Второй Шанс

До корабля Цзюнь У и Ши Юйлань добрались без проблем. Багаж женщины ожидал её в камере хранения и представлял собой немаленьких размеров автоматическую тележку, с горой гружёную ящиками, чемоданами и пакетами. И вправду, не то что на дорогу до Великой Хань хватит — тут месяц целой команде питаться можно… Благо, изнутри «Уюн» был гораздо вместительнее, чем выглядел снаружи, и вся поклажа разместилась без проблем. — Значит, вы никогда не были у нас? — печально уточнила пассажирка, когда Цзюнь У признался, что родился далеко и корней своих почти не помнит. — Никогда, — подтвердил он. — И даже, стыдно сказать, до недавнего времени не интересовался Великой Хань, не думал, что туда вообще можно попасть. Пока одна случайная знакомая не подсказала. — Какая замечательная женщина, — улыбнулась Ши Юйлань. — Полагаю, я должна поблагодарить её, что вы собрались туда именно сейчас. Иначе ждать бы мне здесь ещё целый месяц. — У вас будет возможность высказать благодарность, — ответно улыбнулся Цзюнь У. — Она и парень из бара, которого вы сегодня уже видели, полетят завтра с нами. С госпожой Ши оказалось легко общаться. Она была учтива, но без подобострастия, ни капли не смущалась в его присутствии и не боялась, словно привыкла к уважительному обращению ото всех вокруг и ни разу ни от кого не видела зла. Цзюнь У это понравилось. Прошли те времена, когда он насмехался над наивностью других, будучи не в состоянии залечить собственную рану. Давно уже ему не хотелось никому ничего доказывать, и человек, что смотрел на него без страха и опаски, вызывал лишь тихую внутреннюю благодарность. Они даже попили чаю, к которому новая знакомая из своих необъятных запасов умудрилась выудить сладкую сушёную хурму. Цзюнь У уже бездну лет не ел такой и с удовольствием насладился каждым кусочком. После, когда Ши Юйлань ушла отдыхать в отведённую ей каюту, Цзюнь У решил завершить этот суматошный день ещё одним полезным делом и зашёл в инфосеть. Нужно было просмотреть новости за последний, пожалуй, год, и он начал с самых громких. Почему-то его не оставляла уверенность, что разгадка будет крыться именно среди них… *** Утром даже к ювелиру идти не пришлось. Солан сама посмотрела камни и сказала, что хоть она и не специалист, но Юншен их не обделил, не стоило его в этом и подозревать. Действия Тревиса напарница в целом тоже одобрила. «Быстро схватываешь, хорошо» — отметила она. Посовещавшись, решили с раскрытием его личности пока не спешить, а вот её настоящее имя назвать. Всё равно Владыка уже знает, что Бабочка Сола — это лишь прикрытие, так чего уж имя прятать, раз суть не вышло? Тревис на этот аргумент хмыкнул и спросил, что будет, если Юншен всё же узнает про него. Солан ответила, что при баре он уже четыре месяца, а никто до сих пор не просёк. Уж пару-тройку недель они продержатся. А нет, тогда и будут думать. Всё равно сейчас можно только гадать, она не настолько хорошо знает Владыку, чтобы предсказать его реакцию. А перебором вариантов они себя только накрутят. Тревису это спокойствия не прибавило, но он постарался сосредоточиться на делах. Будут или нет у них проблемы с Юншеном, непонятно, а вот если с предстартовой проверкой напортачить, то они точно гарантированы. Новости же о второй пассажирке на корабле Владыки Солан восприняла спокойно, хоть и удивилась резко возросшему количеству ханьцев на территории Города Свободы. Ну ладно она сама, ну ладно Юншен, но чистокровная, да ещё и знатная, судя по описанию, дама, да ещё и без сопровождения в лице родственника-мужчины или хотя бы телохранителя… Или авантюристка, выдающая себя за госпожу, или не так проста, как выглядит с первого взгляда. Захотелось побыстрей самой на неё посмотреть. А то вдруг коллега или «сестра» по обучению? Хорошо, если действительно просто ищет оказию, а не заявилась сюда по чью-то голову. Тревис в ответ на прямой вопрос, нет ли за ним стычек с ханьцами, язвительно огрызнулся, что у гоняемых на границах банд и пиратов документы не спрашивал. А близкого взаимодействия до знакомства с ней не припомнит. Ну значит, с высокой вероятностью не по его, если вообще Триады тут замешаны. После завтрака они попрощались с Ченни (Солан пообещала привезти вина из персиков или сливы, лёгкого, сладкого, как его ещё называют «дамского») и выдвинулись в доки. В дорогу оба оделись по-рабочему: чёрные комбинезоны с большим количеством карманов, пояса с оружием и подсумками, перчатки с обрезанными пальцами, тяжёлые ботинки у неё, сапоги у Тревиса; левый бок и отсутствие руки у напарника по-прежнему прикрывал плащ, а лицо — белая полумаска. Оружие они умело распределили по себе, и не всё можно было заметить; личные вещи сложили в удобные рюкзаки. Волосы Солан заплела в простую косу. В доке их уже ждали. *** Утро встретило противным сухим ощущением в глазах, словно туда насыпали песку, и ломотой во всём теле. Всё-таки несколько часов поглощения информации в ударном темпе были явно лишними. Лучше бы он это время отдал медитации, а новости скачал и занимался ими уже в пути. Это раньше можно было гробить себя бесчеловечными тренировками, когда силы от верующих поступали сплошной полноводной рекой. Ныне же огромный поток давно обмелел, и Цзюнь У по сути силами обеспечивал себя сам, черпая их в медитациях, тренировках и поиске энергетически насыщенных мест на различных планетах и в космосе. Что ж, найденная информация была, спору нет, более чем любопытной, и в любой другой день он бы посчитал, что навалившаяся усталость того стоила. Но, учитывая, как много сил, в том числе, моральных, он потратил накануне… В общем, было несладко. И бывший Владыка не переставал ругать себя за неосмотрительность и за то, что понадеялся на авось. Холодный душ немного смягчил последствия бессонной ночи. Одевшись в свой обычный полётный комбинезон и собрав волосы в неизменный хвост, Цзюнь У ожидал попутчиков, стоя у корабля, когда позади раздались лёгкие шелестящие шаги. Обернувшись, он увидел подходящую к нему Ши Юйлань. В руках она держала большой стакан с кофе и что-то, завернутое в бумагу, в чём Цзюнь У по приятному аромату опознал выпечку. — Доброе утро, — поздоровалась она, и бывший Владыка устало кивнул в ответ. А после ошеломлённо уставился на протянутые ему еду и кофе. — Это вам, — пояснила Ши, увидев его удивление. — Вы же наверняка всю ночь не спали, вон как устало выглядите. И поесть тоже вряд ли успели. — А вы? — Только и спросил Цзюнь У, растерянно принимая угощение. — А я уже позавтракала, пока вы в душе были. Я на завтрак обычно только чай пью. — Спасибо, — все ещё растерянно поблагодарил её Цзюнь У. Он до сих пор порой забывал, что еда — самый быстрый и простой способ восстановить энергию, бессмертное существование в прошлом наложило несмываемый опечаток. Хорошо, что вокруг него были смертные, которые приёмами пищи не пренебрегают. Пока он расправлялся с замечательной булочкой, Ши Юйлань стояла рядом и с молчаливым любопытством рассматривала космопорт и снующих туда-сюда работников. К моменту, когда на горизонте показались их попутчики, кофе в стакане оставалось ровно наполовину, а Цзюнь У чувствовал себя, наконец, более-менее сносно. Удивительно, но Юншен для путешествия тоже выбрал удобный комбинезон. От вчерашнего общения у Тревиса осталось впечатление, что Владыке важно его прошлое и принадлежность к ханьцам, и он ожидал, что новый знакомец будет всячески это подчёркивать, в том числе и одеждой. Но нет, видимо, в Городе Свободы решил повыпендриваться, а в дороге ему ближе практичность. Такой подход он одобрял. Значит, смогут понять друг друга в действительно важных рабочих вопросах. А вот неожиданная попутчица так и осталась в своих многослойных шелках. Солан предупреждала, что если это и правда чистокровная знатная ханьская дама (или старательно работает под такую), то национальной одежде она не изменит, даже мысли не допустит. Ну да ладно, пока это не их головная боль, а Юншена, им и своих хватает. Но привычка перекусывать на ходу и на ходу же пить кофе настолько не вязалась со вчерашними высокоранговыми замашками, что Тревис даже с шага сбился. Ну ладно он, альфа по экзамену, в юности себе ещё такое позволял, пока не отучили насмешками и замечаниями, но Юншен-то не с низов к власти пробивался! Парочку, стоящую около доков, заметно было издалека. Юншена — потому что высокий как вышка связи. Его попутчицу — из-за умело подобранного ханьфу мягкого зелёного цвета. Приятный оттенок, не яркий, не тусклый и не тёмный. Сразу показывает, что носящая его — знатная дама, при этом уже не молоденькая девушка, но ещё и не в преклонном возрасте. И, похоже, всё-таки не самозванка, Владыку она бы не провела. А вот Юншена увидеть в самом обычном немарком комбинезоне Солан никак не ожидала. Но Владыке даже он шёл. Кланяться по полной форме она не стала, чтобы не привлекать излишнего внимания, только склонила вежливо голову. — Юншен, госпожа, доброе утро. Пора вылетать. Цзюнь У в ответ лишь кивнул, моргнув, словно сонная сова, а вот его пассажирка поклонилась по всем правилам. — Ши Юйлань, — представилась она в большей мере Соле, так как с Тревисом их уже шапочно