Сигареты из окна

Оглушённый воем сирен, мокрый, испачканный грязью и кровью, Грег признал — он не справился. Вглядываясь в лица вовлеченных поневоле — суматошных парамедиков, уставших копов, назойливых зевак — он думал, что всего можно было бы избежать, заметь он раньше. — Шерлок, Шерлок, приятель, — трясущейся рукой он приглаживает слипшиеся кудри. Худое, угловатое тело дёргается в новом приступе. — Всё почти закончилось, давай, смотри на меня. Симптомы проявлялись постепенно: отсутствующий, отрешенный вид; блуждающий, ни за что не цепляющийся взгляд; необъяснимая пассивность и повисшее между ними молчание. Шерлок больше не ждал его на парковке, что же, он едва задерживался на месте преступления. Когда Шерлок впервые не ответил на звонок, Грег легкомысленно подумал — Паренёк в душе, перезвонит позже. Но тот не перезвонил: ни через час, ни через два, ни на следующий день — а Грег был слишком занят, чтобы сидеть на телефоне и ждать ответного звонка. Шерлок смотрит, и Грег чувствует, как их обоих колотит от страха. Кровь из рассечённой брови заливает один глаз и капает на чужую щёку — он стирает её большим пальцем.. Он не помнит, как оказался здесь, в больнице. Последнее воспоминание — звонок Салли с просьбой закрыть дело братьев Доул без него. Когда Холмса увезли на тележке, бледного, с синими губами, засохшей у рта пеной и почерневшими от синяков руками, Грег метался между — броситься следом. и. позвонить Майкрофту. Но второй вариант отпал, стоило высокой фигуре появиться на пороге приёмного отделения. Старший Холмс как-то растеряно осмотрелся, быстро переговорил со своей ассистенткой — вроде бы Антеей —  и, заметив Лестрейда за стеклянной дверью, присоединился к нему. — Тяжёлый вечер, инспектор? — Майкрофт закрыл собой окно — единственный источник света — и длинная тень легла на ряд металлических стульев. Грег хотел ответить, но сил хватило только на кивок. Бровь, в которую его ударил младший Холмс, адски пульсировала, спровоцировав мигрень; пакет со льдом, в спешке сунутый медбратом, помогал мало. Он не придумал ничего лучше, чем предложить выпить кофе: ночь обещала быть бессонной. Признаться, ему было стыдно протягивать автоматную жижу в бумажном стаканчике человеку, которого Шерлок обозвал не иначе, как «‎Британское правительство», но плевать. Майкрофт же, тихо поблагодарив, сделал глоток, даже не поморщившись. Они сидели в тишине зала ожидания, погружённого в полутьму и отделённого от остальной больницы тяжёлой дверью. Он вслушивался в гулкий топот множества ног, скрип носилок, обрывки разговоров и объявления, раздававшиеся из громкоговорителя. Стоило кому-то из больничного персонала подойти к двери, Грег выпрямлял спину, будто кто-то натягивал струну. — Расслабьтесь, инспектор. Всё худшее позади. Спокойный тон раздражал, и пусть тема с быками и красными тряпками полная чепуха — в этом его уверял телеканал про животных, на который он переключался во время перерыва между таймами — Грег чувствовал себя именно быком, а его красной тряпкой стал человек напротив, строящий из себя не пойми что. — Позади, говорите? Почему вы так спокойны, Майкрофт? — он сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не заехать по аристократично изящному, но бесстыжему лицу. — Чёрт возьми, Шерлок в реанимации! — И что вы мне предлагаете? Биться в истерике? Ломиться к нему? Что? — прошипев, отозвался Майкрофт. Он проделал путь от окна, у которого стоял, до инспектора и на одно мгновение наклонился к его лицу. — Мы с вами не в дешёвой мыльной опере, Лестрейд, так что возьмите себя в руки и перестаньте разыгрывать драму. Шерлок плохо на вас влияет. Помолчали, кажется, с