Тишь и гладь окружали собой ухоженный, но совсем не цветущий сад Друэллы Блэк, позволяя домовым эльфам хлопотать не покладая рук. В последние недели осени перед холодной зимой работы было очень много. Облагораживание участка всегда требовало много сил и времени, потому крошки-волшебники круглыми сутками подстригали кусты, вычищали дорожки и убирали с тех жёлтые листья, практически не отдыхая. И вечер этот исключением не стал. Закат вот-вот был готов окрасить небо в оранжевые тона, один из домовиков нёс на своей голове увесистую корзину с собранными на лужайке ветками и иссохшими ягодами, пока вдруг его, едва разбирающего дорогу перед собой, случайно не задел рукой человек. Домовик от неожиданного столкновения упал на спину, корзина покатилась прямо к начищенным до блеска ботинкам, а сам он поднял глаза, больше всего на свете страшась увидеть строгое лицо своей хозяйки.
Но это была не она. Вместо тёмных глаз Друэллы на него сверху-вниз смотрел бледный мужчина. Его холодный взгляд полоснул по неожиданному гостю раздражённо, скулы на лице едва заметно зашевелились, а сам он ничего не сказал. Только брезгливо, всего-то движением руки, оттолкнул от себя плетёную корзину и шагнул дальше, продолжая диалог с собеседницей, что прогуливалась по саду вместе с ним:
— Выходит, что мракоборцы пока неожиданным визитом тебя не осчастливили? — Том был сосредоточен на разговоре настолько, что даже не стал наказывать бестолкового эльфа, что врезался прямо в него всего несколько секунд назад. — На твоём месте я бы оставался начеку. Рано или поздно они должны понять, какое из мест Лондона пользуется куда большей популярностью, чем «Дырявый котёл». Они организовали рейды начиная от Лютного переулка и заканчивая всеми магическими заведениями города. Надеются, что кто-нибудь из владельцев всё-таки расскажет им о связи со мной, — фигура рядом остановилась и Реддл тоже замер на месте, даже не смотря на неё. Мысли его находились очень далеко отсюда. Намного дальше Лондона и даже целой Великобритании. — На проверке состоят все, кто хотя бы частично подозревается в связи с Пожирателями Смерти.
Потерявшие былой цвет глаза внимательно взглянули в его лицо. Обладательница их была далеко не молода, седые волосы волшебница укладывала в крайне кучерявую причёску, а возрастные морщины уже не имела возможности скрыть. Она была худа и крайне миниатюрна, со стороны никогда не скажешь, что она — владелица самого прибыльного и популярного публичного дома среди волшебников. Встретил её Том впервые в ещё совсем юном возрасте, когда был мальчишкой. В тот день он, как и обычно, пришёл на указанный Горбином адрес с намерением договориться о сделке своего работодателя с очередной любящей старинные вещи леди. В ту встречу желанная сделка так заключена и не была, но вместо неё Реддл завёл крайне полезное знакомство, которое позже переросло в сотрудничество. Мадам Тюдо знала абсолютно всё, что происходило в пределах её заведения, как и вне его. Она была осведомлена об абсолютно любой мелочи, что происходила в Лондоне, и непременно сообщала о той ему. Посетителями работающих у неё девушек были лица далеко не последние, ведь какой-то нищий оборванец провести ночь в объятиях прелестной дамы позволить себе никогда бы не смог. Как правило, это были волшебники так или иначе связанные с Министерством магии, что было крайне полезно.
— Ох, Том. Если бы в мой дом пришли мракоборцы с допросом, то я обязательно сообщила бы об этом тебе, — странное, несвойственное ему настроение, полностью поглотило разум Тёмного Лорда, потому этим вечером он был как никогда милосерден. Не научил манерам глупого эльфа, так ещё и глазом не повёл, когда мадам Тюдо назвала его магловским, абсолютно ненавистным ему именем. Она делала так всегда. Никак не могла запомнить его новое имя, а быть может просто не хотела этого делать. — Но если принять во внимание то, что большинство из них пользуются услугами моих девочек регулярно, то я не думаю, что мне грозит арест. Где им проводить время, пока я буду томиться в Азкабане? — пожилая волшебница слегка хохотнула, но должной реакции на свои слова так не получила. От чего принялась вглядываться в голубые глаза ещё пристальнее. — Что-то случилось, Том? Я вижу, как ты напряжён.