познакомили накануне. ‒ Рада знакомству, госпожа… И сделала вежливую паузу, дожидаясь, пока ей назовут имя. Ладно, со старта да на ускорение, будем раскрывать карты. Она вдохнула поглубже. — Просто Солан, без госпожи. Это мой напарник, Маска, — она указала на стоявшего рядом Тревиса, потом посмотрела на Юншена. — Это прозвучит резко, но… ты сегодня вообще спал? На приветствие обоих ханьцев Тревис ответил коротким кивком. Услышав вопрос напарницы, не смог сдержать довольной ухмылки: несколько часов сна определённо пошли ей на пользу, вышла из образа и вернула себе уверенность, почти нахальность. Бойкой, язвительной и циничной наёмницей Солан нравилась ему куда больше изысканной, утончённой и искушённой танцовщицы. В первом случае она была куда понятнее и воспринималась товарищем по оружию, а не красивой женщиной. Посмотрим, как отреагирует на смену поведения Юншен и не оскорбится ли такой прямоте Ши Юйлань. Ши Юйлань снова поклонилась, не высказав ни тени недовольства резким тоном новой знакомой. Похоже, эту молодую женщину с глазами многотысячелетнего цилиня вообще мало что могло взволновать. Цзюнь У же в ответ на вопрос лишь покачал головой. — Не спал, — хрипло ответил он. — Проверял кое-что. Сола…н, можно тебя на пару слов? Ну вот и кто он после такой дурости, как не спать ночь перед вылетом? Самоуверенный идиот, иначе не скажешь. Судя по тихому комментарию, напарник считал так же, только характеристику выбрал намного грубее. Но что же это такое проверял Юншен? В груди почему-то противно захолодело, Солан постаралась не показать вида, что у неё плохое предчувствие. — Конечно, — кивнула она, затем указала пальцем за спину, на груду пустых ящиков, за которыми можно было скрыться, если нужно. — Отойдём или нам пары шагов в сторону хватит? Дамочка то ли не оскорбилась, то ли вида не подала, но запомнила, разбери этих высокоранговых, да ещё и ханьцев, о которых он знает всего ничего и то больше с чужих слов, а из личного опыта — только Солан и Юншен, которых типичными представителями при всём желании не назовёшь. Впрочем, с ней потом разберёмся, тут понять бы, что же проверял Юншен? Чутьё на опасность советовало не ждать ничего хорошего. Тревис осторожно положил руку на пояс неподалёку от кобуры. — Лучше отойдем, — кивнул Цзюнь У и взглянул сперва на Тревиса, а после на Ши Юйлань. — Извините, мы буквально на одну минуту. Он первым отошёл за упомянутую баррикаду. Дождался, пока Солан подойдёт и, не желая тянуть время, сразу перешёл к сути дела. — Извини за моё вчерашнее поведение, — без обиняков сказал Цзюнь У, глядя девушке в глаза. — Маска кое-что объяснил по поводу наших культурных различий и, признаю, я провел себя очень некрасиво. Хотя и не имел в виду ничего плохого. Он коротко объяснил ситуацию с залом и опасными зонами в нём, а после достал из нагрудного кармана что-то переливающееся и на открытой ладони протянул Солан. Это был браслет. Удивительной красоты крупные и мелкие резные бусины сплетались в причудливую вязь настолько тонкой работы, что возникали сомнения, человек ли это всё вытачивал и сплетал? Человек вообще в состоянии сделать подобное?.. — Яшма и нефрит, — пояснил Цзюнь У. — Знаю, что в основной части галактики больше ценятся прозрачные самоцветы, но там, куда летим мы, издревле ценили именно эти два камня. На них в Великой Хань, если пожелаешь, ты сможешь выменять понравившееся оружие у хорошего мастера или купить другое украшение, что будет больше по душе. Или что угодно ещё. Его стоимости должно хватить. Возьми в знак моего извинения. И учти, откажешься — выброшу прямо здесь. На этом месте он смешливо, хоть и по-прежнему устало, улыбнулся. — Считай это наглым шантажом, да. «Что ты ему сказал, Тревис?! И что понял ты сам? Я ж из тебя ответ вытрясу, даже не думай отмолчаться» — ругнулась Солан на напарника, и сразу же отбросила эту мысль, сосредоточившись на словах Юншена. Неловко вышло, однако, хотя его шутка и впрямь была неудачной. Мог бы и сразу сказать, а то в таком положении, в каком они тогда были, да при почти отсутствующей дистанции, да ещё и с интонациями опытного соблазнителя… Вот именно поэтому она прибегала к прикрытию Бабочки Солы как можно реже. Даже у лучших из мужчин иногда отключает голову рядом с красивой женщиной. Она, может, и не первая красавица галактики, но достаточно симпатичная и экзотическая в образе Солы, чтобы мужики дурить начинали, независимо от возраста: и прыщавые юнцы, и почтенные отцы семейств, и рассыпающие песок старики. Увидев, что протягивает ей Юншен, Солан потеряла дар речи. Её трудно было смутить, но Владыка смог. Она знала, насколько сильно ханьцы ценят нефрит и яшму, пусть не сполна, но могла оценить искусность резьбы и красоту самих камней. Да за одну бусину из браслета передерётся минимум половина ювелиров ханьской столицы! А за целый — местный истребитель можно купить! — Я поведусь на такой шантаж, Юншен, — она накрыла его ладонь своей и вернула улыбку. — Но я жадная и корыстная наёмница, поэтому оставлю браслет себе. Не хочу делиться подобной красотой. В чёрных глазах плясали озорные искры. — Тогда буду считать, что мои извинения приняты, — довольно усмехнулся Цзюнь У. — Спасибо. И ещё, пока мы здесь без лишних ушей. Я узнал про прошлое Маски и кем он был. И хочу сразу сказать: меня это не волнует. Но, возможно, это будет волновать мою пассажирку, поэтому упоминать об этом я нигде и никак не собираюсь. Маской был, Маской и останется. Но ты бы предупредила его, а то вижу же, как он периодически нервничает, пытаясь скрыть свою личность. В моём присутствии нервничать не имеет смысла, меня человеческая политика не интересует совершенно, а вознаграждение и подавно не упало — своего богатства хватает. Но с Ши всё-таки пусть будет осторожен, мы её совсем не знаем. Озорство и весёлость вспыхнули синим пламенем, обратившись в готовность нанести удар. — Так вот что ты проверял… — Солан постаралась взять голос под контроль и это даже удалось. Нет оснований не верить Владыке, она достаточно о нём слышала, но и собственную осторожность переступить не так-то просто. — Когда заподозрил? Когда платок слетел или раньше? Солан помолчала, собираясь с мыслями и решимостью. — Дело не только в политике и вознаграждении, Юншен. Раз уж ты со мной начистоту, то и я с тобой тоже. Ты должен знать, с кем летишь и чем рискуешь. Напарника искало ещё и сопротивление, неофициально, но слухов ходило достаточно. Занервничаешь тут, когда столько желающих твоей смерти… — шутка вышла невесёлой. — Я предупрежу его, но лучше бы ты сделал это сам, подобное стоит говорить в глаза. И насчёт Ши я согласна — неизвестная переменная она. Подумала ещё немного. А ладно, сказала «альфа», говори и «бета». — Предупреждая возможный вопрос: я всё знаю и не то, чтобы меня это совсем не волновало… но… но он сполна расплатился за то, что сделал. Именем, прошлым, лицом, положением, здоровьем, гордостью, рассудком. Ну всё, теперь всё сказала, выложила все карты на сукно. — Ох ты ж… — Цзюнь У устало потёр виски. — До чего же вы оба мнительные… Хотя не могу сказать, что мне это не импонирует: неосторожные и легковерные выживают куда реже. Но всё же. Пойми, пожалуйста, я политики наелся в своё время так, что… Что до сих пор тошнит. По рождению я был принцем и готовился взойти на престол. Но после вознёсся. И ещё две тысячи лет в качестве императора правил бардаком под названием «Небесная столица». И там такие интриги заворачивались, что вашей…как её… Севелан до них ещё расти и расти. И если бы я только захотел, мог бы и её свергнуть и в свои руки власть прибрать. Но в том и дело, что не хочу, устал. И даже вникать в это всё не хочу. Все ваши имена, звания, должности для меня — пустой звук. Как лепет детей из песочницы, что играют в какую-то игру, которую забудут через пару часов. Он обернулся в сторону оставленных ими попутчиков, но взгляд упёрся лишь в гору ящиков. — Я знаю только неплохого вроде как человека по прозвищу Маска. И тебя. И меня не интересует, кем вы были и что делали. Сейчас мы заодно и, значит, если вас ищут или нападут, я вас защищу. При этом сам я не рискую ничем: если придётся, я выживу и в открытом космосе без скафандра. С трудом, правда, но выживу. И уж тем более залечу любую рану, даже тяжёлую от огнестрела. Так что перестань обо всём этом переживать, это знание не делает наш путь хоть сколько-нибудь рисковей. А болтать я не буду и всё, что вы скрываете, останется между вами двумя. Ну или сколько вас там в курсе. Он устало растёр лицо ладонями. — Заподозрил в зале, но не когда платок слетел, а по тому, как он за него хватался. И после, когда орал на меня в баре. Эмоций много, значит, всё случилось недавно — ещё не успел отойти и смириться. Ещё не полностью приспособился физически. И раз лицо настолько упорно прячет, значит, оно было достаточно узнаваемым. Прошёлся по верхам новостей за последний год и всё стало ясно. И что там Маска натворил… Когда-нибудь я тебе расскажу, что творил я сам. И тогда поймёшь, что мне всё его прошлое… не мне судить. — Легковерные и неосторожные в наёмниках долго не живут. В Федерации — тем более, — мрачно