Безвозвратно

Он только-только закончил одиннадцатый класс, сдал все экзамены на высшие баллы и прошёл вступительный в медицинский институт. Ему очень везёт, когда его соседями по комнате в общежитии становятся Дима и Эд, тоже решившие поступить именно в это учебное заведение, а не уехать, к примеру, в столицу. В небольшой комнатушке едва помещаются три кровати, почти впритык к друг-другу. Желтоватые занавески из синтетической ткани едва колышутся от ветра из приоткрытого окна, Антон сидит на свой кровати, читая учебник по биологии, слушает, как две девчонки сверху громко выясняют отношения. Парень задумчиво накручивает прядь волос на палец, внимательно читая первые параграфы учебника и ловит свой ботанический кайф. Этот сидящий парень в общажной комнатушке – это он, это – Здравствуйте, меня зовут… Ему достаточно того, что он частенько таскает сигареты у соседей по комнате, высунувшись из окна, смеётся над пьяными студентами, которые бегают по улице в одном нижнем белье. Он впитывает всё это как губка, и несколько лет у него всё получалось, он так жил. Всё у него шло нормально, совершенно нормально. Классический рок вперемешку с попсой, доносящиеся из соседней стенки стали саундтреком его жизни. Потом, ближе к пятому курсу, он вдруг начинает потерянно бродить по студгородку. — Простите, м-м, вы не могли бы сказать. — Он аккуратно приостанавливает незнакомца, проходящего мимо. — Где тут, э-э, здание с такими, ну, знаете, типа башенками, как… — Ты про библиотеку? — Незнакомец с необычайно красивыми голубыми глазами останавливается, чтобы помочь своему будущему коллеге сориентироваться в пространстве, и мягко улыбается. — Она прямо за твоей спиной. — Антон кивает, всё ещё находясь в некоей прострации, и оборачивается, действительно обнаруживая необходимое здание с нужной вывеской. Вновь кивает незнакомцу и движется в сторону библиотеки. Едва он делает пару шагов, его охватывает приступ горяче-холодной паники, из-за которой его начинает сильно трясти. Ему необходимо, срочно, вернуться в свою комнату в общежитии, лечь в кровать, накрыться с головой одеялом и ждать, пока тело перестанет дрожать. Похоже, это панические атаки, с которыми он никогда не сталкивался, но часто слышал о них от других студентов. Он пытается вспомнить способы борьбы с ней, но в голове словно туман. Он застывает посреди дороги, начиная медленно пересчитывать кости, представляя перед собой анатомический скелет, называет органы тела, мускулы, болезни, всё, что приходит в голову. Занимает свой мозг, чтобы отогнать чистый, неразбавленный ужас, который крутится у него в животе, словно змеиный хвост, и грозит вырваться в любую секунду и заманить в ловушку какого-нибудь ничего, не подозревающего беднягу, студента или преподавателя. Как ни удивительно, он ещё умудряется как-то учиться. Создавалось такое впечатление, что он только и мог, что писать контрольные, забивать каждую свободную минуту книгами, конспектами, лекциями. Но по ночам, когда в общежитии наконец воцарялась долгожданная тишина, а соседи по комнате тихо сопели в свои подушки, Антон не мог оставаться в этих стенах. Он слишком много узнал за день, его мозги битком набиты, а та их часть, где ещё оставалось свободное место, наполнялись навязчивыми мыслями, что он сделал слишком мало, недостаточно, он способен на большее. Внутреннее самокопание только ухудшало ситуацию, сознание настолько перегружалось, что мигрень стала его частым гостем. Раздражённая трель будильника будит парня ровно в шесть утра, он недовольно морщится и переворачивается на бок, выискивая источник раннего пробуждения. Нащупав телефон, он отключает его и наконец, открывает глаза. Пару минут Антон сверлит взглядом белый потолок, ещё не до конца проснувшийся, он не понимает, почему потолок не больничный, а напоминающий потолок его собственной комнаты. Антон медленно моргает и наконец, осознает, что он уже дома, его выписали вчера, сейчас он лежит в своей кровати, в своей комнате. Приподнявшись на локтях, парень окидывает взглядом комнату, окончательно убеждаясь, что это не сон. Вчера после обеда он заснул прямо в одежде, отчего та вся измялась во время сна. Вытаскивает из-под кровати напольные весы и взвешивается прямо в одежде. Изменений нет, вес стоит. Он выдыхает с облегчением и пытается разгладить заломы на футболке. Отбросив все попытки привести её в более-менее опрятный вид, Антон широко зевает и сонно направляется в ванную. — Тош, доброе утро! — Мама выглядывает из кухни, откуда доносится шкворчание и приятный запах жареной яичницы, — как спалось? — Чудесно, мам, давно так не спал, — спросонья улыбается Антон и проходит в ванную, прикрывая за собой дверь на щеколду. — Ты же помнишь, что сегодня мы едем в университет? — Доносится в спину парня приглушённый голос матери. — Да, помню, — кричит Антон из ванной, поворачивая кран, настраивая температуру. Он наскоро умывается и поправляет выбившиеся прядки. Заглянув на кухню, он замечает завтрак на столе и пьющую кофе маму. Он садится напротив неё. — А где Вика? — Антон притягивает к себе тарелку с яичницей. — Она уехала вчера вечером, когда ты уже спал. Чувствуешь себя хорошо? — Мама отрезает небольшой кусочек яичницы, отправляя его в рот. — Угу. — Ты точно уверен, что стоит так рано возвращаться? Не передумал? Может, побудешь дома ещё пару дней? — Предпринимает ещё одну попытку мама достучаться до сына. Антон откладывает вилку в сторону и смотрит на неё: — Мам, всё в порядке, это моё взвешенное решение, я уверен на сто десять процентов, что готов вернуться на учёбу. За этот год я соскучился по своим друзьям, одногруппникам и уже родным стенам института, — он ободряюще улыбается, надеясь, что мама всё же отступит и позволит ему вернуться. Он не может отступить сейчас, только не сейчас. — Хорошо, солнышко, я тебя услышала, — Майя возвращается к завтраку, Антон же исподтишка наблюдает за её приёмом пищи. Эта странная привычка появилась года два назад точно. Антон скрупулёзно смотри, чтобы его окружающие его люди питались нормально, не юлили от приёмов пищи и доедали всё до последней крошки, пока он сам пьёт горячий кофе, пытаясь заполнить пустоту в желудке и перебить приятный и манящий запах стряпни, голос внутри него дольно мурчит, хваля его за выдержку. Он отрезает очередной небольшой кусочек и медленно пережёвывает его, стараясь растереть его зубами до атомов, чтобы в желудок попало как можно меньше еды, чтобы усвоилось как можно меньше калорий, грозящихся превратиться в отвратительный жир на его костях. Внутренний голос доволен, Антону вновь удалось обвести всех вокруг пальца.

