Персонажи TGCF читают новеллу

      Он оказался в большой комнате, на полу которой лежало множество ковров, одеял, подушек, чтобы можно было устроиться поудобнее. И на этих самых подушках сидели несколько личностей, часть из которых действительно была ему незнакома. Когда к нему обернулся каждый, принц в первую очередь узнал Небесного Владыку, удивившись ещё больше. И он сюда попал?       Он выглядел так же прекрасно, как и всегда, разве что теперь отсутствовал его белый доспех. Император Небес был одет в обычное белое ханьфу, из-за чего выглядел немного непривычно. Но его великолепное лицо, как и всегда, было спокойным, а при взгляде на Се Ляня он даже едва-едва приподнял уголки губ. — Давно не виделись, Сяньлэ.       Наследный Принц даже не произнес ничего от шока, не поклонился, лишь осмотрелся. В комнате находились ещё двое очень красивых мужчин, лицо первого было невероятно угрюмым, лицо второго же выражало удивление, любытство и, быть может, легкий страх. В руках каждый держал по вееру. Они были удивительно похожи, вероятней всего являлись братьями.       Ещё Се Лянь приметил высокого юношу в красных одеяниях и с распущенными чёрными волосами. Один глаз его был скрыт повязкой, а другой чуть ли не блестел от… Восхищения?.. Хотя, вероятней всего это было удивление. Острые черты его удивленного лица с блаженным выражением были так красивы, что принц чуть не засмотрелся, но скоро отвел взгляд, понимая, что это выглядело бы неприлично.       А в другой части комнаты сидели двое парней, которые показались бывшему принцу очень и очень знакомыми.       В который раз за день он удивился, осознав, что этими двумя были его старые знакомые. Му Цин и Фэн Синь. Оба они выглядели хорошо. Намного лучше, чем в их последние встречи. Ухоженные, сильные, в нормальной одежде, крепкие… Впрочем, чего ещё ожидать от двух небожителей их уровня?       Стало одновременно и радостно, и грустно. И Му Цин, и Фэн Синь выглядели недовольными, угрюмыми и раздражёнными. Хах, как и всегда. В этом плане они совсем не изменились. — Сяньлэ, проходи.       Голос Его Величества вывел принца из ступора. Он смущённо улыбнулся и подумал о том, где бы ему сесть. Навряд ли старые друзья хотят находиться рядом, рядом с Владыкой сидеть как-то… Неправильно, они слишком разного положения. Вот только сам Цзюнь У, видя, что принц в смятении, указал ему сесть недалеко от себя. Тот пусть и со смущением, но все-таки сел. — Вы тоже все проснулись здесь? — Да. — Да. — Именно так.       Тут принц подумал о том, что дверь в комнату лишь одна. И эта дверь вроде как должна вести в ту спальню, в которой проснулся он. Вот только как тогда попали сюда остальные? — В самом деле, нам отсюда просто так не выбраться, — словно осознав, о чем подумал принц, произнес Фэн Синь. — Духовная сеть не работает. Сил ни у кого нет.       Как выяснилось в разговоре, все они точно так же проснулись в отдельных спальнях, увидели и прочитали письмо, а следом вышли в эту комнату с одеялами и подушками. Духовных сил не было совершенно ни у кого. Именно это пришлось объяснять ещё трём небожителям, которые вошли потом.       Кто же оказался в данной комнате? Се Лянь, Цзюнь У, Му Цин, Фэн Синь, Хуа Чэн, Повелитель Воды Ши Уду, Повелитель ветра Ши Цинсюань, Пэй Су, Пэй Мин, Линвэнь. Стоит ли говорить о том, насколько напряженной, пугающей, но вместе с тем невероятно неловкой была обстановка? Пожалуй, не стоит.       Се Лянь замечал на себе многозначительные взгляды, и этому не удивлялся. В глазах всех трёх миров он ничтожество, вот и поглядывают, ему до этого дела нет совсем. Привык за восемьсот лет. Но парень был готов поклясться, что мужчина в красных одеждах смотрел на него… Странно.       «Каждый раз, когда я замечаю его взгляд на себе, он отводит глаз. И это не похоже на презрение или насмешку… Скорее на радость…» — подумал принц и тут же мысленно усмехнулся. Он однозначно что-то надумывает.       Неожиданно у стены появилось розовое свечение, и в скором времени материализовалась из ниоткуда никому не знакомая фигура. Очень, очень странная фигура!       То была, судя по телосложению, девочка лет двенадцати. У неё были тёмные длинные волосы, никак не собранные, а одета незнакомка была в розовое ханьфу. Вот только очень выделялся тот факт, что у девчонки буквально не было лица! Да и кожа её была всех возможных цветов, и при этом постоянно… Постоянно… Это даже объяснить невозможно! — Здравствуйте, многоуважаемые господа.       