не выгляжу как преподаватель, но я правда будущий учитель. Кстати, по английскому и японскому языку. — По английскому? — мимолётно нахмурился Бомгю. — Да. Господин Хо ушёл по делам, хотя должен был объяснить тебе, что теперь я твой репетитор. Так как я только пришёл в школу, мне нужно освоиться, понять, что к чему, и начать вести полноценные уроки. Преподавать я буду у учеников одиннадцатого класса, но с более взрослыми школьниками мне будет попроще освоиться. Он неуверенно улыбнулся, отведя взгляд в сторону. Бомгю покивал: — Да, хорошо. Мне как раз нужно подтянуть знание английского. — Вот и замечательно! Господин Хо порекомендовал мне тебя в качестве ученика, а я согласился. Но, честно, я думал, что ты откажешься. — Почему? — Потому что я новенький здесь. Конечно, у меня был высший балл за экзамен по английскому по суныну, но, кто знает… Бомгю вскинул брови: — Высший? — Да, он выдержал небольшую паузу. — Скажи, а почему у тебя такие низкие баллы за контрольные? — Вы видели мои контрольные? — Ага, я посмотрел их. Ёнджун потянулся за бумагами, лежащими у него на столе. Он подобрал их, пролистал и протянул Бомгю, смотря ему прямо в глаза. Парень вздохнул и принял их, поднимая к лицу. Большинство тестов писалось во время аттестационных недель, которые проходили в начале года, середине и конце каждого семестра. Крайне редко учителя давали самостоятельные работы между ними, поэтому и бумаг в руках Бомгю оказалось не так много. За два с небольшим года обучения в старшей школе его балл не превысил семидесяти шести баллов, что еле тянуло на оценку B. — Кто с тобой занимался? — Мой одноклассник. Но не с первого года старшей школы. — А у него какие оценки? — Всегда отлично. Бомгю поднял взгляд к молодому учителю. Внешние уголки его глаз устремлялись вверх, создавая впечатление, будто на него смотрит лиса. А когда он улыбался, веки так сужались, что через густые ресницы видны были лишь чёрные зрачки. Теплота выражения его лица сильно констатировала с этой холодной хитростью, затерявшейся в глубине. — Поэтому у тебя улучшился результат за последние пару тестов? — он кивнул на стопку в руках выпускника. — Думаю, так и есть… — протянул тот. Напоминание о Субине резануло по сердцу. Бомгю отвернулся, из-за чего пропал блеск в его глазах, и так до этого неяркий. В их отношениях было слишком много странностей. А потом они решились, хотя для этого понадобился трудный для обоих разговор. Субин, всегда понимающий и готовый помочь, на этот раз показал Бомгю другую сторону своей личности. Его тяжело ранили, и он не хотел с этим мириться. Разговор закончился решением прекратить общение навсегда, хотя оба прекрасно понимали, что совсем разговаривать не получится. Бомгю, который отказался от своего ближайшего друга и возлюбленного, поступил так, что тому пришлось метаться в беспокойстве и непонимании. Он искал ответ на справедливый вопрос: почему одноклассник поступил так жестоко? — и не мог его найти, как бы не старался. Хотя объяснением стало утверждение, будто бы между ними ничего не было, Бомгю не мог забыть о том дне, когда они впервые заявили о собственных чувствах. Тот поцелуй до сих оставался для него сокровенным воспоминанием, от которого нельзя было отказаться, но которое давно перестало быть тайной для остальных. — Бомгю-я? — Ёнджун приподнялся на кресле. Выпускник вздохнул: — Простите. — Тебя что-то беспокоит, да? Парень невольно кивнул, но не заметил того, как изменился голос его собеседника. Теперь он звучал чуть проницательнее, прохладнее и даже резче. — Просто некоторые воспоминания. Значит, вы будете меня обучать? Ёнджун с запозданием надел на лицо дружелюбную улыбку: — Получается, что