— Нет, — едко прошипел мужчина и постарался отогнать от себя такие громкие, абсолютно не нужные сейчас, мысли, и взять свою речь под контроль. Мадам Тюдо была слишком полезна для того, чтобы потерять её расположение из-за таких мелочей. — Нет, всё хорошо. Спасибо за беспокойство, Мелинда. Текущая ситуация в стране крайне беспокоит меня. Раньше я считал, что Линч был плохим Министром, но Дженкинс не идёт с ним ни в какое сравнение. Её маглолюбивые мечты и идеалы выходят за грань понимания.
— Марш сквибов, — хмуро кивнула головой собеседница. — Да, такого абсурда за всю мою крайне долгую жизнь я ещё никогда не видела, но ведь, тебя беспокоит не только это? — Том многозначительно взметнул бровь, но обмануть её не получилось. Колдунья была одной из немногих, кто знал его ещё до принятия титула Тёмного Лорда. Одной из немногих, кому он позволял разговаривать с собой в подобном тоне. У неё была особенная привилегия. — Брось это, Том. Я знаю тебя ещё с тех пор, когда ты был щуплым мальчишкой. Как сейчас помню: такой красивый, но худой, бледный, как сама смерть. Кто бы мог подумать, что этот приказчик сейчас будет стоять рядом со мной. Ты давно стал мужчиной, а злишься абсолютно точно так же, как и двадцать лет назад, — мадам Тюдо деловито поправила строгую мантию и улыбнулась. Хоть и губы её были сухи, но в улыбке расплылись по-настоящему искренней. — Что произошло?
Тут же в ответ послышалось резкое:
— Я же сказал, что ничего не случилось, — невольно что-то жгучее ударило глубоко в груди, вместо лица своей собеседницы мужчина вдруг увидел другое лицо. С белой, едва не молочной, кожей. С алыми от смущения щеками и полными благодарности голубыми глазами. Висенья переместилась через портал много часов назад и до сих пор не вернулась. Её отсутствие в штабе ввело Тома в раздражительное состояние. Как забавно получалось. Её постоянное присутствие в его жизни Реддла крайне не устраивало, как и не устраивало то, что она ушла. Он не знал, что происходит в Тир на Ноге.
Не знал, что произошло с ней. А Том привык всегда контролировать ситуацию. — В штабе накопилось много работы, тяжело уследить за всем самому. Как только добьюсь поставленных задач — обязательно устрою себе отпуск длиною в несколько месяцев.
— Так, может стоить наконец-то взять себе помощника? — как бы между прочим произнесла волшебница. — Человека, с которым ты смог бы разделить некоторые аспекты из своей работы, да и жизни в целом…
Причём, тон колдуньи звучал довольно двусмысленно, что маг сразу же заметил, но решил не заострять на этом внимание. У него не было времени разгадывать её намёки.
— Антонин подменяет меня в штабе во время отсутствия. Подобная помощь меня более чем устраивает.
Мадам Тюдо едва не закатила глаза, тяжело вздыхая.
— Я говорю совсем о другом, милый! Разве Антонин приготовит тебе завтрак в постель?! Заварит любимый кофе или приласкает ночью?! Посмотри на себя, Томас! — она неопределённо указала рукой в его сторону, причём с таким лицом, словно бы пыталась донести до него очевидные вещи. Реддл же только опасно сузил глаза и поджал губы, уже понимая, о чем сейчас пойдёт разговор. О том самом чувстве, которое он всей душой презирал и ненавидел. — Тебе нужен не отпуск, а любящая женщина, которая будет рядом. Сколько можно тянуть? Уже двадцать лет только один ответ: «Я отдаю предпочтение работе…»
— Так и есть.
Но та его даже не слушала, продолжая тираду дальше:
— Ты не можешь работать до конца своих дней. Пора бы уже задуматься над тем, чтобы угнездиться, создать свою собственную семью. Не принимай за оскорбление, но тебе уже давно не восемнадцать, милый. Нужно планировать то, кому ты оставишь всё нажитое. Твои дети могли бы продолжить твоё дело после смерти. Если ты не можешь найти сам, я могу тебе помочь. Ты же знаешь, на моем попечении находится много девушек, одна краше другой.
Он не сумел сдержать лёгкого смешка.
