Явление

      Прошлое и настоящее переплелись в обычном городе, где численность населения еле как переходила в миллион человек. Индустриализация города поражала, как и преступные группировки, что как рассадник плодились с неимоверной скоростью. И Руслан Айбулатов, хорошо осведомленный об этом, пытался сражаться с этим. Но он и не подозревал, что его любимая дочурка, его звездочка, водит за нос нескольких таких парней и целовалась с лидером одной из опасных группировок.       Амира проснулась в неизвестной для неё спальне. Рядом никого. Она потянулась, потерла свои уставшие глазки и встала. На ней была лишь длинная и широкая футболка, от которой исходил резкий и приятный аромат мужского одеколона. Она сразу узнала запах.       Проходит в другую комнату, а там, в гостиной, Костя спал. Он не осмелился ложиться в одну кровать с Айбулатовой. Просто испугался.       Улыбнувшись, девчонка села на пол, положив свои локти на край дивана. Костя сладко посапывал, отчего Амира покрывалась румянцем. Он был таким уязвимым, когда спал. Она тронула мужчину за кончик носа и погладила по щекам. Он проснулся. Открыл свои зеленые глаза и встретился с её карими, облизнулся. — Доброе утро, — сказала Амира. — И тебе не хворать, — ответил Кощей. Он привстал, потер глаза свои до разноцветных кругов, а потом из-под густых ресниц взглянул на девчонку. Она уже привстала, рядом села. В его футболке с растрепанными волосами. — Родители не будут волноваться? — приобнял девчонку за плечи, вдыхая её аромат, перемешавшийся с ароматом его футболки. — Наверное, будут, — Амира закусила губу, обняла его в ответ. — Что хочешь на завтрак? — Твой поцелуй, — ответил мужчина, взяв девчонку за подбородок.       Амира ничего не ответила. Она накрыла губы мужчины своими, он опустил свои ладони на её талию, прижал к себе сильнее, поглаживал. По её телу прошла легкая и приятная дрожь. Амира выдохнула ему в рот и прикусила его губу. — Больно, — ответил он, углубляя утренний поцелуй.       Вскоре Амирка приготовила ему и себе по яичнице вместе с бутербродами. Больше еды в его холодильнике и не было. Потом девчонка переоделась в свою одежду.       Он провел её до двери, сказав, что не сможет её отвезти. У него сегодня дела, поэтому девушка должна добираться одна. Амира всё поняла и на прощание чмокнула мужчину в щеку. Кощей расплылся.       Он не знал, какие у него отношения с девчонкой, поскольку они знакомы от силы неделю, может больше, но она уже ночует у него дома. Может, что-то заискрилось между ними тогда, когда он стоял на пороге квартиры Полины Филипповны, а она ему спросонья дверь открыла. Костя чувствовал себя странно, когда находился с Амирой. Словно был влюблен, но отрицал это. Он отчасти не знает девчонку. Она красива, мила, у неё есть те самые замашки дочери богатых родителей, но по большей части Амирка не была похожа на других, от слова совсем. Но вот эти её игры с Турбо, наоборот, разозлили Кощея. Его взбесило, что девушка дает и ему шанс, и Туркину, потому и первый перешел в путь наступления. Как оказалось, у него получилось это на ура.       Он проводил Амиру. Переоделся вскоре и вышел из квартиры. Шлейф её аромата остался в его квартире надолго, а немытая посуда в раковине говорила о том, что сегодняшнее утро вовсе не его сон. Он в действительности переночевал с Амирой под одной крышей.       