Голос существа был мягким, красивым и очень приятным для слуха. Высоким, каким и должен быть у ребёнка. Несмотря на то, что у этого создания не было лица, от него так и веяло спокойствием, мудростью и рассудительностью. В тоне чувствовалось уважение и совершенно не чувствовалась угроза. — Я очень благодарна за то, что вы не стали устраивать скандалы, выяснять отношения или буйствовать. Хотя, впрочем, из писем вы уже выяснили, что я знаю о вас совершенно всё. Полагаю, никто не хочет, чтобы его тёмные секреты всплыли наружу. — Чего ты хочешь? — весьма грубо спросил Хуа Чэн, сжимая кулаки. — Терпение, Искатель Цветов Под Кровавым Дождем, — всё так же спокойно, совершенно не обращая внимания на чужой гнев, произнесла девочка, посмотрев (по крайней мере, повернув голов) на него. — Я расскажу, но чуть-чуть позже. Перед этим выслушаю другие ваши вопросы. — Кто ты такая? — спросил Повелитель Воды, закрывая частично своё лицо и хмурясь. Его, как выяснилось, младший брат, нервно захихикал, обмахиваясь своим. — Я та, кто переместила вас сюда. Обладаю безграничной мощью, способна контролировать практически всё живое и неживое. Имени у меня нет, но для удобства можете звать меня Дандан. Поверьте, я не желаю никому здесь зла, — Дандан выставила перед собой ладони и небыстро задвигала ими в разные стороны, как обычно делает оправдывающийся человек.       «Но в её голосе совсем нет желания навредить. Человеком она явно не является. Быть может, увидела этот жест среди людей и поэтому использует, считая уместным в данной ситуации?» — начал размышлять бывший принц о возможных социальных навыках у девочки, а после мысленно поразился тому, о чём он вообще думает в такой момент. — Откуда нам это знать? — спросил Му Цин настороженным, немного грубым голосом, из-за чего существо повернулось теперь уже к нему. — Потому что, если бы я хотела вам навредить, то уже давно это сделала бы.       Голос её был до того ровным, что даже стало непонятно, угроза это или утвержение. Но Се Лянь был почти полностью убежден во втором, а потому, даже слабо улыбнувшись, вежливо (в отличие от остальных) поинтересовался: — Так для чего же мы здесь, Дандан?       «Всё такой же добрый ко всем, вежливый и учтивый…» пронеслось в мыслях у некоторых из сидящих здесь. — Всё очень просто, Ваше Высочество. Существует огромное множество миров. То, что в вашем является не более чем историей, в чужом может быть вполне реальным событием. То, что в вашем мире реально, одно ваше существование, эмоции, мысли и чувства — всё это в мире ином является лишь книгой, историей, созданной кем-то ещё. Существует бесконечное множество развилок в каждой истории, и все они отражаются в разных мирах, которым не суждено соприкоснуться. — Звучит… Не очень то и просто, — произнес старший генерал Пэй, недоверчиво поглядывая на девочку. — С какой стороны посмотреть, генерал Мингуан. Для того, кто обдумывает это постоянно, всё время находится в данном вопросе, такие рассуждения не покажутся чем-то сложным, — наконец-то подал голос Цзюнь У, выглядя наиболее спокойным в данной ситуации, пусть в его взгляде всё ещё чувствовались твердость и некая настороженность.       Дандан на его слова кивнула. — Вы правы, Владыка. В любом случае, вот то, ради чего я вас всех здесь собрала.       Вновь появилось розовое сияние, и в руках девочки появилась красная толстая книжка. Она протянула руки и показала ее всем. И о чудо! Алый цвет обложки был украшен узором из серебрянных бабочек, а в центре был кружок с частью некой картины, очевидно… — Наследный принц Сяньлэ, поймавший ребенка во время праздника, — озвучил Хуа Чэн, из-за чего Се Лянь неслабо удивился. — Верно, — очередной кивок. — Изображены Его Высочество Наследный Принц Сяньлэ и мальчик, которого он спас во время Праздника Поклонения Богам. Собственно, вся эта книга про него. Так как история огромна, она была поделена на несколько частей. То есть, первый том, второй том и так далее. — Какого… Какого черта?! — почти одновременно произнесли Му Цин и Фэн Синь, бросив из-за этого друг на друга неприязненные взгляды. — Всё очень просто. Вы узнаете из этих книг о своем прошлом, настоящем и, что самого главное, будущем. Все события, о которых здесь будет говорится, должны произойти совсем скоро. Книга будет идти от лица Его Высочества, но, поверьте, она в той или иной степени затронет каждого из вас. — Могу я задать вопрос? — спросила Линвэнь, до этого сидевшая тихая. После согласия она продолжила. — Вы сказали, что разные миры не пересекаются, но разве не это прямо сейчас происходит? — Нет, не это, — Дандан наклонила голову вбок, продолжая объяснять. — Книга была написана в одном мире, история из неё случилась в другом. Вы же являетесь миром третьим, который связан с первыми двумя, но с которым вы никогда не соприкоснетесь. — Проще говоря?.. — Проще говоря, генерал Наньян, вы можете считать, что все, что вы услышите, уже произошло в другой вселенной. И я собираюсь поведать вам историю вашего будущего и прошлого по разным причинам, объяснять которые придется довольно долго. Не беспокойтесь, все вы будете целы и невредимы, в моих планах нет морить кого-либо голодом, обманывать или пытать.       Се Лянь, как и многие здесь, даже не знал, смеяться ему или плакать. В любом случае, Дандан дала понять, что именно она тут власть и сила, и потому перечить ей принцу не хотелось.       