так. Когда у тебя есть свободное время? — Наверное, в среды, четверги и… — парень почесал затылок, — и понедельники. В другие дни у меня академия. Могу заниматься и в субботу. — Хорошо… Ёнджун бегло осмотрел стол, подобрал ручку и, настрочив на жёлтом стикере даты, пока поглядывал на календарь, повесил его на перегородку, которая отделяла рабочее место одного учителя от рабочего места другого. — Уроки у меня заканчиваются в три или четыре, после них я обычно сижу в библиотеке. Там я занимаюсь где-то до пяти, но будет не критично, если я передвину время. Молодой учитель кивнул, черкнув и время. Он повернулся к парню: — Замечательно. Вот и разобрались. Думаю, с твоей помощью мне будет легче привыкнуть к этой школе. Я помогу тебе, а ты мне. Будем стараться! Он сжал ладонь в кулак и поднял её вверх в характерном жесте. Бомгю слегка улыбнулся, повторив его движение. Впервые за достаточно долгое время он чувствовал от человека, что вёл с ним диалог, радушие. Ни в семье, ни в школе его не ждали с распростёртыми объятьями, так что и настроение Ёнджуна выглядело странным и комфортным одновременно. Спохватившись, парень вытянул левую руку с бумагами: — Заберите, а то потом не досчитаются. Ёнджун растерянно рассмеялся: — Действительно. И пока он забирал тесты, его взгляд упал на ярко-розовые рубцы, частично скрытые за тканью рубашки, рукава которой были закатаны до локтя. Какие-то из них проходили поперечно всей поверхности руки, какие-то занимали полтора сантиметра, какие-то накладывались на уже существующие. На бледной коже Бомгю они были не так хорошо заметны, но при внимательном взгляде на них становилось ясно, что их количество превышало пару десятков. Ёнджун мгновенно растерял свою беспечность, хотя и пытался не акцентировать внимание на этих только заживающих шрамах. Такие он видел у своей сестры. Молодой учитель убрал бумаги на стол и поднял взгляд к глазам Бомгю, который потянул рукава рубашки вниз, хотя и не подал виду, что его как-то задело любопытство собеседника. Он продолжал слабо улыбаться. — Тогда увидимся с тобой в субботу, — наклонил голову к плечу Ёнджун. — Хорошо. Я могу идти? — Да. Бомгю несильно поклонился в знак прощания, развернулся и быстро ушёл, даже ни разу не оглянувшись. Он держал правую руку на месте своих шрамов, когда выходил из учительской, и размышлял над тем, почему так внезапно поменялся в лице его новый учитель. Они будто сбили его с толку, но такой реакции Бомгю не видел никогда. И что-то в нём показалось ему болезненно знакомым, как будто он разговаривал с человеком, которого давно знал. Так начались отношения Чхве Бомгю и Чхве Ёнджуна, направленные на помощь друг другу и в результате закончившееся трагедией выпускника.***
Парень остановился посреди улицы, вскинув голову и приложив пальцы ко лбу. Тупая боль быстро выросла из ничего, а вместе с ней и лёгкое ощущение тошноты. Пока воспоминание обретало чёткие черты, к Бомгю возвращались чувства из того дня, когда он впервые встретился с Ёнджуном. Впоследствии, по ощущения парня, ничего примечательного не происходило. Но он в любом случае был единственным, кто присутствовал в его жизни незадолго до амнезии. Ёнджуна бы и стоило расспрашивать о том, что ей предшествовало, однако он дал чёткий ответ: никаких вопросов. В висок стрельнула боль, и Бомгю зажмурился, сдерживая стон. Уже давно он не чувствовал себя так ужасно. — Наверное, это потому что мне снизили дозу таблеток… — протянул он болезненным тоном. — Ну и зачем, раз я так страдаю? Он потёр лоб холодной ладонью, с трудом раскрыл глаза и увидел перед собой незнакомую территорию. Пока что он находился в пределах родной улицы, но дома вокруг себя он видел