Лёгкое поведение

Для Эдмунда люди делились на две категории: его клиенты и все остальные, и обе категории были одинаково ненавидимы ими. Вторые – за то что ещё не стали первыми, первые – за то что ими стали. Первые отвратительны в сокрытии своего лицемерия, вторые – в желании открыться перед Эдмундом. Он столько откровений выслушал за свою жизнь, что аж противно. Противно смотреть как мужчины всех возрастов днём, будучи правильными мужья, сыновьями и отцами, вечером дружной колонной шагали к нему, не только и не столько за запретным, сколько за возможностью поныть и пожаловаться на своих жён, матерей и детей. И Эд слушал. Делал минет и слушал. И находил к каждому клиенту нужный подход- вставал в ту позу, которая его удовлетворит и говорил те слова, которые его успокоят. А сам – морщился от мерзости людской натуры. За годы активной деятельности Эд обзавёлся парой-тройкой постоянных клиентов, которые в своей лживости просто превзошли все ожидания. И к одному из таких он сейчас направлялся… Ему позвонили утром когда он брился. - Виктор Степанович желает вас видеть, - сообщил молодой приятный голос. - Я буду как обычно «у коней», - лаконично ответил Шклярский. У коней Аничкова моста его забрал наглухо тонированный Мерседес. Гладко выбритый, чисто вымытый, вкусно пахнущий Эдмунд направлялся на встречу со своим «другом и повелителем, слугой и покровителем» депутатом ЗакСобрания Виктором Степановичем Царëвым. Эд много раз видел своего высокопоставленного клиента по телевизору и удивлялся, ведь в жизни Царёв совсем не такой. На экране депутат за трибуной стучал по этой же трибуне кулаком, кричал, брызжа слюной, разве что ботинком не тарахтел, и доказывал что надо Родину любить, она одна и она самая лучшая и великая, а кто Родину не любит, тот враг её. Эд всегда с усмешкой смотрел на это шоу своего клиента, с которым его связывают почти десять лет прекрасных генитальных отношений. Сидя в Мерседесе окружённый молчаливыми охранниками депутата, Эд потирал довольно руки – раз Царёв вызвал его к себе, значит мадам Царёва с дочками укатили на очередные Мальдивы или Сейшелы (а где ещё отдыхать жене патриота!?) и Виктор Степанович заскучал. Царёв, также как и финн Якко, постоянно признавался Эдмунду в любви и заваливал его подарками. Терять такого выгодного клиента или отдавать его кому-то было просто преступлением. Мерседес привёз Эдмунда в коттеджный посёлок в Сосновый Бор. Особняк Царёва площадью в почти 1500 квадратных метров Эд знал наизусть и каждую из восемнадцати спален тоже. А также он знал каждого из тридцати охранников Царëва и по пути к спальне сладострастного депутата он поприветствовал каждого и с каждым перекинулся парой слов. Не успел Эд войти в спальню Царëва, выходящую окнами на открытый бассейн где они тоже жарко проводили время, как жадный до ласк депутат тигром набросился на него. Эдмунд задыхался – от мужского пота, от запаха крепкого табака, он тяжести живота депутата. - Как я скучал, как скучал, - повторял Царёв, стаскивая с Эдмунда и с самого себя одежду. - Я тоже скучал, Виктор Степанович. Он предпочитал обращаться к Царёву на «вы», несмотря на разницу в возрасте всего в пять лет. Но он же депутат, как-никак! Сначала Эдмунд сделал депутату сладкий минет, при этом депутат весь процесс стоял на ногах и млел и от восторга и от вида стоящего на коленях любимца. Потом они переместились на шикарную кровать Царёва и Эд, взобравшись на массивного клиента, будто альпинист на гору, скакал на нём, изображая развратного ковбоя. Его «лошадь» надувала щёки от наслаждения, закатывала глаза и гортанно стонала. Депутат-патриот кончил первым, зычно прорычав и добавив пару нецензурных слов, которые не пристало