«Правильно, не срывайся, ты не достоин и крошки того, что они едят».

Величественное здание университета возвышается перед двумя хрупкими фигурами, стоящими напротив крыльца. Будущие специалисты снуют мимо них, громко переговариваясь и смеясь, вокруг кипит жизнь. Антон нервно крутит кольца на подрагивающих пальцах и оборачивается на маму, держащую папку с необходимыми документами. Она быстро просматривает бумажки, удостоверяясь, что всё на месте, и ехать обратно смысла нет. — Тош, ты готов? — Мама поднимает глаза на сына. Тот сглатывает и кивает, снова окидывая взглядом здание университета, в котором он был в последний раз год назад. — Готов, — негромко отвечает Антон и поднимается по ступенькам мимо других студентов. Некоторые из них оборачиваются, замечая высокого и донельзя худого парня в объёмном худи и узких джинсах, делая его ещё более невесомым. Позади них раздаются шепотки, но Антону плевать на них, он выпрямляется и гордо заходит в здание, подходя к турникету. «Тебе правда плевать на них? Смешно. Они же обсуждают тебя, твоё тело, опомнись! Посмотри, в кого ты превратился за этот год!» — Нутро почти визжит, перекрикивая остальные мысли парня, просит быть благоразумным. Он чётко помнит, где находится кабинет декана и уверенно ведёт маму за собой, погружаясь в такую забытую, но весьма желанную атмосферу. Все эти звуки, запахи, разговоры мимо проходящих людей навевают приятную настольгию. Визит к декану проходит без проблем, обсудив некоторые условности восстановления, Антон и Майя выходят в коридор. Не успела она сказать и слова, как её телефон вибрирует, требуя внимания: — Солнышко, я отвечу на звонок на улице, посмотри пока расписание на неделю, — просит Антона Майя, отвечая на звонок, и отходит в сторону. Антон кивает и направляется к стенду с расписанием. Не успевает он подойти, как тут же его отвлекают, выкрикивая его имя на весь коридор: — Тоха! — В парня кто-то врезается, крепко обнимая его сбоку, сильнее прижимая к себе. Антон от неожиданности вздрагивает, его чуть ведёт в сторону, но он неловко удерживается на ногах, опускает взгляд вниз, замечая знакомую макушку, и наклоняется, чтобы рассмотреть и убедиться. — А, — протягивает он, узнавая лучшего друга и по совместительству соседа по комнате, — вроде ты. — Чёрт возьми! — Дима отлипает от Антона, смотря снизу-вверх восторженным и недоверчивым взглядом. — Мистер Зубрила наконец-то вышёл на свободу! Знакомьтесь, это Дима Позов, или же просто Поз, друг детства Антон. Парень невысокого роста, едва достающий до середины плеча Антона, бритой головой, и постоянно носящий очки, учится на стоматолога и истинный король сарказма, признанный всем университетом. — И тебе привет, — кивает Антон и одёргивает толстовку, поправляя невидимые складки и заломы на ней. — Почему ты не написал, не позвонил, — наигранно возмущается друг, складывая руки на груди, — мы бы всей компашкой собрались, все очень соскучились по тебе. — Меня только вчера выписали, после обеда приехал домой и завалился спать, — заискивающе улыбается парень, — прости. — Ладно, разберёмся с этим потом, — отмахивается друг, — а ты чего здесь? — Он быстро оглядывается по сторонам, — из академа выходишь? — Типа того, — кивает Антон, — вернее, я