Темные воды чужой жизни

Двор был завален снегом, который беспрерывно шел последние дни. Саша смотрела из своей комнаты в окно на покосившийся забор — сетка-рабица, облепленная липким пушистым снегом, выглядела даже симпатично и ажурно. Хотя, конечно, на любителя. Утром она сбросила Марку адрес и гео-метку, ничего не уточняя. Теперь оставалось просто ждать. Саша ходила по деревянному скрипучему полу туда-сюда. На днях они чуть не поругались с Марком из-за того, что она сбежала с мьюзикла и не хотела ничего объяснять. Тогда Саша, наконец, сказала: «Приезжай в воскресенье ко мне» Ей даже пришлось снова подмениться на работе. Впрочем, с этим сложностей не было — Саша пообещала сменщице отработать все праздничные дни, включая Новый год. Новый год, который она и раньше не сильно любила, а теперь почти ненавидела, вместе с зимой. Саша вспомнила, как лежала утром первого декабря и глупо пялилась в надпись «1 дек» на заблокированном экране. Больше всего удивляло, что это было обычное утро. Ничего не произошло. Мир не рухнул. Метеорит не упал и не уничтожил Землю. Просто пришла календарная зима и желание удавиться. Только вот Саша не удавилась, а подняла задницу с кровати и начала собираться в школу. Так уже бывало в её жизни. Когда казалось, что что-то уже никогда не будет, как прежде. Но утро на планете наступало, как и миллиарды лет до. Телефон, лежащий на столе, нарушил тишину комнаты. Это был Марк. — Трусова, ты уверена, что скинула правильный адрес? Мы заехали в какие-то подмосковные ебеня. — Адрес правильный, — вздохнула Саша. — Просто скажи водителю, чтобы ехал по навигатору. Я вас встречу. — Но тут какие-то непонятные дачи только и… — Марк замолчал. — И кукурузное поле. — Ехай давай. Саша скинула звонок и быстро спустилась в прихожую, где мерно гудел старый газовый котел. По крайней мере в этом доме было тепло. Отец обычно пропадал все выходные у дамы своего сердца — немного опухшей от алкоголя женщины из соседнего поселка, поэтому Саша успела перед приездом Марка хоть немного проветрить и убрать в кухне и комнатах. Послышался шорох шин. Саша быстро стянула с вешалки домашнюю куртку, нырнула в сапоги и побежала к калитке. Запахивая куртку, она вышла на дорогу, чувствуя, как сердце начинает всё сильнее колотиться. Машина притормозила, и водитель заглушил двигатель. Несколько долгих минут ничего не происходило. Затем открылись двери и вышел Марк. Он щурился, смотрел на Сашу, затем назад — на кукурузное, засыпанное снегом, — и снова на Сашу и дом за её спиной. — Ты разыграть нас решила? — улыбнулся он. «Было бы славно, но славно не будет…» Саша помотала головой. — Если не захочешь заходить, я пойму, — сказала она и от этой мысли вдруг стало очень холодно. Марк снова взглянул на дом. — Трусова… Саша пожала плечами. — Ну вот так. Они молча смотрели друг на друга. На лице Марка одна за другой пробегали разные эмоции. — Нет уж, я зайду, раз приехал, — сказал он, наконец. — Это хоть безопасно? Крыша не рухнет? — Я тебя сейчас ударю, — замахнулась Саша. Но Марк, похоже, перебывал в таком шоке, что даже не улыбнулся. Он подошел к калитке. — Нет, Сань, ты правда сейчас не рофлишь? — спросил он с остатками затаенной надежды в глазах. Саша толкнула скрипучую калитку. — Вперед. Марк, в своем дорогущем кардигане из ЦУМа, выглядел на этой кухне как чужеродный объект. Саша усадила его на табуретку и, стараясь не смотреть в глаза, рассказала всё очень кратко. О родителях, о школе, о работе, о том, как сразу побоялась сказать правду. Она хоть и сбивалась, но в целом звучала ровно, на одной ноте. Марк крутил головой, разглядывая старые кухонные шкафчики, стены