проворчала Солан себе под нос. И сосредоточилась на рассказе Юншена. Кое-что она слышала от ханьцев: что был принцем, что вознёсся, что долго и мудро правил и что умело противостоял всем врагам. Не получалось ему не верить, хотя безоговорочное доверие было ей не свойственно, но Юншен, Владыка, почему-то его вызывал. Как вызывает кто-то более старший, мудрый и сильный, кто защитит, не даст в обиду и не обидит сам. Словно взрослый для ребёнка. Впрочем… если подумать, то и она, и Тревис, и даже Ченни для него — дети, ну самое большее, подростки. И возможно, он и относится к ним как взрослый к детям, а нормальный взрослый не навредит сознательно ребёнку. «Где ты нормальных взрослых видела? — съехидничал внутренний голос. — В рабских ямах, на фронтире или, может, в Школе ядовитых цветов? Или своего бывшего хозяина вспомнила?». Солан тряхнула головой, прогоняя эти мысли. Видела. Ченни. Гисс. Родители, пусть и помнила она их смутно. Старый ханец-оружейник, создавший её кинжалы. Мир — жестокое место и в нём хватает мерзости и мразей, но есть и достойные уважения люди. Солан не стала уточнять, что всё в деталях знают ещё Гисс и Ченни; что Тревис мог выжить — ещё тот беглый хирург, Клайн, что помогал его оперировать. Но никто больше, и так слишком много, они не рискнули увеличивать круг посвящённых. И кого они думали обмануть? Знала же, что Владыка умён и наблюдателен. Но раз ему нет дела… и что же такого натворил в прошлом он сам, раз преступления Тревиса, истинные и мнимые, его совсем не трогают? — Пошли, а то сказали, что отойдём на минутку, а сами тут застряли, — она спрятала свои эмоции за кривой ухмылкой и перевела тему. — Пойдём, — улыбнулся Цзюнь У. — А то Маска меня четвертует, подумает, что я снова веду себя не пойми как. — Он не настолько кровожаден, — Солан позволила себе короткий смешок. — Скорее, снова на тренировку напросится в надежде всё же морду, уж прости за грубость, набить. Но терпение напарника, и правда, лучше не испытывать. Ему же ещё как-то надо сказать, что Владыка всё про него знает. Просто не будет, но когда это её пугали сложности? Цзюнь У подобное заявление откровенно насмешило. — Я бы на это посмотрел. Хотя хороший подход, одобряю. Тем более, я же обещал показать ему пару приёмов… — Вот и дай ему спустить пар, он спокойнее будет. Да и обещания надо выполнять. Когда Солан и Цзюнь У скрылись из виду, между оставшимися наедине Тревисом и Ши Юйлань повисло молчание. Прошла минута, после — полторы, а эти двое всё никак не возвращались. О чём они разговаривали, с их места было не слышно, и женщина решила первой нарушить тишину. — Вы уже бывали у нас в Великой Хань, господин Маска? — вежливо поинтересовалась она. Вопрос звучал прямо и максимально бесхитростно, без малейшего намека на двойное дно. Просто вежливая светская беседа. Для Тревиса в тишине между людьми не было ничего неловкого и неуютного. Он никогда не любил много говорить. А в порту достаточно звуков вокруг, чтобы молчание не давило. Это же не оглушающая тишь тюремной камеры или летящего в космосе корабля на одного. Но Ши Юйлань, видимо, считала иначе. Праздное любопытство, пустая болтовня от скуки или попытка что-то выяснить? Непонятно, стоит ответить, это и ему даст информацию о ней. — Нет, впервые. Солан бывала. Ши Юйлань спокойно кивнула. — Знаю. Госпожу Солан у нас помнят. Она однажды очень помогла моей… родственнице. Я была удивлена и обрадована, когда увидела, что с нами полетит именно она. Надеюсь, вам у нас тоже понравится. А вот это уже интересно. Напарница не говорила, что настолько прославилась среди ханьцев. Или она сама не в курсе? Или эта Юйлань только одну планету или город имеет в виду, а не всю Хань? Не разберёшь, данных не хватает. Тревис терпеть не мог чего-то не понимать, и потому сейчас едва сдерживал раздражение. Но на собеседницу срываться — плохая идея. Она — пассажирка Юншена и в каком-то смысле тоже их наниматель, а с нанимателем на ровном месте ссориться только полный кретин станет. Тревис себя им не считал. — Я тоже надеюсь на это, госпожа, — что их миссия пройдёт гладко и без осложнений. За обменом подколками Солан и Цзюнь У дошли обратно до входа в доки и до Солан долетели слова Ши Юйлань. Это что же получается, нынешняя попутчица — родня той девчонки и старика? Но в деревне вроде как говорили, что у них, кроме друг друга, никого нет. Или опять ханьские заморочки и Ши Юйлань — ушедшая или исключённая из семьи и о ней не принято говорить? Или украденная и недавно к семье вернувшаяся? Ладно, разберёмся. Ши Юйлань окинула их взглядом, полным любопытства, ненадолго задержавшись на сонном лице Цзюнь У. Ей явно было интересно, о чем они могли там беседовать, но задавать вопросы женщина, конечно же, не стала. Лишь вежливо поинтересовалась, вылетают ли они сейчас, или будут ещё какие-нибудь необходимые операции, предшествующие старту? — А вот это мы сейчас узнаем, — Солан повернулась к Юншену: — Ты уверен, что сможешь вывести «Уюн» из доков? Может, всё же стоит поспать хоть час? Время им терять не с руки, конечно, но и спешка может обернуться трагедией. Тревис кивнул, соглашаясь со словами напарницы. Небольшой запас времени у них ещё есть. Потом в пути можно наверстать. Цзюнь У от такого предложения на мгновение аж остолбенел, а после, к удивлению всех присутствующих, расхохотался. Весело, искренне, почти до слёз. Смеялся он недолго и вскоре взял себя в руки, но улыбка на его лице осталась. — Уверен, — кивнул он, весело поблёскивая глазами. Кажется, даже сонливость отступила перед внезапной вспышкой смешливости. — Я на нём столько летал, что выведу даже полумёртвым и с завязанными глазами. Не волнуйся. — Волноваться я перестану, когда мы выйдем из доков и ляжем на курс, — ответила Солан. Юншен смеялся так искренне и заразительно, что она невольно улыбнулась в ответ. — Ладно, прекращаем время терять и разбегаемся по кораблям. Она поправила рюкзак и посмотрела на Тревиса: ну что выдвигаемся? Юншен или очень выносливый, или крайне самонадеянный. Если его размажет по входному порту доков, то никакая живучесть не спасёт, потому что даже пепла не останется. Ни от него, ни от пассажирки. Хорошо, что юркая и меньшая по размеру «Охотница» пойдёт на взлёт первой. Напарнице Тревис ответил кивком: двигаем, пора. В дороге до корабля можно и уточнить кое-что интересное… — Юншен, смотрю, извинился. — Какой догадливый… значит, догадываешься, и что я с тобой сделаю, как на курс ляжем, за то, что ты ему сказал. — Тут и гадать нечего — тренировку устроишь. Я, может, на неё и нарываюсь. И нам бы поговорить надо — эта Юйлань тебя знает. — Ши Юйлань, напарник. У ханьцев с обращениями намного строже, чем в Федерации, и по умолчанию — по фамилии. — А это разве не фамилия? — Это имя. Фамилия стоит перед ним. И обращаться по имени можно семье, возлюбленным, близким друзьям или по особому разрешению. Вот как Юншен нам назвался, но на него не равняйся, он — нетипичный. Так что ко всем прочим — по фамилии и имени или по фамилии и должности, титулу, званию. Пока летим — поизучаешь, а как долетим — будешь за мной первое время наблюдать. Не нужны нам со старта проблемы. «Они у нас и так с порога грядут. Мне тебе ещё говорить, что Юншен про тебя знает. Точно без тренировки не обойдёмся…». Ши Юйлань с любопытством наблюдала за его внезапной вспышкой веселья. Даже с некоторым… удивлением, пожалуй? Словно не ожидала, что он может вот так в открытую смеяться. Ох уж эти традиции… Цзюнь У ещё помнил свою бытность императором, когда всё, что он мог себе позволить — лёгкая покровительственная улыбка и не более. Даже если внутренности щекотал смех или распирала ярость. Приличия, приличия, приличия… Как хорошо, что больше он этой гадостью не обременён. И как грустно, что ханьцы, похоже, до сих пор не приветствуют проявление сильных эмоций на людях. — Пойдёмте? — обратился он к пассажирке. — Теперь я просто обязан доказать, что могу вывести корабль идеально. А то Маска меня потом дразнить до конца жизни будет. «Своей, потому что мне умереть, к сожалению, не грозит». Ши Юйлань весело блеснула глазами и кивнула. Они вернулись на корабль и задраили люки. А после прошли в управляющую рубку. — Предпочтёте быть здесь или вернётесь в каюту? — спросил Цзюнь У, опускаясь в капитанское кресло. — Если что, можете оставаться, вы мне ничуть не помешаете. — Что ж, если вы не против… Пассажирка изящно заняла кресло второго пилота, обычно пустующее. Она умеючи застегнула ремни безопасности и аккуратно расправила под ними свои многослойные одежды. Цзюнь У одобрительно кивнул. Было видно, что летать Ши Юйлань привычна и не боится, а вести себя на борту умеет. Что ж, это радовало. Потому что порой бывало, ему попадались настолько неадекватные пассажиры, что он отходил после каждого из них по несколько лет и почти шарахался от любого предложения о подвозе. Пока одиночество и любопытство не побеждали вновь. «Охотница» поднималась первой. Цзюнь У внимательно наблюдал за её манёврами, мысленно делая пометки, где ему изменить немного траекторию, чтобы вписать в неё более громоздкий «Уюн». Как и следовало ожидать, всё прошло без сучка без