Переходный возраст

3.

Дойдя до дома, Марат стянул ботинки с налипшими комьями снега, снял мокрые насквозь куртку и шапку, дошел до собственной комнаты и рухнул лицом в кровать. Сквозь душное марево он ощущал, как треплют его руки матери, слышал, как она обеспокоенно что-то его спрашивала, трогала лоб. Позже из вязкого, противного забытья его вытянули уже руки врача, тот ощупывал его лицо, шею, просил открыть рот и показать горло, сунул подмышку термометр, что-то выписал и передал листок маме. Затем уже сквозь сон он чувствовал как заботливые руки – мама – накинули на лоб влажное полотенце пахнущее уксусом. Наступило утро. Марат лежал во влажной кровати сам весь потный и мокрый, ломило кости. Марат посильнее укутался в одеяло, хотел отвернуться к стене и снова провалиться в сон. Дверь в комнату открылась, зашла мама, опираясь о косяк, заглянул отец, оба были собраны, кажется, спешили на работу: -Сынок, как ты себя чувствуешь?- присев рядом на кровать спросила женщина – Ты вчера вернулся как не в себе, горел всю ночь. Я вызывала доктора, тот осмотрел тебя, сказал, что грипп. -Конечно, грипп. Носится весь день на улице, куртка нараспашку, домой не загонишь, только жрать да спать приходит, а потом – грииипп! – ворчал с порога отец. -Ну, тихо ты! Видишь же плохо ребенку – обернувшись, начала мама – Мы тебя в школе отпросили, дома посидишь, полечишься, пока лучше не станет. Нам с папой идти пора, я тебе на плите суп куриный оставила, потом подогреешь, поешь. На столе вон лекарства стоят: таблетки и сироп. Ты давай это при мне выпей, потом в обед надо будет тоже, а вечером я с работы вернусь, снова напомню Мама протянула таблетки, проследила, как Марат запивает их водой: -Вот, а теперь ложись. Попытайся снова поспать, мы пошли – мама поцеловала в лоб, затем родители вышли, закрыв дверь в комнату. Из коридора слышалось, как переругивается отец, затем хлопнула входная дверь. Марат слег на неделю. Первые дни Марату было плохо от не спадающего жара и больного горла, он честно пил таблетки, сиропы, полоскал рот. Когда болезнь отступила, пришлось вспомнить о том вечере дня рождения Турбо. Марат думал, что уже заочно отшит, Валера наверняка рассказал о произошедшем пацанам и теперь те считали его педиком. Младший боялся выйти на улицу, пойти в школу – болезнь была как никогда кстати. На душе было погано и Марату очень хотелось умереть прямо в комнате, в коконе одеяла, но градусник подло показывал 36,6С. С повторным визитом приходил доктор, осмотрел его и заключил, что больничный можно закрывать, сказал на днях подойти за справкой для школы в поликлинику. Марат долго канючил, пытаясь уговорить маму оставить его дома ещё хоть на пару дней. Та на уговоры поддалась, не догадываясь об истинной причине нежелания сына выздоравливать, но списывая на сложную неделю в школе. Младший-Адидас бродил по квартире, не зная чем себя занять, когда раздался звонок. Не глядя в глазок, Марат открыл дверь, на пороге стоял Зима. Видеть его было неожиданно, Марат уверен был, что пацаны его теперь по дуге огибать будут. - Здаров, Маратка! Ты чё дома сидишь, тебя в универсаме потеряли уже все? Случилось чё-то? Ты по уважительной причине надеюсь – с порога начал расспросы супер. -А, я заболел просто. Грипп был, лихорадило, горло драло, на ногах не стоял. Но врач сказал уже всё. Выписываться можно, вот завтра пойду. Я заражать вас не хотел просто, вот и не ходил – Марат не понимал, почему Вахит стоит в прихожей его дома, говорит про универсамовских. По всему выходило, что Турбо пацанам ничего не сказал. Младший пытался углядеть подвох, но Зима выглядел обычно, был как всегда спокойным и безэмоциональным, да и не был Вахит человеком, что будет юлить и хитрить для какой-нибудь подлянки. Турбо не сказал – может пьяным был и забыл всё? Марат выдохнул. -Ты если хочешь, проходи, чаем напою. Родителей дома нет – пригласил Адидас-младший.