Персонажи TGCF читают новеллу

      Дандан сняла заклинание с Фэн Синя и Му Цина, но те все равно не смогли ни единого слова сказать, слишком уж были шокированы. Фэн Синь первым посмотрел на старого друга хозяина и почувствовал, что в груди разлилось нечто теплое. Наследный принц всегда был сильным, пусть в их последнюю встречу он был немного… Не таким, как раньше. Более… Сломленным. Он не винил его, им всем в те годы было невероятно тяжело. Но парень был счастлив знать, что его товарищ переборол это и, более того, смог вознестись вновь! В третий раз!       Му Цин же не знал, что ему чувствовать и как реагировать. В какой-то степени его чувства были схожи с тем, о чем думал бог войны юго-востока, вот только было что-то ещё, мрачное и угрюмое. Зависть? Он не мог не признать, что это восхищает, и от того очень сильно злился.       Для Хуа Чэна же это не стало удивительностью. Он ожидал, что однажды его принц снова вознесется. Разве могло быть иначе? Это же его высочество! Самый сильный, самый добрый, самый великолепный человек из всех существующих и существовавших когда-то.       Цзюнь У же лишь радовался тому, что в скором времени, когда их отпустят, ему уже не придется так долго ждать. Хотя, с другой стороны… Как много расскажут о нем? Поведают ли всем присутствующим его секреты и тайны? У него, в отличии от остальных, до сих пор был небольшой запас духовный сил, который ему оставили специально для того, чтобы он поддерживал эту маскировку.       Он бы позволил себе нахмуриться, вот только на него в любой момент могли посмотреть. Напряжение в душе так и заставляло сердце биться, словно сумасшедшее. — Это была первая глава истории. Должна сказать, что в зависимости от самих глав я буду приглашать кого-то ещё, либо же просить выйти тех, кто уже здесь есть. Если ни у кого нет вопросов, то я продолжу. — Дандан… — начал Се Лянь, и девочка подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Что будет с нами после того, как книга закончится? И сколько мы здесь будем? — Вы все окажетесь там же, где уснули. А здесь вы будете ровно ноль секунд времени. — Как это? По-моему, прошел уже минимум час. — Все очень просто, Повелитель Ветра. В этом месте время не движется так, как вы привыкли. Потому, сколько бы вам ни пришлось здесь сидеть, когда всё закончится, каждый вернется в тот же день, из которого был забран. — Допустим… — прикрыл свое лицо Повелитель Воды, рассуждая обо всём выше сказанном. — Мне продолжать?       Несколько человек в комнате кивнули, и Дандан вновь открыла книгу. — Глава 2. Третье восхождение Мусорного Бога на Небеса. Часть первая. — Разрешите вас поздравить, ваше высочество. Услышав эти слова, Се Лянь поднял голову и улыбнулся: — Благодарю. Могу ли я узнать, с чем именно? Совершенный владыка Линвэнь встала, заложила руки за спину и проговорила торжественно: — Рада вам сообщить, что вы возглавили список небожителей, чьё изгнание в мир смертных наиболее желанно.       Се Лянь чуть неловко улыбнулся, впрочем, не испытывая никаких отрицательных эмоций на этот счёт. И даже то, как рядом прыснул со смеха Му Цин, его не удивило. Куда удивительней для присутствующих стало то, что Фэн Синь сдержался и не ударил его. Видимо то заклинание дало таки свои плоды.       Хуа Чэн сжал кулаки. Чего ещё ожидать от ничтожества? Но потом он перевел взгляд на принца, увидел его сверкающую и сияющую, подобно лучам солнца, улыбку и успокоился. «Если тебя вновь низвергнут…» подумал он, «…То я обязательно приглашу тебя в Призрачный Город. И даже если ты останешься, всё равно приглашу». — Что ж, в любом случае первое место. Это ведь хорошая новость, раз вы меня поздравляете? — Несомненно, — подтвердила Линвэнь. — Став первым в списке, можно удостоиться сотни заслуг. — О, как хорошо-то! Се Лянь поспешил сказать: — Тогда, если будут ещё подобные списки, — не забудьте включить меня! — Знаете ли вы, кто на втором месте? — Трудно сказать, — после долгих раздумий ответил Се Лянь. — Так-то, по уму, я единственный должен был занять все три. — Сяньлэ слишком суров к себе.       «Ничего удивительного в этом на деле нет», — подумал Ши Уду. — «Разве есть небожитель более жалкий?» — Это недалеко от истины, — согласилась Линвэнь. — Второго места нет. Вы пронеслись так стремительно, что другим осталось лишь глотать пыль из-под ваших сапог. — Что вы, я недостоин такой чести! Кто же был первым в прошлом шестидесятилетии? — Никто. Список составлен только в этом году. Вернее, сегодня. — Вот это да! Выходит, его составили специально ради меня? — Можете считать, что вам повезло выиграть это соревнование, просто появившись в удачный момент. — Хорошо, — широко улыбнулся Се Лянь. — Если так посмотреть, я действительно могу немного порадоваться.       Для многих присутствующий в комнате этот разговор стал чем-то удивительным. Наследный принц Сяньлэ так спокойно рассуждал о собственной ничтожности, словно его совсем-совсем не беспокоила репутация. Впрочем, за восемьсот лет, пожалуй, можно и привыкнуть.       «Это достойно уважения!» — улыбнулся сам себе Повелитель Ветра. Линвэнь продолжила: — Вы понимаете, почему заняли первое место? — Потому что заслужил всеобщее уважение? — Позвольте вам объяснить. Прошу, взгляните на тот колокол, — сказала Линвэнь. Она взмахнула рукой, указывая направление. Се Лянь обернулся, и дивной красоты картина предстала перед его взором: вдали виднелся дворец из белого нефрита, окруженный беседками и павильонами, а в струящихся потоках воздуха клубились облака и порхали птицы. Се Лянь долго вглядывался в открывшийся ему вид и наконец спросил: — Вы уверены? Где же колокол? — Ошибки быть не может. Взгляните ещё раз. Се Лянь вновь присмотрелся и честно ответил: — Не вижу. — Ну конечно, — согласилась Линвэнь. — Он раньше был там, но рухнул, когда вы вознеслись на Небеса.       Пэй Мин не удержался и тоже прыснул со смеху. Со стороны Ши Уду раздался лишь негромкий смешок. «Дух поветрия есть дух поветрия, что ещё можно сказать!» — Неловко вышло… — пробормотал Се Лянь. Се Лянь слушал, не перебивая. — Тот колокол куда старше вас, но нрав его оставался весёлым и бойким. Неизменно, когда кто-либо достигал Небес, он звонил по нескольку раз, вознося хвалу вновь прибывшему. В день же вашего появления колокол словно потерял рассудок и звонил как ненормальный, не в силах остановиться, пока не свалился с колокольни, и лишь тогда умолк. А упав, он придавил проходящего под ним небожителя. — Какой ужас! Надеюсь с ним все в порядке! — В будущем обязательно надо будет перед ним извиниться… — Но… — пробормотал Се Лянь. — Сейчас с ним всё в порядке? — Его еще чинят. — Линвэнь!       Владыка на всё это лишь слегка покачал головой, словно отец в окружении своих неразумных детей. С какой-то стороны, это была правда. — Я говорю о небожителе. — Придавило бога войны, — сказала Линвэнь. — Он в тот же миг ударом ладони разбил колокол на две половины. А теперь, прошу, обратите внимание на золотой дворец в той стороне. Она указала вновь, и на этот раз Се Лянь рассмотрел посреди безбрежных облаков крыши, отсвечивающие золотым блеском. — Вот, его я вижу. — Видите, хотя не должны бы. Изначально там ничего не было. — Как это? — Когда вы достигли Небес, трясло так, что во многих дворцах обрушились колонны и потрескалась черепица. Восстановить их за столь короткий срок невозможно, так что нам пришлось отстроить временные. — Ваше вознесение действительно принесло некоторые… Трудности. Вернее, еще принесет, — вздохнула Линвэнь, уже представляя объем работы. — Моя неудача действительно влияет на других, мне жаль, — с всё той же неловкой улыбкой вздохнул Се Лянь. — Это моя вина? — Ответственность лежит на вас. — Ох… Вознёсшись, я разозлил многих небожителей? — Возможно, вам стоило бы попытаться исправить положение. — Могу я узнать, каким образом? — Ответ прост: восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг. — Для вас сейчас это было бы трудновыполнимо… — пробормотал Фэн Синь.       