минуту. Грег разжал кулаки и подушечками пальцев нащупал глубокие полумесяцы, оставленные ногтями. — Это далеко не первый раз, когда Шерлок срывается. К такому привыкаешь — и вы привыкнете. Это не утешает. А должно ли? На что Грег вообще рассчитывал? На осознанность со стороны человека, который принимает наркотики, потому что ему скучно? — Я до сих пор не понимаю, когда… когда это началось. — Грег подавился словами. — Он справлялся. Целый год, и всё в… никуда. Пальцы сжали колени, и он не удивится, если через день обнаружит синяки. — Насколько я знаю, недавно он разговаривал с нашей матерью. — Майкрофт дёрнул плечом — на его лице читалась обычная человеческая усталость. — Он всегда был чувствителен к её словам. Тот сминает бумажный стаканчик и шикает, когда кофе капает на пол. Тихое, неподходящее этому человеку «чёрт» вызвало на губах едва заметную улыбку. Спустя полчаса, за которые они успели обсудить последние дела с участием Шерлока, Антея принесла им контейнеры с сэндвичами, но, в отличие от Грега, с благодарностью взявшего еду, Майкрофт пренебрежительно махнул рукой и забрал лишь бутылку с водой. *** Если Грег от скуки ожидания был готов лезть на стену: в телефоне не оказалось ничего интересного, а на изучение медицинского журнала ушло не больше двадцати минут — то Майкрофт времени не терял. Он несколько раз отходил к окну, разговаривая по телефону на незнакомом языке — что-то мелодичное и мягкое — давал поручения Антее, изучал принесённые ею бумаги и делал заметки в ежедневнике. — Вы не устали? — поинтересовался Грег, отпихивая от себя навязчивые мысли и списывая возникшее желание поговорить на банальную вежливость, чтобы заполнить тишину. — Я создаю вам неудобства? — Холмс оторвался от документов, разложенных на коленях, и посмотрел на него. — Нет-нет, просто уже поздно, а вы всё работаете. Смотря на вас, я вспоминаю об отчётах, которые нужно заполнить к пятнице. — он повернулся к собеседнику вполоборота — их разделяло два сиденья. — Вы можете ехать домой, инспектор — я вас не держу. — и снова холод в голосе. Вот и как это понимать: ты к нему со всей душой, а тебя ледяной водой из ведра? — Не дождётесь. — он хмыкнул, рассматривая едва освещённое лицо — как Майкрофт вообще что-то видит в такой темноте? — Бросить вас здесь одного? Нет уж. Я бы не уснул в любом случае, а так хотя бы составлю компанию. Холмс ничего не ответил, снова обратившись к бумагам. Лестрейду ещё ни разу не удалось склонить его к более-менее содержательному диалогу, который бы не касался Шерлока — казалось, политик умел говорить только о брате. Они прождали в отделении до утра, когда небо за окном окрасилось в тусклые октябрьские краски, а большинство звуков в больнице стихло. В палату их пригласила медсестра: Шерлок мирно дремал на больничной койке под тихий писк кардиомонитора, иногда стискивая во сне одеяло; под глазами у него залегли чёрные круги, губы потрескались, под ногти забилась грязь — от злости и в то же время жалости к этому ребёнку сжимались кулаки. Грег не следил за речью лечащего врача, только краем уха уловил — … передозировка… истощение организма… наблюдение… — но, как загипнотизированный, скользил по напряжённому лицу Майкрофта, подмечая поджатые тонкие губы, морщинку между бровей и обеспокоенный, почти материнский взгляд. *** Шерлок лежал на диване и лениво переключал каналы, когда Грег, придерживая пакет с продуктами, отворил дверь, провозившись с ключами бесконечные пять минут — круг Ада во плоти. Они то застревали в замке, неправильно подобранные, то вываливались из рук, звонко оповещая о падении. — Знаешь, ты бы мог поднять свой зад с дивана и помочь