уже вышел из академа, завтра выхожу на первые пары. — Ты уверен, что так скоро надо было возвращаться? — Аккуратно интересуется друг, на что Антон закатывает глаза. Ну вот, опять. Опять всё окружение пытается учить его, что делать, пытается решать всё за Антона. Это раздражает до трясучки. Он подавляет накипающую внутри агрессию и через силу улыбается, резко вздёргивая уголки губ: — Да, я уверен, Поз. Ладно, мне уже пора, я задержался, чтобы расписание посмотреть, не более. И ещё, — Антон с серьёзностью во взгляде смотрит на друга, — не говори никому пока, пожалуйста, что я вернулся. — Друг с непониманием смотрит на него, окидывает взглядом с ног до головы и кивает: — Ну ладно, спишемся, — Дима махает на прощание и спешит на пару. Антон провожает друга хмурым взглядом и снова пробегается по расписанию, цепляясь за номер своей группы. Шестнадцатая группа, завтра всего две пары, да и ещё в этом же здании, не в филиале на другом конце города, что не может не радовать парня. Он быстро фотографирует необходимое, и выходит на улицу, отыскивая маму. «Как хорошо, что я не валял дурака весь этот год, быстро сдам всё экстерном и нагоню одногруппников». Заехав по пути домой в пару магазинов, Антон и Майя буквально вваливаются в квартиру, едва удерживая в руках пакеты с обновками, которые вот-вот порвутся от нагрузки. Его маме пришлось постараться, чтобы уговорить сына обновить гардероб. Сдавшись под натиском маминых глаз с жалобным блеском, Антон соглашается, и они вызывают такси в ближайший торговый центр, в котором проводят несколько часов. Довольная, но вымотанная мама, тут же спешит на кухню, чтобы накормить «изголодавшего», по её мнению сына. «Изголодавшийся» сын же заносит пакеты в свою комнату, бросая их на пол, стягивает с себя толстовку и усаживается на кровать, заходя в чат группы. Его одногруппники ещё не в курсе, что он завтра выходит на долгожданную учёбу, о которой грезил последний год. Полистав чат, парень слышит голос мамы с кухни и откладывает телефон в сторону. Сейчас у него донельзя простой план на оставшийся день: быстро пообедать, собрать вещи на первое время для переезда в общежитие студгородка, подготовить необходимые учебники и тетради на завтрашние пары и лечь спать как можно раньше. — Я вернулся в игру, — тихо бормочет парень в пустоту, выходя из комнаты. Открыть глаза Антону настолько тяжело, что он уже готов поддаться навязчивому внутреннему желанию остаться дома и прогулять первые пары после длительного отсутствия. И вот он уже переворачивается на бок, натягивая одеяло до подбородка, как дверь в комнату открывается нараспашку. — Тош, подъём, у тебя сегодня пары, — мама бодро заходит в комнату сына, упирая руки в боки, — солнышко моё, ты плохо чувствуешь себя? — Тон её голоса тут же меняется, Майя подходит к кровати сына. — Всё хорошо, мам, сейчас встану, — парень щурится и выглядывает из-под одеяла, смотря на возвышающуюся над ним маму. Она мягко улыбается и выходит из комнаты. Антон выпутывается из одеяла и подходит к зеркалу. Антон рассматривает свои залитые кровью глаза, отражение мрачно смотрит в ответ, он знает, что его кожа едва прикрывает механизмы его извивающих внутренностей. Тогда отражение впервые обратилось к нему:

