Жадность Гордеца

Субару стоял один в своей комнате, совершенно голый. Позади него окно не пропускало прямых лучей света, напоминая о том, что сейчас около полудня. Он размышлял вслух: "Итак, в моем распоряжении около часа. Первым делом - одежда". Он повернулся, чтобы посмотреть на различные предметы одежды, которые он оставил на земле вчера поздно вечером, стараясь не обращать внимания на беспорядок, а также на простыню, брошенную рядом с ними. Он пробормотал про себя: "Я больше не надену это дерьмо". Подойдя к стоящему рядом комоду, который занимал неоправданно много места на стене комнаты, он задался вопросом: "А тот, другой, сохранил свой спортивный костюм?" Распахнув дверцу, Субару окинул взглядом разнообразие одежды, аккуратно развешанной в ряд. Они отличались по стилю и цвету, но все были высокого качества и сделаны вручную. Это была одежда знати, и любой мужчина мог бы гордиться тем, что носит такую изысканную одежду. "У тебя дерьмовый вкус, Нацуки Субару", - заявил он, окинув взглядом удивительную картину, и нахмурился: "Как же кровь отстирается от всего этого?" Не найдя в комоде желаемой одежды, он повернулся и подошел к кровати, разглядывая кулон, который оставил лежать на полу. Схватив черный кристалл со своего места на полу, он спросил, нахмурившись: "Эй, ведьма. Где мой спортивный костюм?" "Я удивлена, что ты пришел ко мне по своей воле в таком виде. Неужели ты наконец-то потеплел ко мне?" - поддразнила Ехидна в своей обычной попытке кокетничать "Отвечай на вопрос, или я разобью этот чертов кристалл", - прошипел Субару, чувствуя себя неуютно и сытый по горло ее голосом в своей голове "Интересно, есть ли другой способ сказать "с тобой неинтересно"?" - сказала Ехидна, еще больше раздражая своего контрактора . В ответ Субару поднял руку и приготовился швырнуть проклятое ожерелье об землю и наконец-то покончить с ведьмой, но его прервал ее голос. По-прежнему спокойная, но без дразнящих интонаций,  Ехидна сказала: "Субару оставил его в библиотеке некоторое время назад" "Почему именно в библиотеке?" - спросил он, тут же прекратив свои метательные движения. "Он сказал, что это для того, чтобы "классически обуздать себя и связать это со своими ошибками"", - пояснила она, с волнением повторяя иностранную фразу. На это Субару ничего не ответил и грациозно позволил кристаллу упасть обратно на землю, подумав: «Чертов чудак. Как ты додумался цитировать Павлова?» Отвернувшись от кулона и вернувшись к комоду, он несколько секунд перебирал одежду, прежде чем выбрал самый безвкусный наряд и поспешно надел его. "Все равно это выглядит как дерьмо", - подумал он про себя, разглядывая свое отражение в зеркале. Субару, решив, что все приготовленные наряды не подходят, взял случайный набор различных вещей и надел их бессистемно, единственным объединяющим фактором между ними был общий оранжевый оттенок, которого очень не хватало в остальном пестром ассортименте.  В результате, если бы любой нормальный человек увидел его сейчас, он бы наверняка назвал его ходячей модной катастрофой. Однако Субару, будучи воплощением упрямства и гордости, так не считал.  Вместо этого он просто ворчал про себя по поводу выбора одежды своего второго "я", отправляясь на поиски своей настоящей одежды, чувствуя себя явно неуютно в той солянке, которую он собрал для себя. Субару шел по тихим пустым коридорам, и его охватывало странное чувство замирания. Походка его была твердой и неровной, когда он погрузился в размышления: «Итак, Ведьма Зависти привела меня сюда: Вопрос решен. Я разорву контракт с Ехидной на следующем чаепитии: Решение еще не найдено. Между этими двумя вопросами есть много неизвестных деталей, но сейчас я должен разобраться с мысленным слоном в воображаемой комнате» Он сделал глубокий вдох и тяжело вздохнул: «Эмилия. Что мне делать с ней? От этого зависят все мои последующие действия, кроме сбора информации. Я обещал спасти ее и сделать королем. Но теперь... Я... Я хочу..» Он изо всех сил ударил себя по лицу, наслаждаясь болью: «Я не могу так думать. Я не могу ни на секунду подумать, что что-то изменилось. Если я потеряю свою единственную цель, свое единственное убеждение, то я... я стану никем» Он глубокомысленно нахмурился, глядя на него с ненавистью, которая предназначалась ему самому, и закричал: "Так почему же? ПОЧЕМУ Я ХОЧУ БОЛЬШЕГО?! ПОЧЕМУ Я ХОЧУ ПЕРЕМЕН?!" Он поднял голову и отчаянно искал что-нибудь еще, чем можно было бы