***
Божественные птицы Бииняо никогда не вмешивались в происходящее на мосту. Но в этот раз они ощутили что-то гораздо более значимое в жертвенности черновласого даоса, что висел на одинокой паутинке от неминуемого конца. Птицы пристально наблюдали с крыши дворца за всеми событиями, что разворачивались на мосту тысячелетиями, в надежде встретить нечто похожее на чувства между этими бессмертными. Они не могли разобраться в причине, что сразила даоса, ведь, Нефритовый Мост Очищения не способен убить, но что-то с этим даосом не так. Бииняо тесно связаны с энергетикой белокаменного моста. То, что испытывают его гости, птицы, ощущали на себе. Бииняо в точности ощутили то, что испытал Вэйюэн и Циу. Люди разворачивались и сбегали от столь незначительной боли в сравнении с той, что испытывал сейчас черновласый даос. Но он шел вперед так отчаянно. Именно отчаянно… Словно это его последний шанс, словно он давно уже мертв и жил только ради этого момента, а теперь, исполнив свое предназначение, даос готов принять смерть. Бииняо впервые за все свое существование в бренном мире решили вмешаться. Изумрудно-огненная вспышка явилась на Нефритовый Мост Очищения, обнимая крылом неимоверного размера черновласого даоса, они приказали Циу следовать за ними во дворец. Циу столь самозабвенно звал Вэйюэна, что даже не обратил внимания на божественных птиц. В тот момент он понял, что ни его почетное место главы, ни его невообразимая духовная сила, ни его праведная мораль и принципы — не способны помочь дорогому сердцу человеку. Все оказалось таким пустяком, напыщенным звуком, что излился из уст. Впервые он испугался. Циу ранее не чувствовал настолько пронизывающий страх, холодящий изнутри. Страх, что сковал все его внутренности, вывернул наизнанку сознание. Его длинные пальцы дрожали, нежно касаясь бледного лица Вэйюэна. Циу желал разделить его боль, он пошел бы на все, если бы это было возможно, но сейчас мечник, лишь молил Небеса, чтобы Вэйюэн продержался. Он ни за что не отправился бы на этот проклятый мост, если бы знал, что Вэйюэн может пострадать. Ради его безопасности Бай Циу готов лишиться всех своих сил, отказаться от статуса главы, стать простым смертным, но теперь уже поздно. Ничего не изменить. В глубине сердца Циу клокотала ярость, он злился на себя, на то, что недоглядел, просчитался. Он, ведь, чувствовал с самого начала, что здесь что-то не так.***
Бииняо осмотрели тело Вэйюэна и проверили его духовные меридианы. Наконец, божественные птицы получили ответ на главный вопрос, почему мост чуть не погубил этого даоса. Зияющие рваные дыры на золотом ядре изливались темными сгустками. Ядро практически разрушено, этот бессмертный скоро умрет, сомнений не оставалось. — Ваш друг… Кажется, ваш друг решил пожертвовать своей жизнью ради вас, — музыкальное слияние женского и мужского голоса двоилось эхом в ушах мечника. Стоило услышать и осознать слова птиц, Бай Циу покрылся беспощадным войском мурашек. — Что это значит?! Нет! Должен быть способ ему помочь! Он… — голос сорвался и перешел на шепчущий хрип. — Он не может умереть. — Мы не можем излечить его или как-то облегчить страдания. Конец неминуем, он умрет. Но, в том случае, если даос готов разделить с ним неминуемый конец, мы можем произвести слияние ваших душ и даровать Нефритовые кольца слияния. До тех пор, пока вы будете носить кольца на шее, ваша духовная энергия и душа сольются в единое целое. Божественная сущность колец скрепит ваши судьбы. Когда один отправится в круг перерождения, за ним последует другой и этого не изменить. На Циу обрушилось ужасающее осознание. Вэйюэн знал о разрушении золотого ядра, и у мечника не осталось сомнений, что он так же знал, что пройдя мост, негативная Ци повлияет на него. И словно в подтверждение, пронизывающей все тело мысли, переплетение голосов Бииняо прозвучало вновь: — Этот даос возжелал умереть ради вас, но готовы ли вы пойти на подобное ради него? — Я готов, — вся хриплость миновала голос мечника, теперь он вновь преисполнился привычной уверенностью. Мечник не знал, что им движет, он знал лишь одно. Он не позволит умереть Вэйюэну сейчас. Выигранное время предоставит шанс найти способ восстановить золотое ядро главы Северного Ветра. Циу запретил себе сомневаться. Он найдет этот способ, во что бы это ему не встало.***