впервые. Бомгю огляделся, вздохнул и пошёл в обратном направлении. Может быть, он совсем чуть-чуть не добрался до места трагедии, однако время подходило к ужину, и ему надо было возвращаться домой. Туда, откуда он собирался однажды уйти раз и навсегда, забрав с собой Хану. А пока что Бомгю каждое утро надевал школьную форму и отправлялся на уроки, чаще всего в сопровождении сестры. Отношения между ними начинали налаживаться, неловкость отошла на задний план, их разговоры обрели ту лёгкость, которой им так не хватало. Наконец-то в жизни Бомгю появилась надежда на спокойное будущее, к которому он будет стремится изо всех сил. Он мог забыть свои мечты, но теперь обрёл новые: он хотел сохранить близкие отношения с Ханой, стать частью жизни Тэхёна, восстановить дружбу с Субином и заслужить прощение Кая. Да, его поступкам нет оправдания, но это не значит, что у него не должно быть будущего. Оставалось только решить несколько вопросов и навести порядок в прошлом. Единственные белые пятна, оставшиеся после разговоров с Ёнми, Ёнджуном, Тэхёном, Субином и Инсу — это, во-первых, роль последнего в истории Бомгю, и, во-вторых, резкое противоречие в словах и поступках молодого учителя. Пока что парень решил отложить их решение, чтобы немного восстановиться после целой недели шокирующих событий. Бомгю занялся учёбой, стал внимательнее слушать учителей, усерднее работать на уроках и занятиях в академии. Ему всё ещё нужно было подтягивать свои знания, но многие пробелы исчезли, и память начала постепенно возвращаться. С приподнятым духом Бомгю пришёл на следующий день в школу. Тогда же им дали контрольный тест по истории, и парень отправился к старосте за помощью в том, чтобы уговорить учителя дать ему дополнительный для проверки некоторых других тем. Бомгю поднялся из-за парты, сделал несколько шагов и получил подножку. Он споткнулся и не упал только благодаря тому, что удержался за рядом стоящую парту, которая с лёгким грохотом подвинулась в сторону. Послышался громкий смех Шин Инсу, а вместе с ним и гогот его друзей, переглядывающихся и показывающих пальцем на Бомгю. Парень выпрямился, повернувшись к причине его падения, и остановил взгляд на тёмных глазах одноклассника, восседающего на стуле с вытянутыми в узкий проход ногами. Большинство учеников, находящихся в классе, оглянулись в их сторону, прекратив свои разговоры. Субин встал из-за парты, глядя на двух парней, сверлящих друг друга взглядами. — Ой, кажется, ты чуть не упал, — усмехнулся Инсу. — И ноги мои задел. Он потряс ногами, а потом его взор устремился к совершенно чёрным глазам одноклассника. Такое впечатления постепенно темнеющих радужек создавалось благодаря полутьме и опущенным верхним векам. — Что такое, Бомгю? Не хочешь извиниться? — Опять? — выплюнул выпускник. — Нет, спасибо. — А что так? Не умеешь? Тебя научить? По классу пролетел шёпот, пара учеников переглянулись между собой. Субин оглянулся на тех, кто оказался громче всех, но не сдвинулся с места. Его терзали сомнения: как староста он должен был прекратить эту перепалку, но не хотел, чтобы его неправильно поняли. Заступись он за Бомгю — и поползут слухи, напоминающие о той фотографии. — Не стоит, я умею просить прощения, — Бомгю снизил напряжение в своём голосе. — Просто буду внимательнее в следующий раз. Шин Инсу любил чинить препятствия для счастливой жизни. Ему недоставало то ли остроты впечатлений, то ли ощущения превосходства над более слабыми учениками. Красной нитью его имя проходило сквозь многие события в прошлом и настоящем Бомгю, что не могло не порождать сомнения на его счёт. В тот момент, когда парень отказался от поиска мотивов хулигана, новый факт заставил