***
Сломанная рука перевернула бы все планы, заставила бы Гидеона ненавидеть себя, ведь он мог упустить задание, которое ждал годами. Именно в такие моменты в глубине души Ги жалеет, что он не вампир, что не может моментально залечить свои раны и ринуться в новый бой. Но ему и сейчас не страшно, он глотнет из пузырька крови вампиров и будет снова здоров. Выпив кровь вампира — им не стать, для этого вампир должен не просто укусить человека, а выпустить яд, который у него в клыках. Минуты слабости у Ги быстро проходят, ведь превращаться в тех, против кого он борется, не хочется, и, более того, будь он вампиром, он бы не обладал той властью над ними, которой обладает сейчас. Это секрет Гидеона, о котором никто не знает. Он понял об этом странном «даре», когда его в первый раз укусили. Тот вампир, утащивший в переулок подростка, упал под его ноги, сделав буквально три глотка. Кровь Ги их не убивает, она, скорее, как парализующий яд, который лишает их контроля над своим телом. Вампиры, вкусившие его кровь, превращаются в мешок с костями, и именно поэтому ему так легко удается в большинстве случаев убивать этих тварей. Ги беспокоит, что эффект крови может не сработать на первородных, но ему не узнать этого, пока он не попробует. До этого дня, никто из тех, кто пробовал его кровь, не выжил, поэтому и секрет уйдет с ним в могилу. Даже мама о его крови никогда ему ничего не говорила или же она просто-напросто об этом не знала. Ги родился в далекой Иордании, в которой мама парня — Мелисса — была на задании. Мелисса руководила отрядом сопротивления, и с самого детства Гидеон, он же при рождении Юнги, вместе с ней кочевал из страны в страну и учился у лучшей. Мама рассказывала, что через месяц после знакомства с его отцом, мужчину по приказу Азари поймал и разорвал Раптор. Сама Мелисса погибла во время нападения на их лагерь в Каире. Гидеону тогда было тринадцать, и он выжил только потому, что Мелисса заставила его спрятаться в цистерне с водой. В тот день Азари казнил всех двадцатичетырех участников движения, в том числе и Мелиссу. И это был первый раз, когда Гидеон воочию убедился в зверствах, которые творит Каан. Так же это был последний раз, когда он собственными глазами увидел Каана Азари. Ему до сих пор снится сон с образом стоящего у палатки первородного, тень которого словно была способна накрыть пирамиду. Ги понимает, что был тогда ребенком, возможно, напуганный разум преувеличил его силу и могущество, но тогда ему казалось, он видел не подобие человека, а какое-то чудовище. Каан с непроницаемым взглядом следил за тем, как его шавки ловят и собирают в кучу повстанцев. Он мог бы приговорить их к казни, но он выбрал сделать это сам. Он вырвал глотки всем до единого, а потом, покрытый кровью несчастных, приказал спалить их трупы. Гидеон наблюдал за ним из цистерны, и один раз ему даже показалось, что первородный смотрит на нее, но Каан отвернулся и пошел к ожидающему его вертолету. Сегодня клан Азари предлагает за головы киллеров сопротивления по пять миллионов фунтов. Именно поэтому Ги — волк-одиночка, он только координирует свои действия с центром и почти никого близко не подпускает. Жадность и тщеславие присущи людям больше, чем вампирам. Единственный друг Юнги — вампир. Его зовут Амал, и он тоже киллер. Юнги работал с ним во время нападения на ячейку сторонников Азари в Алжире, и после удачной охоты, до того, как раствориться в утреннем тумане, они вместе распили пиво. С Амалом Ги продолжает общаться, но последний год вампир работает в Берлине, а Ги на Ближнем Востоке, поэтому пересечься они пока не могут. Гидеона, как и сотню повстанцев против Азари, спонсирует тайная организация «орден Белтейн». Никто не знает, кто именно руководит организацией, но его куратора зовут Риксби, и парень несколько раз с ним встречался. Риксби — вампир, ему пятьдесят три года, он служил в Корпусе морской пехоты США, но последние сорок лет посвятил себя борьбе с первородными. Риксби нашел Гидеона, слоняющегося по улицам Каира, спустя полтора месяца после смерти матери. Юнги не мог отомстить первородным, поэтому каждую ночь спаивал и убивал по одному вампиру, которые по его мнению работали на Азари. Как