Для проведения слияния душ божественным птицам пришлось разделиться. Огненно-красная птица осталась с Вэйюэном, а изумрудная подошла ближе к Циу. Обнимая единственным крылом даоса, каждая половинка неразлучников проникла в самую глубь их энергии. Из вечности формы и материи следует безначальность и бесконечность движения, а вместе с тем и вечность мироздания. Возникновение и уничтожение взаимно обусловливают друг друга. Всем в этом мире правит энергия. Достигнув самой начальной сути двух бессмертных, Бииняо вытянули тонкую энергетическую нить души. Никто кроме божественных птиц не смог бы провести ритуал, только кристально чистая материя, может проникнуть в глубинное сознание души. Нить Бай Циу мерцала настоящими золотыми всполохами, а нить Вэйюэна оказалась полностью черной, она не мерцала, она поглощала. Птицы воссоединились и в крыле каждой из божественных сгустков энергии образовались Нефритовые кольца. Бииняо поместили нити души в каждое из них. На кольцах изящным росчерком проявились два пера, состоящих из тонкой линии. На одном кольце перо черное, на другом кольце перо из чистого золота. Нефритовое кольцо с черным пером птицы повесили на шею мечника, а кольцо с золотым пером размести на груди, лежачего в полном бреду черновласого даоса. Энергия колец слилась с душами бессмертных, становясь такой же неотделимой сущностью, как энергия Ци в теле даосов. Спустя несколько часов кольцо смогло вытянуть Вэйюэна от последнего шага к перерождению. После того, как Вэйюэна перенесли на кровать, Бай Циу не отходил от тела мужчины ни на шаг. Они остались в полном одиночестве, по щеке мечника чиркнула одиночная слеза. Он не сожалел о своем решении, он бы пошел на это тысячу раз. В очередной раз, когда длинные холодные пальцы проводили по скуле даоса, Вэйюэн очнулся и перехватил руку мечника. С силой сжимая в мертвой хватке чужое нежное запястье, его глаза нашли глаза мечника. Время остановилось. Каждый боялся моргнуть, словно закрой они глаза хоть на мгновение, наваждение растворится и навеки исчезнет. В попытке сдержать рвущиеся наружу дикие слезы, Циу перехватил руку Вэйюэна и теперь он с силой сжимал запястье главы Северного Ветра. — Ты безрассудный глупец! Как ты мог пойти на это, не спросив меня?! — на каждом слове мечник сжимал чужое запястье сильнее, словно грозился сломать тонкие кости. — Глава Бай. Да, потому что я давно уже не жилец! — сбрасывая путы, сковавшие его руку, прорычал Вэйюэн. Он не желал, чтобы мечник винил себя в произошедшем. В конце концов, он знал, на что идет. Хотя ему, оказалось, сложно врать, смотря в льдистые глаза напротив, он набрался сил и продолжил совершенно ледяным голосом. — Не принимай на свой счет. Я не ради тебя пошел на это. Если бы ты потерял свои силы, у Юйлуна не осталось бы последнего человека, кто не позволил бы вершиться несправедливости. Как бы я не хотел… Я не смогу всегда быть рядом, — голос даоса дрогнул, он желал сказать «Я не смогу всегда быть рядом с тобой», но завершил фразу совершенно иным. — И защищать его. Да, Вэйюэн, не раздумывая сделал бы то же самое для младшего брата, но он не мог обманывать этим себя сейчас. Он понимал, что в тот момент, когда Цилинь рассказал ему о Нефритовом Мосте Очищения, единственное его желания стало — помочь главе Бай. В какой-то степени это осознание сломало его, что-то проросло в недрах его мрака. Он обещал себе не заводить дружбу, он обещал себе никому не доверять. Но этому глупому мечнику… Вэйюэн хотел доверять. Циу ничего не ответил. Он не смог вымолвить ни слова. Так, как ранили его вековой лед эти слова невозможно передать словами. Он не мог обижаться на Вэйюэна, ведь это Циу все не так