мне. Ну, так обычно поступают все приличные люди. — он оставил пакет на кухне, проверил содержимое холодильника — увиденное вызвало разве что смиренный вздох, и Грег мысленно похвалил себя за железную выдержку — и вернулся в гостиную, чтобы бросить кожаную куртку на диван, почти нечаянно — на голову Шерлока. Тот злобно фыркнул и сбросил куртку на пол. — Зачем мне вообще что-то отвечать, если вы сами знаете ответы на все дурацкие вопросы? Годы работы в полиции не прошли для вас даром, Лестрейд. — Ещё несколько дурацких вопросов, если позволишь. — Грег, того не желая, превратился в настоящую няньку, плюс домработницу, плюс экономку, плюс медсестру. После выписки из больницы Холмсу понадобился уход, а так как ни одна порядочная и уважающая себя сиделка не продержалась в его компании и десяти минут, все тяготы легли на плечи бедного инспектора Скотленд-Ярда — спасибо, что не за бесплатно. — Почему ты не съел лазанью, которую я купил? Ты в курсе, что тебе нужно есть, чтобы набрать вес и не падать в обморок от малейшей физической нагрузки? Или так и планируешь… — Бла-бла-бла, заткнитесь! Вы не видите? Я занят. — Шерлок махнул рукой в сторону телевизора. На экране разворачивалась испанская мыльная опера. — Дура! У него два ребёнка и жена, которая изменяет ему с инструктором фламенко! Господи, какой примитив. Прихватив из комода аптечку, Грег присел на одно колено, заграждая собой телевизор, но, что неожиданно, не получил в лицо пультом — Шерлок в своей оценивающей манере осмотрел его и вскинул брови, явно удивлённый. — Рубашка — определённо новая, как и брюки, которые вы ужасно отутюжили, что безуспешно пытались исправить. Вы выбросили тот одеколон с корабликом на этикетке, Грэм! — Холмс наклонился к нему вплотную. — Кто она? Коллега? Тогда бы это объяснило внешний вид — свидания в понедельник большая редкость, первый день недели всегда самый тяжёлый, никакой дурак не согласится на свидание в понедельник. Так что? — Закатай рукав и протяни руку. — Видимо не с работы, значит, встречаетесь с ней где-то? У вас уже было первое свидание, раз вы сменили одеколон — она крайне придирчива к запахам и даже не постеснялась об этом сказать. — Шерлок, руку. — И вы обычно не гладите рубашки. Пытаетесь соответствовать? — тот ехидничает, кривя губы в гаденькой улыбке. — Она выше вас по социальному статусу, но это вряд ли исправят брюки на тридцать фунтов дороже тех, что вы привыкли покупать. — Шерлок! — процедил сквозь зубы Грег. — Руку. Живо. — Да пожалуйста! Прошу! — Шерлок выкинул руку вперёд и отвернул голову к окну. — Я подыхаю от скуки, Грегсон, вы — самое интересное, что было на этой неделе — понимаете, насколько плачевно моё положение? Грег прошёлся смоченной в спирте ваткой по коже и ввёл содержимое шприца, испытывая странное дежавю: год спустя, но всё также, по кругу. Что будет через год? Снова больницы, палаты интенсивной терапии, деньги в конвертах, ключи на кафельном полу, шум телевизора, уколы? Не так он представлял себе жизнь после развода. — Тебя не заинтересовало то дело? — он кивнул в сторону папки, которая лежала нетронутой со вчерашнего вечера, когда Грег оставил её на подоконнике. — Твоя помощь не помешала бы. — Скука. — Ты даже не открыл чёртову папку! — Скука. Вы глухой? Могу повторить ещё раз — скука! — Шерлок выдернул руку, стоило игле покинуть кожу. Грег избавился от шприца и вытер руки о кухонное полотенце. — Что там с пропуском в морг? — Никакого пропуска, Шерлок, я тебе тысячу раз об этом сказал. — Всего-то десять! Ваша склонность к драматизму убивает. Общение с Майкрофтом плохо на вас влияет. — В такие моменты я убеждаюсь, что вы всё-таки родные