***
«Не в деньгах счастье» — скажут только глупые люди. Сакура бы сказала, что если людей деньги не радуют, то они не умеют их тратить. Сегодня была на удивление солнечная и теплая погода, несмотря на влажную и пасмурную осень. Ветер уныло выл среди улиц, пока Сакура шла по направлению в небольшой храм для безработных. Все же не верилось, что эта деревня такая тихая и мирная… Деревня магов действительно по развитию отличалась от той, где была Сакура с Аманай. Тут даже были свои школы для магов. Конечно, не такие академии, как в мире шиноби, но все же хоть какие-то. Дети тренировались на улице, размахивая деревянными брусками вместо катаны и читали молитвы. Ей бы тоже не помешало научиться читать молитвы и защищаться хотя бы от небольших проклятий. Интересно, сможет ли, ведь по наблюдениям Аманай проклятой энергий у нее нету. Сакура присела на землю, ощущая слабость. Дорога была длинной до деревни, хоть и верхом на корове, которую потом продала за десять золотых монет. Мало, но и корова была старой. Такими темпами она умрет раньше, чем сможет наладить свою жизнь. Нужно было найти работу. Такую работу, чтобы не нужно было использовать проклятую энергию и избегать встречи с проклятиями. Девушка вздохнула, поправив соломенную шляпу на голове, которая скрывала ее волосы. Кажется, что эта очередь никогда не кончится. Оказывается, достаточно много людей, которые нуждаются в жилье и деньгах. Не магов, разумеется. На свой страх и риск девушка решила остаться в этой местности, почти город. Тихо. Мирно. Иногда где-то недалеко взрывается и кто-то умирает, но все не так критично, как могло быть. Тут даже есть своя точка для помощи бездомным, коей сейчас являлась Сакура. Денег у нее не было, а запасы еды рано или поздно закончатся. Рисковать своей жизнью и распылять свою чакру она не собиралась, чтобы, ней дай Бог, ее не запекли в тюрьму или сразу не убили. Может, хоть работа сиделки будет? Сакура решила не сильно отличаться от толпы и про грамотность свою не стала указывать. Ведя беседу с довольно угрюмой женщиной, девушка готова была скрутить ей шею. Предлагала и уснули проститутки, и рабыни в чьем-то доме, что, наверное, тоже одно и тоже. И лишь в конце речь дошла и до легких заданий: — Будешь ловить проклятых головастиков. За каждые десять штук одна серебряная монета. — За десять проклятии всего одна монета?! — Возмутилась Сакура. — Да за одну монету даже не помыться! — Либо соглашайся, либо иди за угол на колени, если омега или Бетта.Следующий! — Что? Какая омега? Не важно… Дай сюда, — сорвав с костлявых рук бланк и на всякий случай указав на иероглифы, снова обратилась к женщине, — Десять головастиков и потом получаю деньги. Все так? — Так! На широком лбу Сакуры было написало черным по белому, как она ее ненавидит. Развернувшись, девушка ушла, не задерживая очередь, желая быстрее приступить. Проблем быть не должно, ведь ловля этих проклятий детская игра, а не бой. Ну, считай задания «Е» ранга для детей. Как бы не так… Эти маленькие черти были быстрые, отчего вся сила расходуется по напрасно, истощая без того уставший организм. Она смогла лишь троих поймать за целый день. Разумеется, не используя чакру. Как же сложно. Вот говорят же, что некоторых жизнь ничему не учит и недооценивать ту или иную работу нельзя? Так вот, про Сакуру можно было сказать только это. Ну, как? Скажите сами, как можно напороться в такую убогую миссию и так же убого ее провалить? Наверное и голод сыграл роль, так как слабость скосило ее. Который день она не ест? Надо было побольше взять запасов мяса из дома. Весь чертов путь занял три дня. Скоро совсем кожа к костям будет липнуть. Выйдя из небольшого ларька, Сакура посмотрела на худенький лист бамбука в руках, где внутри которого болтался половинный кусок высохшего батата и полчашечки риса. Обычно продукты, которые испортились за полцены можно урвать. На кулек, который был пуст, смотреть не хотелось, ибо такую бедную вторую жизнь она себе даже представить не могла. Миссия провалена, а значит и денег не видать. И как жить дальше? — Интересно на сколько хватит? — Вслух думает девушка. Уже стемнело. Осень все-таки на дворе. Наверное, уже десятый час ночи. Добраться бы до общаги, за которую она Слава Богу заплатить успела и улечься на полу, чтобы немного хотя бы набраться сил. Зато есть, где спать. Но вот «есть» как раз-таки было нечего кроме высохшего половинного батата и горстки риса. Сегодня погода была прекрасной, и даже пустой желудок не мог испортить настроение бывшей куноичи-неудачнице, которая хотела лишь одного — жить своей самой простой жизнью. В такую погоду было бы классно прогуляться с друзьями, но таковых друзей у нее не было в этом мире. Вообще не было даже знакомых. Это не сильно напрягало ее, хотя немного социализироваться ей стоило бы. Иначе так ее психика пошатнется в край. Да и побольше узнавать о проклятиях надо бы от кого-то. Вдруг перед ней промчались несколько мужчин в черных масках, на что девушка удивленно захлопала ресницами. Судя по мешкам, что они несли, явно кого-то ограбили. — Держите их! — Выкрикнул какой-то юноша вслед за ними. — Они забрали мои свистки! Альтруист в заднице дал о