занять свои мысли. Он не мог позволить шестеренкам вращаться. Он не мог позволить сделать выводы: "Одежда. Мне нужно найти свой спортивный костюм. Мне нужно найти библиотеку. Сосредоточься, Субару, сосредоточься" Походка превратилась в бег: он бежал по коридорам в поисках библиотеки так, словно от этого зависела его жизнь. Через целую минуту он заметил ее в дальней части особняка. Он тут же забежал внутрь и закрыл за собой дверь. Тяжело дыша, он сказал себе: "Библиотека ха... ха... найдена . Следующая цель: Костюм". Подняв голову, он увидел, что не один. На стремянке сидела маленькая девочка в розово-красном платье, положив голову на руки. У нее были кремовые светлые волосы, собранные в косички по обе стороны головы. Честно говоря, если бы он не был на грани психического срыва, то нашел бы ее очаровательной. "Что ж, думаю, это лучший способ отвлечься" Он подошел к ней и остановился в метре от нее. Он заметил, что ее пальцы побелели от силы хватки, которой она держалась за голову. "Эй, малышка. Малышка. Эй, малышка!" воскликнул Субару, пытаясь привлечь внимание девушки. Она не ответила и даже не шелохнулась. "Малышка! ЭЙ! МАЛЫШКА, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!" продолжал Субару, быстро превращая свои нежные призывы в крик "Просто оставь меня в покое, черт возьми", - ответила девушка, ее голос дрожал, был хриплым и полным ненависти Привыкший к такому отношению к себе, Субару не растерялся и, понизив голос, ответил: "Может, и оставлю, если ты уделишь мне немного внимания" "Заткнись, черт возьми, я полагаю", - прошипела девушка, все еще держа голову в руках. "Ну, это грубо. Ребенок, что с тобой не так?" спросил Субару, заметив, что, хотя она молчит, ее хватка явно усилилась. "Знаешь, твое сопротивление только усиливает мое желание выяснить, что, черт возьми, с тобой не так", - добавил он, придвигаясь ближе к девушке. Внезапно она вскинула голову и уставилась на него. Ее глаза, наполненные бабочками, смотрели на него с презрением, а на глазах выступили слезы:  "Это ты, я полагаю, со тобой что-то не так! Ты заставил меня нарушить обещание, данное матушке!" Он ухмыльнулся и скрестил руки, слегка откинувшись назад. Однако было видно, что он дрожит, даже несмотря на ужасный наряд.  Несмотря на это, ему удалось ответить ей относительно спокойным голосом, "Я сильно изменился со вчерашнего дня, я полагаю. Я изменился до такой степени, что стал буквально совершенно другим человеком, по факту" "И что это значит?!" - спросила она, в равной степени смущенная и раздосадованная. Его ухмылка исчезла, и он посмотрел на нее с разочарованием в глазах, его спокойствие исчезло, и мысли, от которых он хотел отвлечься, вернулись к нему. "Это значит, что я не твой Нацуки Субару, малыш! Я даже не знаю никого из тех, кто живет в этом богом забытом особняке! А все те, кого я знаю, совершенно не такие, какими я их представлял!" Она попыталась крикнуть в ответ, но он заговорил с ней: "Этот клоун не заслуживает доверия! А Райнхард, как обычно, - полный мудак! Идеальный надоедливый засранец" Его голос стал еще выше, когда он продолжил: "Эмилия влюблена в Субару, которого я выдаю за себя! Я не знаю ни одной из горничных и не знаю тебя! Как тебя зовут? Да хрен его знает! С таким же успехом это может быть Сьюзен Б Энтони, насколько я понимаю!" Она сидела, потрясенная его вспышкой, а он кричал еще громче, его голос дрожал: "Я просто... Мне нужен кто-то на моей стороне прямо сейчас! Единственная вещь в моей жизни, в которой я был уверен, единственная чертова вещь, которая держала меня вместе, была отнята у меня. И теперь я на грани развала!" "Ты хоть представляешь, каково это, малявка?! Ты представляешь?!" - закричал он, его лицо покраснело от ярости, а вопрос к девушке стал почти второстепенным в его тираде. Она ответила ему более низким голосом, тоже дрожащим: "Бетти знает, я полагаю. Бетти точно знает, каково это, на самом деле. У Бетти тоже отняли ее цель. И теперь... Бетти просто хочет умереть" На мгновение они оба замерли, содрогаясь под тяжестью годами подавляемых эмоций, вырвавшихся наружу, и единственным звуком в комнате было их взаимное прерывистое дыхание. Девушка увидела родственную душу, столкнувшуюся с той же дилеммой, с которой она жила уже много лет. Это превратило ее ненависть в печаль. Мальчик увидел, кем он может стать, если потеряет чувство цели, направления и смысла. Он заставил себя не думать ни о чем другом. В