задоринки. Было бы странно, если бы случилось иначе. В конце концов, он летает на этом корабле раз так в пять дольше, чем Тревис и Солан живут на свете. Когда они легли наконец-то на курс, Тревис откинулся на спинку, стянул маску и потёр устало лицо. Кожа немного зудела от постоянного соприкосновения с пластиком, не сильно, но раздражающе. Впрочем, с маскировкой под Шивана было намного хуже. Те повязки ещё и не снимались просто так, да и легенду это бы порушило, так что пришлось терпеть. А ещё он жутко зарос щетиной за прошедшие несколько дней и безумно хотел побриться, что и сделал в первую очередь, завершив тот фарс. Блейка тогда поймать не вышло и захватить «Освободитель» тоже, но… может, оно и к лучшему? Кто знает, как развернулась бы Севелан, заполучив корабль? Ему бы точно не отдала, предав все договорённости. Теперь Тревис знал это твёрдо. Тогда ещё верил, что сможет доказать свою полезность. Ну и чёрт с ней, насущные дела важнее. Обсудить с Солан эту Ши Юйлань. Напарница, кстати, после разговора с Юншеном сосредоточенно-мрачная. Недовольна услышанным и на него злится? Не исключено, вон как из-под чёлки зыркнула. — Отдыхай от маски, наслаждайся моментом. В Хань тебе её, практически не снимая, придётся носить. Они показ шрамов и увечий не сильно жалуют, пунктик на идеальности. К маске отнесутся спокойнее, — напарница вздохнула и ненадолго замолчала, а когда продолжила, голос её стал подозрительно-отстранённым: — Жаль, что Юншен теперь с пассажиркой, непонятная она пока. А то перед ним можно было бы не прятаться, он тебя вычислил. Тревис резко выпрямился и вместе с креслом развернулся к Солан. Напарница сидела с неестественно ровной спиной, натянутая как проволока на защитном периметре, и с деланным безразличием смотрела куда-то перед собой. — Что?! — с трудом получалось не орать как несдержанный гражданский. — И ты так спокойно об этом говоришь?! — Владыка не сдаст. Никому. Ему нет дела до Федерации, сопротивления, их взаимной нелюбви, драки за власть, твоего и моего прошлого. — Ты дура — настолько безоговорочно ему верить?! — а казалась осторожной и разумной. Вот всегда знал, что от религии и мистики не стоит ждать ничего хорошего. От спокойствия Солан не осталось и следа. Она развернулась к нему и не осталась в долгу. — Не будь упрямым упёртым идиотом и послушай меня, Тревис! Юншен — ханец, к тому же знатный и древний, у них свои заморочки насчёт чести. Долго объяснять все подробности, но две вещи тебе стоит знать уже сейчас. У них крайне не приемлема ложь, это бесчестье, которое не то что допустимо, а необходимо осуждать, и для них огромный позор не сдержать слово. — Он — альфа! Такие найдут способ использовать и обмануть и без вранья! — Уймись, а? Я достаточно знаю о нём, чтобы довериться. Моему-то опыту и чутью ты веришь? Несколько минут они молчали, потом, когда вышло взять эмоции под контроль, Тревис заговорил снова. — Ты же понимаешь, что все последствия теперь будут за наш общий счёт, а не за мой? — Всё я понимаю. Но если от кого и прилетят проблемы, то только не от Владыки. И вообще, пошли на тренировку, на татами выскажешь мне всё, что думаешь. — Давно пора. *** С Ши Юйлань было в равной мере уютно и беседовать, и молчать. Глядя на её наряд и умение держаться, Цзюнь У не сомневался, что перед ним знатная дама. Правда, он бы не взялся судить, насколько, потому что за прошедшие века многое могло измениться в родной некогда культуре. И потому, когда пассажирка взялась рассказывать о своей родной деревне, бывший Владыка несколько… удивился. Впрочем, удивление быстро сошло на нет, когда выяснилось, что Ши Юйлань является в этой деревне кем-то, вроде старосты и одновременно служительницы местного храма. Что ж, это могло объяснить и манеры, и умение держать себя вкупе с несколько простодушным общением. Необычное сочетание, вызывающее какую-то смутную тёплую ностальгию, и Цзюнь У в очередной раз порадовался, как ему повезло с пассажиркой. Особенно через несколько часов, когда «Уюн» и «Охотница» приготовились к стыковке, и Ши Юйлань вызвалась приготовить обед на всю честную компанию, одновременно делая полезное дело и обеспечивая вежливое отсутствие, пользуясь которым он сможет спокойно пообщаться с Солан и Тревисом, не оглядываясь на пусть и приятную, но все же чужую в их маленькой компании женщину. По вошедшим через стыковочный рукав Солан и Тревису было отчётливо заметно, что они совсем недавно гоняли друг друга по маленькой тренажёрке — у неё зацветал на скуле синяк, он заметно прихрамывал. «Охотница» заметно уступала в размерах «Уюну», но, разгородив трюм, Солан смогла организовать место для поддержания себя в форме в полёте. Груза или припасов, правда, из-за этого получалось брать меньше, да и ладно, тренировки важнее. Есть чем заняться в долгом перелёте и можно спустить пар. Что они, собственно, и сделали, сначала наорав друг на друга в процессе, а потом обсудив ситуацию с Ши Юйлань между обменом ударами. Солан высказала все свои предположения, Тревис ответил, что ничего не слышал ханьцах сверх рассказанного ею, но от таких нестыковок не ждёт ничего хорошего. И вообще, напарница, колись давай, насколько ты в Китайской Империи прославилась. «Достаточно, чтобы в паре-тройке мест до сих помнили. Исключительно с хорошей стороны, — она усмехнулась. — У ханьцев довольно суровые законы, чтобы я взялась их нарушать. И тебе не советую». Когда Солан привела несколько примеров, Тревис оценил, что кое в чём они даже суровее, чем в Федерации. Например, список преступлений, за которые назначалась только смертная казнь, был длиннее. Зато совсем не использовалась «мозголомка», ограничители и создание мутоидов. «Тело повреждать можно, разум нельзя. Ханьцы верят, что разум не отделим от души и что повреждение разума не позволит душе уйти на перерождение. А до подобного наказания надо постараться допрыгаться. Навскидку даже не предположу, что на подобный приговор надо натворить». Вспомнив разговор с Юншеном про Федерацию, власть и правителей, Тревис предположил, что Севелан по ханьским меркам на такой уже заработала. «Тебе виднее, ты её лучше знаешь». Вот после этой фразы Солан и не увернулась от летящего ей в голову кулака. Злость подхлестнула, добавив скорости и сил. Напарница успела только чуть качнуться в сторону, и удар пришёлся не в нос, а скользнул по скуле. Солан отшатнулась на пару шагов, потёрла задетое место и бросилась в ответную атаку. Несколько минут они кружили по тесному отсеку, пока она не провела очередную подсечку. Тревис заметил её манёвр и попытался уйти назад. Не удержал равновесие и грохнулся со всего размаха, ещё и подвернув ногу. На этом напарница предложила закончить и обсудить с Юншеном их маршрут. Иначе такими темпами до первой остановки они друг друга покалечат. Тревис спорить не стал. Он не сказал бы этого вслух, но уже чувствовал, что нуждается в передышке. А на «Уюне» внезапно пахло съестным, и пахло вкусно. Цзюнь У, увидав «сладкую парочку» и их явно помятый вид, лишь красноречиво приподнял бровь. — Слушайте, я, конечно, понимаю, что милые бранятся — только тешатся, но не слишком ли вы усердствуете? Такими темпами мы и до первой остановки не дотянем, придётся сворачивать и в скором темпе искать травмпункт. Ну или в крайнем случае похоронное бюро. — Не дождёшься, — в тон парировала Солан, насмешливо и совсем не обидевшись. — Меру мы знаем. И нам требовалось прояснить пару вопросов… из прошлого. — Сколько повторять — мы только напарники, Юншен! — а вот Тревис явно воспринял шутку всерьёз. Солан удивлённо покосилась на него, перевела взгляд на Владыку, вскинув бровь. Потом усмехнулась и демонстративно принюхалась: — Только не говори, что нам стоит удивиться ещё и твоему умению готовить. Или это расстаралась госпожа Ши? Цзюнь У в ответ на возмущение Тревиса лишь посмеялся про себя. Бывший космокоммандер своей колючестью и периодической вспыльчивостью очень напоминал ему одного из четырех шиди из далёкой-далёкой юности. Тот тоже всегда становился похожим на ежа, стоило лишь упомянуть женский пол. И в обоих случаях Цзюнь У иррационально нравилось дразнить этих «ежей». Ну что поделать, если они так забавно реагировали… — Она, — кивнул он на вопрос Солан. — Готовит обед. На всех. И, кстати, я тоже хорошо готовлю, так что подобный скепсис излишен. — А ты-то где научился, позволь спросить? — не удивиться у Солан всё же не получилось. Вот это действительно было внезапно. Владыка, могущественный и знатный, не стеснённый в средствах. Зачем ему готовка? Представить Юншена за плитой или разделочной доской получалось с трудом, хотя на воображение Солан не жаловалась. — Самоучка, — пожал плечами Цзюнь У, увлекая гостей в сторону кают-компании. — Чем ещё заниматься в одиночных полетах? Чтение и тренировки приедаются, вот и пробовал попутно то одно научиться делать, то другое. Навыки никогда ведь лишними не бывают. И готовить мне понравилось. Ну… Кого кормил, говорили, что вкусно. Тревис лишь хмыкнул. Альфы и их причуды… От скуки высокоранговые ещё и не так чудят, готовка хотя бы безвредна для окружающих. Сам он как пробившийся с низов и всю жизнь служивший на