Кто сказал что время лечит?

— Она защитила вас, пожертвовала вашими отношениями, чтобы не ставить тебя перед выбором между Анной и ею. Понимаешь? — Гарри сжал губы в плотную линию, наблюдая за растерянностью Фрин. — На тот момент, это было самое верное решение, и я даже рад, что она так поступила. Сароча спрятала лицо в ладони, слегка мотая головой в бока. Парень отвёл неловко взгляд, затем прикоснулся к её руке: — Не нужно... Время не вернуть. И даже не смей себя винить, твой муж и брат Бекки причина ваших страданий. — А я ненавидела, проклинала, оборвала все связи, выбросила всё, что напоминало о ней, запретила Анне общаться... А она... Чёрт... — Фрин смахнула капли слёз, затем посмотрела на коробку с подвеской. Та хрупкая стена из уверенности и стойкости, которую она строила все эти годы, в один миг разрушилась. Оголила все ранее спрятанные чувства. Они начали жечь, словно расплавленный метал попавший на оголённую кожу, будто она пару дней без остановки шла по босыми ногами по снегу в самый лютый мороз. Я поступила как последняя мразь по отношению к тебе тогда на пляже... Ты действительно подарила мне её от всего сердца, от всей души... А я выбросила тебе прямо в ноги... Она провела пальцами по замшевой крышке, настолько нежно и трепетно, будто надави чуть сильнее, коробка могла рассыпаться и исчезнуть. — Она настоятельно просила, чтобы ты взяла эту подвеску. И говорила, что там внутри записка какая-то. — Я потом посмотрю... — Она отодвинула коробку на край стола, затем перевела внимание на парня. — Я слышала она компанию выставила на продажу, какая причина? — Так нужно, всё хорошо. Я приехал проверить продвижение дел тут. — А ко мне зашёл просто коробку отдать? И рассказать какая я плохая? — Сароча поднялась, и прошла к окну. Гарри с сожалением наблюдал за ней. Невооружённым глазом видно, что услышать правду для неё слишком болезненно... Он решил перейти сразу к сути, чтобы позже оставить наедине со своими мыслями: — Фрин, я пришёл попросить помощи, точнее не так — у меня просьба. — Парень сидел на прежнем месте. — Что-то случилось? — Она обеспокоенно обернулась. Выражение лица изменилось — она испугалась. — Насчёт продажи компании Бекки. Я знаю, что ты готовишь делегацию для переговоров. Не нужно этого делать, не при каких обстоятельствах. — Почему? Если она продаёт, значит дела идут не очень гладко. — А тебе она для чего? Ты же ненавидишь её, хочешь отсечь всё, что напоминает о ней. А тут резко хочешь купить акции компании. Зачем? — Для Анны, для её будущего. Такой ответ устроил? — Фрин, не влезай, я тебя очень прошу. Там дело вовсе и не в продаже. — Вырвалось у парня. Он понял, что только что сказал лишнего, поэтому сразу решил перевести тему: — Тебе она не нужна, Анна и сама сможет обеспечить себе будущее, без твоей помощи. — А в чём дело? Не заговаривай мне зубы. — Она подошла ближе к нему, и пристально посмотрела в глаза. — Что она задумала? — Ничего! Просто не лезь в процесс переговоров! — Он опустил глаза вниз. — Я специально сделала так, чтобы Хенг не ухватил компанию. И у меня получилось оградить его от этого с большим трудом. А сейчас ты предлагаешь пустить мой труд коту под хвост? Дать ему выкупить? — Да нет же! — Гарри вздохнул, и медленно поднял на неё взгляд. — Послушай, никто ничего не продаст. Нам нужны просто липовые переговоры для одного дела. И обязательно там должен участвовать Хенг и наши подставные якобы кандидаты на покупку из Австралии. — Для чего? Зачем ей Хенг? Что за игры? — Как много вопросов... Я тебе и так лишнего наговорил, не дави на меня. Бекки если узнает убьёт. — Я не откажусь, если не буду знать деталей. Она хочет отомстить? — Да! У нас есть подозрения, что он замешан в убийствах. В Токио и Сингапуре, где он ранее участвовал в переговорах, при одинаковых обстоятельствах и причинам были убиты главы делегаций. Улавливаешь суть? — Я не дам ей совершить ошибку. Передай, пусть прекратит эту игру в детектива, пусть оставит нас всех в покое. — Сароча села обратно в кресло, и уставилась на монитор компьютера. Гарри опешил от её ответа. Он сначала расстрелялся, свёл брови к переносице, затем тише спросил: — Ты себя слышишь