его усомниться в собственных выводах. Слишком многое связывало Чхве Бомгю и Шин Инсу: и фотография, и Чон Ёнми, и Хана, и даже младшие. Они были врагами. Хулиган отыгрывался на потерявшем память однокласснике, а тот, в свою очередь, унижал его своей стойкостью. Он всё пытался прогнуть его под себя, тогда как Бомгю становился только упрямее и твёрже. В то самое мгновение, как Инсу встал из-за стола, не отрывая взгляда от своей жертвы, Субин сделал несколько шагов в их сторону и выставил руки так, чтобы удержать обоих одноклассников. — Мы в школе, не забывайте об этом, — он посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Здесь не ринг, где можно драться, и не улица, где разрешено оскорблять друг друга. Если хотите разобраться в отношениях, выходите за пределы не только класса, но и школы. Или мне придётся позвать учителя. Он говорил строго, делая ударения на важнейших словах. Бомгю отступил на шаг назад, почти задев парту, прерывисто вздохнул, но остался нем. Инсу саркастически изогнул бровь, переводя свой испепеляющий взгляд на старосту. — Раньше тебя это не особо тревожило, — процедил он сквозь зубы. — Ошибаешься, Инсу. Меня это всегда тревожило. Если ты не готов следовать уставу школы, то тебе здесь и делать нечего. Инсу обронил смешок: — Да ладно? А, может быть, вы снова сошлись с ним? И в тебе проснулось желание защищать такого, как он? И снова шёпот, на этот раз громче и беспокойнее. Бомгю быстро взглянул на Субина. Последний лишь вздохнул, ни на миг не теряя своего серьёзного выражения и не отводя взгляд от глаз своего проблемного одноклассника. — Ты пытаешься играть в игры, которые всем уже знакомы. Прошлое в прошлом, Инсу, так что нет смысла вспоминать о нём. Вы оба мои подчинённые, потому что я ваш староста, и ничем друг от друга не отличаетесь, — и даже голос его не дрогнул. — Свои проблемы мы решили, чего не сказать о твоих. Инсу сделал резкое движение, будто намереваясь напасть на Субина, но остановился, сжав зубы. Бомгю нахмурился. — На что ты намекаешь? — Я говорю прямо. Оставь свою ненависть, пока ты не вышел из школы. На этом я закончил. Надеюсь, и вы тоже. Субин медленно опустил руки, проследил за Инсу, который фыркает и возвращается на своё место, и только потом посмотрел на Бомгю. Тот в знак благодарности наклонил голову. Остальные возобновили свои разговоры, хотя многие до сих пор следили за тремя одноклассниками. Небольшой конфликт удалось уничтожить в зачатке, и можно было вздохнуть свободно. Субин вернулся к своей парте, а Бомгю, спохватившись, последовал за ним. — О, кстати, чуть не забыл, — подлетел он к старосте. — Можешь попросит госпожу Ким устроить мне небольшую проверку по прошлым темам? Парень зачесал волосы назад, слегка нахмурившись: — Тебе это зачем? — Хочу удостовериться в том, что я свободно плаваю в программе прошлого класса. Я же память потерял. — А! Да, могу. — Спасибо, — улыбнулся Бомгю. Многие учителя в школе любили общаться с учениками только через старост, и учительница истории — госпожа Ким, была одной из них. Некоторые, наоборот, предпочитали прямой контакт с теми людьми, которые у них занимались, как Чхве Ёнджун. По более-менее ясным воспоминаниям выпускника, они немало разговаривали и никогда не обменивались сообщениями через Субина. — Слушай, — протянул Бомгю, Субин приподнял брови. — Что ты скажешь об учителе Чхве? — О каком? — Студенте, который пришёл к нам на практику. Староста на некоторое время задумался, поджав губы. — Ну, он хороший учитель, который умеет интересно подавать материал. А что, хочешь что-то попросить у него? — Да нет, я уже пытался. — Что ты имеешь в виду? — Я занимался у него до амнезии, думал, что