Конечно же, мадам Тюдо не знала, что об «передачи нажитого после смерти» мужчина давным-давно позаботился. Только вот, немного не в том смысле, который она могла бы ожидать. Крестражи уже обеспечили Реддлу вечную жизнь, а её рассуждения о женитьбе и детях сейчас казались ему до крайности неуместными. Все нежные чувства, вроде любви, привязанности, и всех прочих вытекающих, ему никогда не были знакомы. Никогда ещё в жизни Том не чувствовал чего-то подобного ни к одной из женщин, что пытались завязать с ним какие-либо отношения, выходящие за понимание деловых. Ему это было просто неинтересно. Неинтересны их пустые разговоры, их льнущие к нему тела, и они сами.
«Чтобы наследник великого Салазара Слизерина имел потомство с бордельной шлюхой? Даже звучит смешно.»
— Боюсь, что происхождение и чистота крови в этом вопросе имеет для меня первостепенное значение.
— В таком случае выбери себе кого-нибудь из дочерей своих партнёров. Ни одна не сможет устоять, — всё не сдавалась колдунья, даже несмотря на то, что прекрасно понимала, что говорить на эту тему Том не хочет. — Когда думаю об этом, то сразу же представляю молодую и румяную девочку, которая смогла бы выдержать твой тяжёлый характер. Слишком покорная тебе быстро наскучит. В крепких отношениях всегда должна быть лёгкая перчинка, что будет распалять между вами страсть.
Язык прошёлся по пересохшим от холода губам и вновь его мысли вернулись к единственному человеку, который имел наглость открыто хамить ему и абсолютно этого не стесняться. Определённо, в их с Висеньей взаимоотношениях своя перчинка имелась. Правда, это больше походило на то, что кто-то этот самый перец сыпет ему прямо в глаза.
— Если хочешь устроить кастинг избранниц с жюри в моем лице, то спешу разочаровать. Я не любитель подобных мероприятий.
На подобную фразу мадам Тюдо ничуть не обиделась. Даже напротив, её глаза довольно осмотрели мужчину рядом, словно заметили наконец то, что очень давно хотели. Озорство открыто читалось на лице старой волшебницы, и Тому это абсолютно не нравилось.
— В этом нет необходимости. Женщина ведь уже есть, верно? — тут же Реддл замер и впервые с начала их разговора прислушался так внимательно, как только мог. — Ты напряжён, постоянно смотришь на часы. Ждёшь встречи с ней?
— Не выдумывай лишнего, — сорвалось с языка не задерживаясь. Быстрее, чем он успел осознать то, что говорит. — Работа отнимает всё моё свободное время. С подобным графиком для любовных похождений я вряд ли смогу найти время.
Женщина улыбнулась ещё шире чем до этого, а после секундной заминки подошла к нему на шаг и с таким видом, словно говорит небывалую тайну, прошептала:
— Тогда почему от тебя так сильно пахнет женскими духами? Том, дорогой, я почувствовала этот запах с первой секунды нашей встречи.
Лицо мужчины побелело от молчаливой ярости, кончики пальцев вдруг кольнуло опасным импульсом, что так и просил его взяться за древко волшебной палочки. Заставить старуху замолчать, прекратить поток этой лжи, этого абсолютного абсурда. Ведь его парфюм уж точно не походил на женский. Даже сейчас, если принюхаться, можно было различить знакомые нотки свежести, щекочущий носовые рецепторы табак, а ещё…
Том шумно выдохнул, не веря в то, что чувствует. Отчаянно надеясь, что ему показалось. Что невероятно чувствительное обоняние всего-то впервые в жизни его подвело.
Сквозь тонкие нотки слегка резкого, мужского аромата чётко слышался мягкий, цветочный запах. Будто бы в привычной песне вдруг появились другие, неправильные аккорды. Том точно знал,
чей это запах. Только одна женщина во всем штабе пахла
так. Выливая на себя целые реки этих противных духов, которые он жадно вдыхал в тёмной каморке этим утром. В момент, когда крепко держал её руку в своей руке, пока она благодарила его и смотрела прямо в глаза. Такая открытая, такая послушная.
В его руках.
Всего за каких-то несколько минут тесного контакта с ней Том насквозь пропах Висеньей О’Дану. Этой избалованной язвой, которая не первый месяц мозолила его глаза, не желала оставить в покое. Мерлин, как же хорошо ему жилось до момента, пока он не встретил её в первый раз. Мелкая зараза постепенно проникала в большинство аспектов его жизни и укоренялась в тех, подобно сорняку, который ты искренне хочешь вырвать, но почему-то не делаешь этого. Он портит вид красивой и ухоженной лужайки, прорастая там, где ему нет места. Упрямо пытаясь коснуться солнца.
