***
— Да нет! Нет же, мисс Марш. Как вы не понимаете. В сказании ясно написано. А-ли-са. Это должна быть Алиса. Вот: «Каждый Шляпник в судьбе своей встретит Алису свою и свяжутся судьбы их в любых отношениях, дозволенных в мире их.», — Урис устало трет переносицу, — и что-то я сомневаюсь, что этого сегодняшнего доходягу зовут Алиса! Упрямая девчонка! Какая назойливая! Ничего не понимает. — Да это Вы ничего не понимаете из-за Вашей узколобости, — Беверли упирает руки в боки и топает ногой. Как ребенок, — проносится в голове у Уриса. Он почти умиляется, но вовремя берет себя в руки. А она продолжает объяснять. — Алиса — это собирательный образ. И у каждого Шляпника она своя. И может быть кем угодно. Другом, братом, сестрой, возлюбленной, возлюбленным, и имя может быть разное, главное, что в душе — это Алиса. Судьба! И карты. Вы будете спорить с ними? Они сегодня ночью всё предсказали Господину Шляпнику, и во дворце появился именно этот милашка. Ох, вы видели его? Он, правда, очень-очень милый. Так бы и затискала, и… — девушка уж совсем расходится, поэтому первый помощник останавливает её. — Хватит! Ладно. Давайте его для начала просто проверим, отмоем, приведем в божеский вид, а потом уж решим, что с ним сделаем. Если он, правда, Алиса, то у него получится открыть дверь в комнату Звезд. Приведем его туда, а там будь, что будет. — Ну воооот, умеете же, когда хотите, — Марш хлопает в ладоши и подпрыгивает. Всегда своего добивается. Да почему же у неё получается так легко вить из него веревки? Они возвращаются к гостевой комнате, где оставили сегодня с утра беднягу. Дверь открывают тихо, чтобы в случае чего пока не разбудить. — Отлично. Сейчас приведет его в чувства отмоем, я даже знаю во что его можем одееее… — посмотрев в сторону кровати, Беверли роняет полотенца, которые до этого несла в руках. Урис сначала не понимает причин её поведения, но потом сам смотрит туда, куда направлен её шокированный взгляд. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — и вся его выдержка летит к чертям. Он ударяет по стене, чувствуя, как тело охватывает волна гнева. Ну он просто не может контролировать себя, когда что-то из выверенного им плана так масштабно рушится. — И где теперь его искать?! Пойдем! — он хватает за руку всё еще замершую Марш и вытягивает из комнаты. Хоть ничего не понятно. Но найти это недоразумение им надо, как можно скорее. Живым или мертвым. А лучше снова в отключке.***
— Воды, пожалуйста, воды, — Эдди снова просыпается от жуткой головной боли, а ещё чувствует, как губы стали такими сухими, что потрескались. Но теперь он точно не один в комнате. Ну всё, его поймали. Но уже отчего-то это становится неважно. Ему так пить хочется. — Пожалуйста, — снова слабым голосом повторяет он. Рядом раздаются шаги, слегка шаркающие, за ними странное постукивание. — Очнулся, хорошо, — голос, а затем лицо с широкой улыбкой. Какой-то уж слишком широкой, во все зубы почти. А ещё, ему чудятся у этого существа (?) кошачьи уши. Похоже, он, когда падал, приложился неплохо ещё. Ох… — Ну-ну, давай не засыпай, спящая красавица, — его слегка хлопают по щеке и тычут в губы чем-то похожим на чашку, — давай, приподнимись, пей. Эдди послушно приподнимается. Делает глоток, ещё один, чувствуя себя рыбой выкинутой с суши обратно в море. — С-спасибо, — вода придает сил, и он снова уже полноценно открывает глаза. Всё вокруг сначала двоится, пока не становится одним целым. В голове стучит чуть меньше. Возможно, это жажда так одолела его. Вот и плохо настолько было. Сейчас не настолько. Эдди поворачивает голову и уже полноценно может разглядеть своего палача или спасителя. Пока не понятно. И замирает. О, Господи! У него и правда оказываются уши. Ему не показалось. Что за черт? Это косплей какой-то что ли? Как они прикреплены? Он шевелит ими! Это и есть безумный маньяк? Извращенец? Глаза и рот у Каспбрака становятся всё шире, и даже силы появляются, чтобы отползти еще дальше к спинке софы, на которой он лежал. Только подальше от этого чуда. Его собеседник замечает его настроение, но