«Ты думаешь, ты им нравишься? Думаешь, они тебе друзья? Они тебе не друзья, им тебя просто жалко».

Парень неловко отшатывается от зеркала, едва не падая, тяжело дыша, сердце вот-вот выскочит из груди. Тогда это отражение много не говорило, не так, как сейчас, но оно показывает ему разные вещи, картинки. В последующие дни оно заставляет передвигать его ноги как можно быстрее, куда бы Антон ни шёл, и визжало, когда парень протягивал руку к куску хлеба, чтобы сделать себе бутерброд:

«Ты что, правда собираешься его есть?»

Когда Антон смотрит на него в зеркале, его осуждающие кошачьи глаза напоминают ему, что парень недостаточно хорош, и всё, что у него есть – университет, тело и жизнь – он должен стараться сохранить, работать вдвое, втрое больше других, чтобы не потерять всё это. Но ночам оно доводит парня до судорог ужаса, когда его огромный сердечный насос высасывает всё возбуждение из вен парня и превращает его в осуждение.

«Думаешь, ты какой-то особенный? Потому что у тебя в голове полно всякой заумной дребедени?»

В те первые тихие минуты, когда он смотрит на своё отражение, он закрывает глаза, желая, чтобы оно исчезло. Но и так и слышит в глубине своей головы, как нож вспарывает его тонкие и бледные руки. Он воображает, как оно разрезает их, чтобы показать кровь. В то утро он был просто оболочкой, которая ещё формируется поверх его кожи. Но несколько минут спустя, когда Антон снова смотрит в зеркало, оно начинает брать верх. Его глубокие влажные глаза моргают, глядя на парня, живые.

«Представь меня друзьям, – надменно зевает оно, – я хочу с ними познакомиться.

— Хороший хирург как свои пять пальцев знает биохимические связи и анатомические ориентиры организма. —