передовой привык к пайкам и полуфабрикатам, они вполне его устраивали. И было дело ещё как-то в самом начале службы несколько раз, когда продуктовые транспортники отставали, пропадали или сбивались на подлёте, а бои шли тяжёлые, приходилось и охотиться, и чуть ли не на подножный корм переходить — ягоды, грибы, коренья. В армии хватало призывников с аграрных планет, которые во всём этом разбирались, или с охотничьих, где умели определять съедобность мяса и готовить его на костре. Редко применимые, но полезные навыки, он таких солдат примечал и даже учился у них разным хитростям. Потом неоднократно спасало. — В этот раз отказ не принимается, верно? — Тревис попробовал скопировать насмешливый тон напарницы. За разговором они дошли до просторного отсека, оформленного в приятных глазу неярких тонах. Указав гостям на мягкий низкий диванчик, Цзюнь У подошёл к встроенному в стену бару. — Что-нибудь будете? До обеда ещё подождать придётся. И учти, — он взглянул на Тревиса. — Отказаться можно, но если госпожа Ши воспримет это как оскорбление… Я не поручусь за последствия. И это не угроза, мне действительно не известно, в какие дебри заморочек ушли ныне мои дорогие соотечественники. Возможно, Солан скажет. Слушали его внимательно оба, информация лишней не бывает, особенно когда ей так охотно делятся. Не лишнее — понимать, с кем имеешь дело. Тревис устроился на диване, Солан — на ручке с той же стороны. И вскочить проще, и левую сторону напарнику прикрыть, случись вдруг что. Нет, она доверяла Владыке, но всякое бывает, да и в целом не стоит расслабляться и размякать. Ей-то ведь, если подумать, тоже сейчас приходится переучиваться — учитывать, что она действует теперь не одна, и помнить про ограничения Тревиса. Да, они временные, на протез они рано или поздно заработают, но пока надо о них помнить. Так что будем считать, что у неё своя тренировка. — Витазат, если он у тебя есть, — выбрал Тревис. — Если нет, то что угодно безалкогольное. Отказаться и не думал. Пайки хороши и привычны, но в долгом перелёте надоедают. Нам до Хань две недели минимум. Ещё наедимся до отвращения. — Мне так же, — поддержала напарника Солан. Потом покачала головой. — Не возьмусь говорить за всех ханьцев, по-разному бывает, а Ши Юйлань пока не знаю достаточно хорошо. Но из уже увиденного предположу реакцию от лёгкого огорчения до невыносимого позора. Нам-то с того в целом никаких последствий, если, конечно, госпожа Ши не решит смыть позор своей кровью. Но… зачем же быть неблагодарными и невежливыми? — Есть, — кивнул Цзюнь У, доставая указанный напиток и три пузатых бокала. — А насчет госпожи Ши скажу так: она не покажет, что обиделась или огорчена. Даже, возможно, и не обидится вовсе. Уже ясно, что у неё именно такой тип личности. Но, как она сама мне рассказала, у себя дома она служит при храме. И Бездна его знает, чей это храм — не уточнял — и какой характер у его божества. И у последователей. Вот их и вправду лучше не злить и не огорчать, если вы планируете делать там какие-то покупки, устанавливать контакты, а после прилетать ещё. Он раздал гостям по наполненному бокалу и такой же взял себе, устроившись на ещё одном диванчике, напротив. — А теперь расскажите мне, что или кто может встретиться нам по дороге. Тревис принял бокал, кивнул, обозначая благодарность. Сказанное ему не нравилось, не любил он религиозных заморочек, с ними всегда столько проблем, а их служители — или узколобые, застрявшие в древних традициях фанатики, или хитроумные лживые лицемеры. В Федерации все культы находились под запретом, допускались только на тюремных колониях без доступа к технологиям. И процветали на некоторых нейтральных или союзных планетах. Он не верил в богов и просто собирался соблюдать законы и неписаные правила поведения, насколько это возможно и пока они не вступают в противоречие со здравым смыслом. Зато Солан слушала весьма внимательно. Да, в той деревне был храм, посвящённый Госпоже дождя. Логично, для сельского хозяйства осадки важнее всего. Но, кажется, при нём был жрец, а не жрица. Сменились за прошедшие три года или Ши Юйлань — помощница достопочтенного Ченя? Наведаться что ли, если в дороге не разберутся? Вслед за этим она поймала ещё одну мысль, но решила пока её не озвучивать, а ответить сначала на вопрос Владыки. — Сначала у нас два коротких перехода — до Кассионы и до Кайнессоса. По паре суток до каждой, если накладок не случится. Остановки тоже осмысленно сделать недолгие. Заправиться и размять ноги. У обоих специализация на медицине, для нас там пока ничего интересного. Потом где-то неделю до Линдора. Там надо будет пополнить припасы, нам так точно. Если будет желание — задержаться на день-другой, посмотреть столицу и достопримечательности. И с него пойдём уже напрямую в Великую Хань. Кассиона — под Федерацией, остальные нейтральные. — На Линдоре вернулся к власти Саркофф, — вклинился Тревис. — Так что Федерацию там не жалуют. Узнали про подтасовку выборов. Но силой их захватывать не будут — экономика рухнет, а наши альфы слишком любят местный шоколад и коньяк. Кайнессосу просто всё равно, кто в окрестностях при власти. Главное, чтобы к ним не лезли. Они охотно торгуют технологиями, так что их пока не трогают. Цзюнь У слушал и кивал собственным мыслям. — На Линдоре я бы побывал. Давно хотел, да всё дороги в ту сторону не вели. Что ж, вижу, остановок у нас не так и много, и это хорошо. Потому что тебе, Маска, я обещал тренировки и показать несколько приёмов. А у этой техники такая особенность, что тебе потом несколько дней придётся жить в щадящем режиме. И хорошо, если это произойдёт на корабле, где все свои. — Значит, задержимся на день-другой, отдохнём от перелёта, заодно новости узнаем, — подытожила Солан. — Кстати, на местный коньяк и шоколад стоит обратить внимание, они и впрямь хороши, Линдор не зря ими славится. И надо бы пополнить свои запасы: плитки тёмного и горького шоколада прекрасно дополняют сухпайки, особенно на сложных вылазках, а коньяк оценит Ченни. Тревиса же больше волновали новые приёмы. — Понятно. Переживу. Бывало и хуже. — Переживёшь, конечно, — кивнул Цзюнь У. — Это даже не боль, если только самый её минимум, как от качественной нагрузки. Тут в другом сложность: тело должно забыть, что у него не хватает конечности. В том и суть техник Блуждающего монастыря, что они всех, и здоровых, и увечных уравнивают в их возможностях. И пока этот процесс длится, у тебя будет разбалансировка по всему телу, сложно будет контролировать, даже куда ты несёшь руку или ногу. Потому и говорю, что лучше в таком состоянии никуда не соваться: ты ни себя защитить не сможешь, ни напарнице ничем не поможешь, случись что. Но в принципе недели при полной отдаче тренировкам должно хватить, чтобы «раскачка» прекратилась. А дальше уже сможешь оттачивать навыки в любом удобном для тебя ритме. «А, поэтому щадящий режим. Даже волнения не стоит, однако, полезно знать, чего ждать, не станет неожиданностью». Состояние, когда с трудом контролируешь своё тело, было Тревису хорошо знакомо, совсем недавно он освежил этот опыт, хотя прекрасно обошёлся без его повторения. — Ясно. Учту. — Спасибо за предупреждение, Юншен, — добавила Солан. От напарника благодарности не дождёшься, такой уж характер, но про вежливость забывать не стоит, тем более в общении с ханьцами. — Я прослежу, чтобы он не загонял себя тренировками. «А то ты можешь, — говорил её взгляд, адресованный Тревису. — Я ещё помню, как Гисс разрешил тебя привязывать, если будешь продолжать попытки ходить сам и вредить себе». На первый раз будущий напарник рухнул через пару шагов и заработал расхождение швов. На второй — смог сам доползти по стенке до уборной и обратно, но взмок весь и лежал потом без сил почти сутки. Лучший друг и по совместительству их единственный надёжный врач тогда пообещал дать Тревису в морду, как тот окончательно поправится. На вопрос, почему не сейчас, ведь он даже не закроется, ответил, что не хочет своему неугомонному пациенту ещё и сотрясение мозга или перелом носа лечить. На том и разошлись. Гисс, казалось, и забыл о своих словах, зато Тревис помнил. И действительно позволил врезать себе, когда встал на ноги и приступил к тренировкам. Обошлось, правда, крепкой затрещиной, но хотя бы эту страницу эти двое между собой закрыли. А Солан поймала себя на мысли, что к медикам у бывшего космокоммандера какое-то особое отношение: Клайн, Гисс… но выяснять не стала. Случай подвернётся — сам расскажет. За разговором прошло вроде не так много времени, а вкусным запахло всё сильнее. В дверном проеме мелькнул зелёный шёлк. — Господин Су, гости прибыли?.. Ох, здравствуйте, — Ши Юйлань приветственно поклонилась. — Вы, наверное, проголодались. Прошу, потерпите ещё немного, эта недостойная не сразу смогла освоиться на чужой кухне… От подобных слов поперхнулся витазатом даже Тревис. Услышанное неприятно напомнило раболепие и смертельный испуг части дельт и гамм перед вышестоящими или просто перед теми, кто сильнее. С первоначальным впечатлением от Ши Юйлань такое поведение никак не вязалось. Нет, он совсем не понимает ханьцев! Они не вписываются ни в одну