вообще? Она хочет его наказать, вывести на чистую воду этого мерзавца, а ты так просто отказываешься и пускаешь всё на самотёк? — Прошлое не вернуть. Мы отныне чужие люди друг для друга. Это её месть, которая коснется нас всех. — Чёрт возьми она вас снова защитить хочет! Он тебя избивал Фрин! Или ты забыла?! — Нихрена я не забыла! — Она стукнула ладонью по столу. — И как она мафию наняла, я тоже не забыла! Как промолчала, вместо того, чтобы вместе решить ситуацию тоже не забыла! — Ты сама себе перечишь. Твои слова не соответствуют внутренним чувствам. Ты всё ещё её любишь, переживаешь. Я вижу это, в твоих глазах вижу. Хватит играть обиженного подростка, помоги! — Гарри нет, я не позволю ей влезть туда, куда опасно влезать. Она не понимает, насколько там серьезные люди и дела. Я не хочу чтобы она пострадала, или кто-то из ваших людей. Ты прав, до черта прав. Спустя столько времени, сердце по привычке за неё переживает... — Уже два года как влезла. Два хреновых года она занимается только Асаваритом... — Парень разозлился. — Мы с ней слишком далеко зашли, чтобы отступать назад. Пути назад нет. С тобой, или без тебя мы закончим начатое. — Гарри, ты вроде толковый и умный парень. Сам не видишь в какую яму вы можете упасть? Он печально усмехнулся и прикрыл глаза. После чего придвинулся ближе к девушке, серьезно посмотрел на неё: — Я слишком много видел её боли, как физической так и душевной. Я тебе даже пример приведу. Если не изменяет память, это было спустя месяц после вашего расставания. Она жила в родительском доме, даже не жила — существовала мягко говоря. — Голос парня начал дрожать и хрипеть. — Я поднимался вечером после работы по лестнице в её комнату, но что-то заставило меня остановиться возле двери и прислушаться к звукам внутри. Я прислушался... — Его глаза начали блестеть. — Услышал не человеческие рыдания, отчаянные крики, звук тарелки, которая через пару секунд полетела в стену, затем пустой бутылки из-под виски. А я стоял и слушал это всё... Ты не представляешь как это мучительно. За стенкой твой близкий друг уничтожает себя, сжигает заживо изнутри себя алкоголем и сигаретами, а ты ничего сделать не можешь, не знаешь как помочь! Твоя душа разрывается в клочья, хочется сделать всё что угодно, чтобы ей стало легче, но ничто не притупляло её боль. — Прекрати... Остановись... — Фрин заплакала, спрятала лицо, и плотно сжала руками свои волосы. Гарри смахнул мужскую слезу, и продолжил рассказывать не смотря на её просьбу. — Я тогда просто сполз по стенке на пол, начал рыдать вместе с ней, пытался хотя бы мысленно забрать хоть немного её боли себе, но не получилось, она и дальше страдала там, прямо за стенкой, с каждой минутой сильнее и громче. Я потерян, не знаю что делать, куда бежать, где искать помощи... А она кричала... Безумно кричала, сходила с ума. И как раз в тот момент, я пообещал себе: куда Бекки — туда и я. Но я ей друг Фрин, а ты? Ты любимая девушка! Я тебя не прошу много! Дай нам всё закончить, у нас получится, вы вновь будете вместе без всяких преград! Фрин сидела неподвижно ещё пару минут, лишь иногда шмыгая носом. Гарри терпеливо ждал. Если уж это не поможет её убедить, он уже не знал что делать дальше. И вот наконец-то она подняла красные глаза, посмотрела с отчаянием на парня. — Я подумаю... — Хрипло ответила Фрин. — Я надеюсь на положительный ответ. — Он поднялся и кивнул, затем развернулся в сторону выхода. — Гарри! — Окликнула его девушка. — Что? — Он обернулся. — Бекки сейчас в порядке..? Она принимала таблетки... — После звонка Анны три года назад, она сумела взять себя в руки. Твоя дочь пускай и немного, но исцелила её. Задумайся над этим. Фрин достала из-под стола блокнот и ручку, после чего протянула его в сторону Гарри: — Напиши пожалуйста её номер телефона. Я должна исправить свою ошибку перед Анной. Парень молча подошёл к столу, и буквально нацарапал на листе телефон Армстронг. — Она знает, что ты забоокивала её контакт в телефоне дочери. Если думаешь что обижается, то нет. — Он положил ручку, и покинул кабинет. Сароча ещё долго смотрела на написанные цыфры, потом вспомнила про подвеску. Закрыв блокнот, она потянулась за