он расскажет что-нибудь обо мне, но он отказался. Субин, до этого меняющий тетради и учебники на столе для следующего урока, остановился. Он заглянул в глаза Бомгю: — Вы занимались? — Да, — протянул парень. — Странно. Я тоже занимался у него, но он никогда не говорил о том, что он ведёт у тебя уроки. — В этом разве есть что-то странное? — На мой взгляд, да. Потому что он несколько раз заводил разговор о тебе, постоянно расспрашивал о наших с тобой отношениях. Я ему рассказал и об истории с Чон Ёнми, потому что он попросил. Бомгю нахмурился: — Он попросил сам? А мне сказал, что ему коллеги рассказали. — Наверное, так и было, потому что он только переспрашивал о некоторых фактах. Но у меня сложилось впечатление, что он очень тобой интересуется. Как будто у него не было возможности спросить у тебя напрямую, из-за чего он решил обратиться за помощью ко мне. — При этом у него была такая возможность… Может быть, дело было в том, что я сам не хотел об этом говорить? Хотя зачем ему интересоваться мной, если, как он утверждал, ему было наплевать на моё прошлое. — Наплевать на прошлое? — переспросил Субин с взлетевшей интонацией. — Я ему только о нём и рассказывал. — А вот это странно. Бомгю опустил руки на стол и перенёс на них вес своего тела. Чхве Ёнджун, который и так был окутан таинственной аурой, стал ещё более подозрительным персонажем. В прошлом он вёл себя вполне дружелюбно, в настоящем же отказывался вести диалог, хотя до этого использовал Бомгю как тему для разговора с Субином, его бывшим лучшим другом. Староста задумчиво подвинул пенал поближе к краю парты и, подняв голову, встретился со взглядом Бомгю, который полностью отражал его собственные мысли. Они одновременно произнесли: — Получается, он врал! — Но зачем? — свёл брови к переносице младший. — Хороший вопрос. Не хотел показывать свой интерес? — Почему? Боялся, что заденет меня? Или просто не хотел, чтобы я знал о его любопытстве? — Именно это я и сказал, — покачал головой Субин. — Если честно, мне ещё тогда показалось подозрительным то, насколько настойчиво он заводил разговоры о тебе. Конечно, причиной послужило то, что ты упомянул моей помощи с твоим английским. Однако со временем его расспросы начали меня раздражать. В основном я говорил о себе. И всё-так почти каждый раз упоминал о тебе, что сначала казалось мне вполне нормальным, потому что мы только что расстались. Если можно так сказать, конечно. А потом… Это стало какой-то навязчивой идеей. — А мог он просто поддерживать разговор? — Мог. — Всё равно мне кажется это странным. Теперь. Вообще-то, мне всё кажется странным, просто не каждое моё предположение оказывается верным. Может быть, ему просто было интересно, поэтому он говорил с тобой обо мне, но не заикался о прошлом со мной? Ведь тогда бы я мог отказаться от занятий с ним. — Почему? — Мне тоже было тяжело переживать те события… как оказалось, — Бомгю мгновенно погрустнел. — А учитель Чхве соблюдал дистанцию? — Хорошее предположение. Бомгю ещё некоторое время помолчал, а потом отмахнулся: — Ладно. Я его просто не понимаю. Вчера я с ним поговорил, но не было похоже, что он готов и дальше со мной общаться. — Ты говорил с ним о прошлом, да? — Угу, — промычал парень. Субин вздохнул: — Что и требовалось доказать. Кстати, — он вдруг поднял руку, — я тут кое-что вспомнил. Бомгю вскинул брови в немом вопросе. — Ты какие-то важные вещи сохранял в папке на компьютере. Тогда я ещё сильно удивился, зачем тебе отдельная, спрятанная ото всех папка на ноуте. Ты объяснил это тем, что у тебя нет никакого желания, чтобы родители случайно нашли её и увидели содержимое. Младший улыбнулся: — Ты это правда недавно вспомнил? — Да. Захотел