понял. Должно быть и за противоядием даос отправился, гонимый этими же мыслями. В сердце Вэйюэна нет места никому, кроме Юйлуна. В глазах Вэйюэна он лишь инструмент, что не позволяет вершиться несправедливости. Впрочем, так и есть. Всю жизнь его готовили именно к этому, это всегда было и есть его первостепенной задачей. Отец Циу был строгим и уважаемым бессмертным, он растил из своего ребенка достойную замену. Нет, он не бил его и не издевался. Он не позволял ему чувствовать. Отец всегда говорил: «На твои плечи ляжет множество обязанностей, сын. У тебя нет времени на себя, ты должен заботиться обо всех, кроме себя. Только так тебя станут высоко уважать, как и твоего старика-отца». И как он только мог подумать, что может жить ради чего-то еще? Судьба мечника давно предопределена. Из раздумий Циу вырвал голос Вэйюэна: — Что это? — в руках даос крутил небольшое колечко с золотистым пером, что висело на его шее. — Не снимай! — вмиг позабыв о себе, забеспокоился Циу. — Это дар божественных птиц Бииняо. Это кольцо… Поможет тебе продержаться. — Пташки решили растянуть мою скорую кончину? Прекрасно-прекрасно, — засмеялся черновласый даос и отпустил кольцо, что осенним лепестком пало на мужскую грудь. — Ладно, теперь будет время покончить с расследованием убийства наследника Императора. — Глава Чжао, ты слишком слаб, я сам этим займусь. — Глава Бай, ты смотри, как бы я сейчас не доказал тебе обратное. Мне терять нечего, как видишь, могу и сразиться с тобой. Циу не велся на ухмылку Вэйюэна. Он не хотел прямо сейчас поссориться с ним, но другой возможности может и не быть, мечник неуверенно спросил: — …Расскажешь, что с тобой произошло? — Нет. Зачем тебе знать это? — Вэйюэн заметно напрягся. — Я бы хотел помочь разобраться в сложившейся ситуации. — Глава Бай. Мне твоя помощь не нужна. Сам как-нибудь справлюсь. Если бы этот даос завершил свою пронизывающую язвительностью речь на моменте, что помощь не нужна, Циу еще смог бы сдержаться. Но последние слова вывели мечника из себя. Он вплотную наклонился к лицу лежащего на кровати главы Северного Ветра и, обхватив за плечи, крикнул: — Вэйюэн! Ты не справляешься! Разве ты сам не видишь?! Злоба все сильнее пылала в сердце даоса, черные краски его глаз сгущались. Он схватил руки, что посмели, нарушить его личные границы, и опрокинул мечника на кровать, а сам занял главенствующее положение. Сердца мужчин издавали клокочущие удары. Их противостояние могло поквитаться с мощью любой разрушительной стихии. Благородный мечник униженно лежал под телом Вэйюэна с прижатыми к кровати руками. — Циу… — словно пробуя на вкус звучание имени, прошептал Вэйюэн на ухо мужчины напротив. Он еще никогда не позволял себе позвать мечника по имени. Хоть тот и зачастил звать его таким неподобающе-интимным способом, он долго держался. Но сейчас этот мечник перешел все границы. Никто не смеет лезть в его жизнь. — Если я спас тебя, не значит, что тебе дозволено так ко мне обращаться. Еще хотя бы раз ты попытаешься влезть туда, куда не просят, я перейду от угроз, к действиям. Да, воспринимай мои слова, как прямую угрозу, глупый мечник. — Немедленно слезь с меня! — пронизывающий своим пышущим холодом, прозвучал голос сребровласого мужчины. Его тело, покрытое мурашками, вздрагивало от каждого слова, шепотом произнесенного ему на ухо. Стоило чужим губам оказаться на непозволительно близком расстоянии от его губ, Циу больше не мог сдерживаться. Вэйюэн не желал отпускать свою добычу, предпочитая довести до исступления. Но добыча оказалась довольно упертой и своенравной. На звуки их рычащих голосов явились птицы Бииняо. — Вы уже очнулись. Удивительно… После всего вы довольно активны, — обратились к даосом птицы. Вэйюэну пришлось отпустить Циу. Находиться в таком положении под пристальным взглядом божественных пташек, не доставляло удовольствия даосу. Циу же тяжело выдохнул, кажется, первый раз за все время и вылетел из комнаты, словно мышь, спасающая свою жизнь из цепких кошачьих лап.