Кровь мертвеца

      Кристина… Первым, что пришло Алану на ум, когда он открыл глаза, была мысль, что нужно спасти Кристину. Только потом Алан ощутил тупую боль в затылке и жажду — настолько страшную, что язык прилип к небу, а прутья клетки замаячили, то отдаляясь, то наоборот приближаясь.        Над головой что-то капало. Наверное, где-то была небольшая течь, но сил хватило только на то, чтобы пошевелить пальцами. После этого Алан начал снова погружаться в темноту — медленно, постепенно, словно увядал в болоте.        — Я бы на твоем месте слишком не радовался. Капитан сказал, что ты получишь по заслугам, так что готовься. Участь твоя будет незавидной.       Спасительная соломинка явилась неожиданно. Чей-то противный, но знакомый голос прорезался сквозь надвигавшуюся тьму. Алан не понял ни слова, потому что неизвестный говорил по-испански, но смутной тревоги, рожденной голосом, хватило, чтобы зацепиться за реальность.       — Не сомневаюсь. Он мне на это уже намекнул.       Кристина! Алан открыл рот, чтобы закричать, но издал только еле слышный вздох.        — Не понимаю, зачем капитан отправил тебя к этому мальчишке. Я бы выбросил вас обоих за борт и все на этом. Но кто я такой, чтобы разгадать замысел капитана? Я даже считать не умею.       — Только тупица вроде тебя может думать, что в планах твоего капитана есть хоть что-то, похожее на смысл.       — Что ты только что сказала? — неизвестный повысил голос, а дальше послышалась странная возня.       — Не трогай меня! — взвизгнула Кристина. — Твой любимый капитан сказал, что продаст меня за пятьдесят фунтов! Если ты навредишь мне, ему придется снизить цену! Думаешь, отделаешься извинениями?        — Heks!        Зазвенела связка ключей. До Алана наконец дошло, что Кристина пришла в компании Ханнеса.        — Заходи и без глупостей. Выкинешь что-то — я тебе это с рук не спущу. В крайнем случае, отдам из своей доли то, что капитан потеряет на твоей продаже.        — Какие вы все мерзавцы, — горько усмехнулась Кристина. — Можешь не трудиться меня запугивать. В отличие от Алана, я понимаю, что мы в море и нам некуда бежать. Поэтому самое страшное, что я сделаю, — это сброшусь с палубы.        — Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Женщина на корабле к беде.       — Как будто я хочу тут находиться.        Раздался скрип. Алан попробовал повернуть голову. Не получилось: замутило так, что пришлось оставить все попытки.       — Счастливо оставаться с этим дьяволенком. Смотрю, он уже не спит. Порадуй, что ли, мальчишку. Ради тебя он перерезал нам с капитаном шеи. Ты же понимаешь, о чем я?        Ханнес сально рассмеялся. Ответа Кристины не последовало. Вместо этого кто-то вошел в клетку, а затем дверь закрылась.        — Laat ons gaan! We willen niet dood! — завопили другие пленники.       — Ik benijd je. Sterfelijk zijn is een geschenk.       — Cabrón, — выговорила Кристина и, судя по звуку, что-то пнула. — Todos ustedes son unos cabrones...       Еще какое-то время пленники шумели, затем повисла обреченная тишина. Похоже, Ханнес ушел. Алан вздохнул и снова закрыл глаза. Вдруг над ним кто-то наклонился.        — Вставай, а то точно помрешь.       Кристина? Неужели не померещилось и ее правда заперли в той же клетке?        — Я велела тебе встать! Почему я вообще должна с тобой возиться? Когда ты позвал меня с собой, я черным по белому сказала, что ничем тебе не обязана!        — Вы… не пострадали? — через силу прохрипел Алан.       Спустя секунду руки Кристины вцепились в рубашку и поневоле заставили подняться с пола, бросив в стенку клетки. Алан больно приложился спиной к прутьям, но, как ни странно, эта боль его отрезвила.       — Ты меня поражаешь, честное слово! Хочешь, чтобы я поверила, что твоя собственная жизнь тебя не интересует, а ради моей ты готов подохнуть в этой дыре?        — Я…        — Замолчи и слушай меня! Я ужасно не люблю быть кому-то обязанной, потому что это делает меня еще более несвободной! А куда еще несвободнее? Это просто невыносимо! Поэтому я здесь. Пришла, чтобы вернуть тебе долг и навсегда забыть о твоем существовании! Не думай, что я делаю это по доброте душевной или из благодарности! Я не такой человек! Просто я привыкла жить по принципу «око за око, зуб за зуб», так что…        Кристина бросилась в дальний угол клетки. Когда она снова возникла перед глазами Алана, то держала что-то в руках.        — Для начала выпей.       Кристина протянула флягу, но Алан не смог ее взять. Цокнув языком, Кристина откупорила флягу сама и, запрокинув голову Алана свободной рукой, поднесла флягу к иссохшим губам. Алан пил жадно, не пропуская ни капли, а стоило фляге опустеть, непонимающе уставился на Кристину.       — Больше нет. Это все, что мне дали. Ну что, тебе лучше? Ты же не ел и не пил последние два дня, да?        Кристина встала с пола и снова направилась в дальний угол клетки. Теперь она вернулась с бутылкой, на треть полной мутной жидкостью, и странным свертком под мышкой.       — Тут сухари. Съешь, когда станет полегче. Я попытаюсь добыть тебе еще воды. А пока дай руку.       Алан, как ни в чем не бывало, вытянул правую.       — Не эту, идиот! — Кристина шлепнула протянутую ладонь и сама взяла левую. — Зачем мне твоя здоровая рука?        — А разве с этой что-то не так?        — Забыл? Поверить не могу! Я же порезала тебя еще на треклятой Изабелле!       — Точно, — легкомысленно подтвердил Алан. — Но это пустяк.       — Пустяк? Да, как же… Даже самая безобидная царапина может быть опасна, если о ней не позаботиться. Никто не знает, сколько заразы на этом корабле. Хочешь испытать судьбу?        Алан мотнул головой.        — То-то же. Будь добр сидеть смирно.       Кристина выпустила руку Алана, чтобы оторвать кусок от своей рубашки. Алан только заметил, что Кристина сменила наряд. Теперь на ней был не гимнастический костюм, а самый настоящий пиратский, заношенный и явно мужской. Но такой красавице, как мисс Кристина, шли даже редкостные лохмотья.       — Пока я обрабатываю твои раны, заруби себе на носу: больше никаких странных выходок. Не пытайся убить капитана или вроде того. У тебя все равно не получится, только сам пострадаешь. И обо мне можешь не беспокоиться. Теперь мы квиты и идем разными дорогами.       — Но…        — Никаких «но»! Я вернула тебе долг, и на этом мы закончим.       Подцепив зубами пробку, Кристина открыла бутылку и плеснула ее содержимое на оторванный кусок рубашки. Запахло чем-то крепким, а через секунду порез на ладони защипало. От неожиданности Алан вырвал руку.       — Я же сказала тебе сидеть смирно! — шикнула Кристина. — Не веди себя как ребенок! Пару часов назад ты спокойно дрался с мужчинами на две головы выше тебя, а сейчас не можешь стерпеть слабую боль. На палубе и в каюте точно был ты? Или, может, в тебя вселился морской дьявол?        Кристина прервалась, чтобы оторвать еще кусок от рубашки и замотать ею раненую ладонь. Когда Кристина уже заканчивала, то затянувшееся молчание заставило ее немного приподнять голову и удивиться… улыбке?        — Почему ты улыбаешься? Разве я сказала что-то смешное?       — Нет.       — Тогда в чем дело? Я выгляжу странно в этой одежде?       — Нет, вы прекрасны…       Кристина сильнее затянула узел, и Алан заметно вздрогнул.       — Избавь меня от этих речей! Я и без тебя знаю, что прекрасна!       — Тогда почему вы спросили, не выглядите ли странно в этой одежде…       — Довольно! Я просто предположила, в чем может быть причина твоей улыбки.       — Причина проста: вы обрабатываете мою рану. Я и мечтать о таком не мог…       — А ты все не уймешься, как я посмотрю! Хорошо, повторю совет, который дала тебе еще на суше: найди девушку помоложе и ухлестывай за ней, а меня оставь в покое!        — Но мне нравитесь именно вы. И потом: я обещал доставить вас…       — Забудь! Я освобождаю тебя от этого обещания.       — Но я уже пообещал! Поздно брать слово обратно.       — А я говорю тебе, что не хочу, чтобы ты ошивался рядом со мной! Ты странный и пугаешь меня! А еще… это правда, что ты убил троих человек? То, что ты тогда сказал, — правда?       Алан как ни в чем не бывало приподнял уголки губ и попытался привстать, чтобы наклониться к Кристине, но сил не нашлось, да и Кристина испуганно отпрянула.       — Отвечай! Сейчас же!       — Было дело. Но это не имеет к вам никакого отношения. Я никогда не наврежу вам, мисс.       — То есть ты правда убил троих человек? В свои шестнадцать?       — Семнадцать.       — Боже, какая разница?! В семнадцать!        — Да, так и есть. Но думаю, люди, которые нас окружают, убили еще больше. Так почему вы боитесь именно меня?       Кажется, прозвучавший вопрос немного успокоил опасения Кристины. Ее лицо смягчилось, глаза перестали лихорадочно гореть, а руки — дрожать. Однако атмосфера в клетке оставалась напряженной. Ни о каком доверии по-прежнему не было речи. Кристина держала в голове местоположение бутылки, чтобы в случае опасности постоять за себя при помощи нее, ведь «добрый и справедливый» капитан не позволил взять с собой никакого оружия.        — Потому что они пираты, а ты — обычный мальчишка… И как, позволь узнать, так получилось, что ты убил троих в свои семнадцать? Хотя нет, не говори: не хочу слышать. Что-то не похоже, чтобы ты испытывал муки совести.       — Я никогда не мучаюсь совестью, — искренне признался Алан. — Отец говорил, что совестью мучаются только слабые.       — Что за глупость…        — Не знаю. Так говорил мой отец.       — Что за отец такой?        — Простой фермер.        — Так не говорят простые фермеры.       Алан развел руками.        — А что вам говорил отец?        Кристина открыла рот, чтобы ответить, но в решительный момент нахмурилась.        — Не твое это дело. Давай лучше закончим.       — Кажется, вам неприятна эта тема.        — А ты не такой глупый, как я думала! Может, поумнее капитана будешь?        — Точно, капитан! — Алан в момент переполошился. — Как он обращался с вами? Вы в порядке? Не пострадали?        — Галантности ему не занимать, как и всем на этом корабле.        — Что это значит?        — Что тебе пора отстать от меня со своими расспросами.        — Но…       — Опять это «но»! — Кристина заткнула Алана пропитанным ромом куском рубашки. — Я же сказала, что тебя это не касается. Не шевелись, я обработаю твое лицо. Где же ты так бровь рассек? А губу?        — Когда выбирался к вам…       — Вот бы и не выбирался! Ни к чему хорошему это все равно не привело.       — Я хотя бы узнал, что вы живы…       — Лучше бы наоборот.         — Тогда бы мне точно пришлось убить капитана.       — Убить? — Кристина расхохоталась и отняла тряпку от лица Алана. — Убить бессмертного?        — Уверен, есть способ.        — Сомневаюсь.        — Я бы его нашел.       — Лучше оставь такие мысли, — Кристина резко посерьезнела. — Если кто-то услышит, то тебя точно выкинут за борт.        — Я не боюсь смерти.        — А чего же ты боишься?       — Только вашей смерти.        — Не смеши меня.       — Это правда.       — Мне не семнадцать лет, чтобы верить в подобные сказочки. Чем высокопарнее речи мужчины, тем низменнее его намерения.        — Что такое «высокопарнее»? — Алан слегка насупился, когда пытался выговорить незнакомое слово.       — Это про твою манеру говорить мне, что я прекрасна и ты готов умереть за меня.       — Так вот как это называется.       — Это называется глупостью.        Кристина встала с колен и, отряхивая их, заметила:       — Придумай себе какой-нибудь другой страх.        По неловкости она задела бутылку, и та чуть не перевернулась. Алан вовремя вцепился в горлышко.        — Можешь оставить себе. Хотя не уверена, что такой крепкий алкоголь придется тебе по вкусу. К сожалению, эля на корабле нет, раз уж даже с водой туговато.        — А вы не будете пить?       — Я принесла это для тебя. Одного стакана мне хватило, чтобы на всю жизнь запомнить, какая дрянь ром.       — Тогда я тоже не буду, — Алан потянулся за пробкой и заткнул ею горлышко. — Верю вам на слово.       — Ты невероятен, — усмехнулась Кристина и повернула голову в сторону дальней клетки, где ютились остальные десять пленников. — А они бы не отказались. Забыться — единственный выход, который у них сейчас есть.       Алан даже не посмотрел на свою бывшую команду.        — Тебе что, все равно? — догадалась Кристина. — Не похоже, чтобы тебя хоть немного волновала их судьба.        — А почему она должна меня волновать?       — Ну, вы служили вместе…         — Значит, вас волнует судьба людей из цирка? — простодушно поинтересовался Алан.       Кристина замолкла и, скрестив руки на груди, отошла к дальнему краю клетки.        — Ты выглядишь не очень умным, но иногда настолько зришь в корень, что мне тебе нечем возразить.