Но что являлось в этой ситуации самым ужасным: Реддл позволял ей делать это.
Он считал себя человеком холодного рассудка и логики, но свой вчерашний поступок не смог бы объяснить никому, включая себя. Не смог бы дать рациональное объяснение тому, что он сделал.
Успели минуть целые сутки, но Том чётко помнил тот момент, когда в нем проснулось что-то странное, инородное, абсолютно несвойственное. В то мгновение, когда дрожащая фигура вновь опустилась в кресло, не способная устоять на ногах, и закрыла глаза. Когда Висенья обмякла без чувств, окончательно сдалась на его милость. Том победил в тот вечер. Это была долгожданная, безоговорочная победа, которая, к огромной ярости, не принесла ему долгожданного удовольствия. Он много раз представлял то, как она сломается. Когда начнёт просить его, умолять о пощаде, предвкушал эти минуты, но всё случилось иначе. Когда его заветное желание исполнилось маг не почувствовал совершенно ничего. Только вновь коснулся пальцами лица, не получая от неё никакой реакции.
Наверное, только тогда он понял впервые, что большая часть того, что притягивало его в Висенье, было именно реакцией. Её реакцией на слова, движения. Не увидев на её коже мурашек от своих прикосновений, не получив в ответ на движение абсолютно ничего, мужчина решил, что с ней всё иначе. Её страх, боль и мучения не шли ни в какое сравнение с гневом, недовольством и, как он убедился позже, благодарностью. Уже дважды за последние сутки голубые глаза смотрели на него умоляюще, но приятное удовольствие он получил только в том случае, когда помог ей.
И уж лучше ни одной живой душе никогда не узнать о том, что именно он принёс её в постель на своих руках. Что отдал распоряжение эльфам сменить ей одежду и что именно он, впервые с момента основания штаба, вдруг решил, что читать приходящие в поместья письма необходимо для общей безопасности. А уж тем более, если приходят они из Ирландии. С абсолютно нелепыми, по скромному мнению Тома, посланиями от её почти жениха, в которых тот признавался ей в вечной любви. Голубые глаза как-то резко, словно бы каждая из написанных строчек провинилась в чем-то ужасном, скользили взглядом по чернилам, вынуждая внутри подняться чему-то тёмному, мстительному. Не в последнюю очередь он был так безжалостен к ней во время уроков легилименции из-за этих слезливых посланий. Из-за факта, что Висенья превращает его штаб в какой-то цирк с Аластором Кемпелом и Рабастаном Лестрейнджем в роли главных клоунов этого шоу.
Ни одно из них он так и не отдал ей. Решил, что сохранит и поставит те в рамку на рабочем столе, чтобы собственными глазами наблюдать картину того, что делают с людьми чувства, подобные любви. Как готовы унижаться и преклоняться мужчины перед самой обычной девчонкой без особых талантов в магии и посредственными навыками в зельеварении. Забавное зрелище.
Он в подобные болота никогда не наступит.
Что-то внутри саркастично хохотнуло.
«Тогда зачем помог ей? Для чего попросил Ванессу её подлечить? Пускай бы мучилась и физически и морально. Для чего ты ответил на её просьбу?»
Мозг тут же выдал самое складное объяснение из всех возможных:
«Её дракон нужен мне. Управлять таким животным без наездника невозможно.»
Конечно, причина заключалась в этом. И только в этом.
— Тебе стоит обратиться в Святой Мунго, Мелинда. С годами наши природные чувства начинают нас обманывать, — та только раздражённо цокнула, но Том не дал ей возможности начать спорить с ним снова. — Предлагаю вернуться к теме более насущной. Я ведь могу рассчитывать на то, что в том случае, если кто бы то ни было из Министерства заглянет в твоё заведение, то информация эта поступит в нужные руки?
— Конечно, милый, конечно, — когда-то яркие глаза скользнули по нему с лёгкой толикой грусти во взгляде. — Ты ведь знаешь, что я отношусь к тебе как к сыну. И твоё благополучие значит для меня гораздо больше награды, которую обещает Министр за голову Лорда Волдеморта.
— Приятно слышать, — рука мадам Тюдо мягко коснулась его предплечья, заботливо поглаживая. — В таком случае я хотел бы… — взгляд светло-голубых глаз вдруг скользнул куда-то поверх её головы. Туда, где у входа в поместье в ожидании его стоял Антонин Долохов. Маг сразу же подметил, что лицо старого друга выглядит куда более напряжённым, чем в любой другой день. А ещё… ни в одной из его рук не было заветного меча, за которым Том его и отправил. — Прошу меня просить, Мелинда. Я распоряжусь, чтобы тебя проводили к воротам.