с пожелтевшими обоями и люстру с серым, старым плафоном. Саша наливала чай, делая вид, что так и нужно. Слушать его молчание и надеяться, что не будешь послана к черту. — Сань, — сказал Марк, наконец, — Где ты достала гелик? — Да боже мой! — Саша закатила глаза. — Почему всех интересует этот вопрос в первую очередь? — Так не праздный вопрос вообще-то, — хмыкнул Марк. — Стоп, кого «всех»? — Забей. — Ты кому-то рассказала всё раньше меня? Саша села на табуретку напротив. — Не по своей воле. Так вышло. — И кто же был тебе лучше другом, чем я? — нахмурился Марк. — Погоди, нет, — он так сосредоточенно думал, что Саша почти видела мысли, отражающиеся в складочках на лбу. — Щербакова знает. Саша решила на отрицать и кивнула. — Ты чем-то ей угрожала, что она до сих пор молчит? — рассмеялся вдруг Марк. — Я могу быть убедительной, — Саша улыбнулась. — Но остальным не говори об этом всем, ладно? — добавила она чуть тише. — Я не собирался болтать, — Марк пожал плечами. — Твоё дело. Но ничего же не случится. Или думаешь мы тебя отсадим за отдельный стол и заставим пользоваться отдельным туалетом, как черных в Америке? Или что? Саша не стала отвечать. Конечно, она так не думала. Впрочем, за всех сказать было нельзя. Женя или Саша Бойкова вряд ли бы стали к ней плохо относиться, но насчет немного надменного Димы или Мориси она не была уверенна на все сто. Не говоря уже об Аниных подругах и всех остальных. Саша решила, что кружки с чаем остыли достаточно, чтобы поставить одну перед Марком. — Я хорошо их помыла, клянусь. Марк несколько секунд смотрел на нее, всё еще надеясь дождаться какого-то ответа, но потом молча принялся пить чай. — Ты обижаешься? — спросила Саша. — Да нет, Трусова, — он устало потер глаза, — Я просто в ахуе. И… — Марк точно пытался подобрать правильные слова. — Ты можешь просто пообещать, что будешь честнее со мной? Я кажется доказал, что не мудак, нет? Саша кивнула. — И я могу чем-то помочь, — сказал Марк, но поймав чуть прищуренный опасный Сашин взгляд, добавил быстрее. — Если _вдруг_ понадобится. Не настаиваю. Саша показала Марку дом и хитроумный слив в ванной, который она придумала в отсутствии канализации. Марк удивлялся и пытался шутить, хотя Саша и отметила, что шутки его стали много мягче, чем были раньше. Будто он всё же опасался ее обидеть. Ей это не очень нравилось, но Саша надеялась, что со временем, переспав с этой мыслью, к ней вернется прежний Марк. В целом — думала она, — всё могло пройти гораздо хуже. Был почти обед, когда они вернулись с прогулки по полю, где играли в снежки, как двое отбитых деревенских детей. Марк с красным лицом, упал на табуретку. — Поедем куда-то поесть? — спросил он. — Можем, кстати, ко мне или, — он вынул телефон и открыл в телеге чат их класса с красноречивым названием «Дурдом», — Наши сегодня в центре собираются. Подарки там всякие покупать. Можем к ним. — Где, в ЦУМе что ли? — Саша тоже открыла чат. — Вроде нет, но тоже где-то на Лубянке, — ответил Марк. — Домчим за час, если без пробок. — Ладно, я считаю этот день надо отметить хорошей пиццей, — сказала Саша и ушла переодеваться. Она была рада, что сможет поехать на машине Марка и не нужно надевать несколько слоев одежды, поэтому выбрала светлые свободные джинсы и зеленый новогодний свитер с оленями. — А Щербакова собирается? — бросила она как бы невзначай, спускаясь по ступеням. — Вроде собиралась. Да, Жека говорил, что она будет, он как раз хотел сегодня с ней поговорить. Ну, знаешь, в новогодней обстановке и всё такое. — Боже, он что, еще не разродился? — Ты его тогда очень напугала. Саша закатила глаза. Хотя, если быть до конца