Хуа Чэн уже мысленно сделал пометку найти в будущем способ помочь возлюбленному заплатить. Хэ Сюань в образе Мин И будет весьма кстати. Се Лянь вновь улыбнулся. — Разумеется, я понимаю, что вы не наберёте и десятой части, — сказала Линвэнь. — Как ни печально это признавать, сейчас я не наберу и десятитысячной. Молитвы верующих из мира смертных обращаются волшебными силами небожителей, и каждая палочка благовоний, зажжённая в честь бога, становится «заслугой». Улыбка пропала с лица Се Ляня, и он со всей серьёзность уточнил: — Получается, вы желаете отвесить мне пинка, чтобы я убрался вон, а затем получил восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг? — Я божество литературы, — ответила Линвэнь. — За пинком вам следует обратиться к богу войны: чем сильнее он вас пнет, тем ближе вы окажетесь к цели.       «Я могу тебя пнуть», — хотел съязвить Му Цин, но не стал, понимая, что никогда бы не посмел это сделать. — Позвольте мне еще раз всё обдумать, — протяжно вздохнул Се Лянь. Линвэнь похлопала его по плечу: — Не тревожьтесь. Когда телега подкатит к горе — гора найдется. — В моем случае лодка, доплыв до моста, просто-напросто потонет. — Лучше и не скажешь, в самом деле.       «Генерал Хуа всегда умел проходить трудности, он найдет способ». Лет восемьсот назад, в пору наивысшего расцвета Сяньлэ, получить восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг не составило бы труда, и его высочество сразу же отправился бы за ними. Но времена изменились, и теперь все его храмы сгорели. У него нет последователей, для него не возжигат благовоний, в его честь не совершается подношений. Что тут еще скажешь. Ничего у него не осталось!       Фэн Синь поморщился, Му Цин же отвел взгляд, чувствуя неприятное чувство, колющее в сердце. Се Лянь долго сидел на корточках на обочине центральной улицы небесного города, мучительно обдумывая своё положение. Внезапно он осознал, что уже три дня как вознесся на Небеса, а до сих пор не воспользовался местной сетью мысленного общения — да и понятия не имеет, какой от нее пароль. Бессмертные, вхожие в небесные чертоги, создали круг духовной связи: заклятие, позволяющее мгновенно обмениваться посланиями между собой. Чтобы присоединиться к разговору, нужно знать пароль, но с тех пор, как Се Лянь выходил на связь в последний раз, прошло уже восемьсот лет. Поэтому ему пришлось освободить разум для поисков, найти группу, показавшуюся знакомой, и наугад направить туда своё сознание. Тут же со всех сторон на него обрушились крики: — Делайте ставки! Никаких отмен! Заключайте пари, сколько его высочество наследный принц продержится на Небесах на сей раз, прежде чем его погонят взашей! — Я думаю, один год! — Да ну, слишком долго. В прошлый раз его хватило на полчаса, на этот раз продержится дня три. Ставлю на три дня! — Не будь дураком! Третий день уже на исходе! Се Лянь молча отключился от разговора.       «Хм, надо бы преподать всем этих недо-богам урок…» с хмурым выражением лица подумал Хуа Чэн. Ошибся. Определённо, не та сеть. Небесные чертоги населены великими божествами, любое из которых известно и почитаемо. Все дни они проводят в трудах. Никому из них бессмертие не далось даром — на вознесение было затрачено немало усилий, — так что ведут они себя обычно сдержанно и с посторонними общаются высокомерно. Только Се Лянь во время своего первого появления на Небесах был так взбудоражен, что поприветствовал буквально каждого, а затем подробно, во всех деталях рассказал о себе.       «Было время… Это выглядело очень постыдно, если честно», — подумал Му Цин, тяжело вздыхая. Покинув первое сообщество духовной связи, он поискал еще немного и присоединился к следующему. На сей раз, войдя, Се Лянь подумал: «Здесь так тихо. Теперь-то я угадал». В этот самый момент раздался негромкий голос: — Его высочество наследный принц изволил вернуться? Голос этот был исключительно приятным. Он звучал мягко, а тон выдавал хорошее воспитание. Вот только, если вслушаться, можно было заметить в нем лед и сквозящее равнодушие, из-за чего создавалось впечатление, что за вежливостью скрываются дурные намерения. — Я уверен, что это был ты! — прикрикнул на Му Цина Фэн Синь. — Почему сразу я?! — Кто ж еще будет так разговаривать?! — Весь небесный свод?.. — пробормотала Линвэнь.       Дандан повернула к ним голову, и пусть лица у нее не было, они так и почувствовали угрозу во взгляде. Изначально Се Лянь рассчитывал просто незаметно войти в сообщество духовной связи — молча послушать, что там обсуждают. Но, раз с ним уже заговорили, прикидываться глухонемым было бы невежлив. К тому же его очень обрадовало, что в небесных чертогах, вопреки ожиданиям, еще остался небожитель, по доброй воле готовый заговорить с ним, духом поветрия. Так что Се Лянь поспешно ответил: — Это так! Приветствую всех, я снова здесь. После такого обмена репликами небожители, находившиеся в этой духовной сети, немедленно навострили уши. Тот же голос неторопливо произнес: — Ваше высочество наследный принц, нынешнее ваше появление на Небесах, бесспорно, наделало шуму. Желающий стать бессмертным прежде всего должен быть выдающимся человеком. Люди, совершающие великие дела при жизни или обладающие незаурядным талантом, имеют куда больше возможностей попасть на Небеса. Поэтому в небесных чертогах императоры и генералы встречаются на каждом шагу, а герои неисчислимы, подобно водам реки. Кто из них не был любимцем Небес? Между собой все они общались безукоризненно учтиво и обходительно, называя друг друга не иначе как «ваше величество» или «ваше высочество». Однако слова, адресованные Се Ляню, были сказаны совсем другим тоном. Несмотря на то, что прозвучал титул — его высочество наследный принц, — в обращении не чувствовалось и тени уважения, скорее в нем сквозила насмешка. Среди небожителей, присутствующих при беседе, было несколько носящих подобное звание, и у них мурашки побежали по спине — настолько им стало не по себе от такого приветствия. Се Лянь ощутил исходившую от собеседника враждебность, но в перепалку не вступил. Вместо этого он попытался вернуть разговор: — Это однозначно ты. Я уверен. — Брось уже! Его Высочество меня бы тогда узнал!       «Если честно я в этом не очень уверен…» — Да не особо… Но небожитель не дал ему возможности увильнуть и бесстрастно продолжил: — Надо же, для его высочества наследного принца это пустяк? А вот мне повезло куда меньше. Неожиданно Се Лянь услышал сообщение от Линвэнь. Она произнесла всего одно слово: — Колокол. — Ой, тот самый бедняга, которого придавило? — Вероятней всего, диди. Се Лянь мгновенно все понял: с ним говорил тот самый небожитель, на которого рухнул колокол. В таком случае его гнев был понятен. Се Лянь всегда умел извиняться изящно и непринужденно. Он сказал: — Я слышал об этом трагическом происшествии и чувствую себя в высшей степени виноватым. Прошу меня простить.       Его собеседник только фыркнул, оставив окружающих гадать, что бы это значило. — Это однозначно ты. — Да заткнись уже!       