Уже доехал до спортзала. Зашел внутрь. Там Зима и Турбо только были, поскольку остальные то на учебе, то по другим делам разошлись. Валера кинул неприветливый взгляд на Кощея, вернувшись к распитию спиртного, а Зима тоже молчал, старался делать вид, что вчерашней ситуации вовсе не было. Вахиту больно было, что он вот так вот оставил Амиру год назад, дал ей надежду и ушел, даже не позвонив. Он знал, что она сестренка Миши Тилькина, и всё равно молчал. Старался забыть её, но приезд девушки только разбудил в нем прежние чувства и дал кровоточить ранам, которые, как он думал, давно остались шрамами на его теле. — Как дела? — спрашивает Кощей, садится между парнями. Турбо шмыгает, пьет пиво. — Нормально, — отвечает Валера. Зима все ещё молчит. Кощей кладет свою руку на плечо Вахи, приобнимая. — Ты че, Зима? — спрашивает Костя, прижимая к себе Зималетдинова. Зима смотрит на Кощея, его взгляд разбитый, пустой. — Что у тебя с Амирой? — еле слышимо произносит Зима. Кощей отстраняется, убирая руку. Валера слышит этот вопрос. Кощей и Турбо переглядываются, поскольку оба услышали имя одинаково дорогой им девчонки. Валера сразу нахмурил брови, сведя их в центр, а Костя прищурился.       Вдвоем смотрели на Зиму, ожидая рассказа. Выдохнув, Вахит всё понял и начал… но перед тем забрал бутылку у Турбо и сделал пару глубоких глотков:       Тогда ничего не предвещало беды. Начало года. Амирка вглядывается в лица одноклассников и видит незнакомого парня со светлыми волосами, доходящими до лба. Он смотрел в одну точку, а потом переглянулся с девчонкой. У Амиры все сразу в душе перевернулось. Его черный взгляд прошел по её телу, и он, усмехнувшись, отвернулся.       Все, как и каждый год: восторженная линейка, потом детей заводят в класс, проводят классные часы. Вахита представляет классная руководительница, и он сразу находит общий язык с парнями.       На следующий день его садят с Амирой, так как её лучшая подружка переехала и перевелась в другую школу. Амира на это только глаза закатила и все уроки держалась от парня на краешке парты и толком не разговаривала. Вахит только фыркал на это. Ему сразу рассказали о семье Амиры, и Вахит сразу же понял, с кем имеет дело. Амира ему тотчас неинтересна стала.       Так и проходит время. До декабря. Амира и Вахит по-прежнему сидят вместе, хотя свободных мест в кабинетах было много. Но ни Зималетдинов, ни Айбулатова не хотели пересаживаться. Быть может, за такой короткий срок они немного привыкли друг к другу. Даже начали разговаривать, шутить. Вахит шутил смешно, рассказывал небылицы и всякие истории, что приключались с ним. Так и Амира растаяла, впустив Вахита в свое личное пространство.       Они шли домой вместе. Ваха всегда провожал Амирку и сам не заметил, как ему стал приятен и сладок её звонкий смех. Не заметил, как почти всегда искал её глаза в толпе, как приходил в школу каждый день и ждал только одного — встречи с Амиркой, и всегда расстраивался, когда девчонка не приходила на занятия по семейным обстоятельствам. Он никого из девчонок не подпускал к себе, хотя таких было достаточно. Он был мил и открыт только с Амиркой.       Так и влюбился в неё. А она его на расстоянии держала, поскольку не хотела влюбляться в юношу и рушить прекрасную с ним дружбу. Вахит понимал, что вернется в Казань после смерти бабушки. Той осталось недолго. Но если бы выпал шанс ещё на немного остаться в Москве рядом с Айбулатовой, он обязательно им воспользуется.       На школьных танцах всегда приглашал Амиру, и они хоть и неумело, но развивались в танце. Он всегда аккуратно клал свои ладони к ней на талию, прижимал к себе. Она по обычаю устраивала свою голову на его плече, обнимала. Каждое её прикосновение обжигало его, каждое её прикосновение отзывалось бабочками в его животе. Он расцветал рядом с ней, становился совсем другим человеком, далеко отходящим от его образа хулигана и бандита. — Я влюблен в тебя, — между песней сказал он.       Амира подняла голову, взглянула в его по-особенному темные глаза, чуть улыбнулась и оставила еле заметный поцелуй на щеке. Он улыбнулся в ответ и продолжил качаться с девчонкой из стороны в сторону.       Закончилась песнь. Ребята встали в свои круги. Но Вахит никогда не убирал взгляда с Амирки. Его глаза всегда искали её, его взгляд блуждал по ней без всякой на то похоти. С чувством, с заботой.       