себе знать. — А ну стоять! — Выкрикнула Сакура Бережно положил бамбуковый лист в сумку, девушка уже пожалела, что открыла рот. Маги бы сами разобрались. Ну надо же ей было влезть туда, где ей быть не стоит? И как теперь разобраться с… раз, два… мхм… с пятью мужиками, которые были в десятки сильнее и выше нее самой не используя чакру. Да и после неудачной миссии хотелось вырубиться здесь и сейчас. Голод все же дает о себе знать. Сможет ли она остановить их без чакры в таком положении? Ну, она ведь была ниндзя! Наверное, получится… Как же я устала… Может, правда уйти в проститутки? И платят хорошо и сытая всегда, красиво одета. То и дело отвлекаясь на мысли своих тараканов в голове, Сакура молча отбивалась от грабителей, которые судя по силам ударов были не самыми опытными бойцов. В душе аж потеплело, что и без чакры может отбиваться. Но стало еще теплее, когда она осознала, что живет правильной жизнью, не обворовывая никого. Мир вокруг стал такими бессмысленным, пока руки лениво блокировали удары, а тело медленно уходило от чужих рук то вправо, то влево, а эти грабители уже хотели было свалить подальше, так как она не собиралась бить, а просто уклонялась. Уставшие грабители сами падали, а Сакуре казалось, что вот-вот и заснет. На последнем грабителе девушка почувствовала, как земля под ногами куда-то пропадает. Глаза от усталости уже закрылись, но тело как-то пыталось еще держаться вертикально. Но увы и ах… Усталость так сильно ее накрыло с головой, что легкий удар в челюсть вырубил ее окончательно. Краем ухо она еще слышала топот ног и голос того юноши и других парней. Маги, наверное, местные власти охраны, спускался с крыши и прочищал улицу от грабителей и ее тушки, которая валялась в форме звездочки. И кто-то наклонился к ее лицу. Запахло гранатовым соком. — Вы в порядке? — В мозг врывался чей-то такой приятный голос с сексуальной хрипотцой. — О, Ками… Какой красивый голос. Какаши-сенсей? — начала бредить Сакура. — Я готова хоть умереть, что бы еще раз услышать вас. Незнакомец замирает, а девушка продолжает лежать на дороге, не находя в себе силы даже открыть глаза и посмотреть. Маги вокруг тихо смеются, но потом замолкают. — Встаньте на свои посты, — отдает приказ таинственный голос. Дальше Сакура не помнила ничего. Усталость взяло вверх и, поддавшись чисто женским замашкам, не брыкаясь улеглась на чьей-то руке, улыбаясь как ребенок мысли о том, что ее несут на руках. Сейчас она готова была согласиться и на эскорт, если ее покормят и дадут выспаться.***
Сукуна раздраженно хмыкнул, осмотрев весь интерьер старого затхлого домика на окраине леса, укрытый хилым барьером, где недавно жила заинтересовавшая его цель. Стоя в пустом доме с собранными в углу футонами, Двуликий встряхнул с длинной накидки на плечах пыль и собирался ужу уходить, как заметил тонкий длинный волос на полу. Не в его правилах подбирать какие-либо остатки с пола, но оставлять такую редкость без внимания было бы глупо. Да и этот кисло-сладкий запах, витающий в комнате… Такой еле уловимый и такой манящий. Запах, играющий с его инстинктами. Подобрав с уголка пола длинный единичный волос розового цвета, Король Проклятий ухмыльнулся. Части тела людей, такие как волосы, ногти и ресницы хранят информацию о носителе. Не зря ведь с давних пор говорят, что свои остатки надо сжигать дотла, чтобы злые духи не утащили в свои логова. Сомнений быть не может — девчонка интересный экземпляр. — Сукуна-сама? Голос Урауме на пороге выводит на мысль — «а не пора ли ее привезти к ней и изучить острием его когтей?» — Доставь мне девчонку, — отдает приказ Двуликий, собирая длинный волос в складке белоснежного носового платка. Урауме поклонился. Ему пока не было известно, чего добивается его господин. Ждал, пока эта незнакомка станет чуточку сильнее, не убивал, наблюдал. А теперь требует ее живой к себе в храм. Разумеется, что Урауме не глуп и тоже видит то, что и заинтересовало Сукуну. Однако зачем столько времени потеряли за зря?***
Пробуждение было отнюдь не сахарным. В нос сразу же ударил запах трав. Сакура хмурится и бросает усталый взгляд за окном. Уже позднее время. Интересно того дня или это уже другой день? Пол был теплым, а футон таким мягким. Хотелось лежать и лежать. Не похоже, что это чей-то дом, точнее комната, а уж больше лечебница, так как рядом с ней стояли несколько столов с предметами для изготовления лекарств. Стены красивые — изрисованы яркой краской красного цвета в прямые линии с указателями. Минималистично и красиво. Когда Сакура тянется к своему лбу, чтобы ощутить чакру Бьякуго, то замечает чашечку чая на подносе у себя справа. Она приподнимается и касается тыльной стороной чашку без ушек. Теплая, но не горячая. Отпита на половину. Видимо тот, кто был тут сидел с ней не первый час. Не испытывая судьбу, Сакура встает на ноги. Длинные розовые волосы тут же «змеились» на плечах поверх своей старой рубахи. Бывшая куноичи сомневалась, что ей желают смерти, так как изначально ее бы не стали выхаживать, будь их цель ее убийство. Тогда, это друг? Подходя к задвижной двери, она собиралась открыть проход, как внезапно дверца сама сдвинулась в сторону очень резко. Сакура