говорить слуге народа. Прильнув друг к другу они отдыхали, готовясь к новому раунду сексуальных развлечений. Депутат брал толстыми пальцами с широкого подноса виноград и помещал к себе в рот. Эд, примостив голову на пухлое плечо депутата, брал по одной виноградинке. - Ты скучал по мне? – спросил Царёв, жуя виноград. - Конечно, - ответил Эдмунд, медово улыбаясь, - почему вы мне так долго не звонили? - Да жаба моя, сука подзаборная, все никак не хотела валить из дома. Как она меня достала, ты бы знал… Далее следовали пятнадцать минут жалоб на «жабу» и как она не даёт жизни бедному Виктору Степановичу. Эдмунд слушал и ел, ел и слушал. Закончив исповедь, Царёв вновь стал готовым к новым сексуальным похождениям и велел Эдмунду встать раком… … Эд ушёл от депутата лишь на закате. Благодарный Царёв подарил ему три пакета дорогих рубашек, эксклюзивных деликатесов и в качестве премии за отличную работу вручил ещё два ананаса, но заплатил чётко по прайсу тысячу долларов (в этом плане депутат был до безобразия скуп). Дома Эдмунд принял душ, выгрузил рубашки в шкаф, а консервы с мидиями погрузил в холодильник, и порезав ананас, устроился перед телевизором. Но насладиться вкусняшкой ему не дал шум сверху:  Панфиловы опять получили детские выплаты, и значит ждёт Эдмунда всенощный концерт, состоящий из криков, визгов, звуков падения и многоэтажных матов. Пацана их жалко. Эд искренне не понимал логику органов, следящих за тем чтобы всем детям жилось хорошо и сытно – эти самые органы забрали у Панфиловых троих старших детей, но младшего – Костика, оставили. Видимо, посчитали что хорошая и сытая жизнь мальчика будет только рядом с беспробудно бухающими родителями, а без них он будет голоден и несчастен. Эдмунд выдержал лишь десять минут панфиловского концерта и поднявшись, решительно отправился к соседям. На лестничной площадке сидел Костик и тëр заплаканные глаза грязным кулаком. За дверьми их квартиры разыгрывалась настоящая драма – отец Кости посылал на все существующие половые органы его мать. Эдмунду стало очень сильно жаль пацана, ну неужели он заслужил такую собачью жизнь!? - Опять дерутся? – спросил Эд у мальчика, тот кивнул и всхлипнул. – Знаешь, малыш, это не будет длиться вечно. Когда-нибудь они сдохнут… Ты ел сегодня что-нибудь? - Нет. – пролепетал малыш. Его пшеничные огромные глазëнки резали без ножа душу Эдмунду. Эд кулаком постучал в дверь Панфиловых. Через пару минут ожидания дверь открыл отец – он покачивался, готовый вот-вот рухнуть к ногам соседа. - Вы, суки, ребёнка своего покормить не желаете? - А чё его кормить? – за спиной бухого отца показалась растрёпанная голова матери Кости. – Пусть идёт работать. «Работать? В пять лет?» - Нахуй пошла!! – взревел отец Кости на жену и дверь захлопнулась. Эд сокрушëнно качнул головой. Мальчик сидя на холодных ступенях трясся от холода и страха. - Так, Костян, пошли ко мне. Я тебя покормлю и если что спать ляжешь у меня. Пусть они там убивают друг друга. Мальчик с готовностью схватился за руку дяди Эдмунда, готовый пойти куда угодно, где дадут поесть и где не орут. У Эдмунда сердце захлëбывалось кровью, когда он смотрел как жадно Костя поглощает манную кашу, а после неё – гречку, потом он поел хлеба с маслом, вылизал банку кабачковой икры и на десерт он умял оба ананаса. Спать мальчишка лëг на диван, а Эдмунд всю ночь гнулся дугой на кресле и думал о спорности понятий в мозгах людей. Вот их – проституток называют «угрозой обществу», а вот таких исчадий ада, как супруги Панфиловы называют «родителями». А не перепутаны ли эти понятия? Утром Эдмунда разбудил стук в дверь. На пороге стояла хорошо известная Шклярскому дамочка из органов опеки, курирующая Панфиловых