Спустя время, когда споры и вопросы улеглись, и наступила желанная тишина, девочка открыла книгу. Ее голос был мягким, приятным, идеально подходящим для чтения. — Можете перебивать меня, если захотите что-то сказать, но слушайте внимательно.       На небесах среди бессмертных есть одно известное на все три мира посмешище. — Сразу видно, книга про меня, — тихо посмеялся Се Лянь. В ответ несколько (он был готов поклясться, что среди них был Му Цин, а в ответ на смешок Фэн Синь чуть его не ударил) высокомерно хмыкнули. И принц очень удивился, когда краем глаза заметил, как нахмурился незнакомец в красном.       Дождавшись паузы, девочка продолжила.       По преданию, лет восемьсот назад на просторах Центральной равнины раскинулось древнее государство под названием Сяньлэ. Земли его были обширны и плодородны, народ жил в мире и согласии. Страна славилась четырьмя сокровищами: бессчётным числом красавиц, великолепной музыкой и блистательной литературой, золотом и драгоценными камнями. А четвертым сокровищем стал знаменитый наследный принц. — Как интересно… — искренне произнес Ши Цинсюань, обмахиваясь веером, на что его брат лишь хмыкнул, а Му Цин и вовсе закатил глаза.       Его высочество, надо признать, был человеком неординарным. — Вот уж действительно, — всё так же язвительно произнес генерал, из-за чего Фэн Синь пихнул его в бок. Спустя несколько таких пиханий друг друга чать было не завязалась очередная драка, вот только Дандан подняла руку, и они оба как по волшебству замерли, не в силах произнести и единого слова, либо же пошевелиться. — Любого, кто решит начать хаос, ждет та же судьба.       Государь и его супруга относились к наследнику как к жемчужине на ладони: души в нем не чаяли и постоянно повторяли, что сына ждет судьба просвещенного правителя, да не померкнет его слава в веках.       Сам же принц не проявлял к власти, богатству и почестям ни малейшего интереса.       Если верить его собственным словам, то всё, чего он желал, — это спасти простой народ.       «Вот уж моя подростковая наивность… Но, впрочем, спасение людей всё ещё остается частью меня», — с легкой улыбкой подумал принц.       Цзюнь У понял, о чем он думает, и лишь мысленно усмехнулся. Воистину, наивный, наивный Сяньлэ. Уже не в дорогих одеждах, как когда-то. Не такой уж и самоуверенный, положение его ниже некуда. Но тем не менее, все такой же сильный глупый, верящий в то, что люди достойны спасения.       «Однажды ты поймешь…» — Ваше Высочество, а вы пока описываетесь, как очень хороший человек! — честно произнес Ши Цинсюань, за что чуть не получил веером по голове от брата.       У всех были разные мысли насчет того, что зачитала Дандан. Линвэнь и Му Цин с некой завистью подумали о том, до чего же легкой и чудесной была когда-то жизнь принца, аж тошно. Ему, в отличие от них, с самого начала везло. Хотя, впрочем, сейчас ещё стоит посмотреть, кому тут действительно повезло или не повезло. Они стали одними из сильнейших божеств, в то время как некогда идеальный Наследный Принц превратился в посмешище и нищего.       Хуа Чэн же со слабой улыбкой подумал о том, что это в самом деле описание его прекрасного бога. Он посмотрел на девочку, на книгу в ее руках, подумав о том, что на обложке изображены именно он и Се Лянь, так ещё и узор в виде бабочек, а цвет красный. Значит ли это, что в заготовленном будущем он встретится со своим божеством? Как скоро он появится в этой истории?       Пэй Су с внешне равнодушным видом подумал о том, что генерал Хуа, которого он практически сразу узнал, в самом деле не изменился. Что же, узнать об его настоящей личности было очень удивительно. Что же ещё нового им поведает книга? Юность свою наследный принц посвятил самосовершенствованию, и на эту пору приходятся два происшествия, слухи о которых разнеслись по всему миру. На первое полнолуние, когда обычно отмечают праздник фонарей, в Сяньлэ приходила пышная церемония поклонения Небесам. Хотя обычай этот давно забыт, о нем по-прежнему можно прочитать в древних свитках или услышать от стариков, которые еще хранят память о веселых гуляниях на грандиозном празднестве.       Хуа Чэн чувствовал, что начинает волноваться. Он помнил этот день, он запомнил его на всю свою жизнь.       Тогда еще бедняжка Хун собирался покончить с собой, а заодно и утянуть в пучину Ада всю страну, испортив праздник. Вот только обернулось это совсем не так, как он ожидал изначально.       