***
Гарри попрощалась с совой и выпустила ее из клетки. Девочка очень сильно нервничала, когда они спускались к озеру вместе с Хагридом, когда плыли по темной воде в лодочках небольшой флотилией. Вид Хогвартса, огромного старинного замка, вызывал в ней трепет, восторженное ожидание и даже благоговение. Она не успела заметить, как они подплыли к пристани. Их встретила немолодая женщина с весьма строгими глазами в изумрудной мантии, она поприветствовала их и повела за собой мимо больших дубовых дверей в небольшую комнатку рядом, где им приказали ждать. Они знали, что их ждет распределение, но боялись, потому что не знали какие испытания их ждут. Дети нервничали и тихо перешептывались, делясь имеющейся информацией, но Гермиона была уверенней всех и перечисляла уже выученные заклинания. Гарри мрачно молчала — она так нервничала, ей казалось, что обучение прервется даже не начавшись, так как испытания она не пройдет. Даже приведения, выскользнувшие из стен, не успокоили первокурсников, а потом вошла профессор МакГонагалл и они наконец ступили в Большой зал. У всех дух захватило от прекрасного вида ярко освещенного зала с четырьмя длинными столами и небесным потолком. Конечно, Гермиона уже о нем знала, потому что прочла о нем в книге. Здесь были и привидения, и ученики, и учителя за дальним столом. Все воззрились на них — это не придавало смелости. Профессор остановилась у табурета со шляпой. Надо сказать, что это была самая старая шляпа, которую можно было себе представить — вся в заплатках и помятая, выцветшая, но высокая, с тянущимся вверх острым концом, но самое интересное в ней было то, что она могла вот так ожить, в ее складках появлялись рот и глаза; торжественным тоном она запела. Она спела о собственной истории и о истории Хогвартса, о ее основателях и о том, что значит каждый факультет. Она объяснила им, что каждый сядет на табурет и наденет ее, и уж она решит, кто и на каком факультете будет учится. Гриффиндор для смелых и благородных, Пуффендуй для верных и упорных, Когтевран для любознательных и толковых, а Слизерин для целеустремленных и хитрых. Гарри посмотрела на Драко — он с сиянием в глазах предвкушал момент определения. Она же была не так уверена — ни храбрости, ни великого ума, ни желания трудиться она в себе не чувствовала. А уж Слизерин… Уж слишком личным это было — ее уже отвратило то, что там учился убийца ее родителей. Драко повернулся — и она отвела взгляд. Распределение началось. Первокурсников у шляпы поуменьшилось — многие уже отправились за свои столы. Гермиону отправили в Гриффиндор, на досаду Рона. Малфоя отправили в Слизерин, едва шляпа коснулась его белоснежных волос. Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль — одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумала она. Правда нервничать пришлось недолго. Когда назвали ее имя, в зале стало тихо на мгновенье, а затем все стали громко перешептываться, переспрашивая друг друга — та ли это Гарри Поттер? И, конечно, утверждались в этом. Гарри поднялась и села на табурет, стараясь не обращать внимание на взгляды всех присутствующих, что ей удавалось плохо, но когда на нее надели шляпу, она закрыла ей глаза. — Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ей в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? Гарри крепко вцепилась обеими руками в сиденье табурета. «Только не в Слизерин, — подумал она. — Только не в Слизерин». — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — А ты уверена? Знаешь ли, ты можешь стать великой, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… — И тут Гарри увидела эту картину — власть, сила, влияние… в ее руках. А затем — зеленая вспышка, нет, она знала, что никогда не станет идти по стопам Волан-де-Морта. — Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так хочешь… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР! Гарри снова увидела свет и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошла к своему столу. Она испытывала такое сильное облегчение по поводу того, что ее все-таки выбрали и что она попала не в Слизерин, что даже не замечала, что ей аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал ее трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос: — С нами Поттер! С нами Поттер! Ее это смутило и она с горящими щеками села за стол, после того, как пожала руки всем желающим. Тепло, с каким ее приняли, не могло не вызвать у нее ответной признательности, она