отчего-то снова улыбается. — Какой ты пугливый. Трусишка, — он сам отходит дальше. А то приступ ещё хватит его гостя. Не хотелось бы. — Да что ты такой странный-то? Ты не местный что ли? Ну дела… Он странный? Это он странный?! Уши незнакомца дергаются, когда он с интересом продолжает его разглядывать. — Ой, да ты красивый. Очень-очень красивый, — и он снова приближается, будто передумывает уже уберегать гостя от приступа — дайка потрогать волосы свои. Я уже касался в коридоре, мягкие были. Ещё хочу, — и тянет свою руку. Кажется, даже мурлычит, снова, как кот. Настоящий! — Н-нет! Нет! Не трогай меня! — Эдди вообще не понимает, откуда теперь такая прыть у него. Но вскакивает с софы, отскакивает к столику недалеко от него, и придерживается рукой. Слишком резко это было. — Да и дикий какой-то. Красивый и дикий. Я таких люблю, муррр, — и снова идет в его сторону, и на этот раз успевает поймать. Чудак не теряется, сразу прижимает его к себе, обнюхивает, особое внимание уделяет шее, пользуясь тем, что незнакомец замирает, не жив не мертв, бледнеет ещё больше. Его загребущие руки уже даже забираются под мешковатую толстовку, оглаживают живот. — Вкусно пахнешь так. Как хорошо, что попался ты в мои лапы, муррр, — Эдди отмирает только, когда чувствует чужой шершавый язык на своей щеке. Он снова собирает все свои силы, что остались и отталкивает от себя пугающего прилипалу. — Не трожь сказал! — и взметается вихрем, видит дверь совсем маленькую в одной из стен, больше похожую на странный проход, что делают для домашних котов в домах. Для котов. Как иронично. Но выхода нет особо. Он бросается к ней и дергает. и она послушно поддается. Темный тоннель, ничего не видно. Но, шаги сзади придают решительности и ускорения, он суется вперед и падает, успевает только зачем-то выставить одну руку ладонью вперед, будто его спасет это. Но в движении он переворачивается и больно стукается копчиком при приземлении. Не самое приятное. Он болезненно охает и потирает ушибленную спину. Вроде не сломал ничего, поэтому пытается встать. Он снова в начале коридора, но уже какого-то иного. Ещё более странного: без окон и дверей, только с резкими проходами, ведущими не совсем понятно куда, из стороны в сторону. Коридор этот освещен ярко фиолетовым светом, а под потолком висят такие же картины, что он видел в прошлом, только они без рамок, переворачиваются из стороны в сторону, то являя свое значение, а потом снова прячась. Приглядевшись, он понимает, откуда идет свет. Стены заросли, странными светящимися растениями, похожими на грибы. Или это и есть они. Только в жизни он никогда таких не видел. В той нормальной жизни. Но ладно, это всё ещё лучше, чем там, где он был до этого. Эдди встает и снова пытается двигаться. Надо идти вперед, подсказывает внутренний голос. Кажется, там он точно выйдет. Ну хоть куда-то. Главное, снова не падать в обморок, чтобы не попасть в руки какому ещё извращенцу. И он идет, периодически огибая особо крупные, торчащие шляпки, где-то приходится проползать, где-то наоборот карабкаться. В одном из ответвлений он заглядывает в коридор и замечает множество зеркал по стенам и ни одной двери. Зачем тогда это здесь? Но, кажется, удивляется он с каждым шагом всё меньше и меньше. В одном из коридоров он натыкается на скопление странных шариков. Красных, они не двигаются, просто стоят, будто накаченные гелием, но под потолок не стремятся. И это видение вызывает тревожность, что вглядываться дальше не хочется. И снова идет. Коридоры сменяются одни другим, карты с его приближением поворачиваются и являют себя лицевой стороной. Снова следят как будто, и уже перед одним из проходов он слышит чьи-то голоса. Чудом успевает спрятаться за один особо крупный гриб. Выглядывает, осторожно, когда голоса становится совсем уж близко. Мужской и женский. — Чертов Хэнском! Котячья морда. Ну надо было ему свои руки распускать! Лучше бы продолжал в своей библиотеке зависать, чем нам всё портить, — возмущается незнакомый ему парень, оглядываясь по сторонам. — Да ладно тебе. Главное, что