говорил Риксби — это трупы привели его к нему, и если бы не он, то они привели бы к нему и первородных. Три года Юнги провел, усиленно тренируясь в лагере Белтейн в Калькутте, и, блестяще сдав нормативы, вышел на поле боя. Риксби пророчит ему большое будущее, часто повторяет, что его злость искренняя, и поэтому она толкает его вперед. По словам Риксби, Белтейн спонсируют сотни бизнесменов и богатых людей со всего мира, мечтающих избавиться от диктующих свои законы всему миру первородных. Орден помогает во всем, начиная с фейковых личностей, оружия, денег и проблем с законом. Они настолько влиятельны, что Юнги даже у ФБР полгода назад не задержался. По словам Риксби, Ги лишь один из всего четырех людей, работающих на него, потому что они вынуждены отдавать предпочтение вампирам из-за их силы. Гидеон тепло относится к Риксби, даже ловил себя на мысли, что испытывает к нему чувства, которые бы, наверное, испытывал к отцу, если бы он был. Риксби вытаскивал его из многих передряг, жестко ругал, когда надо было, но всегда прилетал первым, если Ги нужна была помощь. Где-то в глубине души он понимает, что его забота может быть связана с тем, что он один из лучших его солдат, но Ги, который и так не особо способен выражать чувства, все равно на этом не зацикливается. Гидеон мечтает, что однажды он доберется до первородных и отомстит им за всю боль, которую они причинили не только ему, но и всему человечеству. Первородные заработали ненависть к себе своей жаждой крови и амбициями о мировом господстве. Они не ставят разницы между вампирами и людьми, первых они считают пушечным мясом, а вторых — своим кормом. Ради собственных захватнических целей первородные развязывают войны, спонсируют и обеспечивают оружием выгодные им державы и одно за другим порабощают государства, которые превращают в свою кормушку. Более того, из достоверных источников известно, что первородные с каждым годом все ближе к цели создания искусственной крови, способной унять жажду вампирам, что говорит о том, что люди им скоро попросту не будут нужны, и их истребят. Постоянные протесты против первородных приводили только к массовым чисткам, притом они находили и казнили не только участвующих в этих протестах, но и их семьи, что вылилось в то, что сегодня открыто никто не смеет им противостоять. После трагически известного бунта в центре Парижа три года назад, когда по протестующим был открыт огонь, а после это все было представлено в прессе, как антитеррористическая операция, люди окончательно сдались. Все крупнейшие медиахолдинги мира принадлежат первородным и вещают только их правду. Они прикрывают эпидемиями чистку целых деревень, в которых подозревают ячейки повстанцев, придумывают легенды о террористах, захвативших здание, в котором на самом деле шел бой между Белтейн и ими, и продолжают сеять зло. Сегодня только Белтейн и еще несколько организаций поменьше продолжают борьбу против первородных в надежде окончательно избавить от них мир, пока они не истребили все человечество. «Светя другим, сгораю сам! Война до истребления», — повторяет про себя лозунг Белтейн Ги и, поправив волосы, смотрит в зеркало в выданной ему квартире в Дубае. Красота — страшная сила, и кто, как не он, это знает. Природа и правда не экономила на красоте, создавая свое порочное дитя. Поэтому Ги и не уважает альф, считает их жалкими, ведь стоит ему выразить к ним интерес, они теряют головы и умирают между его ног. Его овальное лицо обрамляют иссиня-черные волосы, красиво оттеняющие белую кожу, которые сейчас отросли и касаются плеч. У Гидеона нежные черты лица, завораживающие своей глубиной карие глаза и густые ресницы. Маленький аккуратный нос и пухлые губы делают его лицо кукольным. Этого всего словно было мало, так природа наградила Ги еще и тонкой талией и длинными стройными ногами, под которые и ложатся те альфы, на которых он бросит свой взор. Мама называла его принцем света, но Ги несет кровь. И следующей он прольет кровь первородного. План вызубрен до мелочей. В файле, который получил Гидеон, было имя прибывшего в Дубай первородного, которого зовут Оркус, число его людей и место, где он остановился. Гидеон должен успеть обезвредить его до