На Небесах много прославленных богов войны, часть из которых вступили в должность после вознесения Се Ляня, — вот почему он не узнал небожителя по голосу. И всё же неучтиво приносить извинения, не назвав имени, и Се Лянь задал вопрос: — Говорю же, это точно не я! Он бы сразу меня узнал! — Позвольте узнать, как следует к вам обращаться? Ответа не последовало. Остальные участники беседы замерли, словно в лицо им повеяло дыханием смерти. Тем временем Линвэнь снова связалась с принцем: — Ваше высочество, несмотря на длительное отсутствие, вы, вероятно, уже поняли, с кем имеете дело. Но я позволю себе уточнить: перед вами Сюаньчжэнь. — Сюаньчжэнь? — измучился Се Лянь. Он немного подумал и переспросил: — Это Му Цин?       Тут же раздалась неловкая тишина. Все повернули голову к Му Цину, который, казалось, был шокирован, и к Се Ляню, который только и мог неловко отвести взгляд в угол. Выражение лица старого друга вынудило его почувствовать себя виноватым.       Бог войны юго-запада сперва шокировано замер, а потом его лицо принялось то краснеть, то бледнеть от гнева и обиды. Фэн Синь лишь хмыкнул, довольный своей победой. — Видишь? — Заткнись, — рыкнул он. — Чего уставились?       Единственным, кто не пялился сейчас на него, были Се Лянь, а также Небесный Владыка. Первому было стыдно, а второго просто не очень интересовала ситуация. (Точнее он делал вид, а на деле уже прекрасно знал, на какие больные точки Му Цина нужно будет давить в будущем) Генерал Сюаньчжэнь был богом войны, принявшим под личное командование юго-западные пределы. Он владел семью тысячами храмов, и слава о нём гремела среди людей. И этот самый Сюаньчжэнь, первое имя которого Му Цин, восемьсот лет назад служил помощником генерала во дворце Се Ляня в небесном дворце Сяньлэ. — Неужто вы и правда не узнали его? — изумилась Линвэнь. — Ничего удивительного. В прежние времена он не обращался ко мне в таком тоне. К тому же в последний раз я виделся с ним веков пять назад, а может, и шесть. Я забыл его лицо — не то что голос.       Бывший слуга мог лишь поджать губы, после чего вздохнул и принял максимально бесстрастное выражение лица, от которого даже у Фэн Синя пробежали мурашки по спине. Он отвел взгляд, даже почувствовав жалость. Теперь возник вопрос, а узнают ли его самого? Бессмертные по-прежнему хранили молчание. Му Цин не издавал ни звука, а прочие небожители делали вид, что беседа их совсем не интересует, в то время как на самом деле сгорали от нетерпения в ожидании, когда кто-нибудь из этих двоих продолжит разговор. Ситуация складывалась довольно неловкая: за прошедшие годы отношения между Се Лянем и Му Цином так часто обсуждали, что присутствующие давно узнали эту историю во всех подробностях. В те времена, когда Се Лянь был наследником престола Сяньлэ, он обучался в монастыре Хуанцзи. Этот монастырь служил местом для духовных практик правящего дома и предъявлял суровые требования к желающим поступить на обучение. Му Цин же был бедняком, а его отца-преступника приговорили к смертной казни. Человек родом из такой семьи не имел шансов попасть в Хуанцзи — он мог лишь выполнять грязную работу и быть при принце мальчиком на побегушках. Се Лянь разглядел старания Му Цина и при удобном случае обратился к наставникам с просьбой принять юношу в ученики в виде исключения. Золотые уста его высочества рождали яшмовые речи, и Му Цин получил возможность самосовершенствоваться вместе с наследным принцем. Став небожителем, Се Лянь даже повелел назначить его генералом и взял с собой в город бессмертных. Однако, когда Сяньлэ пало, а Се Ляня сослали в мир смертных, Му Цин за ним не последовал. Более того, он не сказал ни слова в защиту бывшего покровителя. Наследного принца не стало, и Му Цин получил свободу. Отыскав благословенное место, юноша самозабвенно отдался духовным практикам. Не прошло и нескольких лет, как он достиг просветления и самостоятельно вознесся в царство небожителей.       «До чего же это отродье все-таки не благодарное». Когда-то одного из них превозносили, пока второй ползал по земле. Теперь же они поменялись местами.       