Они и гулять просто так начали чаще. Он ей цветы дарил, которые на последние деньги покупал. Пару раз по шее получал от её отца, но его единственного Руслан Айбулатов не устрашал. Он не боялся её родителей, он старался найти с ними общий язык. И Амире это только нравилось. Зима храбрый был, Зима давал надежды, и она может это отрицать, но он стал её первой любовью. Слащавой, нервной, но первой любовью. И такой нежной-нежной до мозга костей, очаровательной, прекрасной.       Зеленый луг, теплое солнышко, то ли весна, то ли лето, полевые цветы, высокая трава. Лежат они вместе на этой траве, не боясь клещей или клопов. Он свою руку под её голову положил, обнимая. Они смотрели на небо, разглядывая облака, шутя. Она показывала пальцем на интересную и смешную форму облака, и его голос так отзывался в её теле, что она вмиг покрывалась мурашками. — Я буду скучать, — говорит Зималетдинов. — Если я уеду или ты, — объясняется, хотя таким образом хотел сказать, что недолго ему в Москве осталось. — И я, — на автомате отвечает Амира, никак не беря слова парня во внимание, хотя стоило…       Вахит прерывает свой рассказ. Затягивается сигаретой, выдыхая клубки дыма. В уголках его глаз непривычная горькая влага. Турбо замечает это, приобнимает друга, а у самого невероятная волна ревности по телу прошлась. Он понимал, что Зима ему вовсе не соперник, но и не хотел делить Амиру ни с кем абсолютно.       Кощей во время рассказа никаких эмоций не проявлял. Его это не растрогало. Ну, может чуть-чуть. Первая любовь, она всегда такая: сначала нежная, светлая, а потом становится так больно, что и дышать забываешь порой. Костя совсем не был удивлен, что у Зимы и Амиры что-то да было в прошлом. Он понимал, что девчонка не совсем простая, как кажется. Был только немного удивлен, что Амира не рассказала сама об этом. Наверное, ей было больно об этом говорить. Кощей спросит девушку об этом, но позже.       Они остаются в спортзале, пьют пиво, курят сигареты. У парней завязывается разговор по душам, и каждый из них скрывает, что привязан к этой темноволосой красавице. Они видели в глазах друг друга искру, когда разговор мимолетом касался Амиру, и порой на такие особенные вещи вовсе не обращали внимания. Только лишь Кощей. Он знал, что Турбо и Зима сражались за сердце одной девчушки, но только в разное время. Судя по Зиме, он больше не любит Амиру. Он отпустил её, но что-то в его движениях говорило о том, что он все еще привязан к девчонке.

***

      Амира была на растерзании нотаций от собственных родителей. Она сказала, что ночевала у Айгуль, а Руслан Айбулатов говорил, что звонил Ахмеровым, и дочери у них не было. Тогда у Амиры вылетело: — У Валеры я была! — и захлопнула дверь в комнату, закрыв её.       Руслан и Камилла кричали друг на друга за стенкой: — Это ты виновата! — крикнул мужчина, ударив в стенку, — А если она залетит? Охуенно, Камилл. — Да закрой ты рот, — с дрожью ответила Айбулатова, шмыгая. Её муж нечасто злился, но если он срывается с цепи, то его не остановить. — Так, короче, — Руслан выдыхает. — Я поехал билеты покупать. Собирайте вещи свои и поезжайте обратно, ясно? — Кто ты такой, чтобы указывать? Я останусь, — Камилла съежилась. Амира выглянула из двери и заметила, как отец берет за шею её мать, сжимает в своих руках.       Амирка глаза закрывает, чувствуя влагу и тряску в ногах и руках. В одночасье она открывает глаза и уже замечает, как её родители расплываются в чувственном и страстном поцелуе. — Прости, — говорит Руслан, убирая руку с шеи Камиллы, вздыхая. Он тут же падает перед ней на колени, не замечая в проеме подглядывающую Амиру. — Но вам точно нужно уехать. Я приеду позже, ладно? — Ладно, — отвечает Камилла, обнимая мужа, приподнимает его. — Пошли кушать. Амиру позови, — и уходит.       Вскоре вся семья собирается на широкой кухне. Камилла на этот раз приготовила суп любимый Русланом и Амирой. У Амирки сразу настроение поднимается. А между супругами больше не было напряжения. — Ты хочешь сегодня сходить к кому-то на ночевку? — спрашивает Руслан, — Я тебя прощаю.       