вздрогнула от неожиданности, но не отошла, застыв на своем месте, как и человек напротив нее. «Какой он красивый.» Это был мужчина средних лет. Высокий и статный. С безупречной кожей лица, белой, как мрамор. Изящные черты лица, почти что женственные, в некоторых местах даже «острые» и хищные. Глаза такие… цепляющие, с разрезом на уголках, придающий некую игривость. Светло-карие, почти что желтые. Никогда таких глаз Сакура не видела. Собранные в короткий, торчащий в разные стороны ежиком низкий хвост придавали еще больший шарм. — Вы выйдите за меня замуж? Сакура моргнула длинными ресницами и уставилась на этого мужчину своими яркими зелеными глазами. — Я ослеплен вашей красотой! — Улыбнулся незнакомец и потянул в ее сторону руку, чтобы коснуться ее распущенных волос. — И влюблен в вас! Инстинктивно само получилось! Сакура могла поклясться, что не хотела ничего такого сделать, но каким-то образом смахнула его руку и кинула через прогиб на пол, скрутив его руку за спину и прижав лицом вниз. — Ахахах! Извините, если напугал! — Неловко улыбнулся мужчина, не сопротивляясь и смотря на девушку снизу вверх. — Начнем все с начало? Мужчина аккуратно, но довольно крепко хватает девушку за кисти рук и, выбравшись с ее пут, ловко и быстро поднимается на ноги, после чего встряхнул черно-красное одеяние из свободных штанов и длинной рубахи, поверх которого было дополнительное кимоно с широкими рукавами и длинным подолом. Судя по таким отточенным движениям он был магом. Сакура напрягается всем телом, готовясь к атаке, однако незнакомец напротив стоял неподвижно с легкой улыбкой на лице. — Меня зовут Камо Итсуёми. Я старший наследник этого дома. Вы находитесь в одном из домов моего клана. Вчера вам здорово досталось и я привел вас сюда, чтобы набирались сил. Хотел вас отблагодарить за вашу храбрость, когда постояли за честь нашего клана, не дав украсть священные свитки о нашей родословной. — … — Ох, извините! Думаю, мне лучше молчать, наверное, — хитро улыбаясь заговорил маг. — Не хочу что бы вы умерли от этого. Да вашу ж мать… — Это были вы вчера, — чувствуя, что лицо уже горит, Сакура сглотнула сгустившую слюну. — Я не то имела ввиду. То есть… Нет. Но я …Понимаете день вчера был не самым удачным… Да и я… — Без слов пока я говорить не умею. Придётся всё же мне не молчать. Итсуёми говорил ровным бархатным голосом, но с нотками издевательства в тоне. Какое же очарование! Сакура не может отвезти взгляда. Словно ей двенадцать! Да, смазливые мальчики всегда были в ее вкусе, но она уже бывала замужем и успела даже родить! Да как такое возможно, что можно очароваться с первой секунды знакомства?! — Эм… Я пойду к себе, — стараясь взять себя в руки, говорит она. — У меня дела. Покажите, пожалуйста, выход. — Зачем так быстро? — Надув губки, спрашивает этот странный мужчина. — Такими темпами мы же не сможем познакомиться! Я своих предков оповестил о нашей свадьбе. — Что?! Итсуёми Камо на миг затих, а потом рассмеялся в голосину, запрокинув голову. И смеялся он так громко и заразительно, так хохотал, что Сакура не чувствовала даже неловкости или опасности от этого человека. Сам же маг улыбнулся, приложив пальцы к закрытым глазам, вытирая подступившиеся слезы от смеха. Сакура густо покраснела от прямого текста в признаниях в любви, что даже забыла слова возмущения. Он был таким солнечным. Таким ярким и теплым! — Вы очень… странный человек, — шепчет девушка. — Бросьте, — наконец-то успокоился мужчина. — Я пошутил. Всё хорошо. И вы можете уйти, когда захотите. — Сейчас хочу, — говорит Сакура. — Только скажите, как вас зовут? Вы омега, верно? Девушка опешила, думая, стоит ли говорить своё имя. И какой омеге все говорят? Она была так смущена вниманием этого мужчины! Он такой прямолинейный и солнечный, что забывались все беды, и даже голод на какое-то время отступил. А вдруг это обман? Размышляя, стоит ли раскрывать свое имя, девушка с прищуром смотрела на собеседника, прямо показывая свое недоверие. Кажется, мужчина это понял, но все же свою просьбу оставил, как есть. Оба понимали, что от того, что имя будет озвучено ничего не произойдет. Но кроме имени у куноичи не было ничего настоящего. И все же… — Меня зовут Сакура.***
Отпив со стеклянной чаши с выгравированными узорами теплую алую кровь, опрокидываясь на спину, Сукуна облизнулся от вкуса живого металла, стекающий с его губ на подбородок и разбил об пол в дребезги. Красные глаза горели похотью и желанием. Желанием уничтожать. Его натура кричала о желании причинять насилие и сеять боли. Столько, сколько можно и еще больше этого! Смотря на отрубленную белокурую голову, валяющую на полу, Двуликий наблюдал за тем, как кровь, стекающая с обрывки шеи окрашивают светлые волосы в начале в розовый цвет, а потом и в более густой красный. Даже в такой кромешной темноте он отличал эти оттенки розового и красного. Розового… Да, у него кончается терпение даже на свои желания ожидать. Небольшой столик перед ним уже пустовал. На небольшом огне дожаривались последние кусочки мяса. Он был голоден. Голоден не желудком и глазами. Голоден на эмоции. Хотелось увидеть отчаяние в глазах людей! Хотелось слышать мольбы и