известную ему схему поведения. Придётся разобраться хоть сколько-то, им предстоит там работать какое-то время, а он больше не офицер Федерации, чтобы позволить себе плевать на местные правила. Он будет на чужой территории и без могучей силы за спиной. — Всё в порядке, госпожа, — надо всё же сказать хоть что-то ободряющее, его всегда коробило от страха и запуганности в общении с теми, кто не враг. Впрочем, он и страху врага не радовался. — Мы не настолько голодны, чтобы не подождать, сколько потребуется. Солан от удивления уставилась на него во все глаза. Да где какая звезда взорвалась, что из Тревиса удалось вытянуть нечто, весьма напоминающее ободрение и поддержку?! Обычно так и пёрли федеральская гордость и высокомерие, а ещё упрямство, когда дело доходило до того, что считать слабостями. Снова день чудес. Вчера Владыка его на откровенность вытянул (знать бы ещё как), сегодня Ши Юйлань до проявления благодарности на словах довела. Обычно Тревис делами отплачивал, говорить он плохо умел. — Маска прав, госпожа. Мы неприхотливые и терпеливые, не нужно извиняться. Это мы должны поблагодарить вас за заботу. В общении с ханьцами вежливость не просто не лишняя, она строго обязательна! — Благодарю, — снова чуть поклонилась Ши Юйлань. — Вы очень любезны. Она перевела взгляд на хозяина корабля. — Господин Су, у вас не найдется специй? Те, что были у меня, кажется, отсырели… Цзюнь У задумчиво прищурился, вспоминая. — Кажется, что-то есть. Я приобретал какой-то универсальный набор для готовки пару месяцев назад. Пойдёмте, помогу найти. Господа, — кивнул он гостям, — прошу меня извинить, я быстро. И ушёл на кухню вслед за своей пассажиркой. Вернулся буквально через две минуты. — Все нашли, так что скоро будем обедать, — довольно улыбнулся Цзюнь У. — Похоже, с поваром нам повезло. На кухне такие ароматы, что уходить не хочется. Солан ещё раз демонстративно потянула носом. — Мы действительно неприхотливые, но я не солгу, если признаю, что пахнет весьма аппетитно. Немного комплиментов лишним не будет, надо расположить к себе Ши Юйлань, чтобы вызвать на доверие и на откровенный разговор. Ну или хотя бы просто на разговор, что прояснит возникшие нестыковки. Тревис кивнул, поддерживая её. Он в целом был равнодушен к виду, вкусу и запаху еды, питательность и срок годности волновали намного больше… но полгода жизни при баре оставили свой след. В жилые комнаты долетали ароматы кофе, табака, сладкого алкоголя, чего-то жареного, свежей выпечки, разных специй, иногда прогорклого масла или забродившего сока. Поначалу они раздражали, потом Тревис к ним привык, а сейчас поймал себя на мысли, что ему этого даже не хватает. Почему он так привязался к этому месту? Странно и непонятно, но лучше подумать об этом потом. Прошло ещё буквально несколько минут, в течение которых они обсуждали, когда будет удобно приступить к тренировкам, когда в кают-компанию протиснулась Ши Юйлань. С двумя немаленькими подносами, по одному в каждой руке. Как она умудрилась вписаться в достаточно небольшой шлюз, не зацепив его даже краем, осталось загадкой века. И это ведь при том, что подносы были полностью уставлены накрытыми супницами, мисочками, от которых исходил пар, чайником — тоже явно не пустым — и чашками. И ничто из этого даже не звякнуло лишний раз. Оставалось только поражаться чувству равновесия, что она продемонстрировала. Цзюнь У вскочил было, чтобы помочь, но Ши Юйлань легко покачала головой. — Всё в порядке, господин Су, не стоит. Мне привычно управляться с таким количеством посуды. Здесь даже мало. Столик, что располагался между занятыми диванчиками, был сноровисто накрыт, и перед каждым оказалась супница с ароматным бульоном и по мисочке горячей лапши с мясом. Причём себе и Цзюнь У Ши Юйлань в качестве приборов положила традиционные палочки, а вот у Солан и Тревиса были ложки и вилки. В центр стола, дожидаться своего часа, отправились чайник с чашками и блюдо со сладостями. — Прошу, — вежливо пригласила она всех к трапезе. — Надеюсь, вам понравится. Себе Ши Юйлань выделила место на диванчике рядом с Цзюнь У. И заняла его без малейшего смущения, словно они — старые приятели, которым совершенно обыденно обедать, едва не соприкасаясь локтями. Впечатлила она своей ловкостью всех. Солан и Тревис переглянулись, согласившись без слов: Ши Юйлань не проста, очень не проста. Солан ещё и подумала, что она бы с таким количеством посуды в настолько узкий проход, да чтобы ещё ничего не дрогнуло, не пролилось и не звякнуло, не вписалась бы, даже пытаться бы не стала. Для неё Ши Юйлань тоже оставалась полнейшей загадкой, как и для Тревиса, не укладываясь ни в одну известную модель поведения. Впрочем, из храмовых она более-менее свела знакомство только с достопочтимым Ченем, но один — не показатель, к тому же жрецы и жрицы могут вести себя по-разному. Решив подумать обо всех загадках позже, Солан сосредоточилась на обеде. Во рту уже скопилась слюна, так вкусно всё пахло и аппетитно выглядело. — Мне уже нравится, — Солан потянулась было к ложке, потом вспомнила, что кое о чём стоит предупредить, так на всякий случай. — Госпожа Ши, не удивляйтесь, пожалуйста, но мой напарник останется в маске. У него есть на то причины. И нам не хотелось бы обсуждать их. А вот теперь можно и к обеду приступить. Она бы и с палочками худо-бедно справилась, но ложка и вилка удобнее. Тревис с некоторым непониманием смотрел на накрытый стол. Роскошно, почти на грани расточительности. Очень непривычно: и вид еды, и запах, и её количество — порции были не самые маленькие. Он несколько раз недоумённо сморгнул, покосился на Солан, ловко наворачивающую лапшу на вилку, и постарался повторить за ней. Хорошо, хоть приборы выдали знакомые. С теми странными палочками, которыми ели сами ханьцы, он бы не управился. Оказалось совсем не похоже ни на что из пробованного раньше… но неожиданно вкусно. А вот напарница могла бы и промолчать. Зачем лишний раз привлекать внимание? Слова Солан, казалось, удивили Ши Юйлань. — О, вы не обязаны оправдываться передо мной, госпожа Солан. Многие из моих друзей так или иначе скрывают лицо или конечности. У нас к такому… привычны. Жизнь порой оставляет очень заметные следы. Она взяла свою пиалу с супом и грустно улыбнулась, опустив глаза. — Я знаю, что мои соотечественники бывают крайне жестоки к несовершенствам других, врождённым или приобретенным. Крайне. Но в нашей… общине стараются избегать подобного отношения. Многие из нас и сами несовершенны. А вот теперь поперхнулась Солан, откашлялась, постучала себя по груди, пробормотала извинения, пытаясь за всем этим скрыть своё изумление. Кажется, Ши Юйлань точно живёт где-то в другом месте, не в одной деревне со старым мастером и его внучкой, хоть и говорит про родственницу. То поселение почти типичное ханьское. Крестьяне — не знать, конечно, отношение попроще и подоброжелательнее, они, скорее, жалеют и сочувствуют, чем презирают или насмехаются. И тут Солан вспомнила одно место, где самым уместным и вполне возможным было бы именно такое отношение, и где Ши Юйлань могла научиться такой ловкости. Пограничники! Застава Ниншо! Планета, что прикрывает подходы к Великой Хань со стороны Дикого космоса, а в соседях — те, кого сами ханьцы зовут степняками. Часть из них уже влилась в состав Империи, часть — союзные, часть — предпочитает независимость. И на границе не редкость смешанные браки. Внешне ханьцы и степняки похожи, различие больше в культуре, традициях и образе жизни. И пограничники — воины, они знают, что в их жизни бывает так, что без увечий не обходится. Солан нахмурилась, припоминая. Точно! У одного из лидеров степняков-союзников нет кисти левой руки и вместо неё простой, но в целом функциональный протез. И он остаётся воином и не встречает осуждения, наоборот. — Госпожа Ши, ваша община случайно не на Ниншо? Тревис ответ Ши Юйлань выслушал внимательно, но только хмыкнул. Байки для новобранцев. Редко кто умеет не замечать чужого увечья, врачи разве что. Ссориться с пассажиркой Юншена им не с руки, так что он предпочёл промолчать и сосредоточиться на еде. — О? — Ши Юйлань удивленно взглянула на Солан. — Госпожа знает о Ниншо? Признаться, я приятно удивлена: мало кто со стороны интересуется этим скромным уголком Великой Хань. Да, вы угадали, эта недостойная оттуда. Вернее, частично оттуда. Мои личные владения находятся на Аньхой, но на Ниншо у нас… хм… базирование, скажем так. — Госпожа Ши, — вмешался Цзюнь У, до того под неслышное поглощение супа внимательно слушавший их диалог. — Простите уже мне моё невежество, но что за Ниншо? Никогда не слышал об этой… — Планете, — подсказала Ши Юйлань. — Это планета. Пограничная застава, если быть точной. Одна из нескольких. Такие заставы, как Ниншо, охраняют покой Великой Хань. Она снова взглянула на Солан. Тёмные глаза были спокойны, но на дне их блестело любопытство. — Неужели, настолько заметно, что я оттуда? — Заметно для того, кто был на Ниншо и долго общался с пограничниками, — Солан закончила с лапшой, но за суп пока не бралась — невежливо же говорить и есть одновременно. — В первый свой визит в Великую Хань я пришла именно с