результате Субару первым нарушил молчание, сказав: "Черт, малявка. Блядь. Ну, по крайней мере, у тебя нет жадной ведьмы, которая дышит тебе в затылок и пытается манипулировать тобой каждую ночь" Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, на которых выступили слезы: "Ты сказал "жадная ведьма"? Погруженный в свои мысли, он не заметил ее реакции и объяснил так честно, как только мог: "А? Да, сама Стерва Жадности работает по контракту со мной. Бог знает, почему твой Субару решил, что взять Ехидну за руку - хорошая идея. Чертов идиот" Ее голос задрожал от предательской ярости, скрывая жалость к мальчику: "Т-ты заключил контракт с матерью? Почему ты мне никогда не говорил?!" Субару вздохнул и посмотрел на нее понимающими глазами: "Малыш, ты спрашиваешь не того парня. Я хочу только одного: разорвать этот богом забытый контракт и покончить с ней. Твой Субару был дураком и совершил бесчисленное множество ошибок" Его голос начал срываться, когда он продолжил: "И... Я даже не знаю, стал ли я лучше" Наступила тишина, которую Субару заполнил собственными мыслями. "Я... Стоило ли все это того? Было ли все это оправдано? Были ли все мои преступления действительно во благо? Ради нее? Или... Они..." Он не мог остановить себя, чтобы закончить мысль. "...ради меня? Ради моей гордости? Ради моего удовлетворения? И никогда ради нее?" Слезы потекли по его лицу, когда он почувствовал нечто, что считал для себя чуждым. "Когда я в последний раз чувствовал такое? Смерть Эльзы? Смерть Мейли? Блу? Человек, который мог бы стать моим другом? Рыцарь-дух? Пламми? Нет. Ни одна из их жертв не заставила меня чувствовать себя так. Никто из них не заставлял меня чувствовать себя так... так..." Он упал на колени и почесал руки. "Сожаление" Он почесал сильнее, разрывая тонкую ткань, покрывавшую их. "Сожаление. Вина. Горе. Раскаяние. Расплата за мои грехи. Цена моей гордыни. Последствия моего гнилого характера". Его руки начали кровоточить, когда он разорвал рубашку и впился в собственную плоть. Его руки механически скользили пальцами вверх и вниз, пропитывая их и окрашивая некогда белую рубашку в красный цвет, только оранжевая окантовка оставалась неизменной. Он начал бормотать про себя, его мысли становились слишком тяжелыми, чтобы оставаться в рамках собственного разума: "Все, что я сделал. Все, ради чего я работал. Все это было бесполезно, не так ли? Я ничего не стою, не так ли? С таким же успехом я могу просто умереть..." Внезапно он почувствовал сильный шлепок по лицу, заставивший его прекратить движение. Он повернулся и увидел, что девочка держит в руке туфлю и смотрит на него. Она закричала на него с новой яростью: "И ЧТО теперь, я полагаю?! ДЛЯ ЧЕГО, СОБСТВЕННО, ВСЕ ЭТО?!" Слезы лились рекой, а она продолжала кричать, лишь немного успокоившись: "Может, ты этого и не помнишь, но ты отнял у меня все! Я проклинала твое имя за то, что ты сделал со мной, я полагаю! И все же..." Ее голос сорвался, и слезы начали захлестывать ее: "И все же ты не терял надежды на мое... мое будущее" Глаза Субару расширились, когда он обдумал ее слова: "Надежда, несмотря на ошибки? Исполнение, несмотря на грехи?" "Как? Почему?" - спросил он, отчаянно ожидая ответа, сжимая руки и впиваясь ногтями в кожу на руках. "Я не... Бетти не знает, наверное", - ответила она, немного успокоившись. Контролируя свой голос изо всех сил, она продолжила после напряженного молчания: "Ты... Он сказал мне однажды: «Я буду таким, сколько бы раз ты ни выплескивала на меня свой гнев, это нормально. Даже если сейчас кажется, что пламя сожаления не исчезает, если ты будешь продолжать изливать его, возможно, когда-нибудь оно исчезнет»" Субару больше не мог этого выносить. Он ослабил хватку и позволил своим рукам упасть на бок. Потоки слез и капли крови упали на пол. Как могли прозвучать слова, сказанные ему, который был так на него не похож? Но именно ее следующие слова поразили еще больше: "Я так рад, что ты жив. И я всегда буду с нетерпением ждать того дня, когда ты снова надуешься на меня" Он поднялся и подошел к ней, когда она закончила последнюю процитированную строчку: "-Потому что эта надежда все еще живет во мне" Он крепко обнял девочку, его руки кровоточили и были словно желе, ребра все еще были сломаны, а грехи тяготили его. Она не сопротивлялась его движению. "Надежда? Как банально. Как уместно. Как верно". Она снова обняла его, плача вместе с ним. "Я согласна, я полагаю".