слезы! Хотелось ощущать хруст костей чужой челюсти в своих руках! Его больной разум желал огня. Он даже не рассматривал варианты, где его новая игрушка ему не понравится. Не хотел верить, что тот, кем он заинтересован его разочарует, даже не разогнав кровь по жилам. Сукуна был в предвкушении битвы не на жизнь, а на смерть. Готов был целую империю и всю территорию использовать как поле для битвы и сжечь дотла. И лишь единожды ему попадались такие люди — способные пользоваться энергией, отличающая от той, что им привычно. Прошлый его соперник был хорош. Развеивал его проклятия на ходу и успевал наносить удары. Двуликий до сих пор помнит того старика. Монах из старого храма на окрестности мира. Для достижения того уровня, которым он смог удивить Сукуну, потребовался опыт жизни в шестьдесят лет. И если эта девчонка окажется так же хороша в таком юном возрасте, то из нее выйдет отличный сосуд для его будущих перерождении.***
Предоставив Сакуру самой себе, дав полотенце и чистую одежду, позволили ей расслабиться в теплой воде. Куноичи с наслаждением принимала баню, вычищая всю грязь с волос и тела, выскребывая отмершую кожу. От жара воды лицо становится красным, разогрев кожу до здорового румянца. Используя масла, предоставленные прислугами в доме, она не могла отказать своим женским желаниям выглядеть красиво и ухоженно. Розовые волосы наконец-то обрели свой изначальный живой блеск после масел, после чего их стало куда легче расчесывать. Они подросли. Скоро до поясницы будут достигать. Отрезать или нет Сакура размышляла с первых дней, так как ей самой более привычно ходить с короткой стрижкой, но свою уникальность терять не хотела чисто по женским соображениям. Крема на основах слизи улитки вынуждают Сакуру улыбнуться — она вспомнила свою Кацую. До этого дня она не задумывалась сможет ли призвать старую подругу в этот мир. Как-нибудь надо попробовать. Крем оказался смягчающим, с чарующим запахом жасмина. Благо нос не утратил способности чувствовать нотки ароматов цветов и трав. Высохшая кожа лица и тела из-за отсутствия должного ухода мгновенно впитывает в себя, обогащаясь и сияя изнутри, придавая Сакуре должный вид. Красивое кимоно из дорогой ткани розового цвета куноичи надевать не стала — в ней неудобно защищаться, если что-то пойдет не по плану. Попросив одежду более удобную для ее повседневной жизни, Сакура переодевается в белую рубаху и красное хакама — одежда прислужниц Храма Божества. Наконец-то переобулась в удобные сандалии с закрытым носом, в котором удобно и бегать, и защищаться, нанося быстрые пинки. Вся одежда была удобной и не сковывала ее движения. То, что надо. Выйдя вместе с предоставленной прислугой в небольшой сад с собственным прудом и крытой беседкой для чаепития, Сакура замечает Итсуёми, сидящий за столиком на полу. Увидевший ее в чистом и посвежевшем виде, мужчина ахнул и приложил руки к сердцу, показывая, что поражен на повал ее красотой, чем стал смущать Сакуру. Он не отводил глаз от красоты перед собой. Столько женщин повидавший маг не мог отрицать свое очарование этой особой. Ее взгляд, стойка, сдержанность, темперамент в каждом ее движении — все было идеально. Он пленен красотой женщины. Пленен ее языком жестов тела и взглядом зеленых глаз. Цветом ее волос. — Вы выглядите превосходно. У меня слов не хватает, чтобы описать все разом, — признается мужчина, с улыбкой смотря на собеседницу. — Позвольте вас угостить дарами природы, что выращивает наш клан. Такое внимание пугало, но и радовало. Сакура не говорила много, предпочитая еду лишней болтовне. Стол был вправду накрыт богато. Тут и рыба, и мясо. Овощи в сезон и не в сезон. Салаты и маринады. Напитки холодные, горячие, так и горькие и сладкие. — Больше никого не будет? — Удивилась куноичи, когда оставил вдвоем. — Я предпочитаю обедать отдельно от своей семьи, — не тая отвечает Итсуёми. — Мой отец — глава клана Камо не интересуется жизнью своих детей. У меня четыре брата и шесть сестер. Я старший в этой семье. — Какая большая семья, — признается Сакура. — Наверное, не просто старшему сыну следить за всеми младшими в доме. — Ха-ха-ха. Вы правы, Сакура-чан. Как же вы правы, — без злобы с улыбкой отвечает старший из семьи Камо. — А вы? — Я? Сакура напряглась. Она не придумала историю для своей жизни в этом мире. Но долго молчать тоже нельзя, иначе заподозрит что-то. — Я из семьи простых граждан. Мои родители рано покинули этот мир и я была предоставлена своей бабушке. Мы жили на окраине леса, пока проклятия не напали… Потом я переселилась сюда за хорошей жизнью. — Мне жаль вашу родословную, — искреннее соболезнуя, отвечает Итсуёми, немного склонив голову вперед с прикрытыми глазами, придавая дань уважения усопшим. — Мы — клан Камо, очень ценим силу родства, передающая от отца к детям. Уважение к старшим и любовь к младшим прививают с первых лет жизни. Я могу понять твою потерю, Сакура-чан. Это непросто — быть одному. Я бы затерялся в этом мире от одиночества, если бы у меня не было моей родни. Сакура была удивлена такой искренностью и чуткостью. Он был таким другим — не такой, как те, кого встречала здесь. Словно и он такой же, как она. Или она уже забыла о