Разумеется, Цзюнь У тоже помнил этот день, ведь именно тогда он впервые обратил внимание на Сяньлэ. В день фестиваля народ наводнил улицу Верховного бога войны. Знать болтала и смеялась на верхних этажах высоких зданий, а дворцовая стража, облаченная в воинственно бряцающую броню, прокладывала дорогу через толпу зевак. Молодые девушки кружились в изящном танце, их белоснежные руки рассыпали дождем цветочные лепестки, застилая ими небо, — и спроси любого, кто прекраснее, цветы или танцовщицы, — он замешкался бы с ответом. Из золотых повозок музыка разливалась по всему Запретному городу, а за почетным караулом бок о бок шли шестнадцать белых лошадей с золотыми уздечками, волоча за собой богато украшенный помост. На самом верху этой величественной платформы, окружённый всеобщим вниманием, стоял человек, символизирующий бога войны. Во время церемонии ему полагалось быть в золотой маске, церемониальном облачении и с ритуальным мечом в руках — ведь он изображал самого Небесного Владыку Цзюнь У: Верховного бога войны, тысячу лет сражавшегося со злодными духами и одержавшего победу над нечистью. Представлять его было величайшей честью, и отбор на эту роль был крайне строгим. На сей раз почетная обязанность досталась самому наследному принцу. Вся страна верила, что он справится с ней безупречно и войдёт в историю.       «Вот уж действительно, справился…»       Но в тот день случилось непредвиденное. — А? Что же? — спросил Цинсюань, обмахиваясь своим ветром и, кажется, уже несколько не беспокоясь из-за ситуации. — Полагаю, сейчас об этом и скажут, — произнёс Фэн Синь, с не очень большой радостью вспоминая тот день. Процессия совершала уже третий круг по городу и как раз миновала его высокие стены. Бог войны на своём помосте в это время готовился сразить злого оборотня. Разворачивалась самая захватывающая сцена, по обе стороны улицы бурлила толпа, неиствовал народ и на городской стене; люди стремились простинуться поближе, вытягивали шеи в попытках лучше разглядеть представление, отчаянно толкались и боролись за место. — Так и до падения недалеко… — пробормотал Ши Уду.       Услышав его слова, Хуа Чэн лишь хмыкнул, а Му Цин недовольно отвел взгляд. Двигаться или говорить ему все еще было нельзя. И тут с вершины башни сорвался маленький мальчик. — Бедолага. — Какой ужас! — Не беспокойтесь, Повелитель Ветра, всё будет хорошо, — с легкой улыбкой ответил принц. Зрители было решили, что сейчас кровь забрызгает улицу Бога Войны, но наследник престола вдруг поднял голову, ринулся вперёд и подхватил малыша. Люди успели увидеть лишь силуэт, белой птицей взмывший в небо, а принц уже благополучно приземлился с ребенком на руках. — Фух, слава Небесам!       Цзюнь У едва приподнял уголок губ. Золотая маска упала на землю, обнажая за ней юное прекрасное лицо.       «Принц и в самом деле весьма симпатичный…» — подумал Ши Цинсюань, и с этими словами никто не стал бы спорить. Мгновение спустя толпа взорвалась восторженными криками. Простой народ ликовал, а вот у государственных советников от увиденного разболелись зубы.       «Мэй Няньцин…» — одновременно вспомнили Се Лянь и Владыка, вот только если у первого это имя вызывало ностальгию и множество приятных воспоминаний, то вот у второго лишь жгучую обиду и боль в сердце. — Да уж, мой наставник тогда был очень зол… — Но разве вы не совершили благое дело, Ваше Высочество? — Давайте вернемся к чтению, — перебила их Линвэнь. Они и вообразить себе не могли столь грубое нарушение традиций. Дурное предзнаменование, чрезвычайно дурное! Ведь каждый обход, совершаемый праздничной процессией вокруг Запретного города, символизирует моление о годе всеобщего благоденствия. Ныне же шествие прервано — а значит, жди беды!       Прежде, чем кто-то успел что-то сказать, Дандан перевернула страницу и показала всем присутствующим красивую иллюстрацию. На ней был изображен сам Се Лянь в прекрасном одеянии, который взмыл в небо, уже вытянув руки, чтобы поймать совсем маленького мальчика, замотанного во множество бинтов. — Нищий? Больной? — предположил Пэй Мин.       Му Цин и Фэн Синь не так уж и много о нём помнили, однако некоторые эпизоды четко отложились в их памяти. Первый, получив хоть небольшую свободу в движениях благодаря тому, что Дандан ослабила непонятное заклинание, кивнул. — В некотором роде да, больной, — произнес лучник, вздрогнув от последующего холодного смешка Алого Бедствия. Советники так перепугались, что волосы посыпались с их голов. Хорошенько обдумав ситуацию, они обратились к принцу с нижайшей просьбой: — Ваше Высочество, не могли бы вы в течение одного месяца медитировать, повернувшись лицом к стене, высказывая тем самым раскаяние в своем поступке? Ни к чему медитировать по-настоящему, достаточно лишь обозначить намерение.       «Действительно так сильно желал спрятать его от меня, Мэй-Мэй? Не вышло!» — Нет нужды, — с улыбкой ответил тот. — Разве спасение людей — проступок? Как могут Небеса осудить меня за то, что я совершил благое деяние? — Что? Но если всё-таки осудят? — Тогда они будут неправы. Почему я должен извиняться за доброе дело? Советники не нашлись с ответом. — Весьма… Самоуверенно, Ваше Высочество, — произнес генерал Мингуан. — В самом деле, — даже высокомерный Ши Уду согласился с тем, насколько уверенным был принц в своих словах. — И я все еще не считаю, что поступил плохо!       «Не удивлён…» — Му Цин всё ещё очень злился из-за того, что у него забрали возможность разговаривать. — «Небеса» сейчас здесь, с нами, почему бы не спросить прямо? — вдруг насмешливо произнес Хуа Чэн, и Цзюнь У, до этого смотревший внимательно на Дандан, иногда на принца, обернулся к нему. — Что вы думаете?       «В его голосе нет и грамма уважения… Кто же он такой? Явно крупная шишка, раз смеет подобным тоном говорить с Владыкой», — подумал принц, не имевший и малейшего понятия о четырех Великих Бедствиях.       Цзюнь У же молчал пару секунд, а после слегка улыбнулся. — Сяньлэ в тот день проявил себя с лучшей стороны. — Видите? Поступок был хорошим! — сказал Ши Цинсюань, которому уже очень сильно нравился Се Лянь. — Премного благодарен за ваши слова, Владыка, — с искренней улыбкой добавил он.       Цзюнь У мысленно сдержал желание рассмеяться. Таким человеком был его высочество наследный принц. Никогда еще он не сталкивался с задачей, которая оказалась бы ему не по силам, и никогда не встречал того, кто бы его не полюбил. Он был кумиром народа, центром мироздания. — До определённого момента… — прошептал Му Цин, наконец-то получивший возможность разговаривать.       Фэн Синь нахмурился, однако не нашел, что можно ответить, понимая, что это правда. Се Ляню также оставалось лишь грустно улыбнуться. — В самом деле, так уж вышло…       Ши Уду сложил свой веер и задумчиво посмотрел на него, словно делая определенные выводы. Советникам только и оставалось с болью в сердце подумать: «Ни черта ты не знаешь!» Однако возразить по существу было нечего, да и не посмели бы. А скажи они что — юноша все равно не собирался их слушать.       «В самом деле. Сяньлэ чрезмерно наивный для этого, старый друг». Другой случай произошел в тот же год. По легенде, на реке Хуанхэ был мост под названием Инянь, где издавна блуждал призрак. — Как я понимаю, сейчас будет история моего вознесения… Призрак этот наводил ужас на любого, кто его видел: облаченный в разбитый доспех, весь утыканный кинжалами и стрелами, с ногами, объятыми огнём преисподней, и покрытый свежими ранами. Стоило ему сделать шаг, опоздали оставался пылающий кровавый след. Каждые несколько лет он внезапно являлся под покровом ночи, преграждал дорогу прохожим и задавал три вопроса.       Дандан снова показала им следующую иллюстрацию. На ней был изображен юноша, судя по всему наследный принц, стоявший возле гигантского воина, во много раз его больше. Представив подобную картину в реальности, несколько человек в комнате аж вздрогнули.       «Генерал Хуа поистине силен». — Что это за место? Кто я такой? Как должно поступить? Если человек отвечал неправильно, призрак тотчас пожирал несчастного. Однако верный ответ не знал никто, и за минувшие годы злой дух истребил бесчисленное множество путников. Наследный принц прознал об этом во время своих странствий, отыскал мост Инянь и ночь за ночью стал проводить там, пока не повстречал призрака. — Вы поистине храбры, Ваше Высочество! — Перестань уже всех нахваливать, Цинсюань!       Бывший принц лишь шире улыбнулся. Повелитель Ветра казался очень приятным человеком. Дух оказался в точности таким, каким его описывали слухи, — мрачным и устрашающим. Он открыл рот и задал юноше первый вопрос. На что тот ответил с улыбкой: — Это мир людей. — Это ад бесконечных мучений, — возразил дух. — В самом деле… — хмыкнул Уду, обмахиваясь веером. И сразу ошибка — вот незадача! «В любом случае я не знаю ответа ни на один из вопросов. Так зачем ждать, пока задашь их все?» — подумал принц, после чего обнажил меч и пришел в наступление. — Ха! В самом деле, Ваше Высочество, — сказал Пэй Мин, на что сидящая недалеко Линвэнь лишь покачала головой. Битва продолжалась, пока тьма не разлилась по небу и мрак не укрыл землю. Наследник престола был весьма искусен во владении мечом; призрак же был отчаян и очень страшен. Пока челочек и демон сражались на мосту, солнце и луна сменили друг друга, и в конце концов злой дух был повержен. — В самом деле хорошо, Ваше Высочество, — сказала Линвэнь, невольно чувствуя восхищение. — Вы мне льстите, — со смущением ответил он. — Совершенный Владыка Линвэнь не преувеличивает, Сяньлэ. — Да-да, — то ли с сарказмом, то ли искренне произнес Му Цин, закатив глаза. Когда он исчез, принц посадил у моста семечко цветущего дерева. В это время один даос проходил мимо. Он увидел, как юноша, соорудив из земли могильный холмик, провожает призрака в последний путь, и спросил: — Что ты делаешь? В ответ наследный принц произнёс слова, которые впоследствии стали широко известны: — Тело в аду бесконечных мучений, душа — у Персикового источника.       Цзюнь У едва заметно сжал кулаки. Эта фраза каждый раз пробуждала в нем невероятный гнев вместе с воспоминаниями о том, что он давным давно пытался забыть.       