Часть 5
12 апреля 2024 г. в 21:00
Джон был из тех парней, на чьи шуточки девушки сначала ошарашенно выпучивали глаза, затем смущенно приспуская маринованные в слоящейся туши ресницы. Он не был гением, даже близко не стоял с человеком, смотрящим все лекции и угодливо записывающим каждое слово за преподавателями, однако этот его внутренний огонек и тлеющая взрывной цитрусовой свежестью харизма, синхронизирующаяся с запахом, стоящим у Егора в носу каждый раз, когда Джон подходил ближе, очаровывали. В большинстве своем преподаватели оценивали его почти всегда беспроигрышное умение лить «воду» и громко говорить на околомедицинские темы, бензином застилающие внимание. Линч в принципе поражался, как Иванов мог быть чуть ли не отчислен, ведь ему чудилось, что тот способен выкрутиться абсолютно из любой ситуации. Грубо говоря, так и было.
Если бы Джон пользовался теми издавна известными мини-приложениями ВКонтакте, работающими на компьютерной версии, по типу «Гости» или «Мои поклонники», то Линч бы сгорел со стыда от того, что, оказывается, без приукрас можно узнать, когда и во сколько он заходил на страницу одногруппника — цифры были не маленькие. Поэтому неудивительно, что Егор чувствовал себя уже как дома среди редких постов с фотографиями обладателя странички — каждый, безусловно, был оценен ярко-красным «Нравится» — или «выигрышами за репост», умилявшими Егора наивностью того, кто их кидал себе не стену. Но песни Иванов слушал очень разные: от отбитых попсовых мотивов до меланхоличного хип-хопа, даже депрессивно-суицидального рэпа. Сам Линч слушал почти что все, поэтому узкая направленность вкуса друга была ему как никогда интересна. Правда, в последнее время Егора тянуло на что-то грустное.
Джон был «платником», в отличие от Линча. На третьем курсе уже никто особого внимания на разделение «платников» и «бюджетников» не придавал, однако от Джона не раз приходилось слышать сердитое ворчание по поводу ежегодного повышения цен на обучение. Он сам работал, часто в прошлом семестре приходя на пары в полусонном состоянии, да что там — сидя на задней парте, парень мог крепко прилечь на пустую тетрадку и так уже и не открывать глаз до заветного «Все свободны». Егор понимал, что в этом полугодии все повторится, и у него будет бесценная возможность время от времени бросать мимолетный взор на мирно раздувающиеся ноздри спящего соседа, под конец вскакивающего с испуганно красными глазами: когда Линч энергично тряс его, принуждая покинуть наконец аудиторию.
И если Иванов парой слов ни с того ни с сего упоминал о неурядицах на работе, то Егор в волнении притихал, молясь, чтобы у приятеля все утряслось — он ужасно боялся мысли о том, что Джона отчислят уже за неуплату денег университету. Оставалось отучиться еще четыре года, какие без непотребных подколов одногруппника Линч не представлял.
Утро. Первой парой, словно насмехаясь, поставили философию с Нельсоном, вопросами любящим изворачивать студентам душу. По крайней мере, именно такие отзывы о нем группа 1.3.10 прочитала накануне на студенческом форуме.
Дорога Линча от дома до вуза занимала не более получаса, и он в своем пунктуальном обыкновении приходил в начале девятого, минут за двадцать до пары. Пустующая аудитория вовсе не смущала его — беспроводные наушники, уже прописавшиеся в ушах парня, отлично убивали время музыкальными новинками. Сегодня была их первая философия, ничего делать не надо было. Удивительно, что вообще в медицинском придется не то что открывать, а учить непрофильный предмет наподобие этого. Они справились с математикой, физикой, английским и историей на предыдущих курсах, с философией и подавно разберутся.
Лучшие места — в самом конце — были заняты ветровкой Егора, его товарищ не славился приходами заранее, скорее был отпетым «опоздуном». Но этим утром почему-то пришел раньше, а не со словами: «Извините, пробки». Вины, конечно, тот совсем не чувствовал, но подхалимское приличие никто не отменял.
Музыка вкупе с лентой соцсетей, какую Линч листал уже на инстинктивном уровне защиты от происходящего вокруг, ослабила внимание и так не выспавшегося парня. Выдернут из своего обособленного мирка он был легким толчком в плечо. Иванов глупо лыбился, протягивая ладонь для рукопожатия. Егор от неожиданности резко подается назад, желая сделать вид, что потягивается, но позвоночник беззвучно ударяется о деревянную, до боли жесткую спинку стула: ответная улыбка получается не такой дружелюбной, как Линч планировал, скорее неловкой и вымученной. Наушники он вынимает и убирает в черную коробочку.
