Её Величество Цербер

      13 февраля 20хх года       Офисное здание №13 района Гринпул       Негромкий гул машин за стеклянными окнами, больше похожими на витрины, чем окна офисного здания. Электрический холодный свет изливается откуда-то сверху, теряясь в переплетениях гротескных эскалаторов и выбеленых балок. Сложный геометрический узор над головой складывался в нечто целостное с какого-то там ракурса. Правда, зачастую, подобный архитектурный изыск терялся в тревогах и заботах дней офисных работников, которые и вовсе не обращали внимания на изобретательность очередного архитектора и дизайнера интерьеров. — Набор закрыт? — неверие в голосе, столь неприкрытое и искреннее резануло пространство холодной белой стойки администрации. — К сожалению, мистер Хилтон. Все подходящие руководящие роли в соответствии с вашим образованием и текущим статусом уже заняты — рапортует ему с прилизанной внешностью блондинка. Мёртвый безразличный взгляд с нулевым сопереживанием очередному кандидату смотрит сквозь Приама в пространство. — Может, есть более низкие должности с перспективами карьерного роста? — чуть более окрепшим и солидным голосом, выдавливая из себя оставшиеся крохи растерянности после очередного отказа.       Вернуть самообладание, не казаться размазнёй и упрашивающим о крохах. Держать достоинство. Он — выпускник престижного экономического университета, обладатель ярких и надёжных связей в обществе, самый молодой и перспективный специалист в своей сфере. Работа уже как третий месяц не шла ему в руки.       Мрачная туча сгущалась над его блестящими перспективами, тщательно выстраиваемыми с детства. Необходимость быть на пике, первом месте во всём — впитанная с молоком матери, вбитая учителями, вскормленная личными амбициями, зажатая стальными рамками ожиданий окружения. Необходимость, ранее служащая мотивацией и опорой, выбивала почву под ногами с завидным садизмом. Посмеивалась, смотря на него с весёлыми искрами в глазах — огнями светильников играющих на рыбьем взгляде администраторши. — Увы, более низкие позиции с подходящими для вас перспективами карьерного роста также заняты. На данный момент доступны только позиции для Бет и Омег, которые вас не заинтересуют. Судя по предоставленным вами рекомендациям, характеристикам, письмам… — перечисление заслуг неживым, однотонным голосом звучали как издёвка, а не похвала. Просьба отъебаться, если говорить коротко и по делу. В конечном итоге, двое стояли друг против друга, смотря вникуда и перекидываясь уже дежурными, ничего не значащами фразами: «Сообщите, если объявят новый набор», «Да, конечно. Ваши данные у нас в базе», «Премного благодарю».       Плавный разворот, уход с достоинством не отвергнутого, а взятого на карандаш молодого человека. С тихим шелестом открывающиеся автоматические двери. Сухой, чёрствый воздух улиц. Взбитая пыль, нагретый асфальт, запах шин, выхлопных газов машин. Спёртый, пустой, душный город застроенный вышками офисов, возвышающимися над менее престижными в их свете жилыми домами. Блики дневного солнца слепящие на выходе, играющие холодными, такими же отчужденными зайчиками на тонированных стёклах и металлических боках машин. Бесконечное движение главного района, сердца экономических махинаций, пирамид и «акульих боёв».       Пятая компания за месяц. Перебивки с успешными проектами от независимых нанимателей. Никогда — постоянная работа. Ни премий, ни оклада. Оплата постфактум по результатам работы. За его плечами уже был определенный список выполненных, успешных проектов. Даже нашлась пара громких. Плод его трудов оценённый на этапах разработки, выпуска в свет с презентациями. Оттиск чёрных чернил с припиской его имени на финальных листах документации, которую читают лет через пять, восседая на унитазе в ванной комнате.       За углом его ждал родной Opel Insignia цвета благородного каштанового полированного дерева. Ему нравилось вычурно описывать цвета, формировать витиеватые названия, архитектура, предметы искусства. Добрая и старая классика. Просто коричневый его не устраивал. Вероятно, в нём погибал дизайнер, художник, архитектор. В общем-то, творческая натура. Но вести организацию, следить за работой подчинённых и продвигать проекты получалось гораздо лучше.       Урчание движка после поворота ключа, бесшумно тронувшаяся машина по улицам. По бессмысленно, до механически привитого, маршруту. Дом-собеседование-стойка администрации-дом. На весь салон гремела requiem: dies irae. Не столь отражающая его эмоциональное состояние, сколь попытка взбодриться и настроиться на боевой лад.       Унылая и пустая обстановка квартиры, взятой в ипотеку, ведь сын не собирается сидеть на шее у родителей. Ворох счетов за месяц и единственный безупречно чистый предмет в комнате — ноутбук.       Коворкинги и кафе с бесплатным интернетом спасали. Ненавязчивая музыка на фоне, переговоры людей, чистые столы и возможность заказать кофе без контакта с рабочим персоналом. Возможность слиться с местностью под терпкий напиток с мятой и перцем. В крайнем случае — наушники. Отмеченный красным день гона в календаре и жёлтым — доставка подавителей. Строго по графику. Успевает взять ещё один проект на бирже.       Прохладный вечерний воздух — новый или уходящий посетитель. В нос ударной волной бьёт запах, который неприятно треплет память. Хилтон отмахивается от него, пусть даже этот самый запах словно требует внимания. Теребит за рукав, принуждая встать и отправиться на поиски его обладателя.       Женский холодный голос притягивает внимание. Среднего роста девушка с высоким хвостом в безупречно сидящем офисном костюме. Договаривается о чём-то за стойкой. Практически командует. Ровно в такт Танцу рыцарей чеканящих свой слог в наушнике. Завораживает. Но не настолько, чтобы пялиться на неё в открытую.