того, как они приступят к «зачистке», которая и является основной целью его приезда в страну. Оркус снял апартаменты в Soho Palm, и, как и говорил Риксби, в первый же вечер получил в подарок от местного шейха омегу-вампира. Этому омеге люди Риксби уже отрубили голову в его же квартире и, забрав его пропуск на территорию жилого комплекса и данные, передали его Ги. До двух охранников у входа в апартаменты Гидеон добирается без проблем. Единственное, что его беспокоит — это не дать им время проверить его сумку, которая забита оружием. Он поправляет вуаль на лице, которая скроет его лицо от камер снаружи, и грациозной походкой подходит к двум крупным вампирам, сразу потребовавшим передать им сумку. Пока они облизывают взглядом его затянутые в кожу ноги и обнаженный живот, Юнги снимает с плеч сумку и маленьким лезвием полосует себя по плечу. Охранники, которым в нос бьет запахом самой сладкой крови, доселе ими опробованной, моментально забывают обо всем, но не успевают броситься на парня, как он, достав из-за спины мачете, рубит голову одному, а второго пронзает насквозь. Гидеон прячет мачете в сумку, делает глубокий вдох и, переступив через трупы, толкает дверь. Он сильно переживает, что если его кровь не подействует на первородного, то, несмотря на план Б, он, скорее всего умрет в этих апартаментах. По плану Б, если первородный от его крови не упадет, Ги должен успеть послать сигнал Риксби, и пока его люди прибудут, максимально тянуть время. Этот план не менее опасен, потому что Оркус может к тому времени его иссушить, но удача сегодня на стороне Гидеона, потому что дальше все происходит даже быстрее, чем он планировал. Жалкие тупые создания — что вампиры, что люди, думающие своим членом. Оркус, который не может скрыть хищного блеска в глазах, увидев парня, сразу идет к нему. Он явно крупнее людей и даже вампиров, но самое страшное в первородных — это их глаза, в которых можно разглядеть саму преисподнюю. Оркус только начинает осознавать, что что-то не так, ведь омега перед ним в крови, и вообще, он человек, но Ги бросается на него и сам открывает горло для вампира. Мужчина, которому запах крови ударил в нос, уже ни о чем не думает, он впивается в горло парня и по мере того, как он пьет, его хватка ослабевает. — Сработало, — шепчет про себя Гидеон, который, кажется, еще немного, и потеряет сознание. Мужчина, который уже не в состоянии даже держать голову, заваливается на бок, а Ги, прислонившись к стене, пытается сфокусировать взгляд. Значит, на первородных его кровь действует, хотя пьют они куда дольше, чем обычные вампиры. Все равно это триумф. Кое-как собравшись, Гидеон закрывает уродливую рану на горле и делает глоток из пузырька, чтобы привести себя в чувства. Он передумывает сразу убивать первородного и вместо этого решает, что тварь Азари должна помучиться. Он достает из сумки инструменты, и, смотря в глаза мужчине, который следит за его действиями, но пошевелиться не может, как умелый мясник рубит его конечности. Несмотря на то, насколько острое у Гидеона оружие, ему приходится попотеть, потому что, оказывается, что у первородных и кость словно титановая. Закончив грязную работу, Ги идет в ванную, наспех смывает с себя кровь и, вернувшись в гостиную, достает из сумки компактную электропилу. В глазах у первородного первобытный ужас, и Гидеон этим открыто наслаждается, потому что этот же ужас он видел в глазах людей, над которыми они измывались. Закончив вскрывать его грудную клетку, Ги достает сердце и, облив его бензином, поджигает. Наконец-то глаза мужчины становятся стеклянными. Спустя двадцать минут Гидеон сидит на тротуаре через квартал, слушает сирены и, завидев подъезжающий белый автомобиль, берет сумку и садится в него. — Твоего лица точно не было видно? — первое, что спрашивает у него приехавший за ним лично Риксби. — Нет, я и голову не поднимал. А ты уверен, что внутри камер не было? — Уверен, — кивает Риксби. — Ты сегодня показал высший пилотаж, — одобрительно хлопает его плечу, — но, скажу честно, твоя жестокость пугает. — Откуда ты знаешь, что я сделал? — щурится Ги. — Я слушал полицейскую волну. Несчастный, который вошел в дом первым, оставил там содержимое своего