Где-то на третьем курсе обучения Антона, Виктория начинает подмечать странности за своим братом. Сначала он пыталась отогнать мысли о том, что с её младшим братом что-то не так, скидывая всё на то, что он учится на медицинском, где требования к студентам порядком выше, чем в остальных вузах. Да и брат вроде не жаловался на своё самочувствие и успеваемость. На январских каникулах перед сложной сессией, Антон приезжает в родительский дом, чтобы отпраздновать Новый год с семьёй. И мама, и сестра замечают, что парень сильно похудел. Вещи висят на нём мешком, некогда узкие джинсы становятся облегающими. Браслеты и кольца едва не слетают каждый раз, когда парень, активно жестикулируя, рассказывает очередную историю из института. Кожа стала намного бледнее, сильнее выпячивая синие вены, глаза становятся тускнее. Он отмахивается и отшучивается, заявляя, что учеба высосала из него все соки, вот закроет сессию… Экзамены сдаёт на высшие баллы, практика успешно закрыта, но вес продолжает падать, а состояние ухудшаться с каждым днём. Волосы чуть редеют и секутся, под глазами почти чёрные синяки и мешки, костяшки и фаланги буквально разрывают тонкую и потрескавшуюся кожу. Она видит, как его глаза бегают по тарелкам, подсчитывают каллории, планируют, как отделаться от еды. Виктория понимает, что происходит с её братом, она открывает гугл, находит несколько статей на эту тему и погружается в изучение, понимая, что почти все признаки психического расстройства совпали. У него было несколько хитростей, чаще всего он съедал пару кусочков с тарелки, а всё остальное выкидывал в мусорное ведро, когда, как он думал, никто не видит. Но ему пришлось этим заниматься не слишком долго, потому что сестра это заметила и поведала маме. Тогда ему зачитали длительную лекцию о том, что так нельзя делать, что это вредит его здоровью, да и вообще, поведение ненормальное. Виктория полностью встала на сторону мамы, предложив брату посетить психолога, потому что оставлять всё это на самотёк никак нельзя. Мама чуть ли не со слезами на глазах умоляет сына одуматься и нормально поесть, не выкидывая почти всю тарелку, полную еды. Тогда Антон, наверное, впервые вспылил, истерически заявив, что это его тело, и он сам будет решать, что ему делать с ним. Он не болен, он чувствует себя прекрасно, и никто не вправе указывать ему на его текущее состояние. Доведя маму и сестру, парень хватает куртку, наспех натягивает зимние ботинки, громко заявив, что тема закрыта, и выскакивает из дома, нервно закуривая, пока сбегает вниз по ступенькам. Вывалившись на улицу, парень хлопает по карманам куртки и понимает, что впопыхах не взял с собой телефон, настроение портится окончательно, и Антон покидает двор, бесцельно гуляя по городу, пока окончательно не темнеет. Выкурив всю пачку сигарет, парень едва наскребает несколько купюр и покупает ещё одну. Окончательно продрогнув от ветра и тяжёлых хлопьев снега, парень медленно бредёт в сторону дома, коря себя за то, что не взял телефон, вся эта прогулка пошла насмарку, шагомера под рукой не оказалось, и теперь он не знает, сколько калорий он сжёг за сегодня. Вернувшись далеко за полночь, Антон тихо проходит в квартиру, разувается, вешает куртку на вешалку и крадётся в свою комнату, стараясь не шуметь. Очередные разборки с семьёй по поводу его здоровья он не вынесет. Плюхнувшись на кровать, он заматывается в одеяло, словно в кокон, и закрывает глаза, в надежде, что сильный озноб и судороги по всему телу, а также очередные навязчивые мысли не успеют охватить его до того, как он уснёт. Уснуть ему не удаётся, провертевшись до утра в кровати, он встаёт, когда на часах ещё нет пяти утра, и заходит на кухню, наливает стакан воды и смотрит в окно, наблюдая за снежинками, искрящимися под светом фонарей. Он залипает на эту красоту, когда на кухню заходит сестра, он даже не оборачивается, заворожено смотря на желтоватые искры за окном. — Тош, — тихо окликает его сестра, останавливаясь на пороге, брат вздрагивает от неожиданности, едва не роняя кружку на пол, и оборачивается, смотря на сонное, но обеспокоенное лицо сестры. — Ты же понимаешь, что так доведешь себя до критического состояния? — О чём ты, Вик? — Удивляется тот, поворачиваясь полностью к сестре. На кухне свет выключен, изредка по стенам прыгают тени от проезжающих мимо автомобилей. — Я чувствую себя прекрасно, и я не довожу себя. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. — Нет, я тебя не понимаю, — отрезает Антон, ставя кружку на стол, — и я хочу закрыть эту тему, потому что она высосана из пальца. – Он проходит мимо сестры и выходит из кухни, возвращаясь в свою комнату. Сестра провожает его взгляд и тихо матерится под нос. Разговоры тут не помогут, тут нужна более серьёзная помощь.