***

      Растянувшийся вечер и кафе, которое она выбирала практически полчаса с трясущимися руками от действия блокираторов. Дрожь до сих пор не унималась и единственным средством оставалось заглушить организм чем-то приличным и вкусным. А лучше — работой. — Нет, я прекрасно вас понимаю, но в ваших позициях указано, что авторский сбор Фейхоа-Шалфей есть в наличии. Я уточняла у оператора на веб-сайте, что по вашему адресу таковой в наличии — Элейн не оставалось ничего, кроме как наседать на ни в чём не провинившегося сотрудника кофейни. Она знала, что подобные составы не любят и не хотят принимать в заказ. Знала, что время ожидания только на чай может затянуться. Знала и то, что кафе называлась тривиально «Кофейня №3». И то, что свободных незабронированных столиков оставалось один-два. Тем не менее ей хотелось отдохнуть именно здесь и именно сейчас.       Новая работа выпивала из неё все соки. Прошло три месяца, а она всё никак не могла добиться более серьёзного отношения к ней. Приходилось изощряться: менять тактики, подбирать стратегии, вычитывать не менее трёх книг в месяц по тимбилдингу и неисчислимое количество статей по работе тимлида. Работать, работать и ещё раз работать. Без продыху в окружении акульих пастей, щерящих свои зубы на новую плоть.       «Не дождётесь, не сдамся». Губы на автомате поджимаются, вытягиваясь в тонкую линию крайнего неудовольствия. Уже и без того, усталый мальчик за стойкой вздыхает и понимает, сколько не гни свою линию, увильнуть от заказа «взбалмошной дамочки» не выйдет. — Как пожелает мисс-альфа — забито, устало и всё же сдавшись отвечает ей работник за стойкой. Внутри же расцветает гордость. Её назвали альфой? Так просто? Когда именно сейчас её запах, настоящая натура пробивается сквозь убойную дозу блокираторов, терзающих плоть не хуже самой течки. — Премного благодарю — сухо и скупо отзывается Торндайк. Оплачивает свой заказ и направляется за незанятый столик без приглашения. Занимая то место, которое присмотрела ещё на входе, пока осматривала помещение. Короткий перестук коротко стриженных ногтей по столешнице, прежде чем достать рабочий ноутбук, пару книг и записи с семинара по повышению квалификации. Преждевременной, конечно же. Морозный запах едва уловимый в помещении выветривает лишние мысли. Успокаивает нервы, замещает собой тревоги и боль. Память тревожно шевелится на задворках сознания, но нет. Она не знает, не помнит, только этот запах навевает что-то ностальгическое. Списывает на наличие альфы в помещении, или просто на хороший ароматизатор внутри самого кафе.       Негромкое музыкальное сопровождение, которое слушают без исключения все одним ухом. Свиваются ароматы еды, кофе, чая и сладостей. Стук клавиш ноутбуков немногочисленных работяг, занявших единичные столики. Усталые взгляды взъевшихся, каждый по своему, на жизнь, людей. Классовое неравенство по праву рождения, карьере, достатку, темпу жизни. Права, наслоения обязанностей, повседневных дел и перемалывания костей с успешностью дворовых сплетниц. Заказанная кем-то мелодия из приложения Concerto Grosso for Strings «Palladio»: I. Allegretto. Ритмично, целостно, бодряще. Медленно расходятся посетители в приближении ночи. Последний час работы, а двое не уходят.       Угрюмо подсчитывающий кассу рабочий кафе поглядывает на двух альф, упершихся взглядом в ноутбуки. Только и мелькают голубые, белые, жёлтые и чёрные отблески экранов на сосредоточенных лицах. Перевиваются запахи, сталкиваясь, борясь. Тесня и огрызаясь за территорию. Ещё немного и станет дурно. Диаметрально противоположные. Солнечное тепло и холодная тундра. Холодная и тёплая красота, запечатлённая в ледяном и карем взгляде, не заинтересованных друг в друге, игнорирующих текущее положение. Первой встаёт женщина, к облегчению парня. Коротко, быстро и прагматично собирается. Чаевых, конечно же, не оставляет.       «Угрюмая сука» — невольно думается парню. Почти вслед выходит мужчина, предварительно взглянув на наручные часы. Собирается неспешно, почти ленно и в то же время спокойно, без лишней вычурности.       «Пижон» — очередной ярлык уставшего после рабочей смены человека, которому платят в сравнении с этими двумя наверняка в трижды меньшую ставку.