этой границы. И так получилось, что почти сразу же князь Юйчжан нанял меня, чтобы помочь ему выследить и уничтожить банду пиратов, досаждавшую приграничным планетам. Свои поселения ханьцы успешно защищали, а к соседям-союзниками успевали не всегда. Проблема была в том, что надолго оставлять границу и уходить в глубь чужих территорий воины Ниншо не могут. А я могла летать, где угодно. Вот так и познакомились. Я не была на других заставах, потому что с тех пор предпочитаю Ниншо как знакомую, но… они отличаются от среднестатистических ханьцев. То ли потому что пограничники и там не редкость смешанные браки, то ли потому что воины. Она промочила горло чаем и продолжила: — Вы очень ловко управились с подносами в узком проходе. Как опытный воин или хорошая танцовщица. И вы сказали, что в вашей общине не принято осуждать или презирать за увечье. Я видела такое только на Ниншо. «Хорошие знакомства, однако, у напарницы. Полезно быть на отличном счету у армейских, охранных и судебных». С их-то работой — вдвойне. Сейчас так втройне, вдруг и не будут к нему слишком пристально присматриваться… Слушая идущий рядом разговор, Тревис доел лапшу и суп и налил себе чаю. На сладости он даже не посмотрел. Баловство для детей и гурманов вроде Севелан. Ши Юйлань грустно усмехнулась. — Увечья — не принято, да. У нас осуждают за другое. За то, что ты недостаточно воин. Или за то, что, как считают другие, отказываешься от наследия своей прямой линии… Могут так клевать, что… Порой уже не знаешь, куда спрятаться, чтобы больше не донимали. Она замолчала, всё так же грея ладони о чашку с супом. И следующая фраза прозвучала совсем тихо. — Порой очень устаёшь от такой жизни. Солан недоумённо почесала бровь. — Кажется, я видела в Ниншо не всё. Князь, да и его товарищи по оружию, показались мне понимающими и свободными от большинства стереотипов людьми. Они же все пятеро сами с низов, не из воинов, пробивались. Или дело в том, что я общалась в основном с ними. Чиновников они не жалуют, это да, а вот, чтобы всех, кто не воин… — она задумалась, вспоминая. — Хотя слышала я что-то такое в гарнизоне, от кого-то из потомственных и знатных военных. Но думала, что это чьи-то личные заморочки. «А вот на этого князя любопытно было бы взглянуть. Пробившийся сам, ещё и команду из таких же собравший. Занятное явление, редкое» ‒ подумалось Тревису. Ещ одна грустная, но понимающая улыбка возникла на губах Ши Юйлань. — Нет, госпожа, вы всё правильно говорите. Но это об обычных людях, тех, кто, пусть и знатен, но не скован странными предрассудками с рождения. Есть они. А есть мы. Те, кого считают потомками божеств, что привели первых ханьцев на нынешние планеты Великой Хань. Это, конечно же, дикий предрассудок, ведь не важно, кто кого привёл — прошла целая бездна лет. Но кто-то заложил традицию якобы наследования «первой крови», и теперь на каждого такого «потомка» возлагают непомерные обязательства. Порой просто потому, что другому или другим так удобнее. Цзюнь У, услышав это, поперхнулся чаем. Солан сморгнула, потянулась к чаю и сладостям. — Вот сколько с ханьцами общаюсь, никак к этому их пунктику на божествах не привыкну. К благоговению, преклонению, иногда прямо-таки суеверному страху. Понятно, что оно не на ровном месте, основания есть, просто… непривычно и всё. Нигде больше такого не встречала у развитых цивилизаций. Она помолчала, обдумывая вопрос, покосилась на Юншена. Ведь он даже не потомок, он сам бог, к тому же верховный, а в нём никакого осуждения нет. Но ведь он и не был никогда в Великой Хань. Значит, это не исконное, а потом зародилась. Тут мысли резко перескочили с одного на другое. Так это что же, Ши Юйлань — из тех, кого считают потомками богов?! Судя по лицам, и Тревис, и Юншен пришли к тому же выводу. «Ну заебись… этот долгоживущий, та типа потомок богов… а можно мне обратно в погоню за Блейком, оно понятнее». Вот тут уже смолчать не получилось. — Высшие альфы… что с них взять? Что наши, что ханьские — одинаковы, — раздражения Тревис не скрывал. Грызня за власть и унижение выходцев с низов одни и те же. — Да, — внезапно в мягкой Ши Юйлань пробилось нешуточное раздражение. — Вы абсолютно правы, господин Маска. И кто бы знал, как это многих из нас уже достало. Но это также многим очень удобно, потому и не спешат отказываться. Обычных гражданских я могу понять. Когда-то Федерация пыталась истребить любые культы и религии, а для ханьцев вера в кого-то вышестоящего и готового неизменно помочь за небольшую услугу в виде поклонения — это основа жизни. Нечто, что просуществовало в симбиозе с нашим народом тысячелетия и тысячелетия. Это даже не столько религия, сколько образ мышления, своеобразное мировоззрение. Отказаться от этого — как выбить опору из-под ног. Когда-то, ещё живя на Земле, ханьцы пытались отстоять свое право на веру, но предшественница Федерации была непреклонна. Пролилось много крови, мы не выдержали натиска и почти сдались, но на помощь успели прийти как раз те, от кого люди не захотели отказываться: божества. Или, как их называют у нас теперь, небесные чиновники. Они были сильнее и живучее обычных людей, хоть и не настолько, как в древние времена. Они были — опять же, как считают у нас сейчас — своеобразной ветвью эволюции, что зародилась именно среди ханьцев и могла обеспечить нам поддержку и защиту. Небесные чиновники помогли оттеснить Федерацию, а после стали той рукой, на которую мы опирались, переселяясь с Земли на иные планеты. Они основали пограничные заставы, не пуская в тогда ещё слабую Хань федералов; они разработали систему правления, на которую мы опираемся до сих пор. Благодаря им Хань стала Великой и пустила глубокие корни. Для большинства людей они — неоспоримые герои прошлого, незыблемая константа, без которой жизнь немыслима. И, наверное, именно потому люди не захотели отказаться от них, когда пришёл срок уходить даже этим почти бессмертным существам. Так появились мы, «потомки». Несколько семей были назначены «прямой ветвью» и стали кем-то вроде живых символов. Потом эту эстафету подхватили их потомки, потом — их, и так постепенно дошло до наших дней. И вот мы здесь. Женщина замолчала, чтобы перевести дух. Было видно, что эти мысли грызли её годами, и теперь рвутся наружу неудержимым потоком. В кают-компании висела мёртвая тишина. — И вот мы здесь, — повторила Ши Юйлань уже спокойнее. — И есть легенды, которое повествуют, как одно божество было влюблено в другое, или как одно божество враждовало с другим, или ещё что-то. Множество легенд. И от нас как от символов ждут, что мы будем подтверждать эти легенды, понимаете? Что так же начнем враждовать или любить. И многим это удобно. Потому что, если ты «потомок» агрессивного божества, то ты можешь вести себя как заблагорассудится, не работать над собой, не держать себя в руках. Постоянно устраивать драки с тем, с кем «враждовал» твой предок. Если ты «потомок» главного ловеласа пантеона, то ты должен ходить и обрабатывать каждую девушку округи и никто не смеет тебе отказать. И всё в таком духе. И потому они не станут ничего менять. Знали бы вы, как я устала от этого! Голос Ши Юйлань надломился, и она замолчала, прижав сжатый кулак ко рту. Словно в попытке сдержать не то слёзы, не то ругательства. Из оцепенения женщину вывело лёгкое прикосновение к плечу. Цзюнь У смотрел на неё участливо и мягко. — Могу понять вас, госпожа. Борьба за власть в высших эшелонах всегда грязнее всего. Мне жаль, что вам приходится в этом вариться. Простите, если спрашиваю неуместное, но чьим потомкам считаетесь вы? — Повелительницы дождя, — устало вздохнула Ши Юйлань, растирая висок. — О? Тогда вам повезло. Юйши Хуан была одним из немногих по-настоящему достойных божеств. Быть её потомком, пусть даже названным — большая честь. Рука Ши Юйлань замерла, она застыла, будто изваяние, оцепенело глядя в одну точку. Наконец, медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, женщина подняла взгляд на Цзюнь У. Тот вопросительно наклонил голову, не понимая, чем вызвал столько резкое изменение в поведении. — Я сказал что-то не то? Простите, и в мыслях не было вас об… — Откуда вам известно ее имя? Оно не использовалось с начала переселения в Великую Хань! Монолог Ши Юйлань и Солан, и Тревис слушали, обратившись в слух. Она — чтобы больше знать о Великой Хань. Он — чтобы больше знать о Федерации. На занятиях по истории и идеологии рассказывали иное, но зная уже, сколько лжи скрывается в верхах, Тревис хотел услышать и другую версию. На слова Юншена о грязной игре он чуть не высказался, что куда уж грязнее, но вовремя прикусил в прямом и переносном смысле язык. Не хватало ещё себя выдать неосторожными словами. А вот Юншен, похоже, прокололся. Судя по тому, как резко и со всей силы напарница сжала кулак, размалывая в крошки недоеденное печенье, он оказался не далёк от истины. Солан замерла. Ну вот сейчас лучше даже не отсвечивать, чтобы хуже не сделать. Дело ясное, что дело тёмное, в мистические ханьские заморочки лучше не лезть, не разбираясь, там сами ханьцы не всегда всё понимают. А уж она и в подобной ситуации… «И чего мне в баре спокойно не