— Не нужно, — пожилая волшебница едва заметно улыбнулась. — Провалами в памяти я пока не страдаю, и дорогу найти смогу. Загляни как-нибудь ко мне если будешь в Лондоне, Том. Я понимаю, что у тебя не так много свободного времени, но ведь и о старых друзьях забывать не надо.
— Конечно.
Маг кивнул ей и зашагал в сторону дома, про себя подмечая, что с каждым его шагом Антонин становится всё бледнее и бледнее. Мужчина даже не стал дожидаться, пока мадам Тюдо покинет сад, просто оставил её там, настолько сильно позднее возвращение Долохова его удивило.
— В чем дело? — тут же прежнюю сдержанность в голосе сдуло так, будто её и не было. Ведь теперь он говорил со своим подчинённым, который, похоже, впервые за долгие годы подвёл его. — Где меч?
— Я не смог доставить его, мой Лорд, — тут же отрапортовал глубокий голос. — Он был уже у меня, но в последний момент мне помешали, — как вдруг показалось Тому, Антонин попросту не мог долго смотреть ему в глаза, поэтому то и дело отводил те в сторону, провожая взглядом удаляющуюся фигуру пожилой колдуньи. — И вам лучше увидеть это самому.
***
Дверь кабинета хлопнула с такой силой, что звучный грохот грозил поднять фамильный дом Блэков на уши. Высокая фигура быстро прошла в середину комнаты и одним отрывистым движением руки припечатала к стене стоящее на пути кресло и стол. С поверхности того на пол упали чернильницы, пергаменты, волшебный маятник и несколько книг, которые он сегодня просматривал. Том подошёл к окну, и сам не зная, что хочет за ним увидеть, стал сверлить взглядом полным бешенства ведущую к поместью брусчатую тропинку. Пройди по ней сейчас кто-нибудь, то определенно жертва, которой так не посчастливилось встретиться с полыхающим взглядом отливающих алым глаз, упала бы замертво даже без убивающего. Такой силы гнев распирал его, так сильно душил горло, что Тому пришлось быстро расстегнуть первую из пуговиц на официальной рубашке и опереться ладонями в раму, словно бы это движение могло помочь удержать его ярость, что старое дерево выдержит натиск непреодолимого желания чужой крови. Крови человека, который снова всё испортил. Крови Висеньи О’Дану, которая, сама того не зная, в очередной раз не дала Реддлу осуществить сокровенное желание.
Он видел глазами Долохова, как это случилось. Видел древний клинок в его руках, а после дрожь, что сотрясла Хэддл Холл. Раз за разом просматривал тот момент, когда проснувшаяся вдруг совесть вынудила жену Идена забрать меч и удалиться вместе с ним. Нужно признать, что применить к ней силу у Антонина не было возможности. Если бы он попытался, то Том непременно наказал бы его за такой поступок, но дело было не в этом. Нет, не в Антонине и даже не в желанном мече.
Дело было в Висенье.
То, как её образ разительно отличался от того, какой Реддл видел её в последний раз. Она покидала поместье обессиленной, бледной, едва стоящей на ногах. Всего несколько часов назад Висенья просила его о помощи, а после появилась на спине гигантской огнедышащей твари и требовала от брата поединка.
Конечно, его слуга слышал всё. Каждое слово достигло ушей Долохова и Том не знал, стоит ли благодарить его за это. Ведь увиденное воспоминание пробудило в нём то, что он ещё никогда не ощущал по отношению к Висенье О’Дану, ни к одной женщине на всём белом свете.
Больше, чем потеря меча, мужчину раздосадовало только то, что вид Висеньи верхом на драконе его…
Восхитил.
Вот в чем заключалась причина его стремительно испортившегося настроения. Вот почему грудь брала в себя воздух со свистом, а всегда холодный рассудок протяжно гудел, отказываясь принимать произошедшее за реальность. Том не должен этого чувствовать. Не должен ощущать по отношению к ней абсолютно ничего, разве что кроме безразличия.
«Ведь она… Она всего лишь девочка. Несмышлёная, слишком наивная и внушаемая. Она не может вести себя так. Выглядеть так… Воинственно.»