и всех вот таких «родителей» в их районе, и протрезвевшая мать Кости. Эд отдал им ребëнка и предупредил, что если Костю опять вернут родителям,  то он за себя не ручается. Инспектор опеки предупредила его о наказании за угрозу убийством и ушла. - Сука драная, - Эд со всей силы захлопнул дверь за ней. Только он сел завтракать, как зазвонил телефон. Номер был незнаком Эду, но он ответил: - Слушаю. - Это Эдмунд? - Да. Что нужно? - Я бы хотел отведать «Маргариту». Со Шклярского тут же сдуло всю утреннюю леность и сонливость. Эта завуалированная фраза означает одно: его хотят снять. - Я слушаю. - произнёс он более серьёзным голосом. – Бокал или поднос? (т.е. на час и на ночь) - Поднос, - ответил голос, - сегодня вечером? - Без проблем. - Отлично. Пишите адрес. На первой попавшейся бумажке Эд нацарапал: «Belmond Grand Hotel», номер 205, Михаил К.» Утро перестало быть томным и ленивым. Эд забегал по дому, готовясь к таинству свидания с новым клиентом. Его удивило что придётся ехать до отеля Бельмонд, ибо там, в основном, рабочее место девочек, ну и Рапунцель иногда там тусуется, ища того кто в порыве страсти намотает на кулак его длинные волосы. Сначала Эдмунд принял ванну, затем побрился везде где надо и не надо (клиенты любят гладкое тело без единого волоска), сделал себе омолаживающую маску. Все эти омолаживающие крема и маски всё больше и больше занимали место в ванне и на комоде, так как возраст брал своё, но Эдмунд всякий раз отбирал «своё» у возраста. Нанеся супер-омолаживающую маску из, как было написано на тюбике, жемчуга, слизи улитки и корня жень-шеня, Эд решил заняться гардеробом. Что бы надеть такое, чтобы понравилось клиенту? Эд рассудил логически, что отель Бельмонд – дорогой пятизвëздочный, а, значит, и клиент деньгами не обиженный и может даже иностранец. Подумав Эдмунд достал рубашку-поло серого цвета и джинсы из чëрной ткани с прорезями – скромно, но со вкусом. После маски с жемчугом Эд нанёс на лицо очищающий скраб, а затем пенку против морщин. Не всякая женщина так ухаживает за своим лицом как Эдмунд, но всё таки товар, должен быть привлекателен, в первую очередь, лицом… Напоследок Эд пшикнул на себя одеколон и повертелся перед зеркалом – хорош! Предвкушая встречу с новым обеспеченным клиентом он довольно напевал, застëгивая куртку: «Один раз в го-о-од сады цвету-ут…» Он доехал до отеля на метро, оказавшись возле внушительного и довольно яркого и вычурного здания с вывеской «Belmond Grand Hotel Europe», оглянулся в поиске «конкурентов»,  и не увидев их смело зашагал навстречу отелю, обогнул парковку, вошёл в стеклянные двери. За стойкой скучала симпатичная девушка-портье. Эдмунд уже знал что делать в этой ситуации. Подойдя к стойке он мило улыбнулся девушке: - Здравствуйте, не могли бы выйти провести меня до грузового лифта? И выложил на стойку три купюры по сто доларов. Когда на кону тысяча зелёных, три штуки отдать зайке за стойкой не жалко. Девушка быстро взяла деньги, быстро спрятала их в карман и поманила Эдмунда рукой. Следуя за портье Эд дошёл до грузового лифта, поднялся на второй этаж, долго бродил по подсобным помещениям и, наконец, оказался на втором этаже отеля. Пол, устланный красным ворсовым ковром глушил его шаги. Возле номера 205 Эд в последний раз посмотрел на себя в маленькое зеркальце – хорош! Пора. И трижды постучал. Дверь открылась, и на пороге возник мужчина в чёрном костюме, как у церемонийместера на похоронах, и такой огромной окружности, что Эдмунда бросило в холодный пот. «Вот это да, вот это закрома Родины после переработки!» ошалевши подумал он. - Михаил К.?