честной, она даже слишком хорошо понимала Женю. *** Когда Саша и Марк нашли ребят на первом этаже торгового центра возле гигантской, припорошенной искусственным снегом, елки, кажется, больше всех их приходу обрадовался Семененко. — Ты же говорил, что сегодня занят! — улыбаясь, бросил он Марку. — Планы поменялись, — ухмыльнулся тот, стараясь не коситься на Сашу. Она тоже ухмыльнулась, с невольной радостью отметив, что Женя всё еще не сидит в обнимку с Аней. Хотя чего уж, перед смертью не надышишься. Аня стояла чуть поодаль в компании Ками, Алины и Саши Бойковой. Все попытки Саши уговорить себя смотреть на нее по минимуму тут же пошли прахом. Она была похожа на хрупкого ангела в пастельных тонах. Аккуратные серые брюки, белая вязаная кофта с вырезом и большими пуговицами. Волосы, струящиеся по спине… Саша с грустью отметила, что они стилем даже сочетаются с Семененко — тот тоже был в светлых брюках и вязанном свитере. Саша помахала всем девочкам, хотя её взгляд был всё еще прикован только к одной. Те кивнули в ответ. Они явно куда-то собирались. — Трусова, мы на третий этаж смотреть подарки, — сказала Саша Бойкова, — Ты с нами? Семененко сделал шаг вперед. — Я, я с вами! — Сори, Женёк, — засмеялась Бойкова, — только женская компания. Женя цокнул, а Саша тем временем ответила за себя, — Не, я пришла сюда ради еды. — Ладно, — сказала Саша Бойкова, поправляя сумочку, — Напишите потом, где будете сидеть, чтобы мы вас нашли. Стоило девочкам отойти к эскалатору на безопасное расстояние, Семененко обнял Марка и Сашу за плечи и отвел в сторону. — Значит так. Раз уж вы тут, вам придется мне помочь! — Догадываюсь с чем… — хмыкнула Саша. — Сам-то че не справляешься? — Да потому что это невозможно! — Женя был явно в отчаянии. — Она всё время рядом с кем-то из девчонок. То Ками, то Алина, то все вместе! И только я подхожу — они так лыбятся, будто всё знают! Загитова еще и хихикать начинает! Как тут вообще с мыслями соберешься? — И чем же мы тебе поможем? — спросил Марк. — Нам догнать Ками с Алиной, выкрасть и закрыть в чулане на время, пока ты разродишься? — Ага, план надежный, как швейцарские часы, — рассмеялась Саша, но Семененко оставался серьезным и сосредоточенным. — Нет, — сказал он, будто Марк предлагал всё это взаправду, — Когда они вернутся, ваша задача первым делом отвлечь Камилу с Алиной и, если будет нужно, Сашу Бойкову. — Моя и Марка? — уточнила Саша. — Ну а чья же еще?! — И как мы интересно должны это сделать? — Ой да как угодно, включите фантазию! — Женя устало поправил челку и огляделся по сторонам, будто ища помощи. — Скажите, что там в магазине что-то сногсшибательное. Говорящая черепаха, я хз! Главное, чтобы они хоть на минуту отлипли друг от друга и я смог поговорить с Аней! — Ладно, — согласился Марк, хоть Саша промолчала и не очень хотела в этом участвовать. С другой стороны отказываться она тоже не собиралась. Декабрь давно наступил — чего дальше тянуть кота за хвост? — Идем найдем еду, — подытожила она, повернувшись к Мориси и другим ребятам. — Вы не хотите пиццу? Всей компанией они двинулись вдоль магазинов, украшенных еловыми ветками и новогодними игрушками. Откуда-то из динамиков ненавязчиво звучали рождественские песни для настроения. — Может поедем туда, где точно есть алкоголь? — спросил Мориси, когда они приближались к уютной пиццерии, из которой приятно пахло выпечкой и сыром. — Ты пробки из центра видел? — сказал Марк, — Садимся тут. К тому же нам не всем есть восемнадцать, если ты забыл. — Да я б договорился, — Мориси махнул рукой, — но раз вы такие ЗОЖники… Саша не слушала, как ребята спорили насчет возможности Мориси