Му Цин коротко усмехнулся. Остальные же уже отвернули головы, словно ситуация совсем совсем их не интересовала, а Ши Цинсюань неловко прикрыл прекрасное личико веером. Линвэнь сказала: — Он разгневан. — Похоже на то, — согласился Се Лянь. — Я заведу пустой разговор, а вы поскорее воспользуйтесь моментом и покиньте беседу. — Нет нужды, — возразил Се Лянь. — Притворимся, что ничего не случилось, и всё будет в порядке. — Нет нужды? — удивилась Линвэнь. — Ситуация ужасно неловкая. — Ничего особенного!       Му Цин почувствовал невероятное желание ударить его со всей силы. Се Лянь относился к тому типу людей, которым все нипочем, пока они живы. Уж чем-чем, а потерей репутации его было не напугать: случались с ним ситуации и намного более неловкие, чем нынешняя. Вот только вслух этого говорить не стоило. Едва он произнес: «Ничего особенного», — как раздался грозный рык: — Вашу мать, кто разгромил мой золотой дворец?! Выходи! — Однозначно, это ты, — теперь уже Сюаньчжэнь смотрел на Фэн Синя с усмешкой. От яростного рева у небожителей чуть головы не повзрывались. Но они затаив дыхание ждали, как Се Лянь выкрутится из этого положения. Ко всеобщему изумлению, тот не ответил на оскорбление. Он и рта не успел раскрыть, как раздался ехидный смешок Му Цина. — Твоя работа? — выплюнул новоприбывший. — Что ж, погоди теперь. Му Цин невозмутимо ответил: — Я этого не говорил, не надо грязи. — Тогда над чем смеялся? — спросил бессмертный. — Ты больной? — Я в добром здравии, — заверил Му Цин. — Меня позабавили твои слова. Тот, кто разрушил золотой дворец, сейчас среди нас; спроси его сам. Отступать Се Ляню было решительно некуда. Он прокашлялся и сказал: — Это я. Простите. Теперь и второй небожитель замолчал. — Ваше высочество, это Наньян, — прямо в ухе зазвучал голос Линвэнь. — Вы угадали, генерал Сюаньчжэнь, — сказал Ши Уду, тоже отчего-то совсем не удивленный. — На этот раз узнал. Но не уверен, что он узнал меня.       Фэн Синь мысленно улыбнулся и выдохнул от облегчения, а вот его старый «товарищ» почувствовал, что обида стала лишь сильнее. Ему было крайне неприятно осознавать, что принц не узнал его, но вот зато тут же узнал его давнего неприятеля. Он много лет пытался убедить себя, что больше не зависит ни от самого наследного принца, ни от его мнения, вот только это всё еще оставалось ложью. — Нет, — сказала Линвэнь. — Наньян очень много времени проводит в мире смертных и редко поднимается в небесные чертоги, поэтому просто ещё не слышал, что вы снова вознеслись. Совершенный владыка Наньян — бог войны, принявший под личное командование юго-восточные пределы, — владел восемью тысячами храмов и пользовался в народе любовью и поддержкой. А его первое имя — Фэн Синь. Восемьсот лет назад он занимал должность первого генерала в небесном дворце его высочества наследного принца Сяньлэ. Фэн Синь был неизменно преданным человеком. Со времен, когда Се Ляню исполнилось четырнадцать, Фэн Синь служил его телохранителем, рос вместе с принцем, вместе с ним поднялся на Небеса, с ним же был наказан и следом отправился в изгнание. К сожалению, он не вынес восьмисот лет в ссылке; они рассорились — и в конце концов расстались. Как говорится, взмахнули поводьями, разъехались по разным дорогам и больше никогда друг друга не видели. — Так уж получилось… — вздохнул Се Лянь, грустно улыбаясь.       Он очень скучал по старым друзьям, но при этом не жалел, что велел Фэн Синю уходить. Разве смог бы он так скоро вознестись, если бы остался присматривать за ним? Се Лянь был обузой, как и его родители, а зная Фэн Синя, он бы посвятил всё свое время только ему и его семье, о себе совсем не думая. Он бы попросту не вознесся, они бы тянули его на дно.       Когда-то уход этих двоих оставил очень неприятный след в душе, разжигая пустоту внутри, но теперь он понимал, что так было лучше. Сейчас хотелось лишь извиниться перед покойными родителями.