- осипшим от шока голосом спросил Эд. – Я Эдмунд. Эсминец в костюме осмотрел Эда с головы до ног и проговорил в рацию: - Ник, он пришёл. - И указал Эдмунду жестом зайти. Шклярский не удержался от громкого выдоха облегчения, что не под этим бегемотом предстоит ему лежать. Он зашёл внутрь и оказался в неком  подобии коридора с обувницей, зеркалом и банкеткой. Там его встретил молодой парень в таком же чёрном костюме. Эдмунд обрадовался – неужели эта прелесть его клиент? - Михаил К. ? – поинтересовался он с долей кокетства. – А я к вам. - Нет, не ко мне, - хмыкнул парень, - хозяин ожидает вас. Только сперва покажите содержимое рюкзака. - Зачем это? - Так положено. Эдмунд спиной почувствовал как шарообразный Джеймс Бонд встал за ним и это было само по себе очень мотивирующе для того, чтобы показать рюкзак. Он снял рюкзак с плеча и открыл его, показывая молодому Джеймсу Бонду. - У меня ничего там нет такого. Только презики, вибраторы, смазка и шарики. Так, детские игрушки. - Можете закрывать, - сообщил молодой, разглядев внимательно содержимое рюкзака. Затем молодой обвëл Эдмунда металлоискателем, словно волшебной палочкой, и только закончив манипуляции указал пройти в зелёную дверь, за которой его ждёт с нетерпением тот самый Михаил К. И тут Эдмунд понял, что он пришёл к клиенту не просто в номер, а в ВИП-номер с тремя спальнями и гостиной! Его обдал холодный пот. В последний раз он был в номере класса «ВИП» во времена перестройки, в «Интуристе» тогда его снял камерунский дипломат. А в большей своей части его богатые и ультра-богатые клиенты предпочитали для свиданий номера категории «Люкс» и чаще всего задрипанный «Полулюкс» (разница была лишь в том, что в «Люксе» в ванне висел халат, а в «Полулюксе» нет). Кто же этот мистер К.? Что ждёт Эдмунда за зелёной дверью? Он шагнул в зелёную дверь, попутно вспоминая фильм с подобным названием, который он смотрел давным-давно. За дверью Эд оказался в полной темноте. - Проходите, проходите, - раздался бархатный, мягкий и вполне дружелюбный голос из темноты. Обладатель голоса дважды хлопнул в ладоши, зажегся свет и Эдмунд увидел и обстановку номера и спину своего клиента, который стоял у окна. Он сразу отметил мощные плечи и гордый стан, спрятанные под лëгким шëлковым халатом, но больше всего Эдмунда привлекли падающие на плечи россыпи белых волос. Клиент был блондином. Эдмунд прикусил себя за язык – у него так давно не было блондинов. - Проходите, присаживайтесь, - не поворачиваясь проговорил обладатель снежных прядей и мягкого баритона. Эдмунд не посмел сесть. Он опять осмотрел с кротостью обстановку. Диваны и тахты в номере обтянуты кипельно-белой кожей, под потолком висела лепнина с нагими девушками и милыми херувимчиками, но особенно выделялась добротная кровать с огромной вздыбленной периной накрытая золотистым пледом с кисточками – рабочее место Эдмунда. «Сексодром что надо» подумал он. Но сесть он не посмел, навскидку посчитав стоимость этой мебели. Не дай бог он поцарапает хоть миллиметр такой дороговизны и ему придётся молотить во все дыры не вынимая до конца жизни. Пока Эд топтался на пороге, жамкая ремень рюкзака и рентгенил кровать, беловолосый К., не оборачиваясь, подошёл к бару, молча достал бутылку шампанского и разлил золотистую шипучку по бокалам, и только после этого обернулся к Шклярскому лицом. Эд увидел круглое без каких-либо острых углов лицо мужчины без единой кровинки на нём, с мягкостью и, в то же время, хладнокровием и горделивостью. Господин К., шурша халатом, приблизился к Эдмунду, отдал ему бокал и указал жестом сесть на белый диван. Интересный получился контраст – белый диван, белые волосы. Эдмунд увидел вблизи глаза клиента, а в каждом зрачке по сапфиру. Эду мужчина показался очень красивым и он внутри себя пообещал что