Оазис. Предыстория

      — Я же сказала — дома на продажу больше нет! — В голосе Мойры Браун звучит раздражение.       — То есть... как это? — Яростный и такой знакомый до боли в раненом плече голос раздается из-за тяжелой двери. — Мне обещали, что если я выполню задание, то...       — Задание уже выполнили за тебя, родная. Пока ты ходила и искала протечки в трубах, дом уже купили. Прости, ничего не могу поделать, — я словно вижу сквозь стену, как Мойра с сожалением разводит руками.       — Вот как? — Девчонка рассержена не на шутку; ее возмущение можно почувствовать кожей, даже если не стоять слишком рядом, а скажем, где-нибудь на противоположном краю Мегатонны. — И кто же посмел выцарапать мою законную добычу прямо у меня из-под носа?       Ухмыляюсь и толкаю дверь магазина «На кратере».       — Догадайся с одного раза, Кэт, — а вот и я, герой пустошей во всей красе. Мастер меча и магии, повелитель дышащих зноем пустынь и кровопролитных войн, владыка Хаоса и разрушения... Жаль, что теперь только в прошлом. Или в своих мечтах. Хотя разрушения у меня не отнять, это сама моя суть, и я вполне успешно с этим справляюсь, даже не являясь богом в полной мере.       Но ничего, рано или поздно я найду способ вернуть свое, принадлежащее мне по праву. Даже если для этого придется перевернуть весь постапокалиптический мир вверх дном.       — Вот черт! Опять ты! — стоящая возле барной стойки девчонка так и застывает на месте, возмущенно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба; судя по всему, Кэт не ожидала такого поворота судьбы, учитывая то, какая... приятная и полная грандиозных событий встреча произошла у нас совсем недавно. Что ж, созерцать замешательство на прелестном личике экс-жительницы Убежища не менее забавно, чем осознавать: кажется, вездесущая Мойра умудрилась облапошить не только меня, но и ее. Хотя в любом случае я остался в выигрыше, несмотря на потраченные всухую деньги; наш пылкий, полный горячей страсти поцелуй с мисс Браун того стоил...       — Не опять, а снова. И вообще, придержала бы ты язык, детка, а то, не ровен час, отрежет кто-нибудь, — тратить время на очередную перепалку с девушкой нет никакого желания, как и на нее саму; у меня есть куда более важные дела, и я намерен заняться ими вплотную. — Мойра, подыщи мне боеприпасы для моего «Юджина».       Крышки веером летят на прилавок, покуда улыбающаяся торговка шарит в закромах, разыскивая искомый товар. Про больничку сейчас спрашивать не резон; я не настолько хорошо знаю Кэт, да и вообще не в дружеских отношениях со строптивой экс-жительницей Убежища, дабы обсуждать при ней свои далеко идущие планы. Впрочем... насчет Мойры я тоже не уверен, что она не будет трепаться почем зря; язычок у торговки подвешен, может и ляпнуть что-нибудь невзначай. Это не Майк, стоящий день изо дня на своем привычном месте, подпирая стену, и хмуро зыркающий исподлобья на забредающих в магазинчик покупателей.       Эх, и почему всё так сложно?!       — Отрежет? — язвительно фыркает Кэт, будто рассерженная кошка, облокачиваясь на прилавок рядом со мной. — И кто же? Может быть, ты?       Вот же стерва! А что, мне даже нравится такое. Буйная, строптивая и за словом в карман не лезет; совсем еще юная, но дерзкая и потому забавная в своей непосредственности... Как маленькая злая собачка, которую нужно научить хорошим манерам, иначе она так и будет беспрестанно гавкать — или, еще чего доброго, вцепится зубами в штаны. И ладно, если только в нижнюю их часть, а не куда-нибудь... кхм, повыше.       — А почему бы и нет? — эротические фантазии с участием Кэт оставим на потом. Сначала Мойра и боеприпасы, а затем всё остальное. — Если хочешь, я могу это устроить, только попроси.       Кэт возмущенно вскидывает голову. Пронзительный взгляд глаза в глаза — и вот уже арктический лед опаляет жар пустыни, стремясь завладеть вниманием противника и подавить его волю без остатка. Очередные полубезумные гляделки двух хищников, встретившихся на тропе войны... В том, что эта дерзкая пташка — хищник, никаких сомнений нет; да, Кэт молода и горяча, но ярости и безрассудства экс-жительнице Убежища не занимать, что только доказывает случившееся с Люси. Впрочем, мисс Вест сама хороша, хотя однозначных правых и виноватых в той истории нет.       