таких вещах, как внимание мужчины? Давно за ней никто не ухаживал. Даже муж в былые годы молодости не особо баловал ее. Не уделял внимания. Тогда Сакуре казалось, что то, что ей позволили стать Учиха уже привилегия и что-либо просить у мужа нельзя — некрасиво и неправильно. Как же она ошибалась. Какая же была глупая. Они говорили долго и непринужденно. С ним и вправду было комфортно. Было хорошо и спокойно, не смотря на то, что они из разных миров. Буквально и фигурально. Из разных времен и из разных слоев общества. В какой-то момент Сакуре показалось, что и в этом мире все не так плохо. Итсуёми проводил с ней время до самого вечера, рассказывая о себе, расспрашивая о ней. Смотрел на нее самыми искренними светло-карими глазами. Сакура сидела в своей комнатке в общежитии, смотря на серый потолок, впервые за долгое время ощущая спокойствие. Ей было тепло от слов, сытно от взглядов, вкусно от комплиментов. Хотя Камо и предложил ей одну из комнат в особняке, но Сакура настойчиво отказалась. Первый день знакомства и сразу к мужчине в дом ехать было не в ее правилах. Может… это то самое?.. Начало новых отношении? Сакура удивленно переводит взгляд на белоснежную фигуру в комнате, которая секундой назад точно там не была. И взгляды сиреневых и зеленых глаз встретились в противостоянии. Она слишком ушла в себя и даже не заметила чужака под боком! «Что?» Так быстро тут оказался… Почувствовав под собой сырость, Сакура со скоростью ниндзя отпрыгнула и метнула тонкие иглы из ножен, которых юноша с белоснежными волосами отражает ее атаку голыми руками. Обратив внимание на место, где лежала ранее, Сакура замечает острые ледяные шипы, которыми враг хотел ее проткнуть насквозь. От этого юноши веяло северным морозом, что даже на расстоянии пяти метров Сакура чувствовала леденящий душу холод. Даже эти яркие глаза были пустые и ледяные. — Ты тот покупатель с ярмарки, — вспоминает куноичи, держа расстояние. — Чего тебе надо? — Мой господин желает тебя видеть. Сакура с ног до головы осмотрела его. Какой-то хилый парень с женственными чертами лица и тела, но анатомо-физиологические особенности все же принадлежали мужчине. Одетый в двухслойную рясу состоящий из белоснежного кимоно напоминающий погребальное одеяние, и накинутый сверху не симметричный темно-синий слой с одним широким рукавом и длиной подола до бедер, из-под которого виднелся хакама фиолетового цвета. Всем своим видом этот мальчишка не внушал доверия. Да и вид его был скорее обманкой. Сакура не доверяла своим глазам, прислушиваясь к своим инстинктам. — Зачем я ему? — Я предлагаю тебе пойти мирно самостоятельно, или же добраться в качестве глыбы льда. У меня нет времени на глупости, — предупреждает Урауме, не отводя взгляда от девушки напротив. — Господин Сукуна не любит ждать. Некий Сукуна, о котором Сакура слышала только по слухам. Кто-то столько ужасный и опасный, что лучше встретиться с дьяволом, чем с ним. Безжалостный, словно Сатана. Хитрый, как лис и безмерно сильный, что все силы магов во всем мире меркнут на его уровне. — Я не спрашивала о предпочтениях твоего господина, — сжимая руки в кулак, угрожающе произнесла куноичи, вставая в боевую стойку, готовясь к атаке. — Отвечай на вопрос. Урауме понимает, что без боя не обойтись. Резво и быстро собрав ладони перед собой, маг создает вокруг себя тончайшие иглы из льда, направив всех на своего соперника. Сакура срывает с пола свой разложенный футон, защищаясь от чужой атаки и в один прыжок спрыгнув из окна наружу. Все же несколько ран после себя иглы льда оставляют, но это было слишком незначительно, чтобы обращать на это внимание. Надо было выбраться из тесного пространства, чтобы было больше возможности на маневр для нее. Сакура в припрыжку убегала дальше, чтобы своим ударом не задеть мирных жителей. Однако Урауме быстро настигает ее, продолжая нападать бесконечными кусками льда с неба. Убегая дальше и дальше, Сакура замечает вокруг себя людей, которые попадались под его атаки и истекали кровью, крича от агонии боли. Чужие крики сбивают с толку куноичи, отчего та останавливается, желая их защитить, но… Тут же напоминает себе, что решила жить для себя, не защищая никого и быть более эгоистичной. Значит, и убегать нет смысла. Резко развернувшись назад, Сакура помчалась к своему врагу, который не ожидал атаки в лоб, отчего останавливается и активирует свою технику, желая заморозить на месте, но исходящая от куноичи чакра была не под силу монаха. Поняв, что техника не работает, Урауме пытался отпрыгнуть назад и придумать план действии, однако Сакура неистово нападала, прекратив забивать свою голову о заботе чужих жизней. Разломив крышу дома, куноичи заманивает врага в темное помещение, чтобы зажать к стене и нанести решающий удар, однако Урауме выстраивает ледяные шыпи, чтобы по инерции Сакура вонзилась в них. — Цветение вишни! Успев затормозить, Сакура наносит удар по полу своей сверхчеловеческой силой. Весь пол до основания, фундамента и даже вглубь до самой земли трескается и раскалывается на множество осколков из-за ударной волны, которые затем развеиваются как цветочные лепестки. «Вот это сила!» — Ужаснулся Ураму, видя, как его