Хуа Чэн слабо улыбнулся, вспоминая то, как когда-то все, почитая его возлюбленного, писали эту фразу чуть ли ни на каждом камне. Пэй Су едва-едва поднял уголки губ, подумав о том, что генерал Хуа всегда был таким. Даос с улыбкой выслушал его, а затем превратился в божественного полководца, облаченного в белоснежный доспех; ступив на облако и призвав сильный ветер, он улетел в жарю. Лишь тогда принц догадался, что ему посчастливилось встретить самого Цзюнь У, великого покорителя демонов, сошедшего на землю. — С ума сойти! Встретились с самим Владыкой! — прикрыв личико веером, произнес младший Ши. — Я-я сам тогда едва поверил…       Юноша глянул на Цзюнь У. Выражение его лица было мягким, кажется он с теплотой в сердце вспоминал ту встречу. Ах, ему даже в голову не приходило, что на самом деле было в мыслях божества! — Наш принц всегда был везучим, — сказал Фэн Синь. Небожители обратили внимание на этого во всех отношениях необычного юношу еще во время фестиваля, где он исполнял роль бога войны. После происшествия у моста Инянь бессмертные пришли с вопросом к Небесному Владыки: — Что вы скажете об этом человеке, его высочество наследном принце? — Его ждет великое будущее, — был ответ. — Пх, вот уж действительно… — не удержался Ши Уду, негромко рассмеявшись, за что брат укоризненно посмотрел на него.       Му Цин и Фэн Синь сидели мрачнее тучи. Им было крайне неприятно вспоминать прошлое и также осознавать тот факт, что сейчас их старый и некогда великий друг был обычным бродягой. — Нет смысла смеяться, Повелитель Воды. Никто не знает, какое будущее может ждать вас, — с угрозой (?) в голосе произнёс Хуа Чэн, и его глаз на мгновение вспыхнул красным.       Ему-то как никому другому было известно, что ждёт его в будущем. Хэ Сюань намерен все соки из этого ублюдка выжать.       Се Лянь, как и все остальные, удивился тому, что мужчина в красных одеждах защищает его. Пусть он и не знал, что это один из сильнейших демонов, принц не понимал, почему незнакомец так говорит. Но, тем не менее, это было приятно. — Хах, — Ши Уду лишь высокомерно усмехнулся. — Посмотрим, Искатель Цветов. Я сам вершу свою судьбу.       «Вот уж действительно…» — Цзюнь У сдержался, а вот Хуа Чэн лишь хмыкнул. В тот же вечер небо над дворцом государя затянули небывалые тучи, и разразилась буря. Под звуки громовых раскатов и вспышки молний его высочество вознесся на Небеса. — Ожидаемо, после такого-то. Всякий раз, стоило кому-то вознестись, небесные чертоги сотрясались, а в день вознесения его высочества наследного принца они содрогнулись втрое сильнее обычного. Чтобы достичь бессмертия, недостаточно одного желания или упорства. Нужен врожденный талант, неустанные тренировки, и даже здесь не обойтись без счастливого случая. Перерождению в бога, как правило, предшествует путь длинной в сотню лет. Не бывало раньше такого, чтобы кто-то вознесся в пору юности — многие люди закаляют тело и дух на протяжении целой жизни, а всё равно не могут достичь Небес. И даже дождавшись своего шанса, неспособные преодолеть последний рубеж, умирают, так и не познав бессмертия. А сколько невежд влачат будничное существование, бездарно растрачивая отпущенные им годы, — число их велико, как число песчинок на берегах Ганга. — В самом деле, — согласился Фэн Синь с этим высказыванием. Определенно, его высочество был ба́ловнем судьбы. Он всегда получал желаемое и добивался поставленной цели. Стоило ему захотеть вознестись и стать божеством — и в год своего семнадцатилетия он действительно достиг Небес. — Вы поистине удивительны, Ваше Высочество! — В очередной раз спасибо, Повелитель Ветра.       Му Цин в ответ на этот обмен любезностями закатил глаза. Простой народ обожал юношу, а правитель тосковал по возлюбленному сыну…       «Прости, отец… Как бы я хотел вновь увидеть тебя…» … И потому отдал приказ построить по всей стране храмы в честь наследника престола. Повсеместно воздвигалось его статуи, и люди выражали ему свое почтение. А где последователи — там долголетие и могущество божества; и вот всего за несколько лет наследный принц Сяньлэ достиг пика процветания и славы. … Но три года спустя государство погрузилось в смуту. — Что же случилось? — Наберитесь терпения, Повелитель Ветра, — спокойно сказал Владыка. Причиной смуты стало жестокое правление монарха, и мятежные войска поднялись на защиту справедливости. Но какое бы пламя ни бушевало в мире людей, небожители не могут вмешиваться в их дела по своему усмотрению — если только оборотни и демоны не вторгнутся в мир смертных. Все должно идти своим чередом. Распри вспыхивают среди людей повсеместно, и каждый готов стоять за свою правду насмерть. Если боги вздумают проявить участие — сегодня один оказывает покровительство родной стране, а завтра другой помогает побежденным отомстить, — в разразившемся хаоса солнце и луна покинут небосвод. Но его высочество не собирался мириться с таким положением дел и решил нарушить правила. Он обратился к Небесному Владыке: — Я желаю спасти простой народ. Небесный Владыка тысячи лет обладал великой силой, но даже он не осмеливался произнести вслух подобные слова; можно себе представить чувства, охватившие его, когда он выслушал юношу. Однако он не стал спорить и лишь вздохнул: — Ты не сможешь спасти всех.       «К чему спорить с дураком?» — подумал Ши Уду. — Могу, — упрямо ответил принц и без колебаний сошел на землю, в суетный мир. — Вот уж самоуверенность, хо-хо!       Се Лянь покачал головой. Тут он спорить уже не мог. Ему было неприятно вспоминать всё то, о чем говорилось в книге, но он терпел.       «И за свою наивность ты уже поплатился, Сяньлэ». Народ всей страны приветствовал его. Но испокон веков древние сказания предупреждают людей: когда небожитель самовольно спускается на землю, ничем хорошим это не заканчивается. В результате пожар войны не только не утих, а, наоборот, разгорелся еще сильнее. Нельзя сказать, что его высочество недостаточно старался, — однако лучше бы не старался вовсе. — Лучше и не скажешь, — очередное закатывание глаз.       В следующий же миг и Му Цин, и Фэн Синь, желавший его ударить, снова лишились возможности двигаться и говорить. — Поделом вам. Чем больше усилий он прилагал, тем большая неразбериха творилась на поле боя. Народ Сяньлэ терпел серьезные потери и в конце концов был обречен на жестокое поражение; эпидемия захлестнула Запретный город, и войска проникли в императорский дворец. Восстание завершилось победой мятежников. — Ужас какой… Если до этого Сяньлэ находилось при последнем издыхании, то именно его высочество наследный принц стал тем, кто окончательно перекрыл ему воздух. — Так уж уготовила судьба, Сяньлэ. Ты не виноват. — Спасибо за поддержку, Владыка. Лишившись государство, народ неожиданно осознал: в действительности их наследник престола, почитаемый ими бог, вовсе не столь совершенен и силен, как они себе представляли. На деле он оказался ничтожеством, у которого, как говорится, успехов не видать, а неудач — с избытком.       Хуа Чэн свел челюсть. Еще при жизни, когда кто-то говорил подобное о его возлюбленном боге, он тут же знакомил наглеца со своим кулаком. Вне себя от горя, обездоленные и потепотерявшие близких, люди искали выход своему гневу: они врывались в храмы наследного принца, разбивали его статуи и жгли святилища. Восемь тысяч храмов было спалено за семь дней и семь ночей. Сгорели дотла. — Всего за неделю… Кошмар… — Цинсюань, вообще-то с нами здесь сидит тот, кто за одну ночь сжег более десяти тысяч храмов. — Среди них всегда могут оказаться ваши, Повелитель Воды, — с очевидной угрозой произнес парень в красном.       Небожители, вспомнившие о том дне, покрылись дрожью. — А? О чем это вы? — совершенно недоуменно спросил принц, не понимая, о какой такой ночи все говорят и смотря на Хуа Чэна. — Узнаете позже, — вдруг ответила Дандан и вернулась к чтению. После этого стоящий на страже спокойствия бог войны исчез, а вместо него родился дух поветрия, несущий беды. Если народ говорит, что ты бог, — значит, ты бог. Скажут, что ты дрянь, — дрянь ты и есть. Чем тебя назовут, тем и будешь. Так уж повелось.       Се Лянь лишь опустил взгляд, понимая, что ничего с этим поделать нельзя. Да и за столько столетий привык. Волшебные силы принца запечатали, а самого его сослали в мир людей. Он никак не мог принять ситуацию и отказывался смириться с избранным наказанием. С малых лет его высочество ублажали и баловали; тяготы простой человеческой жизни были ему неведомы. Изгнание отправило его из поднебесья в самую грязь. В этой грязи ему впервые довелось ощутить голод, познать нищету и чувство омерзения. Впервые ему приходилось совершать то, о чем он раньше и помыслить не мог: воровать, грабить, яростно ругаться.       Пусть у Му Цина и Фэн Синя не было возможности двигаться, они оба вздрогнули. Думать о своем светлом и чистом друге, который в те годы действительно изменился, было отвратительно. А вспоминать еще и очень больно. Принц совсем отчаялся и растерял уважение к себе. Он стал ровно настолько отвратителен, как о нём и говорили, и даже самые верные последователи, не в силах смириться с переменами, покинули его.       «Не я. Я всегда буду вашим самым верным последователем», — очень сильно захотел сказать Хуа Чэн, внимательно глядя на объект воздыхания.       Все остальные не нашли, что сказать, но большинству Се Ляня было неимоверно жаль. «Тело пребывает в аду бесконечных мучений, душа — у Персикового источника». Эти слова высекали на каменных табличках повсюду в Сяньлэ, а теперь его высочество первым бы разбил их — если бы нашел хоть одну уцелевшую. Он на собственном примере убедился: пока тело в аду, о Персиковом источнике можно забыть.       «Хоть это ты понял, бедный мой Сяньлэ». — Ваше Высочество… — Не стоит, — наследный принц грустно улыбнулся. — Я давно прошел это. Пусть прошлое остается прошлым. Стремительно он вознесся на Небеса — упал с них еще быстрее. Казалось, что только вчера произошла судьбоносная встреча с Верховным богом войны на мосту. Но небесное царство горечало недолго, ведь прошлое должно оставаться в прошлом. — О чем я и говорил. С тех пор минуло много лет, пока однажды гром не сотряс Небеса: это его высочество наследный принц вознесся во второй раз. — С ума сойти! Вы поистине хороши! С древности и до наших дней божество, подвергшееся изгнанию, впадало в отчаяние, оказавшись в мире смертных. Немногие находили в себе силы подняться. Вновь достичь Небес удавалось лишь самым достойным — грандиозное событие! Тем поразительнее то, как его высочество повел себя после второго вознесения: он промчался по небесным чертогам, жестоко избивая встречных и круша все на своем пути. — Ну, вообще-то было немного по-другому…       Владыка кивнул в качестве подтверждения. Только достигнув Небес, он был изгнан быстрее, чем успела бы догореть одна палочка благовоний. Можно сказать, это наиболее стремительный и наиболее краткосрочный визит на Небеса за всю их историю. Если первое вознесение легло в основу легенды, то второе обернулось настоящим фарсом. После двух этих безобразныэ случаев небожители отбросили симпатию к последнему принцу. — Немудрено.       «Вам, небожителям, лишь бы попрезирать кого-то». Пусть все его презирали, но также побаивались: изгнанный первый раз, он впал в отчаяние; не даст ли он снова волю злу в сердце, не начнет ли сводить счеты с народом? Кто же знал, что, изгнанный повторно, он не ступит на порочный путь, а удовольствуется жизнью в изгнании? Всё прошло на удивление мирно; единственное, что не укладывалось в голове... Это его безмерная добросовестность.       «Наследный принц/Генерал Хуа действительно удивителен!» — раздалось в мыслях некоторых. Время от времени он давал представления на улицах, виртуозно играя на различных инструментах, исполняя песни и показывая фокусы. Принц и раньше славился своими талантами в области искусств, но в подобных обстоятельствах это зрелище вызывало в людях смешанные чувства. Порой он даже с усердием подбирал с земли мусор. — Так и живу, — с искренним спокойствием сказал он, отчего некоторые из присутствующих почувствовали горечь в сердце. Бессмертные небожители пребывали в недоумении. Никто не ожидал такого поворота. До недавнего времени если кто-то говорил: «Чтоб твоего сына постигла судьба наследника Сяньлэ!» — это считалось за проклятие куда более страшное, чем пожелать остаться без детей вовсе. Так или иначе, тот, кого некогда знали как его высочество наследного принца, члена правящей семьи, удостоенного чести войти в число небожителей, — ныне стал никем, посмешищем трех миров. Горькая ирония.       «Это не так. Ты не никто, мой принц», подумал Хуа Чэн, внимательно всматриваясь в прекрасный профиль любимого. «Я обещаю, я подарю тебе всё. Я отдам тебе все драгоценности и сокровища мира, отдам всего себя, вручу тебе в ладонь даже собственный прах».       Се Лянь вновь почувствовал его взгляд, но не придал значения. Все-таки книга о нем, вот и смотрит, ничего удивительного. А вот его старые друзья неслабо напряглись, понимая, что что-то тут не так. Но сказать или сделать что-либо они все еще не могли. Отсмеявшись, отзывчивые сердцем, возможно, с сожалением вздохнут: достигший в прошлом таких высот, баловень судьбы — исчез без следа. Его статуи были разрушены, родная страна стерта с лица земли, последователей не осталось, а люди стали постепенно о нем забывать. Никто не знал, где он скитался и чем занимался в своих странствиях. Быть изгнанным с Небес единожды — большой позор. Испытав это однажды, уже ни один человек не сможет подняться вновь. — На пока мы закончили с событий прошлого, — вдруг сказала Дандан, подняв голову. Далее пойдет уже будущее, причем очень скорое. Много лет спустя Небеса опять потревожил громкий шум. Казалось, небо сейчас расколется надвоети обрушился на землю. Неугасимые лампады задрожали, их пламя суматошно замерцало. Разбуженные небожители покинули свои дворцы и поспешно собрались снаружи, пытаясь угадать: кто же вознесся с таких грохотом? А сразу после восхищенных вздохов: «Ах, надо же!» — бессмертные застыли как громом пораженные. Опять он?! — Неужто... Тот знаменитый чудак, посмешище всех трех миров, его высочество наследный принц из древних легенд, он... Он... Он... Твою мать! Он снова вознесся на Небеса!       Тут же вся комната разразилась в восхищенных и шокированных вздохах, и каждый устремил свой взор на смущенного и не менее удивленного Се Ляня. — С ума сойти! — Вот это да! — Поразительно...       Принц посмотрел на Владыку. Тот лишь улыбнулся ему, искренне и светло. — Я не сомневался в тебе, Сяньлэ.