Амира сразу понимает, зачем отец это спрашивает. Обида сразу отходит на второй план. Девушка улыбается. — Ага, — отвечает она. — Отпускаете меня? — Только звони! — перебила мать, румянцем заливаясь.       Родители и девушка звонко смеются после. Амира бежит в свою комнату после ужина, перед этим поцеловав и отца, и мать. Она переодевается, в сумку кладет пижаму свою шелковую. Потом в прихожую бежит, набирает по памяти номер, слышит гудки. Уже надежду теряет, что кто-то возьмет. Но вскоре слышит дыхание: — У аппарата, — его хриплый голос отзывается дрожью и приятными мурашками по её телу. — Можно приехать? На ночь остаться. Потом объясню. — За тобой заехать? — Я сама. — Смотри у меня. — Жди.       Амира сбрасывает трубку. Обувается, курточку надевает на плечики, застегивается. Потом и шапку, и шарфик такие теплые. Её проводят родители, говорят, чтобы она позвонила им, как она приедет, и даже не интересуются, куда их дочурка. Доверяют ей.       Амирка выходит из дома. Решает на автобусе доехать, пока совсем поздно не стало. По узким улочкам на остановку идет, чувствуя, как под ногами хрустит снег. Улыбается, уже предвкушая встречу с мужчиной. Никак его взгляд на себе забыть не может, его руки, когда он обнимает её. Его прикосновения такие особенные, не такие, как у других парней, которые раньше обнимали Амиру. Кощей сам по себе был особенным, отличавшимся от других.       Амира чувствует на своем затылке прожигающий и незнакомый взгляд. Ускоряется. Подходит уже к остановке, садится на скамью в ожидании автобуса. Она видит тут же перед собой две темные фигуры, которые садятся по обе стороны от неё. Сама скамья маленькая, узкая, потому они и прижимаются к ней. — Что ты тут одна делаешь в такое позднее время, Амира? — низкий баритон одного из них заставляют дрожать девчонку, и далеко не от холода. Этот кто-то кладет свою руку к ней на коленку, сжимая.       Амира чувствует подступающую рвоту, но сдерживает, глотая. — Откуда вы знаете мое имя? — другой усмехается, вешая свою руку к ней на плечо: — От того, что знаем, ты становишься еще желаннее, Мирочка, — кусает мочку девчонки.       Она не успевает пискнуть, как раздается выстрел. Жмурит глаза, потом чувствует свободу и как чужие прикосновения сразу же обмякают на ней. Она открывает глаза, поднимает голову и видит перед собой разъяренного мужчину. Кощей.       Он прострелил одному коленную чашечку. Этот мужчина загибается от боли, сдерживает крик, чтобы не привлечь внимание. Другой упал на землю, прижимаясь к остановке. — Они сделали тебе больно? — спрашивает Костя, протягивая свою ладонь Амире. Амира сразу за мужчину встает и головой отрицательно мотает.       Кощей наставляет пистолет на другого и велит оружием сматываться отсюда. Тот поднимает две руки и берет своего друга. Они уходят, еле ковыляя. — Пошли в машину, — говорит Кощей так тихо, что Амира даже слух напрягает. — И не говори родителям, хорошо?       Они молча едут в его машине. Амиру все еще трясет. Кощей по прибытии первым выходит из машины. Открывает дверь Амире и берет её на руки. Потом закрывает машину еле как и несет девушку в квартиру. Она в его руках брыкалась, пыталась на ноги сама встать, но он её затыкал поцелуем.       Заходят так в квартиру. Он снимает с себя обувь и несет девушку в зал. Снимает с неё обувь, куртку. Велит здесь оставаться.       Сам на кухню уходит, шумит там, потом две кружки с чаем заносит, на столик напротив кладет, садится, на спинку дивана откидываясь, руки растягивая. — Рассказывай давай. Что случилось? — Как ты там оказался? — Нужно же было проследить за тобой. — Значит, было неважно, согласилась бы я или отказалась. — Да. Я же не дурак, — улыбается. Амира берет кружку со столика, пьет. Первые глотки чая обжигают ее горло, но приятно. Она бросает взгляд на мужчину и еле слышимо произносит: — Спасибо.