была невероятно счастлива. Наконец она смогла рассмотреть учительский стол. Пара знакомых лиц, директор и еще больше незнакомых ей волшебников и волшебниц. Тут Рона определили в Гриффиндор — на его лице тоже озарилась улыбка, все-таки он хотел попасть именно на этот факультет. Гарри хлопала ему вместе со всеми гриффиндорцами. Дамблдор в забавной манере начал пир и тарелки заполнились едой. Волшебство просто пропитывало это место, Гарри ела все, что могла в себя уместить, это был лучший ужин в ее жизни! Напротив Гарри сидел призрак в трико с грустью наблюдавший, как она ест. Как оказалось, призраки не улавливают вкуса и очень скучают по мирским удовольствиям. Призрак представился и Рон воскликнул. — Я знаю, кто ты! — выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник! С выраженным неудовольствием призрак показал детям, что голова у него отсечена не полностью, Гарри пожалела, что посмотрела на него в этот момент. Еще призрак строго уточнил, что предпочитает обращение сэр Николас, и выразил надежду, что новые ученики помогут выиграть кубок школы в соревновании между факультетами, которое много лет подряд выигрывает Слизерин. Гарри обернулась — Малфой сидел рядом с жутким привидением их факультета и был далеко не в восторге от этой компании. Она могла его понять — привидение звали Кровавый Барон, у него были выпученные пустые глаза, вытянутое костлявое лицо, и одежды, запачканные серебряной кровью. А еще — наверняка с ним было холодно сидеть. Гарри поймала его взгляд, она знала, привидение не испортит ему удовольствия от распределения на желаемый факультет. Драко самодовольно ухмыльнулся и указал на сиденье рядом с собой, но оно было занято другим учеником, Драко театрально огорчился и пожал плечами, мол, увы… а ведь я тебе предлагал! Она покачала головой и, подавив смешок, повернулась обратно к своему столу. Однокурсники стали рассказывать о своих семьях, у Симуса волшебницей была мать, а Невилл живет с бабушкой и он чистокровный волшебник. Большую часть детства все были уверены, что Невилл не способен колдовать, но к счастью, они ошибались. Гермиона, конечно, обсуждала с Перси учебу. Гарри посмотрела на учительский стол, теперь она обратила внимание, что рядом с Квирреллом сидит волшебник с крючковатым носом и черными сальными волосами. Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ей показалось, что ее похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — Ой! — Гарри хлопнула себя ладонью по лбу. — Что случилось? — поинтересовался Перси. — Н-н-ничего, — с трудом выдавила из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда она поймала взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. Она спросила у Перси, кто это, и по его словам, это профессор Снегг, учитель по зельеварению, вечно желающий занять место учителя защиты от темных искусств, места, которое занимал профессор Квиррелл. Гарри какое-то время наблюдала за Снеггом, но тот больше не смотрел на нее. После десерта Дамблдор обратился к первокурсникам и запретил ходить в лес у Хогвартса, а ещё на третий этаж, точнее, в правое крыло. После распевания школьного гимна, который наиболее торжественно исполняли близнецы Уизли, все отправились спать. Перси повёл первокурсников за собой, многочисленные коридоры, портреты на стенах, движущиеся лестницы… Все это уже ускользало от внимания Гарри — она жутко устала. Едва переставляя ноги, она не переставала задаваться вопросом — когда же они наконец доберутся до цели. Наконец, они остановились перед портретом полной женщины в розовых шелках. — Пароль? — строго спросила женщина. — Капут драконис, — ответил Перси и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Все пробрались внутрь, только Невиллу пришлось немного помочь — он был немного неуклюж. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Гарри едва помнила как попрощалась с Роном и Невиллом и пожелала им спокойно ночи, и пошла в сторону башни девочек. Они поднялись по винтовой лестнице — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. — Не могу дождаться завтрашнего дня. Интересно, какой у нас будет первый урок? — Гермиона, ещё не растратила свою бодрость. Гарри уже не могла ей ответить, как и другие девочки, как только их головы легли на подушки, они сразу провалились в сон.***