переосмыслить наши отношения и окунуться в прошлое, как это сделал ты. После разговора в квартире Тэхёна мне стало ясно, почему ты так не любил говорить о своей семье. Вот и пришло в голову, что у тебя была даже отдельная папка с важными для тебя вещами. — Спасибо, что поделился, — пауза. — В принципе, это в моём стиле. — Да? — Я нашёл дневник со стихами, спрятанный на полке с книгами, — он поднял взгляд к Субину. Тот кивнул, хотя лёгкая улыбка в его глазах дрогнула. — А потом и шкатулку с памятными вещами. А там брелок, который ты мне подарил. Кстати, почему ты всё ещё носишь мой подарок? Мне казалось, что мы окончательно порвали наши отношения. Староста опустил глаза на стеклянного ёжика, свисающего с застёжки на рюкзаке. Несколько его иголок светились от искусственного света, а мордочка как всегда улыбалась, наполняя сердце одновременно тоской и теплом. Бомгю посмотрел в том же направлении, но не стал надолго задерживать взгляд на брелке. Когда их взгляды встретились, оба видели друг в друге отпечатки прошлых чувств, давно развеявшихся по ветру. Раньше они бы широко улыбались, обсуждая подарки друг другу, а теперь для этого не было веских причин. Прошлое было в прошлом. Оставленные позади влюблённости сменились на горечь, хотя и она должна была вскоре исчезнуть, освободив место для дружеского равнодушия. Они больше не были двумя парнями, разделяющими общую любовь: теперь они были просто одноклассниками, заново выстраивающими потерянную дружбу. — Он мне нравится, — пожал плечами Субин. — Да и я так привык носить брелок на рюкзаке, что не особо обращал внимание на него. — А разве он не должен был напоминать обо мне? — Не будь такого высокого мнения о себе! Это просто красивое украшение, подаренное моим одноклассником. Было жалко избавляться от него. — Да, — протянул Бомгю. — Я понимаю тебя. Может быть, мне тоже стоит повесить твой подарок на рюкзак? — Зачем? Ты никогда не носил его. — Чтобы отдать должное твоему вкусу. Мишка действительно красивый. Субин рассмеялся, в его глазах заплясали искорки, и на душе у Бомгю стало как-то свободнее. Боявшийся непонимания, осуждения, ненависти, он больше не чувствовал неловкости рядом со своим бывшим возлюбленным. Теперь у него не было сомнений в своих прошлых чувствах, ведь он знал, почему тогда ему нравился Субин. Неесмотря на то, что на данный момент Бомгю не испытывал к нему ничего, кроме благодарности. — Спасибо тебе за всё, что ты сделал, — он немного наклонился вперёд. — Не думаю, что я заслуживаю твоего прощения, но это твоё дело. Я просто рад, что мы разрешили все наши недопонимания. Субин кивнул, и разговор был прерван красивой мелодией звонка, оповещающей начало нового урока. Но кое-что вывело Бомгю на новую дорогу к прошлому. После пробуждения в больнице он получил почти чистый телефон, то же самое с ноутбуком, как будто кто-то тщательно покопался в его вещах. А может быть, это был он сам после всего, что произошло в прошлом. Парень вернулся домой с твёрдым намерением найти папку, о которой говорил Субин. На это ушло около часа, но всё-таки он обнаружил её, хотя и запороленную на случай, если кто-то доберётся до неё через все преграды, выставленные самим Бомгю. На разблокировку ушло тоже немало времени, и вот перед ним предстало несколько файлов, десяток фотографий и одно единственное видео. Бомгю нахмурился, щёлкнув на иконку ролика, подождал несколько секунд и застыл, задержав дыхание. Первое, что он увидел, было его лицо, пока он настраивал камеру. Бомгю с экрана отошёл от телефона, на который велась съёмка, и взору реального парня предстал знакомый тёмный класс, в который в скором времени должна была прийти Чон Ёнми.