братья. — сопровождаемый непонимающим — о боже, Шерлок наконец-то чего-то не понимает! — взглядом, Грег надел куртку, поправив воротник. — Я принёс тебе кексов, запеканку и кое-какие фрукты. Будь добр, поешь. У меня нет ни малейшего желания везти тебя на место преступления в тележке. Последнее, что он слышит, закрывая дверь, — «Без пропуска в морг не возвращайтесь!». *** Прежде чем отправиться в кабинет, Грег заглянул в уборную: изрезанное разводами зеркало отразило поседевшие виски — а ведь ему не было и тридцати пяти! — и первые морщины в уголках глаз и губ. Он пригладил взъерошенные волосы, поправил галстук и дыхнул в ладонь — мятный леденец был бы кстати. — Вы сменили одеколон. Он знал, что Майкрофт ждёт его в кабинете. Заняв рабочий стол, политик заполнял какие-то документы — Грег не удивится, если за попытку подсмотреть на его лбу засветится красная точка. — И я рад вас видеть, мистер Холмс. — он бросил куртку на вешалку и, постояв возле стола секунд пятнадцать, всё же занял место на продавленном диване. — Вы грозились прийти в противогазе, а моим подчинённым и так хватает поводов для ночных кошмаров. Майкрофт привычно не ответил на выпад, продолжая игнорировать скачущий по нему взгляд инспектора Скотленд-Ярда. Грег попытался пригладить неудачные стрелки на брюках, но бросил это бесполезное занятие. Хотелось одного — встать и уйти, но будет трудно объяснить начальству, куда это он собрался за два часа до конца рабочего дня. К тому же на повестке оставался один нерешённый вопрос. — Как там Шерлок? — буднично поинтересовался Майкрофт, не отрываясь от бумаг. — Ничего не ест, смотрит телевизор, не помогает мне с делами и, — чтобы ничего не забыть, он последовательно загнул четыре пальца. — требует пропуск в морг. Ладно, первые три проблемы решаемы, но сделать ему пропуск я не в состоянии. Суперинтендант порвёт меня на британский флаг и повесит на флагшток у входа в Скотленд-Ярд, а Андерсон, если не придушит Шерлока собственными руками, сподвигнет к этому Донован. — Сочувствую вам. Определённо непростая ситуация, но вы справитесь. — Вы злорадствуете, Майкрофт! Грег получает слабую улыбку, и стоило усилий, чтобы глупо не улыбнуться в ответ, растеряв тем самым остатки напускной злости и вполне реального негодования. — Вы уговорили комиссара допустить вашего брата до расследований. — да, спустя два с половиной года у него дошли руки изучить документы, которые пылились на электронной почте с момента их первой встречи. — Так ли сложно сделать ему доступ в морг? — Инспектор, я не всесилен. Для всего должны быть основания, а у Шерлока их нет — заметьте, это он безрассудно бросил университет, не я. — Но если у него будет образование, он сможет получить пропуск, так? — Моего брата отчислили за многочисленные прогулы, оскорбления преподавательского состава и однокурсников. Он довёл до нервного срыва ответственного за дисциплину, а комендант общежития, как мне известно, по сей день отмывает комнату после его экспериментов. Думаете, за три года он изменился в лучшую сторону, если не в худшую? — Майкрофт выжидающе выгнул бровь. — Я так не думаю. Скорее Англия падёт, чем Шерлок Холмс получит степень бакалавра. — Поспорим? — Простите? Они обменялись взглядами, и Майкрофт, сбитый с толку внезапным предложением, как-то странно скривил лицо и дёрнул плечом. Грег не ожидал одобрения своей абсурдной идеи, но повторил: — Давайте поспорим. — Итог очевиден, но что же… не буду препятствовать вашему желанию почувствовать разочарование на вкус. На что спорим? — Если Шерлок закончит университет, вы предоставите мне доступ к данным, в получении которых Скотленд-Ярду регулярно