льды трескаются под ударной волной. — «Если попадусь, то даже обратная техника не поможет восстановиться!» — Еще раз! — Кричит Сакура, повторно набирая чакру в кулак и нанося удар по разбитым льдам перед монахом. — Не смей убегать! А как тогда избежать удара? Урауме чувствует стену позади себя и понимает, что зажат в углу. Никогда он не ощущал такого давления вселенной на свое существование и риска. Нельзя сдерживаться, иначе это бескровная никчемная девчонка сможет его убить! — Ледяное спокойствие! Урауме выпускает изо рта облако ледяного тумана в сторону Сакуры, материализуя в большие столбы толстого льда и инея, желая заживо заморозить ее. И срабатывает. Кулак останавливается в полуметре от его лица, покрывшись инеем. Сакура застывает всем телом, покрывшись толстым слоем льда. «Не двинуться», — дергаясь девушка. — «Не будь чакры, то замерзла бы насмерть.» Урауме с нескрываемым шоком и даже ужасом смотрит на кулак перед собой, который бы разбил его изнутри на части. Несомненно, что эта девушка была сильной… Чудовищно сильной. И энергия, которой она пользуется отличается от всего того, что он когда-либо видел. — Вот и все. Хватит, — больше уж для себя озвучивает Урауме, но его слова стали катализатором для злости бывшей куноичи: — «Все»?.. Ты! — Рявкнула Сакура, горя изнутри от ярости. — Если меня злишь, то будь готов к последствиям! Собрав всю чакру в своем теле, Сакура совершает резкие толчки всем телом внутри льда, разбивая их изнутри. Урауме, слыша треск, достает из запаха отравленную иглу и успевает вонзить в открывавшуюся шею куноичи, после чего ловкостью змеи помчался прочь. Сакура вырывается из плена льда с ревом как берсерк, вытащив из мышц шеи сенбон. Зеленые глаза мечутся в гневе, ища врага. Поддавшись злости она направляется вслед за Урауме, не обращая внимание не покалывания в теле, со всех сил пытаясь догнать монаха, который резво убегал по улицам, скрываясь за углами. Так же и темнота сыграла ему на руку, однако поднятый шум собирает вокруг их территории не мало магов. Битва затягивалась. Но надо дождаться несколько минут, пока яд подействует. Какой бы маг не был умелым, не будь способности к выведению токсинов, даже обратная техника не спасет от распространения яда по телу. Пробегая мимо магов, Сакура не замечает светло-карих глаз, которые с удивлением смотрели на нее. Итсуёми держал в руке лук и стрелы, получив приказ об устранении врага, не ожидав, что врагом будет его новая знакомая, которая одним взглядом смогла пленить его сердце. — Итсуёми-сама, — стоящий подле соклановец приводит его в реальность. — Так мы ее упустим. Он никогда не промахивался. Но сейчас желал промахнуться. Подняв лук и натянув стрелу на тетиву, активирую технику крови, Итсуёми целится в розовую макушку. А Сакура даже не замечала чужое внимание на себе, продолжая бежать за белобрысым монахом. И стрелы вылетают из тетивы, со скоростью звука пролетев все расстояние и… промчавшись мимо куноичи, достигает первоначальную цель — Урауме, однако монах успевает схватить стрелу рукой, деактивирую чужое проклятие. Но в этот момент его враг достигает его. Сакура с громким криком злобы наносит удар по животу монаха, выбивая все силы из него. Урауме от боли во всем теле срывает стон и кровь хлещет изо рта. Где-то внутри него ломаются ребра и разрывается печень, отчего монах падает на спину, сбив дыхание. Сакура чувствует помутнение сознания, так же теряя концентрацию чакры. Стоя на шатающихся ногах, та пыталась нанести еще один удар и добить монаха, но силы покидали с каждой секундой. Да и удар ее был в разы слабее обычного. «Если бы не яд, ослабивший ее, то она бы меня убила», — признавая чужую силу, Урауме с усилием поднимается с земли, оттирая с губ собственную кровь. — «Моя техника обратного проклятия действует слишком медленно на удары, полученные от нее… Словно ее удары деактивируют мою проклятую энергию. Как это возможно? Не важно. Надо уходить, пока другие маги не решили напасть.» Сакура шатается на своих двоих, не видя цели перед собой. Она держалась из последних сил, ощущая слабость в конечностях тошноту от яда. Голова кружилась так, что все дома вокруг ходили ходуном. Какой бы это ни был яд Сакура призналась себе, как медику, что его создатель невероятно умелый. Урауме поднимает вокруг них завесу из ледяного тумана, после чего, схватив девушку в ледяной шар, решается уйти прочь из этой деревни. Маги вокруг нападали со всех сторон, но монах уклонялся, как мог, продолжая бороться с болью в животе и в груди. Он должен доставить ее своему господину. Он обязан выполнить его приказ! Сакура теряет ясность ума, начиная видеть галлюцинации, что ее пугают. Время пленило ее своей бесконечностью. Холод пронизывал тело, забирая остатки ее сил. Тесное пространство сбивало с толку. Даже кричать… Нет. Даже сделать вдох было невероятным усилием. Урауме использовал свои навыки скрытности, чтобы никто не пошел следом. Да и маги обычно, если покинуть их территорию, то прекращают слежку. В лесу в темноте Урауме делал несколько остановок, чтобы привести свое тело в порядок, но обратная техника работала слишком медленно. Живот разрывался от боли, а к горлу