Проект "Химера"

      Старик стоял посреди лаборатории, словно статуя, укорененная в своем и действии и знании. Его механические конечности, полированные, изящные, были инструментами, созданными только для достижения новых высот исследований и творений. Взгляд изумлённой мудрости и безграничного интереса сиял из его глаз — отражение вечной жажды познания, которая не погибнет, сколь обличий он не сменит.       Мелькающие светодиоды и мерзкие писки, исходящие из его тела, оповещали о множестве мыслей и идей, бурлящих внутри сохранившихся кусочков души. Бесконечная база данных и вычислительная мощь, теперь слившиеся с его сознанием, в готовности выполнять вечные труды в лаборатории.       Он был символом вечной приверженности к науке, словно титан, несущий на себе тяжесть вековых знаний. Отражение больной эпохи.       Его ум, разробленный и перенесенный в плату и алгоритмы, стремился к вечному течению мысли и открытий, который никогда не остановится.       Взгляд его всегда горел. Дровами же служили великие возможности, разворачивающиеся перед ним каждую секунду жизни. Он был ученым, превращенным в киборга для поиска решения тривиальных проблем, но его душа оставалась той же — вечно искавшей истины и красоты в мире.       Перед ним лежал пациент, тусклый белый свет падал на его тело. Каждая черта, несовершенство или рана были хорошо видны. Со скальпеля капала алая кровь, пачкая пол. На его шее была цепь, прикреплённая в потолку, так же как и на его руках. Он был заложником этого проклятого места. В глазах отражалось больше чем боль и отчаяние.       — Доктор Шнаунхайзер, — прошептала я и крепче сжала рукоять кинжала, что не укрылось от его цепких глаз.       — Ты ведь видишь, в каком я состоянии, дитя. Разве стоит бояться скованного старика? — его голос был так слаб и прирывист.       Я виделась с ним всего несколько раз. Он заходил к Вернике и отдавал чертежи. И его взгляд всегда был прикован ко мне. Но в нём не было безумия, лишь усталость. Я выпрямилась, стоя на прежнем месте, опасаясь подходить или идти в смежный коридор.       — Уильям Верники был потрясающим хирургом. В старом мире у него было блестящее будущеее. Но в его голове была лишь тьма, — он горько усмехнулся. — Уильям хотел создать нечто большее, нечто подвластное только ему.       — Киборги?       В моей голове были тысячи слов, которые я могла высказать Вернике, но не ему. Он никогда не прикасался ко мне, никогда не присутствовал на операции. Он мог приходить и молча смотреть на меня, сидящую в палате. До сегодняшнего дня, он говорил со мной лишь единожды.       — Проект «Химера», во истину величайшее изобретение нового мира, его отражение. Идея не столь изящна — использовать солдат, детей войны с железной выдержкой, для этих экспериментов, вставлять в них импланты, создавать чудовищ, предлагали и раньше, еще до Киберлайф, — он снова вернулся к своему занятию, ведя разрез от самого горла до низа живота. — Но ни один гений не смог достичь тех же высот, при тех же ресурсах. Ты не представляешь, через что прошла команда Верники, чтобы создать вас.       — Гений? Психопат, не ценящий ни одну жизнь, кроме своей. Создал угрозу всему миру и ради чего? Денег и славы.       — У каждого человека своя дорога, дитя. Было создано двадцать пять монстров, но один из них сбежал, не желая подчиняться воде создателя. Вроде бога, — он указал механическим пальцем на меня. — Сбежал, чтобы вершить свою судьбу. Также и Люцифер, сын божий был свергнут с небес. И создал он своё царство и карал грешные души.       Внутри всё трещало. Каждая клеточка моего тела была готова атаковать, если только он двинется в мою сторону. Но он не отрывался от тела, пока общался со мной.       — Уильям говорил, что ты его лучшее творение, и я уверен, что даже погибая от твоих рук, он не изменил своей мысли. И все же, он был всего лишь хирургом, но не создателем. Человек, думающий, что если он смог вставить импланты, то может управлять вами — глупец, — его рука остановилась, но не дрогнула, через секунду он продолжил. — Но он никогда не был создателем, так же как и ты никогда не была его творением. Чертежи для тебя создал я, — он улыбнулся, слишком человечно. — Я помню, как с замиранием сердце рисовал их. Все остальные солдаты были похожи, но ты… ты отличаешься. Единственная девушка во взводе, единственный солдат, который смог сохранить сознание. Это стало моей главной ошибкой, Ренита.       — Я не понимаю…       — Я проектировал тебя по другому. В твой мозг не должны были вживляться чипы, чтобы управлять тобой. Ты должна была оставаться в сознании. Следовать своему пути добровольно, а не под давлением. Но Вернике был умней, и вшил в половину твоего мозга чипы, остальное не успел. Тихий переворот в системе и ты оказалась на свободе.       В голове вспылили давно затерявшиеся воспоминания. Мужчина стоял в тёмном коридоре, что-то говоря мне, а после камера открылась, и путь был свободен. Где-то в центре выла сирена, и все люди сбежались туда.       — Это были вы… Вы помогли мне сбежать, — его губы расплылись в широкой улыбке и он слабо кивнул.       — И ты снова вернулась сюда. Ради чего? Вновь ощутить ужасы лаборатории или спасти того андроида? Глупое дитя. Оставить его здесь, было бы самым разумным решением, — он хотел посмеяться, но закашлял, отхаркивая кровь. — Белый шум, что ты слышишь — специальная разработка свыше. Его создали как подавление именно твоих сил. Тут ты человек и тут ты смертна, — нажим с которым он произнес последнее слово вызвало странную реакцию в моем сознании.       В голове что-то скрипнуло. Чувство негодования разрослось по венам, когда я услышала эти слова. Он не верит в меня? Думает, я не смогу спасти его?       Одним рывком я оказалась возле него, смотря прямо в глаза. Он не испугался, был слишком стар, чтобы бояться смерти.       — Я спасу его. Вытащу наружу, верну в город и спалю эту лаборатория ко всем чертям, — процедила сквозь зубы. Он удовлетворительно выдохнул.       — Это говорит Снайпер, а не Ренита. Защитная реакция, вторая личность, называй как хочешь. Вся твоя злость и ненависть скопились в ее разуме. Я тоже монстр, ведь помогаю создавать монстров. И вот то, что я заслужил. Вечный пленник, вечный раб. Я должен был давно встретиться с Богом, но меня оставили тут. Я был слишком молод, чтобы умереть тогда от голода, когда подписывал контракт с корпорацией «Вольфест». А теперь, я слишком стар, чтобы жить, — с грустью и полными горечи глазами, он осмотрел своё тело, — и тогда я освободил тебя. Раз теперь я бессмертен, то хочу увидеть как моё изобретение перевернёт этот гнилой мир с ног на голову. Ступай, дитя и пусть свет Божий укажет тебе путь.       Я посмотрела на него, вдумываясь в слова. У меня не было ни грамма жалости к нему, но сердце всё равно пропустило удар. Я отошла и двинулась в сторону двери, выходя из кабинета и спокойно выдыхая. — Цепной пёс корпорации превратился в палача, — печально проговорил старик, посмотрев мне вслед.       Путь до хранилища не был таким далёким, спустя некоторое время, я вошла туда. Блок питания валялся на полу, испачканный в чужой крови. Я подняла его, вытерла, теперь направляясь в обратную сторону, но по другому коридору.       Когда я пришла обратно, Коннор так и сидел на своём месте, прикрытый тканью и пустыми коробками. Я убрала их и с силой надавила на его грудь, вставляя деталь. Его глаза забегали в разные стороны и он резко встал. Его лицо оказалось в сантиметре от моего и я с интересом наблюдала.       — Что… произошло? — его голос был так невинен, а взгляд слегка испуган, — Ренита?       — Я потом всё объясню, вставай, — я подняла его и выглянула в коридор.       — Где мы? Ты вся в крови. Ты ранена? — он подошёл, и дотронулся до моей руки и я обернулась.       