отказывают службы безопасности, хотя мы имеем на это право. За два года знакомства Грег научился определять, когда улыбка на губах Майкрофта была деланная, а когда — искренняя, идущая от сердца. Судя по нервно дрогнувшему уголку и заострившимся носогубным складкам, он в очередной раз выделывался. — Наглеете, инспектор. — ох. Он готов наглеть сколько угодно, лишь бы вновь услышать живую вкрадчивую интонацию, не металлическую, только для него одного. — Впрочем, как угодно. Но что в противном случае получу я? Грег пожал плечами. — На ваше усмотрение. — зря. зря зря зря. Кто его за язык дёрнул? А что, если Майкрофт сделает из него секретного агента, и он погибнет в дурацкой перестрелке, как было в том фильме про шпионов? Или, что хуже, заставит нянчиться с Шерлоком до самой смерти... Чёрт! — Но давайте без чего-то из ряда вон выходящего, окей? — Виниловая пластинка. Майкрофт был абсолютно серьёзен. — Виниловая пластинка? — уже Грег не смог сдержать удивления. — Зачем вам? — Я коллекционирую винил. — как-то неохотно признался политик, прячась в бумагах. — Предпочитаю джаз. Холмс говорил, и как всегда — бесстрастно, но тень живой заинтересованности не ускользнула от внимательного инспектора. И почему это так странно? Ну есть у него хобби, размышлял Грег, подумаешь! Но чувство, которое он классифицировал не иначе, как одиночество, словно приклеилось к образу старшего Холмса. И вот — Грег явственно представил — тот один в своём большом доме — и Грег уверен, что дом большой — слушает свой джаз и… думает о Шерлоке, поедая салат? Может, думает не только о Шерлоке, но и своих супер важных делах, не требующих отлагательств. Кошмар, абсолютный кошмар. И всё же он узнал что-то о Майкрофте. О Майкрофте! Не о его несносном брате, а о Майкрофте! — То есть вы мне секретную базу данных, а я вам пластинку, так получается? — У вас есть предложение получше? — Да нет, меня всё устраивает. Я ожидал чего-то в стиле «умрите за меня» или «следите за Шерлоком до конца дней своих», но виниловая пластинка звучит хорошо. Грег улыбнулся при виде закатанных глаз и раздражённого вздоха, так и говорящего за владельца: Я не такой, каким вы меня себе напредставляли, инспектор. — Поспорили то мы поспорили, — начал Грег. — Но держу пари, Шерлоку эта идея не шибко понравится. — Что вы — он будет в ярости. Майкрофт расплылся в злорадной ухмылке, но уголки губ опустились, стоило телефону на столе завибрировать — политик отвлёкся на сообщение, после чего покинул рабочее место и направился к двери, предусмотрительно собрав документы и прихватив зонт. — Боюсь, инспектор, меня ждут дела. — Холмс набросил на плечи пальто и, натянув перчатку, протянул ему руку — Грег, сам не понимая причины сожаления, горчившего на языке, ответил на рукопожатие и тоже встал. — Объявите Шерлоку условия для получения пропуска в морг? Он продолжает играть со мной в молчанку. — Подождите… вы так с ним и не поговорили? Майкрофт, мы же договаривались! — возмутился он. Лестрейд всё отлично помнил — жаловаться на память пока не приходилось. — После больницы вы обещали, что поговорите с ним — и что? — Инспектор, правда, я очень тороплюсь. — Холмс ретировался за дверь, впрочем, придержал её, чтобы бросить напоследок. — Верю в вас. Конверт на столе. Ни здравствуйте, ни до свидания, вечно перебивают и увиливают, пеняют друг на друга и оба совершенно упрямы — точно братья, свыкся с мыслью Грег. Он проверил, закрыта ли дверь, и сделал шаг в сторону стола, но остановился. Тишина кабинета давила: он сам того не заметил, как привык уходить с работы в компании Майкрофта, который всё чаще наведывался в Скотленд-Ярд. И почему ему так одиноко?