Сосед садится рядом, достает ручку, универсальную тетрадку, предназначающуюся для сразу нескольких предметов и навороченный под — золотой набор прилежного студента. Преподавателя еще нет, гул голосов слышен, наверно, и в коридоре, однако Линч абстрагирован, словно находясь с другом в отделенной от мира прозрачной сфере, где есть только Егор, Джон и тянущее душу беспокойство. Голубые глазки секундно стреляют на соседа, переводят взгляд на закрытую дверь, и, не видя опасности, Иванов поворачивается к выходу, облокачивается на Линча, глубоко затягивается, задирая голову кверху. Не то чтобы он делал так первый раз, нет, второй, но Егор обомлел от такой необычной приятной вольности. Одно маленькое движение головой, а парень уже чувствует пряный аромат чужого шампуня, рука сжимается в непроизвольный кулак, тотчас же разжимающийся, чего Иванов благо не видит. До задних парт никому нет дела, а Линч и рад, что никто не обращает внимание на них, так ладно и естественно смотрящихся вместе. Он смотрит на сползающие по бесстрастному лбу волнистые каштановые волосы, на видимую из-под очков сбоку прорезь щурящихся глаз, на губы, провожающие тонкую струйку пара — кажется, это были дикие ягоды или же тропический микс, Егору было все равно, потому что он привыкал к любым новым вкусам электронной сигареты Джона, главное для него было — видеть закатывающиеся от кайфа глаза друга.
— Будешь? — спрашивает Иванов, заставший Линча таинственно рассматривающим противоположную стену с отпадающей краской.
Егор отрицательно мотает головой, утыкаясь ошпаренным взглядом в парту. Безусловно, он пробовал «HQD», какими баловался одногруппник, то бросая, то снова возвращаясь в кружок заядлых курильщиков. Но теперь тот парил основательно: недешевый парогенератор с множеством кнопочек регулировки крепости и других интересных функций теперь появлялся в руке Иванова ежедневно. Линч, прослывший хорошим парнем, попробовал электронную сигарету впервые именно из рук Джона. Она была такой противной, приторно сладкой и виноградной, подействовала на него сразу, как минутный эфирный наркоз, сквозь никотиновую пелену Егор лишь мог смутно видеть лучезарную улыбку стоящего совсем рядом Иванова. При вспыхивании этой сцены в мозгу парню казалось, будто он испытывает чувство дежавю. Навсегда в памяти отложился тот мерзкий виноградный вкус, вызывающий рвоту, и сияющие глаза напротив. Он пробовал затягиваться и потом, уже позже, и ему нравилось, однако это не перешло в стойкую привычку. На Джона Егор когда-то смотрел так же — предвзято, с недоверием. А теперь… теперь он ему нравился. Но вредная привычка почему-то выработалась.
Зашедший философ заставляет всех притихнуть. Он как-то криво улыбается, пока студенты гадают, как реагировать на это, не понимая, насколько сильно они попали.
Этот бородатый мужчина, которому и пятидесяти не дать, как и все философы, был на своей отвлеченной волне. Пара в полтора часа пролетает быстро, а всем запоминается только то, как Нельсон коверкал имя Джона на забавное — только не для Иванова — Джонни. Ну и Аристотель, когда-то давно чего-то напридумавший, а теперь основы его учения нужно будет учить бедным студентам.
— Его-о-ор, — мурлычет Джон, косясь в сторону, когда они уже идут по извилистым коридорам по пути, конечно же, в столовую. — Не хочешь на СНК по хирургии записаться?
Линч удивленно вздымает брови, еще не понимая, откуда растет корень внезапно появившегося интереса к овладению искусством операций.
— А кто еще из наших идет?
— Никто. Только я и ты.
Внутри парня все переворачивается с ног на голову. Видимо, аппетит он восстановит после таких предложений еще не скоро. Егор неверяще пожимает губами.
— Когда и во сколько?
— Завтра в пять.
Пока бабочки-людоеды дарят эйфорию и въедаются в крипты желудка, создавая впечатление его иллюзорной наполненности, он совсем не замечает, как взор Иванова глазами выуживает из толпы сокурсниц девичью фигуру. Егор слишком занят мыслями, чтобы заметить подобную очевидную вещь.
Телефон непривычно вибрирует в кармане: Линча редко беспокоят звонки, чаще это мошенники, желающие повесить на него пять кредитов и что-нибудь еще. Наверно, один из таких звонил ему и сейчас.
Парень берет трубку, наблюдая, как Иванов идет рядом и ищет им место. Уже готовится сказать пресловутое: «Спасибо, нет, до свидания». Однако в голове вдруг щелкает, замыкает и искрится синим пламенем — ему должны были позвонить по поводу работы.
— Егор Линч? — нарочито мягкое раздается в динамике, Егора пробирает ожидаемое волнение перед потенциальным работодателем.
— Да, да. Это я, — тут же накрывает лицо ладонью и закусывает губу, понимаю, как глупо и излишне эмоционально, наверно, слышится со стороны. На том конце пару секунд молчат, а Линч уверен, что безбожно насмехаются, выключая звук и непременно рассказывая коллегам по цеху о странном пареньке.
— Сегодня удобно подъехать? — до студента не сразу доходит смысл сказанного, вместе с мозгами расплавляясь под напряжением.
Ему называют адрес, но никаких подробностей за этим не следует. Линч и подумать не мог, что прием на работу может так пугать. Он вспоминал того приятного на вид мужчину, накануне приходившего к ним домой и скучавшего от вопросов Лили. Хотелось верить, что все пройдет как по маслу, Егор уже вбивал в карты названный адрес и прикидывал самый быстрый путь на общественном транспорте.