удовлетворит его по полной программе. Но пока клиент явно не выражал желание накинуться на него и сразу поставить раком. Он молча пил и молча осматривал Эдмунда. - Скажите, - причмокнув вежливо обратился он к Эду, - а Эдмунд – это ваше настоящее имя? Не с такого вопроса обычно начиналось у него свидание с новым клиентом… - Да, настоящее, - ответил Эд, отпив из бокала; вкус шипучки ему не понравился, но от халявного алкоголя отказываться себе дороже. – Могу паспорт показать. - Красивое имя. Даже красивее моего. - Ну, у вас тоже имя красивое – Михаил. Клиент не стал продолжать эту тему, вполне довольный ответом. Сапфиры его глаз искрились в предвкушении. - А правду про вас говорят, вы действительно очень красивый. На изысканный комплимент Эдмунд ответил лëгким кивком головы и благодарной полуулыбкой. «Я не только красивый, но и трудолюбивый» про себя усмехнулся он. Но ему явно льстило обращение к себе на «вы», но хотелось бы уже как-нибудь перейти к делу… - Вы знаете, почему я люблю мужчин постарше? - блондин по-хозяйки опустил ладонь на колено Эдмунду. - Почему? - С ними можно поговорить обо всём на свете и они более надёжные люди. Во всякому случае, не предадут, - в голосе Михаила послышалась неприкрытая грусть. Эдмунд отставил бокал и накрыл руку клиента своей. - Я не предаю своих постоянных клиентов. И со мной можно обо всём поговорить. Эдмунд обладал навыком, которого явно не доставало его более молодым «коллегам» - он умел говорить именно то что от него хотели слышать и делал это настолько искренне, что клиенты не подозревали что это всë – фальшь, что его лицедейству позавидует Голливуд, но Эд не считал себя лицедеем или актёром, он просто умел слушать и умел говорить. Редкое качество. Михаил наконец решил что хватит предварительных ласк и довольно грубо взял Эдмунда за подбородок и резко вздëрнул лицо Шклярского вверх, рассматривая его. На него смотрели внимательно и гордо два зрачка, в которых щедрой рукой природы были рассыпаны звëзды. - Раздевайся. Блондин скомандовал примерно тем же тоном, которым требуют от Эдмунда обнажиться все его высокопоставленные клиенты, более скромные в финансовом плане клиенты просили скромнее: «готовься». Эдмунд встал и начал расстегивать куртку, Михаил смотрел за ним не отрывая взгляд, мониторил каждое его движение. Сняв куртку, Эд рискнул и небрежно кинул её на диван, надеясь что обивке это не повредит. Блондин встал в тот момент когда Эд начал расстегивать пуговицы на рубашке-поло и перехватив его руку, остановил это действие. Снова взял его за подбородок и втянул во влажный поцелуй. В поцелуе не было никакого намёка на доминирование и Эд расслабился, обвил руками шею клиента, утонул в мягком соприкосновении губ. Разорвав поцелуй, Михаил вкрадчиво шепнул на ухо Эдмунду, запустив по его телу электрический ток: - Вкусно пахнешь. - Франция… Держа Эдмунда за подбородок блондинистый клиент довёл его до кровати, по пути Эд умудрился скинуть кроссовки, и с силой толкнув его в плечо, опрокинул на вздыбленную перину. Эд неуклюже шлëпнулся на плед, дëрнув ногами. Михаил медленно развязал пояс халата, скинул его с плеч и предстал перед Шклярским во всей красе. Эд залюбовался его торсом с аккуратными кубиками пресса. Взявшись двумя пальцами за пояс своих трусов Calvin Klein, блондин спустил и их и Эдмунд узрел довольно внушительный член клиента, не гигантский (видал и побольше), но и не шишечка, которую можно разглядеть в микроскоп. Клиент стоял перед ним полностью нагой, Эд лежал на кровати весь одетый. Ситуация нестандартная, обычно всё как раз таки наоборот, но Эд уже понял что перед ним необычный клиент, который не желает просто всунуть и кончить, а хочет поиграть. Что ж, он