коробкой. Фрин бережно открыла крышку, и достала оттуда украшение, которое уже потемнело то ли от времени, то ли от того, что Бекки часто держала его словно талисман в руках. Или не талисман? Может она просто её вспоминала таким способом, пыталась вдохнуть запах, который мог остаться на металле... Вспомнить моменты вместе в прошлом. Она провела пальцами по холодной цепочке, и по телу прошёл словно электрический ток. Будто сама подвеска не принимала новую хозяйку, не хотела переходить в чужие руки. Фрин отодвинула украшение в сторону, и достала из-под низа небольшой сложеный лист бумаги. Неторопливо развернув его, она начала читать: Привет родная. Я не знаю, прочтёшь ли ты это, но знай — я безумно за вами скучаю. Прозвучит банально, но после нашего расставания, мой мир перестал быть красочным без вас. Без звонкого смеха принцессы, без твоей улыбки, без твоих глаз. Я забыла как они выглядят, но твой образ постоянно сидит у меня в голове, вплоть до морщинок на твоём лбу когда ты злишься. Я не знаю, как объяснить свой давний поступок... Но я не жалею, знай это. Для меня самая большая ценность и приоритет — ваша безопасность и спокойная жизнь. Я говорила Анне на пляже, что буду ходить за вами словно тень, наблюдать даже будучи далеко, защищать во что бы это не стало. Можешь осуждать, ненавидеть, отречься навсегда даже от моего имени, но я не отступлю. Буду бороться до конца за вас, пусть даже мне и не посчастливится когда-то вас увидеть. Мне сниться часто, как мы встречаемся где-то на оживлённой улице, мы встречаемся глазами, ты смотришь на меня, но я не вижу твоих тёмных, как бы не старалась — не могу... Принцесса бежит меня обнимать, а у меня хватает сил взять её на руки, затем она исчезает — вы вдвоём куда-то исчезаете, я остаюсь одна на пустой улице. Это кошмар, самый страшный... Как я уже говорила выше, я не перестану бороться за правду и справедливость, кину все силы для достижения своей цели. Пусть ты и не знаешь, что будет дальше, но уверяю — всё наладится. P.S Пусть эта подвеска наконец-то вернётся к тому, кому она принадлежит. Сароча сложила лист обратно, и аккуратно положила на стол. После прочтения письма она ощутила глубокую пустоту внутри себя, словно часть ее была вырвана. Она испытала сильную злость на себя за то, что не смогла сохранить их прошлое, за то, что не смогла защитить их от расставания, что всё получилось таким образом. Хотелось закричать от безысходности, попросить помощи, или убежать далеко, чтобы не ощущать этот груз на своих плечах. Эти эмоции смешиваются в ее душе, создавая мрачный и мучительный внутренний конфликт. Ты загнала меня в угол Бекки... В мрачный, тёмный, страшный...

***

— Она обещала не лезть в переговоры? Ты поговорил? — Бекки держала крепко руль, голос звучал холодно и отстранённо. — Я думаю она согласится. Хотя сильно упиралась, боится за тебя, не хочет подвергать опасности. Я умоляю Фрин, обдумай... Я справлюсь со всем, ты это знаешь... — Алло? Бекки? — Да, я слушаю. Говорила что-то ещё? — Важное я тебе уже рассказал по поводу дела. Но есть кое-что другое... — Что? Не говори загадками. — Она взяла твой новый номер телефона, так что жди звонка. — Я буду только счастлива, если она позвонит... — Мягче сказала Армстронг. — У тебя шум какой-то, за рулём? Куда едешь? — К Риччи в колонию. — Что? Зачем? — Утром позвонили, сказали что его избили сильно. Поеду посмотрю. — Наверное двоякие ощущения перед встречей? Вы не виделись с тех пор, как он с Хенгом был у тебя в кабинете. — Не хочу это обсуждать. Как будут новости — звони. — Ребекка завершила вызов, и надавила на педаль газа. Действительно, ей было волнительно перед их встречей. Она много раз себя терзала за свой поступок, но всегда в конечном итоге приходила в выводу, что сделала правильно. В глубине души ей было жалко брата, но он сам не оставил ей выбора. Жалеть и вытаскивать ей уже надоело... Впервые за эти года, её сердце заболело, когда услышала плохие новости о нём. Чтобы не было, но родственную связь им никогда не оборвать... Через пол часа, она прошла обыск перед входом в комнату для встреч, после чего надавив на ручку двери, вошла внутрь. Она не не сразу узнала