Коротко хмыкнув, нарочито медленно оглядываю девушку с головы до ног, волей-неволей подмечая мельчайшие детали ее внешности; мой взгляд полон здравого скептицизма вперемешку с интересом. Скажем, откуда у нее маленькая, но уже поджившая царапина на ключице, как и едва уловимые следы от гематом, бледным желтовато-зеленым усехом обвивающие шею? Тут явно не дикие гули постарались, да и с воинствующими чокнутыми каннибалами наверняка мимо, ведь сколько девушка путешествовала от того депо до Мегатонны, не известно.       Впрочем, что ни говори, с Кэт станется задолбать любого. Дикого гуля, каннибала, супермутанта, рейдера... да даже яо-гаи — и те в страхе падут ниц, после чего забьются подальше в окрестные пещеры, лишь бы только избежать гнева разъяренной укротительницы безумных тварей. Короткий смешок вырывается из моих уст; я удивлен, как с ее характером Кэт вообще умудряется выживать в этом полном опасностей мире. Жители Убежищ зачастую не приспособлены к существованию на поверхности, но явно не эта... Сунешь палец ей в рот — откусит руку полностью.       Лазурные глаза долго пялятся в мои, словно пытаясь их сокрушить. Э, нет, детка, как бы не так! Был у меня когда-то достойный противник; так вот, иногда мы с ним забавлялись такой фигней. И не могу сказать, что он побеждал чаще, чем проигрывал. Мы были на равных, как инь-ян, как единое целое... А его яркие, цвета безоблачного летнего неба очи так же пронзительно смотрели в душу, только по-доброму и с азартом, а не со злостью и раздражением, как это делаешь ты.       Смотреть долго и в упор, не мигая, пока ты не признаешь поражение. Я вижу, как на твое прекрасное личико набегает тень усталости; не стоит отпираться, Кэт — кое-кто из нас двоих явно притомился, и это точно не я. Исходящее от тебя напряжение можно почувствовать кожей, будто мерное гудение тока в трансформаторной будке; пока энергия под контролем, всё в порядке, но стоит лишь дотронуться — и сокрушительный разряд в 220 вольт обеспечен.       По лицу Кэт стекает мелкая бисеринка пота — с тем, чтобы, оглушительно упав на ткань комбинезона, раствориться в синеве костюма девушки. Да, ты определенно хороший игрок, экс-жительница Убежища 101, но тебе еще многому следует поучиться. Например, хорошим манерам. Тридогнайт на своем дурацком радио не зря трындит, что не следует будить спящих яо-гаев. И я сейчас не только о мишках...       Наконец девушка перестает сверлить меня взглядом и, трагически вздохнув, отводит глаза. Раунд выигран. Возможно, это глупо — играть в гляделки со смертными. Но противостояние с некоторыми порою... забавляет.       — Ладно, плевать. Твоя взяла, — рука за руку, нахмуренные брови и дерзкий взгляд исподлобья. Полный боекомплект, что ни говори. — Но всё же, — в обманчиво-спокойные интонации Кэт разъяренной львицей врывается ярость, — ЭТО МОЙ ДОМ!!! Я выполнила задание по починке труб, которое мне дали, и поэтому Я ДОЛЖНА БЫЛА ЕГО ПОЛУЧИТЬ!!!       Ее указательный палец яростно тычет мне в лицо; Кэт уверена в своей правоте, как никогда. А она упрямая, не сдается... Краем глаза отмечаю, как напряжена Мойра и как тянется рука бдительно наблюдающего за перепалкой Майка к пистолету на бедре; нет, ребята, погодите, не нужно далеко идущих последствий. Обойдемся без лишнего насилия, дядя Сет сам всё зарешает.       — Ничего не знаю. Я заплатил за него целых две тысячи крышек, в отличие от тебя, — небрежно, будто мимоходом, отвожу ладонь девушки от своего лица, отчего Кэт, возмущенно задохнувшись на полуслове, пялится на меня, как будто я совершил сейчас нечто кощунственное — как минимум, полапал ее где-нибудь в неприличном месте. А как максимум... — А еще я разминировал бомбу в центре города, и это куда важнее рядовой починки труб, даже если ты справилась со своим заданием на «отлично». Да, Мойра?       — Всё верно, золотце, — лавочница расплывается в хитрой улыбке, выкладывая на стол коробку с боеприпасами; удовлетворенно кивнув, касаюсь пальцами потертого картонного бока и заглядываю внутрь, удостовериваясь, что внутри ровно столько патронов, сколько нужно, а то мало ли вдруг. — Прости, родная, но ты опоздала, — а это уже девушке. — Сет прав, и дом принадлежит ему. Если бы ты пришла пораньше, карты могли бы сложиться иначе, но... Извини, я ничего не могу поделать.       — Гррр! ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ!!! — не дослушав справедливую и не менее увлекательную речь Мойры, Кэт пулей вылетает из магазинчика, яростно хлопнув напоследок тяжелой дверью. Оглушительный грохот закладывает уши; танцующие в солнечном свете пылинки весело сыпятся с дверных косяков, нагнетая всё больший радиоактивный фон. Лежащие доселе мирно на стойке бумаги Мойры разлетаются по магазину, воспаряя до самого потолка ввысь, будто встревоженные голуби; ойкнув от неожиданности, точно школьница, девушка старается поймать исписанные листки в воздухе, заливисто хохоча и подпрыгивая. Ну, что Мойра слегка ненормальная, я всегда знал, но эта легкая искринка безуминки меня в ней лишь привлекает. Да и не только она.       Мы с Майком, не сговариваясь, бросаемся девушке на подмогу; счетчик Гейгера мерно потрескивает в создавшемся бедламе, замеряя уровень повысившейся радиации — к счастью, не намного, менее одного рад в минуту. Но всё равно неприятно. Ярко переливающиеся в солнечных лучах пылинки, улыбающаяся физиономия Мойры, надутая рожа вечно не довольного всем вокруг Майка, бумажная феерия и закономерный кашель от поднявшейся пыли... да уж, Кэт, что называется, от души приложила, стерва.       — Мойра, чисто для интереса: сколько стоит мини-больничка? — откашлявшись, спрашиваю у девушки, когда все листки собраны, отсортированы и уложены в большую кипу, придавленные сверху небольшой довоенной книгой, а по бокам еще и парой характерных баночек из темно-коричневого стекла для верности. Баночек с нарисованными на этикетках зелеными таблетками, слишком знакомых... Зрачки расширяются, узнав баффаут; нет-нет, ну нафиг, это сначала от него хорошо, а потом плохо так, что не знаешь, что делать и куда бежать. Хотя эффект от приема сей дури прекрасен, не могу не согласиться. Вот только... на кой хрен оно Мойре? Просто продает... или?..       Подозрительно вглядываюсь в улыбчивое лицо торговки. Да нет, не похожа она на торчка, хотя... Нет-нет, легкая сумасшедшинка в характере — это набор ее личных черт, Мойра всегда была такой. Скорее всего, кто-то приволок ей дурь с пустошей, а она оставила для... да фиг знает. Каких-нибудь полубезумных опытов. Достаточно вспомнить, как мы с ней книгу писали, а ведь скоро придется собирать материал для новой главы... Испытывая на личном опыте всё, что взбредет в ее взбалмошную рыжую головушку.       Не, ну, если потрясающей мисс Браун позарез захочется сочинить главу о действии на организм веселящих веществ, я напишу ее и так. Предварительно изъяв у Мойры запас оных... для своих личных экспериментов, так сказать; ни к чему ей знать о моем обширном бэкграунде на этом ведущем в никуда пути. М-да, и этот человек... в смысле, я, еще собрался мини-больничку покупать; я безнадежен, как член малолетнего юнца, упавший спустя пять минут полового акта, да так и не вставший в боевую стойку, сколько бы усилий по воскрешению поверженного воина из мертвых ни прилагала бойкая подружка...       Но что-то меня понесло.       — Вообще полторы тысячи крышек, золотце, — улыбнувшись, отвечает Мойра — так, что по спине пробегает холодок. Это ж сколько нужно по пустошам прошляться, дабы снова столько насобирать! — Но для тебя... так уж и быть... — девушка замирает на мгновение, словно раздумывая, — сделаю исключение.       Ее интонации таинственны и чарующи, словно дикий цветочный мед; интригующе улыбаясь, девушка нагибается над стойкой — так, что передо мной открывается весьма восхитительный вид на две сочные груди, упругие и спелые, словно дыни. Судорожно сглотнув слюну, понимаю: никакой наркоты мне сейчас не нужно.       Ты мой личный сорт баффаута, Мойра Браун.       — Пятьсот крышек — и мы в расчете, — ух, хороша, чертовка! Так и хочется притянуть ее к себе, вкусив сладостный нектар ее нежных персиковых губ... — Извини, больше скостить не смогу, — Мойра виновато разводит руками, — ты же понимаешь, мне тоже нужно на что-то жить и питаться.       