договориться на алкоголь для наполовину несовершеннолетней компании. Ей становилось всё грустнее. Что врать? Она действительно очень хотела увидеть Аню, хоть одними глазком. «Ну че, увидела? Довольна?» Теперь еще придется косить под дуру, изображая, будто где-то в витрине сидит говорящая черепаха. Они уже сели за столик, когда телефон Саши завибрировал. Она была уверена, что это очередной «оператор Сбербанка», поэтому чуть не выронила меню, увидев на экране «Анна Щ». Саша давно хотела переименовать её контакт на что-то менее официальное, но всё не решалась. Не писать же «Аня Любимая» в самом деле. — Алло, — сказала Саша, прикрывая одно ухо, потому что Марк и Мориси рядом как раз громко заржали над какой-то шуткой. — Саш, ты же еще тут? — Ну ясен хрен я тут, — сказала Саша, — Мы в пиццерии в конце первого этажа. Вас ждём. Марк же написал в чате. — Окей, — Аня какое-то время молчала в трубку. — А ты могла бы подняться на третий этаж? — Зачем? — Просто… надо. «Да елки-палки, что там такого-то!?» — Девчоки с тобой? — спросила Саша, начиная выбираться из-за стола. — Не совсем, нет. Можешь просто подойти? Прости, что дергаю, надеюсь ты еще не успела заказать свою пиццу. Саша чертыхнулась, ловя на себе озадаченный взгляд Марка. Она прикрыла динамик и наклонилась к нему. — Надо с одним челом пересечься, отдать ему кое что, — сказала она, сочиняя на ходу. — Куда ты вечно убегаешь? Ты хоть вернешься, а не как тогда на мьюзикле? — Вернусь я, — прошипела Саша. — Это… это по работе. Короче, скоро буду. Ей было стыдно врать Марку после обещания быть честнее. Но ведь всё, что касалось Ани, не было лишь её секретом. — Давай быстрее, — сказал вслед Марк. — Я не хочу один изображать говорящую черепаху. Выйдя из пиццерии, Саша огляделась по сторонам. Возвращаться к эскалаторам было бы глупо, лучше воспользоваться прозрачными лифтами — они ближе. Саша двинулась к лифтам, говоря в телефон. — Ты можешь нормально объяснить? Я сейчас поднимусь на лифте, подойдешь туда? — Не подойду. — Аня. — Саша. Просто найди по левую сторону магазин… Там еще манекены все в зеленом стоят. Саша закатила глаза. К счастью лифт быстро приехал, и она плавно поднялась, всё еще задумчиво глядя через его стеклянные стенки вниз на людей, сновавших возле пиццерии. Третий этаж был более тихим и почти пустым. Видимо, здесь располагались магазины с таким ценником, до которого простые смертные даже не считают нужным подниматься. Саша шла вперед, называя Ане всё, что видит перед собой — магазин белья, затем магазин брендовой детской одежды, ювелирка… По правую сторону в небольшом пространстве у окон стоял белый экран с креслами-мешками вокруг — видимо, для какой-то презентации или мероприятия на вечер. Далее — выход на подземную парковку, еще одна ювелирка и, наконец, магазин, где в витрине красовалось четыре безликих манекена — все в костюмах разного оттенка зеленого. — Я пришла, — выдохнула Саша, — И где ты? — Можешь зайти и дойти до примерочных? — Ты издеваешься? — Саше уже начинало казаться, что это шутка или розыгрыш. Неужели Аня могла находить такое смешным? Саша вошла в магазин. Вдоль рядов с вещами прохаживалась пара человек. С ней поздоровались продавщицы — с вежливой улыбкой, но глазами цепкими, как у ястребов. Саша была почему-то уверена, что на ней буквально написано «Нищеёбина» — если и не на одежде, то в глазах точно. Еще глупее она себя почувствовала, когда сразу проследовала к примерочным. Зашторена была только одна. Саша убрала телефон в карман, осторожно ткнув пальцем в шторку. — Щербакова, мать твою, ты здесь? — Да, зайди, — сказала Аня тихо. Это была странная картина. Аня