готов поиграть. Встав на четвереньки, Эд подполз поближе к клиенту, так чтобы его член оказался на уровне лица, но мистер К., словно уловив его мысли, остановил его, наложив ему на лоб ладонь. - Нет, - произнёс он непререкаемо, - сначала я. Эдмунд не успел сообразить что клиент имел ввиду как Михаил навалился на него всей своей голой массой и начал его раздевать. Эду сразу вспомнился депутат Царёв, но мысленное сравнение было не в пользу слуги народа. На Эдмунде лежали не несколько пудов депутатского мяса с жирком, а свежее ароматное подтянутое мужское тело, пахнущее дорогим парфюмом и почему-то крепким кофе. Беловолосый клиент действовал быстро и решительно: с молодецкой удалью и скоростью он освободил Эда от дорогих шмоток и принялся зацеловывать каждый миллиметр продажного тела. Эдмунд сам не понял как его руки окунулись в белые пряди волос, утонули в них. А голова клиента тем временем опускалась всё ниже по его телу, уже прошлись по животу и опустились ниже. И лишь когда Михаил коснулся губами безжизненного члена Эдмунда, тот вздрогнул и подскочил как ошпаренный: - Т-ты… Сильная рука тут же ткнулась ему в грудную клетку и придавила его обратно к кровати. - Лежи спокойно, - раздался голос в районе бедра с ноткой поучания. Эд уже совсем ничего не понимал. Ситуация - абсурд в квадрате. Клиент делает ему минет. Обычно же происходит наоборот. Эда пронзила волнообразная судорога. Он охнул и грызанул себя за ладонь – за дверью же караулят шарообразный и смазливый бодигард-эскорт его клиента, могут и услышать! А сам К. тем временем работал губами и языком так как будто это его сняли и ему надо отрабатывать свои кровные тысячу баксов. Эд делал глубокие размашистые вдохи, борясь с подступающим кайфом и пытаясь держать свой разум в узде и не давать ему расплавиться от сладких движений губ клиента, но проигрывал удовольствию полностью. Ему было хорошо. Очень хорошо. И понимание того что ему никогда никто не делал так приятно, и, честно говоря, ему никто и не отсасывал, делали ощущения ещё более острыми и яркими. Эдмунд чувствовал что ещё немного, ещё одно движение губ блондина по его члену и он просто разорвëтся на части. Видимо, тоже самое почувствовал и мистер К., оторвавшись от каменной плоти и посмотрев на распластанного проститута, который дрожал всем телом и царапал ногтями плед. - Люблю когда хорошо не только мне, - с довольной улыбкой произнёс Михаил. Не доведя Шклярского до первого в его жизни оргазма от минета, блондин лëг рядом с ним на бок и повернул его спиной к себе. Далее следовала обычная для Эдмунда палитра ощущений: мурашки по телу от плавных касаний чужого члена меж его ягодиц, сильный толчок, но боли Эд не почувствовал. Или он был такой расслабленный, или у этого более чем незаурядного клиента была супер-способность входить на сухую, без смазки, не причиняя боли. Как бы то ни было, Эд окончательно обмяк, расслабился, принял позу эфимерного облака и тряпичной куклы, позволяя делать с ним всë что блондинистому красавчику придёт в его блондинистую голову. С первым толчком, пришёл и второй и третий…Михаил начал двигаться медленно и аккуратно, крепко прижимая Эдмунда к себе. - Горячий…такой…- хрипел блондин в ухо своей «кукле», от чего у той весь подшëрсток стоял дыбом… Первым не выдержал и застонал во весь голос Эдмунд, затем «запел» почти в унисон ему и Михаил. Движения становились всё глубже, жёстче и сильнее. Двухголосие наполнило огромную комнату, вместе со шлепающими звуками и скрипом кровати. На краю оргазма блондин опрокинул Эда на живот, сам навалился на него сверху и усилил толчки, вжимая тонкое тело в перину. Эд стонал в плед, царапал, кусал его и не желал чтобы этот сногсшибательный