поднимался металлический привкус крови. Кости с каждым шагом скрипели, отдаваясь ноющей болью в теле. Никогда он бывал в таком плачевном состоянии. Один удар. Всего один удар лишил его возможности сражаться! Позор ему, как правой руке Двуликого. Смотря на шар изо льда позади себя, белобрысый монах следил за тем, чтобы девчонка как можно дольше пребывала без сознания. Их место остановки было далеко от сюда, но останавливаться нельзя. Сутки пешей дороги и он достигнет деревни, а там и до храма не далеко. Но хватит ли сил? Как он мог так попасться под удар? Нет, не так. Как он мог недооценить врага? Того, кто сам Рёмен Сукуна пожелал лично увидеть! Он должен был… Урауме чувствовал себя настоящим дураком. И показывать себя в таком виде он стыдился. Закашлявшись, Урауме рвет кровью. Он слабел от потери крови, отчего шар с его заключенной трескается. Надо было что-то придумать, чтобы доставить себя и ее до храма. И ни в коем случае нельзя, чтобы эта ненормальная девица с чудовищной силой проснулась! Вытерев кровь, Урауме делает глубокий вдох, собирая свою проклятую энергию, чтобы использовать технику преобразования. — Ледяной фамильяр… Шар изо льда тает, а его пленница с грохотом падает на землю. Используя все силы на последнюю технику, Урауме создает глыбу льда в форме птицы, собирая его очертания с ювелирной точностью. Сложная техника. Используя проклятую энергию для создания формы, и так же использовать обратную технику для созидания то бишь оживления, которую с созданием двойной отрицательной энергии переводится в положительную, Урауме ставил на эту технику все свои силы. Ледяное существо — птица, смотрит на своего создателя, после чего позволяет сесть на него сверху. Небрежно хватая когтистой лапой пленницу, одним взмахом крыла взмывает в небо. Урауме ощущал невероятную скорость в полете, пролетая над лесом и минуя препятствия. Как бы ни было ему стыдно являться перед своим господином в таком виде, выполнение задания стоит на первом месте. Значит, что все равно придется предстать перед ним сегодня. Сукуна невероятно ценил своего помощника, однако даже в нем не желал видеть слабости. Слабаки не нужны в этом мире. Слабаки не имеют права жить. Особенно рядом с таким всесильным Рёменом. А Урауме сделает все в этом чертовом и проклятом мире, чтобы не разочаровать своего Бога. Он обязан ему всем. Он отдаст за него свою жизни, если тот потребует. И самый большой страх ледяного мага — увидеть разочарование в глазах Двуликого. За несколько часов Урауме достигает своей цели и приземляет свое создание у храма, небрежно скинув на пол розововолосую девушку. Сакура от боли корчилась и стонала, не в силах прийти в себя. Ее отравляло все больше и больше, отчего теряла контроль над своей чакрой. Ей было неистово больно и тошно от своего состояния. Она видела в таком же измотанном состоянии своего врага, который еле стоял на ногах, харкая кровью. Когда техника развеивается, Урауме падает на одно колено, держась за живот. И в этот момент сам Рёмен Сукуна выходит из храма в своем белом юката с толстым поясом черного цвета, медленной походкой идя по лестнице вниз босыми ногами. И каждый его шаг внушал все больше и больше страха в Сакуру, которая не находила в себе силы даже встать и встретить врага прямо. Его две пары глаз смотрели на девушку, корчащуюся от боли на полу храма, однако не истекающую кровью, в отличий от его подчиненного, который был испачкан своей темной кровью. Жалости не было никакой, но вопросов в его голове становилось все больше и больше. Кто-то смог так ранить Урауме? Или Урауме совершил какую-то глупость и сам попался под чужую атаку? — Мой господин!.. — Срывается с окровавленных губ подчиненного. — Прошу вас, не смотрите на меня… Монах ведь не глупец, а значит, что техника обратного проклятия не работает должным образом. Это она так довела его?.. Эта девчонка, которая сейчас даже встать не может? — Жалкое зрелище, — подытожил Двуликий, смотря на своего подчиненного. — Уходи с глаз моих долой, Урауме, и приведи себя в должное состояние. Как же стыдно! Какое позорище! Он хотел извиниться, но это все было глупостью. Нужно уйти молча. Нужно выполнить его приказ. И все же… Сукуна не смог сдержать лезущую наружу чувство радости от вида новой игрушки для его потехи, отражающийся в его алых глазах как безумие. Он смотрел с жадностью младенца, который внезапно научился понимать этот мир, и теперь хочет видеть, трогать и ломать своими собственными руками. Наслаждаться от вида этого хрупкого тела, чье сердце бьется в дикой пляске, а зеленые глаза горят и пылают ненавистью! Да! Эти глаза! Он хочет, чтобы его ненавидели! Сакура чувствует опасность. Этот некто перед ней был чудовищем, никак не иначе. Все его существо… Вся его энергия кричала о том, что он — монстр. Надо бежать. Надо спасаться. За долю секунды Сукуна привстает перед куноичи почти вплотную, нависнув над ней и без капли стеснения рассматривая ее во все глаза. Он не мог не согласиться — девчонка была бы фавориткой в его коллекции убитых женщин по шкале красоты. Ох, как же хотелось оторвать ей пальцы и дальше руки, потом ноги! Вырвать ее глаза и отрезать ее язык! Как бы она