сиделось? Заскучала? Вот теперь разгребай, теперь скучать некогда будет!». — Эм… — Цзюнь У выглядел растерянным, но в голове у него сейчас с бешеной скоростью просчитывались всевозможные варианты ответов. — Я… читал о нём где-то, кажется. — Где?! — Ши Юйлань с силой сжала кулаки, в уголках глаз у неё заблестели злые слёзы. — Где вы могли читать, если она сама отказалась от своего имени и заменила его другим, когда они покинули дом?! Это он вас подослал, да?! Снова! Он снова шпионит за мной! А я-то, дура, понадеялась, что в кои-то веки встретила нормального незаинтересованного ханьца!.. От мягкого вежливого тона не осталось и следа, Ши Юйлань уже, не скрываясь, кричала. По щекам женщины покатились слёзы, её всю трясло и, похоже, это была настоящая истерика, остановить которую она самостоятельно уже не могла. Цзюнь У не стал задавать неуместных сейчас вопросов. Быстро извинился перед Солан и Тревисом и, придерживая Ши Юйлань за плечи, помог ей встать. Осторожно поддерживая женщину, он вывел её из кают-компании, и вскоре судорожные всхлипы затихли, словно ханьцы отошли на приличное расстояние. Напарники переглянулись. Как им на всё случившееся реагировать, непонятно. Одно ясно — Юншен прокололся. Может, оно и к лучшему, а может, чревато осложнениями. И как он поступит тоже непонятно: то ли будет выкручиваться, то ли скажет Ши Юйлань правду. — Наши действия в этой ситуации? — после недолгого молчания поинтересовался Тревис у Солан. — Пока — дождаться Юншена, дальше — видно будет. — Ши Юйлань кто-то преследует. И давно. У нас могут быть проблемы. — Не без этого. Юншен вернётся — всё обсудим. Он может узнать подробности. Дальше сидели молча, думая каждый о своём. Аппетит пропал, недопитый чай остывал, печенье стояло нетронутым. Солан думала о том, что женщинам сложнее. В прошлом почти любого народа женщина была не больше чем приложением к мужчине, не было дела до её чувств и желаний, она должна была подчиняться, прислуживать, угождать, доставлять удовольствие. Полностью это не изжито до сих пор. На уровне законов — да, а просто в жизни… Тревис — о том, насколько силён преследователь и что именно ему нужно. Интересно, «потомки богов» наследуют какие-нибудь сверхспособности? Если да, то противник Ши Юйлань превосходит её саму, а они двое тогда и вовсе ему не помеха. Разве что Юншен. Если он захочет вмешаться. Цзюнь У вернулся минут через тридцать. Комбинезон его был смят, словно ткань долго комкали в пальцах, а на груди темнело несколько пятен, словно туда капнули водой. Или кто-то долго утыкался лицом, плача навзрыд. Вид у бывшего Владыки был какой-то прибитый. Опустившись обратно на диванчик, он устало выдохнул и потёр лоб пальцами. — Отвёл госпожу Ши обратно в каюту, чтобы она могла отдохнуть. Похоже, у неё нервный срыв и сил теперь практически не осталось. Удалось убедить её, что я бывал на Земле и узнал имя Повелительницы дождя в одном из старых храмов. После этого она немного успокоилась… Он устало провёл ладонью по лицу. — Какой-то мудак, считающий себя потомком генерала Пэя преследует эту женщину, так как по легенде Генерал и Повелительница дождя были связаны судьбой. И из-за своего положения потомка она не может прямо отказать ему и выйти замуж за кого посчитает нужным. А он этим пользуется, преследуя её всё настойчивее. И, похоже, госпожа просто сбежала ненадолго из дому, чтобы хоть здесь отдохнуть от своего преследователя. Но я неосторожно высказался, и она решила, что её достали и здесь. Цзюнь У со всё ещё ошалевшим видом покачал головой. — Что за бред вообще, — негромко пробормотал он, обращаясь не пойми к кому. — Кто придумал эту чушь про Пэя и Юйши Хуан? Всё, что их связывало — это её самоубийство, и он же его и спровоцировал. Хороша «любовь», ничего не скажешь… — Мудак — ещё мягко сказано… — пробормотала Солан, качая головой. Она многое повидала за годы рабства, обучения и работы наёмницей, но это не значит, что привыкла к разным мерзостям и считала их нормой. Ши Юйлань только посочувствовать. Ещё бы как-то помочь, но пойми тут как, если она сама другого выхода не видит, кроме как сбежать? А им вмешиваться, не зная всех подробностей, опасно, можно хуже сделать. — Ублюдки. Оба, — выдал характеристику Тревис. — Что этот Пэй, что его «потомок». Один довёл до самоубийства, другой считает, что женщина из-за этого ему дать должна. Единственное, что она ему должна дать — по морде. Неужели непонятно, что если женщина говорит «нет» и сопротивляется, то она его не хочет ни в каком виде? — Можно подумать, солдат Федерации подобное хоть когда-то останавливало… — едко прокомментировала Солан, не удержавшись от колкости. Слишком удачный случай для разговора начистоту и прояснения некоторых моментов, чтобы его упустить. — У меня подобные долго не служили! — огрызнулся Тревис, поймал вопросительный взгляд напарницы и пояснил: — Если ловил на месте… преступления, там же сам и казнил, без трибунала. Если слышал, как хвастается таким, в ближайшем бою отправлял на самый сложный участок. Доказательств нет, мог и просто трепаться, но если для него это повод похвастаться перед товарищами, то рано или поздно по-настоящему попробует. Солан не нашлась, что ответить, осмысляя услышанное. Слова напарника только что сломали ей сложившееся об офицерах Федерации впечатление. Кажется, надо серьёзно обдумать, насколько неосознанно она перенесла известное ей на напарника и что подсознательно почему-то не ждала, что он это осудит. — Правильно делал, — усмехнулся Цзюнь У, обращаясь к Тревису. — У меня подобная шваль тоже не задерживалась. Времена тогда были жестокие и много крови проливалось, но это… Настоящий воин до подобной грязи просто не опустится. А если опустился, то и не церемониться с ним. Генерала Пэя мы терпели лишь потому, что он всё же не применял прямое насилие. Хотя соблазнения направо и налево тоже ничем хорошим не оборачивались: оскорблённые женщины порой превращались в тех, кто причинял немало зла. А разгребали всё это за ним другие чиновники. Как будто своих дел не было. Он задумчиво потёр щеку. — Юйши Хуан была одной из немногих, кого я по-настоящему уважал и ценил. Даже когда готов был уничтожить всех, её все равно надеялся не тронуть, потому что такие люди в нашем мире — редкость. У неё не было слабых мест. Вообще. Не было рычагов, за которые можно было бы ухватиться, чтобы надавить на эту женщину, настолько она была бесхитростная и прямая. И при этом она не была ни наивной, ни глупой, скорее уж, наоборот: понимала жизнь настолько глубоко, насколько мы не могли. Надо будет, пожалуй, поговорить с этим «потомком» Пэя. Хорошо поговорить, чтобы раз и навсегда выбросил дурь из головы и хотя бы не порочил имя Повелительницы дождя, связывая его со своим «предком» подобным образом. — Немногим лучше, — Тревис сидел мрачнее шторма, и крепко сжав кулаки. В Федерации бывало разное, встречались и считавшие изнасилование нормой, и не только пленных бойцов сопротивления или гражданских с вражеской территории, но и своих из нижестоящих или более слабых. Его же просто от любого подобного варианта воротило. Не всем, конечно, быть умелыми соблазнителями, да и готовые на приключения на одну ночь женщины находятся не всегда, но в крайнем случае есть же шлюхи. Жалованья на это хватало. Да и что ты представляешь из себя как мужчина, если секс можешь получить только силой или если у тебя встаёт только от применения силы? Он не понимал и не хотел понимать, в чём удовольствие, когда женщина сопротивляется, вырывается, рыдает, когда она лежит под тобой в крови и слезах. — Надо. Я бы тоже объяснил ему кое-что на армейском матерном. Член нужно уметь держать в штанах или носить гормоны по борделям. Солан хотела сказать, что в борделях тоже не всегда по своей воле работают, но промолчала. Напарник и так на взводе, раз выражений совсем не выбирает, нечего его ещё сильнее злить. — Обычно я не лезу в мужские разборки из-за женщины, тем более, в мужские ханьские разборки, но в этот раз нарушу свои правила. Из женской солидарности. И кстати, похоже это Пэй Мина сейчас называют Вечным Генералом, а Юйши Хуан — Госпожой дождя, — она посмотрела на Юншена и Тревиса и снова решила перевести тему. — Приёмами сейчас займётесь или отложите, чтобы остыть? Цзюнь У посмотрел на уставленный тарелками стол. — Я могу и сейчас. Было бы даже лучше сейчас — пар немного выпустить. Но всё-таки совсем недавно пообедали. Если вам это будет нормально, то и мне тоже. Тревис хмыкнул. — Разминку сделаем — растрясёмся. Лучше сейчас начать, до следующей остановки как раз отлежусь. Тут самый спокойный участок: ни пиратов, ни аномалий. Дальше будет непредсказуемо. — А мне вообще беспокоиться не о чем, — хохотнула Солан. — Я сейчас в роли наблюдателя. Посижу в стороне, полюбуюсь. Тревис покосился на неё с подозрением. Вроде напарнице не свойственно издеваться, так чем она любоваться собралась? Хотя о чём это он? Конечно же, Юншеном. Ну да и чёрт с ним, он на усладу для глаз и не претендует. — Тогда погодите немного. Уберу со стола, и пойдём. Наспех собрав посуду, Цзюнь У отнёс её на кухню, решив помыть позже. Уж их тренировку она как-нибудь переживёт.