он сказал, куда его загнал. Из этого коридора, он точно не выйдет. Он же ведет вникуда. Ну либо, если он выберет тот путь… Ох, ну тогда и наша проблема решиться, — голос девушки звучит устало, но в тоже время в нем слышится некая надежда. Они о нем говорят? Явно о нем? Они его видели? Да где же? Или уже все в этом странном месте знают о нем? А может, это не про него всё-таки? И где этот Хэнском? Не кот ли тот? — Тише! — внезапно раздается, — я кажется, что-то слышал, — парень замирает, оглядывается и останавливает взгляд именно в той стороне, где сидит замерший Эдди, — там есть кто-то кажется, — он делает шаг в его сторону, и Эдди от ужаса прикрывает рот рукой. Нет, пожалуйста, хоть бы ещё они его не заметили. Он старается не дышать дальше. Но, чувство, будто сейчас расплачется от бессилия. Но, происходит кое-что очень странное. В коридоре неизвестно откуда появляется птица, вылетая из глубины, со стороны, что шел Каспбрак и налетает почти на того парня. Недовольно каркает и кружит вокруг. — Да это птица! Птица! Ох напугала, — девушка кладет руку на грудь и шумно выдыхает, — пошли. Я думаю, нам сначала надо осмотреть северное крыло. Чувствую, — она поднимает палец вверх и кивает, — блин, как же бесит, что у Хэнскома этот коридор постоянно не понятно куда ведет. Вот знали бы, сразу бы нашли его. — Ладно. Не тараторь только. Вдруг нас еще услышат, — парень снова берет её за руку, и они исчезают в другом коридоре. Эдди ещё несколько минут дает себе отдышаться после их ухода, и только после, опираясь о шляпку гриба встает. Эта девчонка сказала, что дальше коридор ведет вникуда. То есть? Идти по нему бессмысленно. Может, тогда куда-то свернуть. Они пришли из бокового коридора. Значит, ему тоже надо выбрать какой-то из них. Явно самый менее подозрительный. Но в тот откуда они — нельзя. Явно же во дворец обратно ведет. Каспбрак теперь внимательнее приглядывается к каждому ответвлению пытаясь прислушаться к внутреннему голосу и в тоже время к здравому рассудку, чтобы понять, куда ему лучше свернуть. И там бродит еще минут пятнадцать точно, пока не доходит до ещё одной развилки. Она почти такая же, как другие, только ощущает он здесь себя совсем немного иначе. На ней висит карта, такая же как все до нее с рисунком, но она не двигается, а замирает лицевой стороной, на ней женщина, склонившаяся над водной гладью, а на фоне звездное небо. Направлена она в правый коридор. Эдди поворачивается в его сторону и смотрит. выглядит он совсем не пугающе. На стенах ничего не висит, кроме тусклых свечных ламп, которые создают легкое мерцание. Возможно, стоит пойти туда? Он задумывается, но не видит больше никакого другого варианта. Блуждать он устал. Надо решаться. Ну а потом. Будь, что будет. Эдди сворачивает. В коридоре снова нет никаких дверей, но и проходов больше нет, и карт. А ещё здесь также тихо. Он уже даже успокаивается, и уже двигается чуть смелее, что снова в своей уверенности не замечает, возникший под ногами люк со звездой на нем. И стоит ему на него ступить, как иллюзия растворяется, парень снова теряет равновесие и падает. Опять падает. Когда же это закончится?, - думает с досадой. и, сознание снова подводит его, погружаясь в темноту.***
Шляпник сидит за столом, читая свежую газету и попивая любимый чай. Уже по всему королевству раструбили новость о предсказании. Господин женится. Но, невесту так пока не удалось найти. Уже поймано несколько фальшивых Алис, которые попытались выдать себя за иностранок. Но, ничего у них не удалось. Шляпник ухмыляется и перелистывает страницу. Дурочки, дурочки. И именно в этот момент в его комнате раздается грохот. Дверь распахивается и прямо на широкий ворсистый ковер у камина падает тело. Это становится так неожиданно, что чай совсем недавно отхлебнутый из чашки стремительно оказывается на столе. Господин откидывает газету и смотрит на ту или того, кто смог открыть дверь. Невероятно. И наконец-то. Он смотрит и видит на ковре без сознания самое прекрасное создание, что удалось повидать когда-либо на всем белом свете.