Маг закрыл глаза и громко выдохнул, прислоняя пылающее лицо к холодному стеклу. В попытке хотя бы немного привести себя в чувства, отогнать это неуместное наваждение. Но стоило наступившему вечеру смениться кромешной темнотой, как он тут же увидел это снова. Картина, которая не желала выходить из его головы. На которую Реддл был готов смотреть снова и снова.
Длинная коса на плече, что делала её похожей на грозную валькирию, чешуйчатый костюм из драконьей кожи, обрамляющий привлекательную фигуру. Внешний вид Висеньи не шёл ни в какое сравнение с выражением её лица. С голубыми глазами, в которых он, как бы не старался, так и не смог разглядеть ни капли страха. Не в тот момент, когда она гордо выпрямив спину спустилась со спины своего дракона, и не в ту секунду, когда просила кузину закрепить их непреложный обет. Хотя нет, конечно же, она не просила, а приказывала. Приказывала как дочь своего отца, как женщина, на которую он смотрел жадно, пусть и через пелену чужих воспоминаний. Том чувствовал себя так, словно стоял рядом с ней в этот момент. Ощутил в груди сильный прилив жара полного гордости. Как она умело смогла поставить Идена в очень шаткое положение, как подталкивала его к согласию, быстро, без промедлений, не оставив возможности взвесить все за и против. По сравнению с ней брат выглядел жалко, и отказавшись от вызова сестры он показал себя трусом. Трусом, который может говорить, но не действовать.
Об Идене пора окончательно забыть. Зачем он нужен, если в его руках есть Висенья? Покажи она эту сторону себя раньше, то Том относился бы к ней намного иначе. Он даже не знал, что она способна на что-то подобное. Что статус наследницы наконец выпустил то, за что вся Ирландия преклонила перед её семьёй колени.
То, что он увидел, Тому
понравилось. Ему
хотелось видеть её такой. И тот факт, что всё его естество без дозволения своего хозяина довольно вибрировало и гудело от знания, что Висенья обязательно вернётся сюда,
что скоро Реддл увидит её опять, вводил его в состояние животного бешенства.
В окно постучали и мужчина тяжело поднял веки, замечая за стеклом в наступившей темноте два ярко-оранжевых глаза. Почтовая сова размеренно стучала клювом по закрытому окну и впустив её внутрь маг увидел привязанное к её лапе письмо. Стоило пальцем схватиться за пергамент как с шелестом крыльев та быстро удалилась, оставляя Тёмного Лорда в одиночестве.
От очередной мысли о Висенье он отмахнулся, как от надоедливой мухи, когда вдруг мужчине почудилось, что адрес и имя получателя на обороте написаны почерком очень похожим на её. Летящий, аккуратный и ровный. Завитушки на буквах «в» и «у», словно ещё немного и рука написавшего письмо отправится в свободный полет.
Том одним движением раскрыл его, не особо заботясь о сохранности конверта.
« Скорее небо обрушится и ад поглотит землю, чем Висенья лично напишет ему письмо. Это точно не может быть она.»
Маг поднёс послание под свет одного из фонарей и принялся быстро читать, скользя взглядом по ровным строчкам:
« Доброго вечера, Повелитель.
Пишу письмо в спешке, так что прошу простить за короткое содержание и отсутствие более точных подробностей. Моя семья жива, Тир на Ног не пострадал и проникновение в поместье не принесло за собой никаких существенных проблем. Поскольку моим близким больше ничего не угрожает, я хотела бы приступить к своим привычным обязанностям уже завтра утром. Вероятно, это письмо будет доставлено в Лондон только к вечеру, потому ставлю вас в известность, что прибуду в штаб на рассвете.
Мой отец выражает вам искреннюю благодарность за помощь в создании портала. К его словам присоединяюсь и я.
Висенья.»
Ещё несколько секунд Том не мигая смотрел на подпись в правом нижнем углу. Смотрел и не мог поверить в то, что Висенья, впервые с момента своего появления здесь, соизволила поставить его в известность по поводу чего-либо. Она сама написала ему. Её рука скользила по этому пергаменту абсолютно осознанно. Так же осознанно, как и стиснула в крепкой хватке его предплечье. Кто бы мог подумать, что он добьётся от неё уважения не через пытки или навязанные обязательства, а всего-навсего помощь.
Светло-голубые глаза плавно скользнули выше, там, где по ушам её голосом вновь ударило то, что засело в голове Реддла как сломанная пластинка. Почти вынуждая снова и снова вместо собственного дыхания слышать только тихое и вкрадчивое:
« — Повелитель…»