зачем-то сидела на полу, облокотившись о стену, а на вешалках не было никаких вещей для примерки. — Ты чего тут как милостыню просишь? — спросила Саша, всё меньше понимая, что происходит и зачем она вообще пришла сюда. — Это надо делать там, где ходят люди, к твоему сведению. — Саш, блин, я такая дура. Аня выглядела смущенной и немного грустной. Теперь это даже пугало. — Да что случилось-то? Где девчонки? — Я написала им, что задержусь и встретимся уже в пиццерии. — И? Аня смотрела на нее с каким-то очень странным выражением. — И я не могу подняться. — Блин, — Саша присела на корточки, глядя Ане в лицо. Теперь она заметила, что та была бледной почти как стена позади, — Почему? Аня несколько раз моргнула и чуть улыбнулась. Видимо, хихикать в паршивых ситуациях было их общим хобби, — Кажется, я не рассчитала таблетки от давления. И теперь, как только пытаюсь встать, сразу темнеет в глазах. Сюда я в общем как-то дошла, а обратно уже всё. Саша выдохнула — низкое давление не звучало, как что-то слишком экстренное. Она села рядом с Аней, тоже облокотившись о стену. — Ну ты и лох, Щербакова, — сказала Саша. — Мне что-то сделать? Сгонять в аптеку? — Нет, должно само пройти, — Аня чуть наклонила к ней голову. — Можешь просто посидеть со мной? А то как-то глупо одной. — Еще бы, — хмыкнула Саша. — И что б ты без меня делала? Я сегодня вообще не должна была приходить. — Звонила бы Глейху, что ж еще. Так что хорошо, что ты всё-таки пришла. — И часто он спасает тебя из женских примерочных? — Саша пыталась шутить, хотя не сказать, что ей было весело. Ей хотелось обнять Аню или хотя бы взять за руку — это даже было бы уместно, наверное, - но она не решалась. — Бывает. — Нас рано или поздно отсюда выгонят, — сказала Саша, подняв глаза к потолку. С него свисали гирлянды мелких огоньков, похожие на дождь. — Да, глупая будет ситуация. Саша вдруг кое-что вспомнила. — Вот что, тебе надо прилечь, но только, — она оглянулась, сощурив глаза и что-то высчитывая. — Придется дойти до мешков. — Мешков? — Да, тут совсем рядом есть пуфики-мешки, я видела, когда шла к тебе, - быстро сказала Саша, — Не боись, я тебе помогу. Она поднялась с пола и встала напротив Ани, протянув руки. Аня подняла на нее глаза с легким недоверием. — Ты уверена? — Я тащила пьяного батю домой через поле из соседнего поселка. Зимой. И не раз, — улыбнулась Саша. — А он весит раза в три больше тебя. Саша была взволнована сильнее, чем пыталась казаться. Она понятия не имела, что будет делать, если Аня совсем отключится. «Да ничего, позову продавцов и попрошу вызвать скорую, вот и всё» Впрочем, думать об этом не хотелось. Она наклонилась к Ане. — Хватайся за шею. Это было странно и очень волнительно. Саша так сильно не волновалась уже очень давно. Почему каждый новый раз, начиная с октября, Аня заставляла её встревать в истории, где приходится чуть не умирать от страха? Саша обхватила её за талию, прижав к себе, как можно крепче, и выпрямилась. Аня почти висела на ней, обвив руками шею. Саша уткнулась носом куда-то в её волосы. Животом она чувствовала частое Анино дыхание — эту ситуацию можно было бы назвать интимной, если бы Саша не нервничала так сильно. На мгновение Анино тело чуть обмякло, как у куклы-марионетки, которой срезали нити, но Саша была к этому готова, она держала её, крепко обхватив руками. — Эй, ты еще тут? — выдохнула она куда-то, где в волосах по идее было Анино ухо. — Я тут, — сказала Аня, едва слышно. — Только не отпускай. — «Держи меня не отпускай, между нами кра-а-ай», — пропела Саша, и мышцы её живота дернулись нервным смешком. — Это что-то из тик-тока? — И оттуда тоже. Саша