Да хрен бы с ними, с крышками! Насобираю. Небрежный взгляд глаза в глаза — и алый жар пустыни утопает в зеленой похоти ярко пышущих изумрудов, переливающихся, будто таинственные россыпи звезд в лунной ночи. Уста, как в бреду, тянутся друг к другу; я уже чувствую горячее дыхание Мойры на своих губах и запах ее шелковистых волос, манящий и уносящий вдаль, в страну грез...       Откуда-то сзади доносится недовольный кашель, резким диссонансом врываясь в слух. А, ну да, Майк... обломщик хренов. Неусыпный страж, бдящий за всем, аки Цербер, вечно не довольный... найди себе бабу, что ли, и завидуй молча! А Мойра моя. Раздраженно отодвинувшись от девушки, посылаю в сторону наемника многозначительный взгляд, на что мужчина лишь ухмыляется, переступая с ноги на ногу и вновь принимая свою обычную, а-ля каменное изваяние, позу.       Так-так-так, кажется, у меня нарисовался конкурент? Извини, мужик, но тебе не светит. Мойра моя, так что можешь и дальше подпирать свою стеночку, неудачник. Хмыкнув, вновь обращаю взгляд на девушку, на что торговка лишь весело хихикает:       — Не обращай... внимания, — таинственно шепчет Мойра, заговорщически покосившись в сторону Майка, с видом показного равнодушия увлеченно рассматривающего компьютерный терминал и живописную серую стену напротив. — Он слишком... ревностно... относится... к своим обязанностям. И иногда... забывает свое место.       Это точно, ведет себя, как ревнивый муж, перед чьими глазами внаглую разворачивается... кхм, непотребство. Хотя по факту он просто наемник, коего подрядила Мойра, дабы охранять свое имущество — и себя в том числе. Да, всё же тяжело мужику без бабы; стоит тут целыми днями, как истукан, когда перед глазами маячит такое сокровище... я бы точно не выдержал и давно начал подбивать к ней клинья, в отличие от этого.       Словно прочитав мои мысли, Мойра смущенно улыбается:       — Я... поговорю с ним, — ее зардевшиеся, будто алые яблочки, щеки говорят сами за себя. — Скажу ему, что так себя вести нельзя. В конце концов, — девушка соблазнительно поправляет выбившуюся из прически прядку, убирая ее за ухо, — я свободная женщина и имею право делать всё, что захочу... В том числе и...       Томный взгляд из-под длинных ресниц — и я чувствую, что теряю голову. Так, только не сейчас, еще не время...       — Тебе пора, Сет, — обольстительно улыбнувшись, Мойра вручает мне коробку с патронами; ее пальцы на мгновение касаются моих, и от этого руку обжигает, будто огнем. — Передавай привет Уодсворту и не обижай его, он хороший мальчик. Доставка мебели будет сегодня вечером, так что еще увидимся.       — Да-да, — киваю, словно в бреду, не отрывая взора от девушки; ах, что за женщина, вот бы мне ее... — Увидимся.       Мойра заливается яркой краской, покуда я, одарив девушку лучезарной улыбкой, выхожу из ее обители, окрыленный порывом чувств — так, что, кажется, еще немного — и я воспарю к облакам, не имея крыльев за спиной. Солнце медленно катится к закату, окрашивая небосклон в яркие ало-сиренево-оранжевые цвета; догорающая заря постапокалиптического мира так же прекрасна, как и в былые времена. Волей-неволей на ум приходит Нефтида, отголоском мрачной мысли врываясь в мой мозг; интересно, что же с ней стало и где она сейчас? Перед тем, как упали бомбы и случился апокалипсис, мы разругались вдрызг; Неф была единственной, кто знал о моей безумной идее, и она закономерно выступала против, утверждая, что это принесет в мир хаос больший, чем если бы его пожрал Апоп. Я, разумеется, не послушал, и...       Закат так же красив, как и ты. Но я никогда не любил тебя по-настоящему. Брак по расчету никогда не бывает счастливым, ведь так?       Но, как бы то ни было, однажды мы сумели найти общие точки соприкосновения. Стать друзьями... И я обязательно во что бы то ни стало выясню, что произошло с тобой и другими богами тогда, когда весь мир рушился, сгорая в адском огне.       Состояние эйфории от встречи с Мойрой мгновенно улетучивается, как будто его и не было. Что ж... до следующего раза, моя одержимость, а мне нужно заниматься другими делами. Искать богов и спасать мир, который я сам же по своей глупости и разрушил.       До следующего раза...