Наверное, приснившееся Гарри, объяснялось тем, что она слишком много съела. Во сне она расхаживала в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с нею, убеждая, что ей следует перейти на факультет Слизерин, поскольку так ей предначертано судьбой. Гарри категорично заявила тюрбану, что она ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Гарри пыталась его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. А затем крючконосый преподаватель по фамилии Снегг хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулась, обливаясь потом и содрогаясь. Гарри перевернулась на другой бок и снова заснула. А когда проснулась следующим утром, она даже не могла вспомнить, что ей приснилось.***
Лаванда и Парвати уже укладывали волосы, Гермиона надела мантию и аккуратно складывала учебники в сумку. Утро выдалось ясное. Гарри быстро переоделась, расчесала волосы и сплела косу, хотя она понимала, что они быстро растрепаются и будут висеть у ее лица. Девочки с любопытством оборачивались на нее, а Лаванда предложила ей свое зеркальце, но в остальном, в комнате она не чувствовала себя центром всеобщего внимания, по крайней мере, все были не менее заинтересованы предстоящими уроками. Сверившись с расписанием она прихватила учебники, сумку и спустилась со всеми в Большой зал. Вот в коридорах все было иначе. Вся школа перешептывалась, стоило ей пройти в поисках очередного кабинета. Она то и дело слышала, как, указывая на нее кивками, пальцами или просто глазами, ученики перекидывались короткими фразочками, вроде: «Ты видела ее шрам?», или «Это она?», «Это которая в очках?», «Вот она, смотри!». Хуже всего было от того, что многие ученики собирались за дверями кабинетов, в которых у нее были занятия, чем нередко мешали учителям. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда она оказывалась в коридоре, и пристально смотрели ей в лицо. Гарри предпочла бы, чтобы они этого не делали, потому что они ее отвлекали, а ей надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. Хогвартс был необъятно огромен, запомнить как пройти к нужной двери было очень сложно, лестницы меняли направление, некоторые двери вели в никуда. Гарри не раз была на грани опоздания, и ученики следующие за ней по пятам, чтобы ещё раз столкнуться с ней в коридоре только осложняли дело. Занятия тоже были непростыми и уж точно посложнее поисков кабинета! Как быстро выяснила Гарри, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. На астрономии они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звёзд и запоминали, как движутся планеты. На травологии изучали как ухаживать и применять странные растения и грибы под руководством профессора Стебль, деканши факультета Пуффендуй. Историю магии преподавал призрак — профессор Бинс, трудность была не только в том, чтобы не уснуть на его уроках под монотонный голос, необходимо было записывать быстро мелькающие даты и имена, при этом не запутаться в потоке этих знаний. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошёл до Гарри, то возбуждённо пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри была права, когда, увидев её, сказала себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок и расселись по местам. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут ещё очень нескоро. Урок был сложный по-настоящему, и только у Гермионы Грейнджер получилось превратить спичку в иголку. МакГонагалл ей улыбнулась, это поразило всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор вовсе не умеет улыбаться. С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Тёмных искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьёзное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьёзности, потому что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищённым. И даже спал в том, в чём ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. За первые несколько дней учёбы Гарри с облегчением убедилась в том, что она не хуже, чем другие. Очень многие школьники родились и выросли в семьях маглов и, как и она, даже понятия не имели о том, кто они такие, пока не получили письмо из Хогвартса. К тому же первокурсникам столько всего предстояло выучить, что даже Рон, родившийся в семье волшебников и кроме родителей имеющий пятерых старших братьев, не имел особого преимущества перед остальными. В пятницу Гарри уже чувствовала, что освоилась в школе. Вечно подсказывающая Гермиона и другие девочки часто вместе находили нужный кабинет. Но сегодня, когда они спустились в Большой зал, Гарри пересеклась с Роном и села рядом за столом. В конце концов, он уже стал ее другом. — Что у нас сегодня? — спросила Гарри, посыпая сахаром овсянку. — Два занятия по зельям — заниматься будем вместе со слизеринцами, — ответил Рон. — Занятия ведёт профессор Снегг, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всём на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это. — Я хотела, чтобы МакГонагалл всегда заступалась за нас, — задумчиво произнесла Гарри. Профессор МакГонагалл была деканом факультета Гриффиндор, но это не помешало ей позавчера дать им огромное домашнее задание. Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привыкла к этому, но в своё первое утро в школе она даже испугалась, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Пока Букля не принесла Гарри ни одного письма, но этим утром Букля, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же его вскрыла — она бы не смогла спокойно завтракать, не прочитав своё первое письмо. «Дорогая Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трём. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с Буклей. Хагрид.» Гарри одолжила у Рона перо, нацарапала на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо» — и вручила письмо Букле. Гарри повезло, что впереди ее ждал чай с Хагридом, потому что занятия по зельеварению оказались самым неприятным из всего, что с ней пока произошло в школе. На банкете по случаю начала семестра Гарри почувствовала, что профессор Снегг почему-то невзлюбил ее с первого взгляда. Перед уроком она неслабо сомневалась и нервничала, хотя Рон и пытался убедить ее, что ей показалось. Кабинет Снегга находился в одном из подземелий. Не успели они подойти к двери, она услышала голос Малфоя, они давно уже не встречались, но его бледные волосы сразу выделялись в темном коридоре. — Добро пожаловать, Гарри. В этот раз ты не перепутала класс, я гарантирую. — Он, как всегда, был полон блеска самодовольства и быстро шагал, обогоняя их. Мантии Драко, Кребба и Гойла тут же захлопали по воздуху слева от них и они, словно птицы, оказались перед ними. Гарри, не понимая, откуда ему знать о ее опозданиях, пристально за ним наблюдала. Слизеринец распахнул дверь и пригласительно встал в сторону от прохода. Рон скривился, явно находя его чванливость невероятно отталкивающей. Малфой в ответ посмотрел на него сверху вниз и в его взгляде блеснуло презрение. — Что, Уизли? Хочешь пройти первым? Гарри вошла в кабинет втягивая за собой Рона, не желая наблюдать за их неприязнью друг к другу и продлевать сцену. Она огляделась, тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Она села рядом с Гермионой, у которой все принадлежности аккуратно лежали перед ней. Рон сел рядом, и они достали необходимое, не ища той же аккуратности при раскладывании книг и пера. Снегг вошел за минуту до начала урока и начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнёс он. — Гарриет Поттер. Наша новая знаменитость. Драко и его друзья Крэбб и Гойл захихикали, прикрыв лица ладонями. Малфой посмотрел на нее блестящими глазами, на его лице была довольная ухмылка. Гарри прищурилась, холод в кабинете и темная фигура Снегга не пробуждали в ней веселого настроения. Закончив знакомство с классом, Снегг обвёл аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были чёрные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снегга были холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные тоннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снегг говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снегг обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снегг. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Гарри и Рон, подняв брови, обменялись недоумёнными взглядами. Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заёрзала на стуле — судя по её виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов. — Поттер! — неожиданно произнёс Снегг. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? «Измельчённый корень чего с настойкой чего?» — хотела переспросить Гарри, но не решилась. Она покосилась на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. Зато Гермиона Грэйнджер явно знала ответ, и её рука взметнулась в воздух. — Я не знаю, сэр, — ответила Гарри. На лице Снегга появилось презрительное выражение. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. — Снегг упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Гарри абсолютно не представляла, что такое безоаровый камень. И старалась не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые с нескрываемым любопытством наблюдали за этим нападением. Малфой не мог не отметить неожиданную антипатию профессора. Гарри не поворачивалась к слизеринцам, надеялась не увидеть в их взглядах удовольствия. До этого момента она чувствовала, что все-таки ничем не хуже других, но теперь тень собственного несовершенства снова легла на нее. — Я не знаю, сэр, — призналась она. — Вы решили, что ваших знаний достаточно, раз не стали читать учебники прежде чем приехать в школу, не так ли, Поттер? Грубая ошибка, будет очень жаль, если ваше известное имя окажется в списках неуспевающих учеников. — Каждое его слово ядом капало из его уст. — В конце концов, даже вам придется потрудиться, чтобы заслужить хороший балл. Гарриет заставила себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. По правде, она читала свои новые учебники, пока жила у Дурслей, но неужели Снегг рассчитывал на то, что она наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? Снегг продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы. Его цепкие глаза гипнотизировали Гарри, она старалась даже не моргать. Снегг сделал пару шагов к ее столу. — Хорошо, Поттер… — Он остановился, продолжая смотреть в ее зеленые глаза. — В чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку. — Я — не знаю, — тихо произнесла Гарри. В ней, однако, бушевал огонь. — Но я точно знаю, что здесь есть другие ученики и мне кажется, Гермиона знает ответ наверняка, почему бы вам не спросить её? Гермиона с ужасом посмотрела на нее. Послышался смех. Гарри нервно оглянулась, чтобы увидеть, кто над ней смеется, — ей показалось, что смеявшихся было человек десять, как минимум, — и встретилась взглядом с Симусом. Симус одобрительно подмигнул ей, и Гарри подумала, что смеются, видимо, не над нею, а над ее ответом, который почему-то всем показался остроумным. Но как бы там ни было, Снегг его таковым не нашёл. — Сядьте! — рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе. — А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снегга перекрыл поднявшийся шум. — А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счёт Гриффиндора. Для первокурсников факультета Гриффиндор уроки Снегга обещали быть не самыми приятными. После того как Снегг усадил Гарри на место, произошло ещё кое-что совсем безрадостное. Снегг разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снегг раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. Гарри этим не слишком впечатлилась, ей не хотелось даже смотреть на профессора. В тот момент, когда Снегг призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением. Невилл каким-то образом умудрился растопить котёл Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. Гарри с ужасом представила, какую он испытывает боль и оглянулась в поисках того, что могло бы помочь. — Идиот! — прорычал Снегг, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнёс Снегг, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гарри и Рону, работавшими за соседним столом. — Вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибётся, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю ещё одно штрафное очко на счёт Гриффиндора. Это было ужасно несправедливо. Гарри уже открыла рот, чтобы возразить, когда Рон потянул ее за мантию. — Не нарывайся, — прошептал Рон. — Я слышал, что Снегг, если разозлится, может очень сильно навредить. Час спустя, когда они вышли из темницы и поднимались по лестнице, голова Гарри была полна всяких неприятных мыслей, а радостное настроение, с которым она приехала в Хогвартс, совсем улетучилось. В первую же неделю пребывания в школе она заработала два штрафных очка — и всё из-за того, что Снегг почему-то ее возненавидел. И она очень хотела узнать почему. Но не только она: Малфой не долго развлекался от неудачи Невилла. К концу урока он не раз бросал на нее задумчивый взгляд, то и дело его веки сужались и он старался не упускать ни одной детали между ней и Снеггом, силясь разгадать этот вопрос. Рон же считал иначе — известность Гарри лишь предлог, на самом деле она удобная мишень для штрафных очков Гриффиндору. Но быть «удобной мишенью» — совсем не то, чего хотела Гарри. — Выше нос, — подбодрил ее Рон. — Фреду и Джорджу тоже не везёт на уроках Снегга. Знаешь, сколько штрафов они у него получили? Слушай, а можно я пойду с тобой к Хагриду? Рон знал, как ее подбодрить. Уж с кем-кем, а с Хагридом неприятностей у нее не будет.