закрыла глаза, и они продолжили стоять на месте. Аня чуть пошевелила ногой, будто проверяя, не провалится ли пол, но продолжала обнимать Сашину шею. — Бедная моя маленькая Саша, — её шепот прозвучал тоже где-то рядом с ухом. Это было неожиданно и слишком, слишком нежно. — Дочки не должны таскать пьяных отцов через поле… Саша сглотнула ком, резко вставший у горла. «Моя маленькая Саша» — почему, почему это звучало, как стрела в сердце? — Эй, ну ты чего вдруг? — сказала Саша сдавленно. В планах не было расплакаться от такого явного, неприкрытого и внезапного… сочувствия? Убедившись, что Аня более или менее стоит на ногах, Саша чуть отстранилась, хоть и не разжимая рук. Глаза Ани были большие и влажные, как у мультяшки. Волосы встрепанные. — Прости, — сказала она. — Ты злишься, что я это сказала? Саша качнула головой. Она не могла на нее злиться, не сейчас. Как вообще на нее можно было злиться в таком положении, когда Аня стояла, держась за её плечи, вот такая — абсолютно уязвимая и беззащитная? — Всё норм, — сказала Саша. — Попробуешь идти? Они останавливались еще несколько раз по пути, но всё обошлось. Самым странным было выходить через зал магазина из примерочных — вот так под руку и без покупок. Саша решила не оглядываться на продавщиц, которые наверняка весьма удивились. К счастью, коридор третьего этажа оставался всё таким же немноголюдным. Редкие покупатели выходили из магазинов, но были слишком увлечены своими полными пакетами и предпраздничными разговорами. — Мужайтесь, други, виден берег! — сказала Саша, когда они подошли к одному из светло-серых мягких мешков. Здесь было намного светлее, чем в примерочных, за большими панорамными окнами кружился снег. Саша помогла Ане сесть, и та откинулась на спину, взглянув в потолок. — Ты знаешь кто это сказал? — Что? — «Мужайтесь, други, виден берег», — повторила Аня и перевела взгляд на Сашу. — Сядешь рядом? Саша до этого раздумывала подтянуть ближе второй мешок, чтобы не сидеть на одном так близко. Но кажется, отказываться было бы глупо. Она присела рядом, практически касаясь Аниного бедра. — Древнегреческий философ Диоген. Однажды он слушал очень длинную и нудную речь другого мыслителя… — Аня лежала и болтала, снова глядя куда-то вверх. Ее ноги упирались в пол, брюки чуть задрались — Саша снова глянула мельком на её тонкие лодыжки, из-за которых кроссовки казались какими-то слишком большими. Какой же Аня была хрупкой. И как в ней помещалось столько сил, чтобы после полуобморочного состояния сейчас вещать про философов. — …и когда он увидел, что текст на листке, который читал тот зануда, заканчивается, он и сказал остальным слушателям лекции обрадовано: «Мужайтесь, други, виден берег» Саша улыбнулась. — Это я на уроке истории… — В следующий раз можешь так сказать под конец урока. — Нет, боюсь просплю. — Не видела, чтобы ты спала на истории. — Твоя правда. Обычно мы играем с Марком в виселицу… — Черт, - Аня перевела взгляд куда-то вниз и потянулась к карману. Она вынула вибрирующий телефон и глянула на экран. Саша мельком заметила на нем высветившуюся фотографию Жени. — Придумай что-то срочно, — сказала Саша в ответ на испуганный взгляд Ани. — Иначе он пойдет тебя искать. — Искать? Зачем? Саша цокнула языком. На птичьем языке было некогда изъясняться, поэтому она сказала в лоб. — Он собрался звать тебя на свидание, когда ты придешь в пиццерию! Аня не выглядела удивленной, но значок трубки на экране смахнула и приложила телефон к уху. Саша не стала вслушиваться в разговор. Ни слов, ни интонаций она знать не хотела, хотя давно так сильно не злилась на Женю. У нее не было никаких эксклюзивных