gore

Недосып собирается под глазами рубинами и сапфирами; Диана беспокойно дремлет на застеленной кровати, одетая и обутая, и готовая в любой миг вскочить на ноги. Сон не идет — она боится, что как только сомкнет веки, в дверь постучаться. Ночь или день, рассвет или закат, оттепель или метель, неважно; когда звенит колокол, Диана и волки объявляют охотничий турнир. Девушка ориентируется на вой; звери бегут на прозвучавший выстрел. Но это не соперничество, а сотрудничество, пока пленники остаются живыми. Доктор платит за тело, у которого бьется пульс, и не важно со сколькими руками и ногами эксперимент возвращается поместье. Диана не знает жалости. Побеги происходят слишком часто в последние дни; от усталости ломит кости. Подвал слабо охраняется, — или Доктор просто проверяет способности девушки. Она предпочитает думать про второе, надеясь, что если отловит достаточное количество, то побеги прекратятся. Пока еще никто не ускользнул, и пока что Диана еще не ложилась в теплую кровать голодной. Диана привыкает к хорошей жизни, хотя она осознает, что это все равно выживание и существование. Для того, чтобы дышать свободно и не боятся голодной, холодной смерти еще очень далеко. … Существо спрыгивает с ели и валит в снег. Вязкая голубая слюна падает на лоб, пока девушка, вытянув руки, безуспешно толкает существо в грудь и делает все, лишь бы монстр не сожрал лицо. Он целится в горло, но Диана уворачивается, и челюсти сжимают плечо. Из пасти торчат черные нити; когда-то рот был намертво зашитый. Боль невыносимая, но страх заставляет бороться; девушка спихивает существо и стреляет, не глядя, попадая в скрученное ухо. Существо всхлипывает, и перекатывается, готовясь взобраться на ель и опять исчезнуть за разлапистыми ветвями. Диана стреляет еще раз, еле вскидывая ружье; плечо кровоточит и ладонь медленно немеет. Пуль пронзает голень, и монстр падает навзничь. Он еще шевелится, когда она ударяет приклад о лысый затылок. Диана обвязывает тварь веревками и стреляет в воздух трижды. Это универсальный сигнал о помощи. На звук приходит лесник и помогает оттащить существо в поместье. … — Я умру? — А тебе бы хотелось? — Нет. — Значит, нет, — скалится Доктор. Диана готовится к боли, когда иголка стянет укус, но мужчина действует так аккуратно, что она ощущает лишь легкий дискомфорт. Но когда через плоть проходит смоченная, воняющая спиртами нить, девушка сжимает челюсти и шипит. Она инстинктивно дергается, стараясь спрятаться от иголки, и ударяет затылок о холодный кафель. — Из тебя бы вышел ужасный эксперимент, — хмыкает Доктор и заставляет выровняться. Но следующий стежек отзывается спазмами между костями, до того он печется и болит, что Диана подается вперед. Она ударяется о мужское плечо и шипит старое ругательство. — Простите, — сиплый шепот заменяет крик; Диана выравнивается, медленно дыша через нос. Если пошевелиться, то можно свихнуться от боли. — Почему так больно? — В какой цвет окрасился снег, когда ты выстрелила? — Зеленый, — морщится Диана. Она мечется, будто загнанный в угол волк, и жалеет, что не скрыла укус. — Очевидно, что это яд, который попал тебе в кровоток. Но я ввел антидот, — и судя по тому, как тебе больно, доза была слишком маленькой. Или большой. Занятно. Мне стоит это записать, — Доктор отходит от кушетки и садится за стол. — Ты первая, кто пережил столкновение с ними. Уже во второй раз.