секс заканчивался. Но всё хорошее заканчивается. Блондин кончил первым. Эд в глубоком экстазе, граничащим с коматозом почувствовал обдавшее его внутри тепло и тут же кончил сам. Михаил прорычал что-то невнятное, куснул Эдмунда в плечо и, резко выйдя из него, упал навзничь на плед рядом с ним. - Охуе-е-еть…- блаженно протянул счастливый клиент. И это было лучшей наградой Эдмунду за труды. Не считая денег, конечно же… … Они лежали обняв друг друга, будто давние любовники и смотрели друг другу в глаза. Эдмунд не мог перестать разглядывать эти бездонные озёра драгоценных камней, коими ему представлялись глаза его нового клиента. Как раз сейчас, когда надо бы проявить силу воли и свойственную Шклярскому высокомерность, эти самые качества просто отключились перед красотой лежащего рядом с ним человека. Вместо высокомерного тона, получился больше мечтательно-просящий: - Сигаретку бы… - Ты куришь? – удивился Михаил. - Да. А ты нет? - Не-а и не особо жалую табачную вонь. Сказал бы кто другой такие слова – Эд бы показал свой характер. Многие клиенты были биты по щекам им за куда меньшую критику его привычки после секса закуривать… Но из уст Михаила слова прозвучали так, что вместо возмущения Эд начал молить: - Ну я одну всего и если что я отойду. Можно? «Да что со мной такой, блять? Это на меня так минет действует, что я прошу как какая-то панельная шлюха?» - Ладно, ладно, можно. Травись на здоровье. С сигаретой в руке Эдмунд отошёл к окну и с удовольствием втянул в себя никотин. Блондин, раскинувшись на кровати, подложив одну руку под голову сладострастно осматривал его с ног до головы. - И давно ты этим занимаешься? – вопрос отвлёк Эда от разглядывания в окне внутреннего двора отеля. - Никогда не спрашивай меня об этом. - Почему? - Это неприлично, всё равно что спросить у женщины её возраст. - к Эдмунду начал возвращаться его чуть пренебрежительный тон и взгляд высокомерной стервы. Клиент, видимо поняв что большего он от снятого им мужчины не добьëтся, лишь дëрнул плечами и заговорил с восхищением: - Спасибо тебе за вечер. День сегодня был – пиздец на выезде, но когда я тебе воткнул, то почувствовал как меня наполняют новые силы. Словно кто-то наверху сказал мне: «чувак, прекрати пиздострадать, тебе ещё предстоят великие дела, делай их!» - Рад стараться, - ответил Эд, сильно удивленный таким особым «комплиментом», но не показав этого. Докурив сигарету и не найдя вблизи пепельницу Эд кинул окурок за батарею и повернулся к клиенту полубоком. - А чем ты занимаешься? - спросил он, потерев место укуса мистера К. - Не спрашивай меня об этом, это неприлично,  всё равно что спросить у женщины про её возраст. Шклярский от этих слов прям так и обалдел. Разного он ждал ответа…но не такого! Обычно ему сразу начинали хвастаться должностью/зарплатой/бизнесом, но это были обычные клиенты. Про этого светловолосого оригинала слово «обычный» Эд бы теперь не посмел использовать, особенно после такой словесного хука прям в лоб. Между ними сейчас будто бы шло негласное соревнование по пронюхиванию сущности друг друга, и оба явно были в проигрыше. Понимая что этого человека ему так просто не раскусить,  Эдмунд решил подступить к нему иначе, по-своему. Кошачьей гибкой походкой он вернулся в постель, прилëг поближе к Михаилу. У них ещё полночи впереди, шанс расколоть этого патлатого келейника ещё есть. Мужчина коснулся скул Эда, прошёл пальцем на его щеке, тронул губу, скользнул к подбородку и опять вернулся к тонким губам. - Ты красивый. - Ты тоже. Прервал их прелюдию к жаркому продолжению робкий стук в дверь. - Да, входи, Никит, - повернув голову на звук скомандовал К. Никитой оказался тот самый тощий твинк-Джеймс