желудка. — Я не считаю их людьми, Рик, — твердо говорит Ги. — И я делаю с ними то, что клан Азари делает с нами. Однажды я поступлю так же и с ним. — Надеюсь, это случится скоро, потому что, учитывая, что они научились создавать первородных, нам надо поторопиться, — озабоченно трет лоб Риксби. — Думаю, ты готов, поэтому закончишь свои задания, и приступим к главной цели, — приказывает шоферу ехать в аэропорт. — Наконец-то, — откидывается назад Ги. — Телмеес, Раптор, Арес, Элисса и, самое главное, он. Они все падут от моей руки. Юнги прикрывает веки, снова видит картину того, как ветер треплет черные волосы стоящего над грудой трупов мужчины, и сильно сжимает кулаки.***
— Он себе место для могилы на нашем кладбище выбрал, — ерошит волосы Кир, сидящий в кабинете Каана. Раптор нервно ходит по кабинету, а Каан, вальяжно развалившись в кресле, смотрит сквозь стоящую перед ним Элиссу. — Уму непостижимо, как он мог умереть от насильственной смерти! — Было бы, что хоронить, там одна зола осталась, — цедит сквозь зубы Раптор, в чьей голове не укладывается произошедшее с Оркусом. — Они новое оружие придумали? Как им удалось завалить одного из сильнейших? Что мы упускаем? — Даже если нападающих было несколько, Оркус бы справился, он прекрасный воин, — чешет подбородок прислонившийся плечом к книжному шкафу Арес. — Тут явно замешано какое-то особое оружие. — Меня смущает твоя невозмутимость, — игнорирует метания альф Элисса и смотрит на Каана. — Убили одного из нас. — Из нас, — отрезает Каан. — Ты не первородная. — Верно, но вы моя семья, и Оркус был ей. Нашу мощь подорвали! Убийство Оркуса показало нашим врагам, что мы слабы, — не может унять страх и злость женщина. — Оркус сам виноват, вот и ответил за свою неосмотрительность, — кривит рот Каан. — Вы все, это и вас касается, — смотрит на мужчин. — Вы настолько уверовали в свою силу, что отказываетесь от телохранителей, считаете себя чуть ли не титанами, и что в итоге? Почему его апартаменты не проверили? Почему не было камер в доме? — спрашивает Раптора. — Почему генерал моей армии настолько высокого мнения о себе, что перестал брать солдат на охрану своего жилища? Я скажу почему, потому что он идиот, и сдох он так, как и заслуживал — как безродная шавка на обочине. — Мне прислали запись с камер, — поднимается на ноги Киран и, открыв на телефоне видео, внимательно смотрит на него. — Быть такого не может, — ошарашенный увиденным, передает телефон Каану. — Что там? — подходит ближе Раптор и заглядывает через плечо Каана. — То есть, получается, что генерала моей армии убил омега-проститутка? Как ловко он рубит головы, — вновь приближает видео Каан, но лицо парня разглядеть не может. Он видит стройную фигуру мелкого омеги, который, судя по тому, как прячет свое лицо, явно пришел туда с определенной целью, и она не состояла в том, чтобы переспать с Оркусом. — Может, это Ичиго? Это точно наши враги, — отнимает у него телефон Арес. — Они придумали новое оружие, они подослали его, чтобы убрать одного из нас. — А ты дельного ничего за год так и не выдал — ни оружия, ни способа создать новую армию, — язвит Элисса, которая всерьез обеспокоена произошедшим. — Это я, вообще-то, увеличил мощь легионов тьмы, которыми управляет Раптор, — возмущается Арес. — Наркотики — единственное, что у тебя получается хорошо, — скривив рот, отходит от него Элисса. — Найди этого омегу, и пусть он сам нам расскажет, как этим пятидесяти килограммам удалось завалить первородного, — игнорирует их перепалку и пристально смотрит на Раптора Каан. — А потом я лично приглашу его на свидание в Амфитеатр. Все свободны. Через пару минут в кабинете остается только Каан. Он долго сидит в кресле, бездумно уставившись в окно, а потом, поднявшись на ноги, подходит к книжному шкафу, занимающему одну стену. Каан тянется к книгам с похожим корешком и, нажав на нужную, оказывается в скрытой комнате за стеной. В этой комнате на многочисленных полках собраны отрывки памяти, которую, ему кажется, никогда не восстановить. Каан все равно продолжает возвращаться сюда каждый день в надежде, что однажды он все-таки вспомнит и сможет ответить Раптору, когда тот снова спросит: «почему ты оставил Карфаген?».