Его сканер по-прежнему работал и на его лице было удивление и смятение. Кровь не была моей. Сотни ДНК смешались между собой и его диод замигал красным.       — Коннор, потом всё объясню. Нам нужно выбраться отсюда, — я пошла по коридору, а он следом.       Он осматривался по сторонам, наблюдая за трупами людей. Он видел в палатах пациентов, что забились в углы и не хотели выходить. У него было так много вопросов, но он шёл молча. Я была за это благодарна.       Когда я убивала очередного пациента, пытавшегося напасть на них, в его душе было чувство благодарности вперемешку с негодованием от несправедливости этого места. Наконец, мы подошли к выходу, который оказался завален землёй.       — В вентиляцию, там недалеко до выхода, — я пропустила его вперёд и поползла за ним.              Когда мы почти добрались до первого поворота, кто-то схватился за мою ногу и вытащил меня обратно в коридор. Коннор замер, и развернулся на перекрестке, смотря на то, как второй киборг придавил меня к стене.       — Ты и правда думала так легко уйти, Ренита? — он давил на мою шею ногой. — Вечно сбегаешь с поля битвы.       — Почему ты снишься мне? Кто ты такой? — я вцепилась в его ногу, стараясь скинуть с себя.       — Мой позывной Сапёр. Но для тебя я просто Томми, — он улыбнулся и я уже чувствовала, как рвутся некоторые провода.       «Под кронистым деревом, словно стражи древних обетов, двое детей, мальчик и девочка, сидели, объединенные общей утратой. Они оба знали, что их души столь же одиноки, как их маленькие тела, и это знание соединило их в непоколебимом благородстве. Взявшись за руки, они произнесли клятву перед древним деревом, свидетелем их беды и их силы: быть вместе, защищать друг друга, и никогда не допустить, чтобы один из них остался в одиночестве. Их обещание звучало словно заклинание, которое затмило нужду в родителях и доме — они обрели друг в друге все, что было нужно и даже больше. Под деревом, окруженным листьями, ограниченным миром их детства, они поклялись, что их связь нерушима, как крепкий узел в вековом древе, их обещание непоколебимо, словно вечное пламя в самом сердце ночи».       Перед глазами встало воспоминание и казалось, будто на глазах вот-вот навернутся слёзы. Неужели этот мальчик, был для меня самым близким человеком и он же, сейчас хочет оторвать мне голову? Я не могла понять, правда это или ложное воспоминание. Бред воспаленного сознания, защитная реакция или что там еще говорил Уильям.       Коннор выскочил из шахты и потянул его на спину, оттаскивая от меня. Это была такая благородная попытка и такая глупая попытка. Томми схватил его за голову и перекинул через себя, ломая им пол.       Он смотрел на него с высока, как кошка смотрит на мышь. С губ андроида стекала голубая кровь, он пытался встать, но был придавлен тяжёлой ногой.       — Ты так слаб, — он улыбнулся и стал давить, продавливая корпус.       Томми замер, позволяя Коннору выбраться из-под его давки. Он сидел на полу и наблюдал за тем, как я пронзала кинжалом его шею. Оттуда струёй брызнул тириум. Его губы шевелились, а тело стало замыкать. С моего глаза стекла слеза. Но разве он мог так просто сдаться?       Из его руки появилось лезвие, и он воткнул его в мой бок. Кровь брызнула и я впервые за всё время почувствовала дикую боль.       Он упал на колени, так и оставшись в таком положении. Я же стояла, прижимая руку и пытаясь остановить кровь. Мне всего лишь нужно было выбраться наружу, чтобы белый шум больше не действовал на меня. Коннор подбежал ко мне, что-то говоря, но я его не слушала. Мои глаза были прикованы к киборгу, воспоминания о котором были так противоречивы.       Я даже не заметила, как мы выбрались наружу. Тело было очень слабым и разум постепенно проваливался во тьме. Я видела, как Коннор тащит меня на себе в шахтёрский городок, пытаясь открыть ту или иную дверь в здание.       Он шёл по пустой дороге, ведущей в огромный театр, который когда-то показывал потрясающие представления.