прав на время с Аней, но так уж вышло, что в этот момент они были с ней вдвоем. Пусть и говорили о всякой чепухе — древнегреческие философы, боже. Но даже если так, даже если это была болтовня ни о чем — неужели обязательно было названивать и всё портить? — …нет, я сама закажу, когда приду, не парься. До скорого, — говорила Аня в трубку. Её волосы разметались по креслу, и Саша аккуратно поправила их, надеясь, что во время разговора по телефону Аня не обратит внимания на этот жест. — Готова пойти? — спросила Саша, когда Аня отложила мобильный. — Еще нет, — выдохнула она. Как-то нервно, но разве это было удивительно? Саше хотелось что-то сделать, чтобы помочь ей. Она бы собрала Аню в охапку и обнимала до потери пульса, она бы взяла её руки и долго-долго целовала пальцы, ладошки — если бы только эта любовь могла исцелять. Если бы только её любовь не была такой бесполезной, такой бессильной. Аня прикрыла глаза. Саша уставилась на нее, затем перевела взгляд на цепочку на шее и на грудь. Она будто вообще не поднималась от дыхания. По Сашиной спине пробежали мурашки и она тронула Аню за руку. — Эй. Аня не ответила, и Саша, начиная волноваться, наклонилась и прислонила ухо к Аниным ребрам слева, чтобы послушать сердце. Сердце билось, очень часто, даже слишком — как маленькая птичка, запертая в клетке. — Ты что делаешь? — прозвучал Анин голос. Саша резко распрямилась, заметив, что Аня смотрит на нее внимательно и как-то слишком серьезно. — Проверяю, достаточно ли ты жива, чтобы отправиться к своему Ромео, — Саша хотела, чтобы это прозвучало весело и задорно, но вышло хрипло и тихо. Как-то скомкано что ли. — И как? Саша пожала плечами. Анины щеки, кажется, немного порозовели. Это был хороший знак. — Вроде бы пока да. «Какой же глупый диалог» Аня аккуратно дотронулась пальцами до Сашиной руки у изгиба локтя. — Но если что, ведь предложение насчет искусственного дыхания в силе? — сказала она, чуть улыбнувшись. «Зачем? Зачем? Зачем?» Теперь от этой шутки Саше не было неловко, как в прошлый раз. Теперь было обидно, даже больно. Потому что для чего Аня говорила это снова? Неужели запомнила её смущение? Саша хмуро уставилась на свои колени, а затем на Аню, только чтобы убедиться, что та просто смеется над ней. Главное было не смотреть на губы, поэтому Саша, уже даже не пытаясь скрыть отчаяния, глянула Ане прямо в глаза. От света, лившегося в окна, они были не просто карие, а почти бронзовые. Нет, Аня не смеялась над ней, даже перестала улыбаться, в её взгляде будто застыла какая-то просьба. — Саша, поцелуй меня, - сказала она тихо. «Что?» Этот вопрос, это нелепое «что» почти вырвалось у Саши изо рта, но на первой букве она прикусила губу. Она ведь прекрасно расслышала — что. Тут не было ошибки. Ни ошибки, ни звуков вокруг, ни мыслей — ничего не было. Сашино тело стало невесомым, будто её легкие наполнили гелием. Она могла бы подняться к потолку, как шарик, и только Аня держала её на земле своим невозможным, мягким, немного взволнованным взглядом. Саша не дышала. Она уперла руку в мешок куда-то возле Аниного плеча и приблизилась. Анины рисницы, карие глаза и аккуратные нарисованные черыне стрелки были совсем близко. Саша посмотрела на её приоткрытые губы, отрывисто вдохнула, будто перед прыжком в воду, и прижалась к ним своими. И она правда будто тонула — без воздуха, без надежды вернуться — в чем-то прекрасном. Аня отвечала, её губы были мягкими, и это было… так странно, мокро и нежно. Гелий или воздух — чем бы ни были заполнены Сашины легкие — всё это будто выкачали разом, оставив тугую, почти болезненную пустоту. Только не отрываясь, только дальше целуя