Бонд, обыскивающий Эдмунда. Он несмело вошёл в спальню и остановился в десяти шагах от кровати. - Не помешал? - Нет. Что случилось? - Шеф, звонил наш корейский друг. - Та-а-ак…- блондин резко поднялся и сел на постели, вперив взгляд в молодого. - Всё в силе, но ехать надо сейчас. - Я как бы занят… - Он долго ждать не будет. Машину уже подогнали. - Ладно, - Михаил махнул небрежно рукой, и Эд увидел как на лице его клиента мелькнула печаль – не хочет расставаться, значит понравилось! - Принеси «малыша», - скомандовал блондин своему охраннику, а сам встал и начал одеваться с выражением лица человека, съевшего килограмм лимонов. - Всё? – вежливо поинтересовался Эдмунд. - Да, всё, можешь быть свободным. Эд тоже встал и начал одеваться. А Никита тем временем принёс шефу «малыша» - серый лакированный кейс. Михаил открыл его маленьким ключом, и Эд обомлел второй раз за последний час: кейс доверху был забит долларами. У Шклярского от увиденного язык присох к горлу, а вся стервозная высокомерность упала и разбилась вдребезги. Михаил не глядя взял одну пачку купюр, покрутил её в руках и протянул Эдмунду: - На. Ты молодец. В третий раз Эд потерял дар речи и чуть не потерял сознание. С необычной для него кротостью и боязливостью он молча взял деньги и тихо сказал «спасибо». - Я позвоню тебе как-нибудь, продолжим, - Михаил подмигнул и бесцеремонно шлëпнул Шклярского по заду, - всё, иди. Пару лет назад за точно такой же наглый шлепок по его орудию труда Эдмунд впаял хук в нос своему клиенту из Сербии, но теперь… В состоянии задумчивости, стиснув в руке деньги Эдмунд взял рюкзак и вышел. Он прошёл мимо огромного секьюрити и даже не взглянул на него. Часы телефона показывали 3:20, когда Эдмунд вышел из отеля. Взяв такси он доехал до дома, зашёл в свою берлогу, сел на свой диван и только тогда внимательно изучил котлетку из американских купюр. За полночи страсти этот клиент заплатил столько, сколько Эд сам не заработал бы и за неделю упорно, регулярного и всенощного труда. Он теперь точно этого «кошелька» никому не отдаст и перегрызëт глотку любому, кто посмеет увести у него этот светловолосый ясноглазый денежный мешок. Остаток дня Эдмунд или спал или оформлял заказы интернет-магазинов, с исконно женским восторгом тратил полученную от Михаила выручку на новые шмотки, бытовую технику, косметику и разные мелочи. Лëжа на диване, Эд жевал бутерброд со шпротами, ждал очередного курьера и пялился в телевизор. По ящику крутили какую-то передачу про оружие, Эд слушал вполуха и смотрел вполглазавполглаза и даже уже начинал засыпать под тихий бубнëж с экрана. - Настоящим «Оружейным бароном» в России считается создатель и руководитель оружейного концерна «Орчем» Марат Александрович… Эд подпрыгнул на диване, бутерброд выпал из его руки с характерным шмяком на пол. Шклярский не поверил своим глазам: с экрана на него смотрел…его сегодняшний клиент. Нет-нет, это не глюк и не сон. Эд даже перемотал эфир назад и вновь прослушал эту сказанную неизвестным голосом фразу: «Настоящим «Оружейным бароном» в России считается создатель и руководитель оружейного концерна  «Орчем» Марат Александрович Корчемный…» Отвисшая челюсть Эда почти коснулась пола. Какой Марат? Какой барон? Какой концерн? У Шклярского лязгнули зубы с досады: вот же сволочь кашлатая! Никто ещё не обводил его вокруг пальца так ловко. Простонав сквозь зубы Эд жахнул кулаком по пульту, заставляя исчезнуть это прекрасное лицо на экране. Рухнув в постель и накрывшись одеялом Эдмунд смотрел в потолок и думал. Он пока ещё не понимал масштаб дерьма, но уже отчëтливо понимал – он в него серьёзно влип. Как муха слепая. С этим пониманием и с засохшими на губах чужими поцелуями Эдмунд уснул.