кричала! Но он смотрел глубже. Дальше. Больше. Он чуял скрытый ее запах. Запах так тщательно скрываемый ее аурой чудовищной силы. — У тебя нет проклятой энергии, — произносит Двуликий, наклоняясь к ней ближе. — У тебя есть кое что поинтересней? Ты точно не альфа, иначе бы я увидел конкурента в тебе. Неужели ты омега?.. Хах, омега давшая отпор Урауме? Какое позорище. Сакура сглотнула ком в горле, желая хотя бы сдвинуться с пола, ибо от этого огромного тела веяло жаром, как от адского костра. Мешковатая ткань юкаты не могла скрыть всю груду мышц и силу рук, ладонью которой можно было бы колоть черепа без труда. Он был пугающим. Он был страшным. Настоящий демон. Она боялась. Боялась вправду! Сакура не знала как противостоять против того, перед которым ты уже проиграл в своей голове. — Я не люблю ждать ответы на свои вопросы. Если ты не приносишь мне пользу, то и жить тебе не за чем. Сакуру парализовало от страха больше, чем от яла. Дикий первобытный страх засел в груди, держа за все нитки, не позволяя даже поднять руки, чтобы собрать пальцы в единый кулак. Она боялась. Боялась дико. Рывком схватив за тонкую шейку, Сукуна сжимал ее с такой силой, словно желал буквально открутить куноичи голову. Двуликий поднимает ее над уровнем пола, не давая возможности сделать живительный вдох. Сакура скалится от досады, хватаясь ручками за толстую кисть руки, ощущая, как силы покидают один за другим еще больше и больше, пока взгляд напротив садистским удовольствием дожимал жизнь из ее тела. Она боялась. Ее парализовало. Как быть? А Сукуна наблюдал. Уже разочаровывался. Он думал, что девчонка хотя бы даст отпор. Но та лишь млела, как овечка. Терпеть невозможно запах страха. Этот вонючий запах страха Сукуна учует за версту. И какое же разочарование — девчонка на грани того, чтобы в штаны не наложить. А он то думал, что с такой необычной силой сможет поразвлечься. — Ч-черт… Возьми! Прогремев проклятие в сторону Сукуны, Сакура собирает чакру в ногах, со всей силы пнув по торсу мужчины. Слишком расслаблен. Не учел и не увидел подвоха. Никто бы не заподозрил. Сукуна не по своей воле убирает руку с тонкой шеи и делает шаг назад. Дышит. Непонимающий произошедшего, удивленный взгляд опускается на собственный торс, прислушиваясь к своим ощущениям. — Кха! — Капли крови капают вытекают из уголка губ. Урауме застывает. Фиолетовые глаза видят то, что он не видел никогда. Не мог такого он вообразить ни во сне, ни наяву! Его господин испускал кровь. — Сукуна-сама. Король Проклятий собирается с мыслью и вытирает из уголка губ кровь, поднимая свирепый и заинтересованный взгляд на девушку с розовыми волосами, которая, воспользовавшись недопониманием, поднимается на шатающиеся ноги, глазами ища путь к отступлению. — Это не проклятие, — отмечает Ремен и голодным любопытством наступает в сторону девушки, которой ничего не оставалось, кроме как пятиться назад. — Это не магия. Чистая энергия? Возможно, но почему тогда нет обратной техники… В таком никчемном теле не может быть столько сил. Тогда… что же это? Сакура дышала сбито. Она ослабла. В этом мире собирать чакру очень трудно. А после боя у нее не осталось ни сил, ни чакры, ни энергии. Хотелось верить, что кто-то ее спасёт. Кто-то появится. Но это было бы глупо — ожидать и надеяться. Стоило Сукуне сделать два шага вперед, как тот замечает помутнение во взгляде зеленых глаз. Веки опускаются, плечи расслабляются, коленки предательски дрожат. Аура вокруг, которая витала сходит на нет. И куноичи падает лицо на землю, теряя сознание. Силы покинули ее. Слишком долго она тратила чакру, не восполняя ее. А яд полностью лишил возможности контролировать чакру. Даже Бьякуго не смогла активировать. Какое позорище… Она ведь ученица самого Хокаге. Ремен широко ухмыляется. Желание убить и размозжить эту розовую головушку усиливается. Как же прекрасно хрустели бы кости под его стопами! Как же липли мозги к коже и волосы цеплялись за пальцы на ногах! Но… Что это за феномен? Откуда взялось сие «чудо»? Что не так в ней? На ладони собственная кровь липла между пальцев. Как давно он не ощущал ее? Это чувство — боль. Как давно он не был в его жизни? Избавиться от нее надо в любом случае. Нельзя допускать, чтобы кто-то был сильнее него. Само собой, но не сейчас. Сукуна садится на корточки перед вымотанным телом и когтистой рукой хватается за челюсть шиноби. Обычная женщина, коей тысячи. Нет мышц, способные противосять ему в чистой силе. Одной гибкостью войну не победишь. Да и не удивит его никакая гибкость. Вот только сила, способная оттолкнуть его с места и нанести урон уже что-то интересное. Сукуна продолжил всматриваться в лицо Сакуры. Миловидное. Какая-то восковая. Как глина, может. Неестественная гладкость кожи. Слишком красива для этого мира. Слишком чужая. — Свяжи ее и доставь в темницу, — отдает приказ Король Проклятий. — А с тобой будет иной разговор. Урауме прикрывает глаза и сжимает руки в кулак. Поклонившись господину, отдаляющийся от них, монах переводит взгляд на девушку, лежащую без сознания, отмечая про себя, что чуть не умер от ее руки. Оказывается, даже его господина можно заинтересовать в это непростое и смутное время.