Аню, можно было заполнить её. И Саша не останавливалась, осторожно пробуя языком зайти дальше, дотронуться до зубов и вернуться, чуть прикусывая нежные губы, чуть притягивая к себе, но не слишком сильно. И тугая пустота спустилась ниже, делая Сашины мышцы слабыми, изнемогабщими от напряжения и удовольствия, которое хотелось продлить, еще и еще — сколько хватит сил не делать новый вдох. Саша отстранилась, резко и глубоко вдохнув. Силы покинули её тело. Казалось, она рухнет прямо сейчас на Аню и так и останется лежать. Усилием воли — последним — она всё же вернулась в сидячее положение, тяжело дыша и чувствуя, что в свитере стало слишком жарко и тесно. Аня тоже быстро дышала, будто только что вынырнула из воды. Ее щеки были чуть красными, как от температуры, взгляд потерянный, расфокусированный. Она повернула голову в сторону окна. — Саш, что это с нами? Саша мельком глянула на усилившийся густой снегопад. Она еще никогда в жизни не видела такого красивого снега. Это всё, что было в ее пустой голове сейчас, кажется. И то, что она только что целовала Аню. По-настоящему. Целовала Аню и больше всего на свете хотела сделать это снова. Но она не знала, как ответить. Что это с ними? Разве не ясно? Аня поднялась на руках и села напротив Саши — близко, слишком близко. Так, что Саша вновь ощутила что-то тугое, тягучее, проваливающееся в низ живота. — Я не смогу так, — выдохнула она вдруг, не зная, как справиться с _таким_ наплывом щекочущего счастья и тянущей боли одновременно. Аня моргнула. «Господи, эти ресницы» — Тебе не понравилось? — спросила Аня шепотом и отвела глаза чуть в сторону. — Боже, нет, — прохрипела Саша. — Я просто не смогу… — Чего? — Я не смогу перестать. Не смогу перестать тебя любить! — это было слишком откровенно, слишком сильно. Саша не собиралась говорить так прямо, но слова будто сами вырвались вместе со всем внутренним напряжением. Аня провела пальцами по её лбу, убирая прилипшие рыжие пряди за ухо. Затем коснулась щеки. — Не переставай, — она приблизилась и быстро, всего на секунду накрыла Сашины губы своими. — Почему нужно перестать? — Потому что… — Саша не могла на нее смотреть, как будто это обжигало, било током. — Потому что ты, как сон. И завтра куда-то исчезнешь просто. Это же всё не правда, не может быть правдой. — Ну хватит разговаривать, — Аня обняла её, крепко обвив руками, прижалась щекой, мягкой и теплой. — Зато ты вот — правда и самая настоящая, — сказала она. Саша зажмурилась, нервно вдохнула и выдохнула — так обычно дышат после долгого плача и истерики. Но может у нее и была тихая истерика — от невозможности поверить в собственное счастье — так бывает, интересно? Всё еще не открывая глаз, Саша вжалась в шею Ани, пытаясь вдохнуть запах духов, что-то напоминавшее о весне, ландышах и слепом дожде с радугой. Уже смелее, она провела рукой по её кофте и спустилась ниже к бедру и колену, будто проверяя, что Аня и правда здесь, настоящая, теплая, её Аня. Которую она целовала. Которая целовала и обнимала её. Аня отпустила Сашину шею, но ладони оставила лежать на её плечах. Она будто пыталась выровнять дыхание. Её губы все еще были чуть приоткрыты. «Какие красивые» Саша почти умирала от мысли, что несколько минут назад целовала эти губы. Анин взгляд был ясный, лишь немного уставший. Но щеки оставались розовыми — кажется, ей в целом было уже лучше. И не только от поцелуев. Хотя может от них тоже. — Я правда тебе так нравлюсь? — спросила Аня. Саша не могла больше говорить, только кивнула. — И ты молчала… — Аня сжала её плечи, мягко улыбнувшись. — Трусишка Трусова. Саша покраснела еще гуще, если это вообще было возможно.