среди присутствующих брата. Он сидел возле окна за столом в наручниках: короткая стрижка, оранжевый комбинезон, разбитая бровь, которая сразу бросилась в глаза. Риччи заметил её сразу. Как только уловил знакомое лицо — улыбнулся. Армстронг ватными ногами дошла до стола, и села напротив на стул. Воцарилось неловкое молчание. Лишь две пары глаз, изучающие будто впервые друг друга, разговаривали в немом диалоге. — Привет Бекки. Ты похудела. — Первым заговорил Риччи. — Мне сказали тебя избили ночью, что случилось? — Пустяки. Сокамерники узнали про некие мои грехи. Врач сказал, что у меня сломано два ребра. — Он снова улыбнулся, не отрывая глаз от сестры. — Я не знаю, зачем они тебе сообщили — я в порядке. — Может тебе лекарства какие-нибудь нужно? — Спросила холодно Ребекка. — Нет, если и нужно будет, я сам куплю. Не волнуйся. Лучше расскажи, как твои дела? Я давно тебя не видел... Армстронг в недоумении посмотрела на него. Она не узнала в этом человеке своего брата. Этот был мягок, простой, не дерзил... Ей даже стало неловко. — После твоих проделок хреново. — Мне адвокат рассказывал о тебе, и что ты переехала в Лондон. Мне жаль, что так случилось между тобой и Фрин. Я был идиот, придурок... Прощения поздно просить, ничего не измениться. Но знай, я искренне сожалею. — На меня это не подействует. Ты будешь гнить тут до конца строка вынесенного судом. — Я и не прошу меня вытаскивать. Заслужил, и принял свою участь. Я понимаю твою боль сестра. Если бы была возможность вернуть время назад... Поступил иначе, помог тебе, защитил. — Не верю ни единому слову. Ты мерзок мне, ненавижу всем сердцем. — Я и не жду твоего прощения, даже не надеюсь. Просто хочу чтобы ты знала, что я сожалею о всех своих плохих поступках. Злись, можешь ненавидеть, больше никогда не приходить, я пойму. — Он попытался взять её руку, но девушка резко убрала их под стол. — Я причинил тебе много страданий, знаю. Нет мне оправданий или чего-то ещё, согласен. Я заслужил это заключение, и избиение тоже заслужил... Но пожалуйста, назови меня хоть один раз братом. — Подлый мерзкий урод. Так подойдёт? — Ребекка презрительно посмотрела на него. — Ты испортил мне всё, что только возможно. Впервые в жизни, я была счастлива в отношениях с любимыми Фрин и Анной, вдохнула полной грудью. А ты что? Продал за миллион. Сестру продал и предал. — Все эти деньги на моём счету, я дам тебе доступ, забери. Мне не нужны эти грязные деньги. Я хочу заслужить вновь твоё доверие и прощение Бекки. — Ни копейки не возьму. И тебя в жизни мне больше не нужно. — Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Я правда сожалею, пытаюсь меняться, хочу исправиться. Исправить свои ошибки прошлого. Только скажи... — Мне ничего от тебя не нужно. — Я слышал ты ищешь информацию о Хенге, я помогу. — Он осмотрелся, и придвинулся ближе к девушке. — Найди в Бангкоке Пхумина. Он отвечает за убийства. — Тебе известно об убийствах?! — Хенг предлагал мне брать в этом участие, но я отказался. Потом он нашёл Пхумина. Этот человек давно в его близком кругу, он ему доверяет. Насколько я знаю, он виноват в убийстве вашего главы делегации. Если ошибаюсь, то он точно что-то знает. Надави, заставь рассказать. Он точно сможет направить вас в нужную колею. — Тебе что-то известно о чёрной бухгалтерии Асаварита? — Взгляд Бекки смягчился. — Они с бабушкой Фрин проворачивали что-то по типу закупок строительных материалов дешевле рыночных и плохого качества, но по документам это проходило как и должно быть, по нормальным ценнам, но на самом деле совсем иначе. Разницу они делили между собой. А накладные, квитанции, выписки из банковских счетов, в общем подобные документы хранили где-то отдельно. Мне как-то по пьяни этот же Пхумин рассказал. —Если только ты обвёл меня вокруг пальца... Я тебя сгною тут, до конца жизни тут будешь сидеть. — Ребекка поднялась, и двинулась к выходу, но что-то заставило её остановиться и обернуться. Риччи сидел опустив голову вниз. Нога под столом нервно дёргалась, а руки крепко сжаты в замок. Она ещё с детства знала, если он так делал — значит он не врал и сожалел. Она в последний раз посмотрела на брата, затем отвернулась и ушла.