Лето 1979

Поиски Вали Зиминой начались ближе к вечеру, когда Сарычев снял, наконец, оцепление вокруг «Буревестника». Не раскрывая причин и подробностей внезапной спецоперации, он просто сообщил Колыбалову, что та окончена. По словам майора, выходило, все беглые зэки пойманы, территория вокруг лагеря теперь свободна, а пострадавших в ходе её проведения нет. Однако умудрённый опытом Николай Петрович не стал действовать сиюминутно. Как многое повидавший на своём веку руководитель, он скрепя сердце дождался, пока в машины погрузятся последние военные из роты конвоя, проводил их преданным взглядом, и лишь убедившись, что пыль от замыкающего колонну грузовика рассеялась на горизонте, вернулся к своим сотрудникам. — Итак, дорогие мои, — собравшись с мыслями, начал он, — прежде всего без паники. Не хочу никого успокаивать, но в мою бытность директором дети терялись, едва ли, не каждое лето. Одни сбегали домой к родителям, хотя виделись с теми на прошлой неделе, другие к дедушкам с бабушками, а бывало, что даже и к родственникам. Но, как правило, всех их потом находили. Поэтому оставим эмоции в стороне и действовать станем согласно утверждённому плану. Именно для таких вот случаев территория вокруг «Буревестника» давно разбита на сектора. Мужчина извлёк из недр стола армейскую карту. Разложил «полёвку» на широкой столешнице и, взяв карандаш, ткнул им в обозначенный красным квадратом центр. — Это здание где мы сейчас с вами находимся. Примем его за штаб операции. Вот здесь и здесь, — графитовый стержень сместился вправо, — два лучших направления, куда теоретически она могла двинуться. Вокруг открытая местность, хоженые тропинки и близость железнодорожной станции. Плюс в том, что в ближайшие сутки состава на ней не будет, а значит, вздумай девочка отправиться в город, далеко ей не уйти. Колыбалов взял со стола бутылку «Тархуна», потряс, создавая под зелёным стеклом ураган и, сдавив пальцами пробку, открыл. Поймал ртом брызнувшую вверх пену, с удовольствием осушив бутылку наполовину. — Извините, товарищи, жажда замучила. — Мужчина вытер мокрые губы ладонью, — так вот. Он вернул напиток на место. — Мы оставим в лагере шесть девушек из числа вожатых, для присмотра за ребятишками, плюс повара и киномеханик Назибов. Вот список. — Мужчина набросал на листке бумаги столбик фамилий. — Старшей здесь назначаю Вяземцеву. Все остальные разобьются по парам, вооружатся фонариками и выйдут в свои сектора поиска. Кому, какой достанется, покажет жребий. Форма одежды походная. Штаны, сапоги, куртки. Номера пар соответствуют номерам участков на карте. Как и в случае с майором Сарычевым, двигаемся вот отсюда сюда. Друг от друга в пределах видимости. Обо всём замеченном, сообщаем немедленно. Тому, кто первым обнаружит ребёнка, я обещаю премию. Если вопросов нет, за дело товарищи. Николай Петрович свернул карту трубочкой, попытавшись сунуть себе под мышку. Однако план Колыбалова Веру Вяземцеву совершенно не впечатлил. Дослушав директора до конца, она обиженно поджала тонкие губы, и полным скрытой обиды голосом, неожиданно заявила. — Николай Петрович, а можно вместо меня кто-то другой останется. Я так-то тоже хочу в поисках поучаствовать! — Что значит другой, Вяземцева? Кого именно ты предлагаешь? — Да мало ли! — Верка неопределенно пожала узкими плечиками, — вон, хотя бы Таня Мартынова. Она ответственная. Стопроцентно лучше меня справится. Карта почему-то не слушалась, и, собравшийся уходить Колыбалов, вдруг резко остановился. — Ответственная? — Взглянув на девушку, он приподнял раздражённо брови. — В первую очередь она выносливая, Вяземцева. И как ни крути, посильнее тебя будет. А в ночных поисках физическое состояние первое дело. Обвинение в телесной слабости выбило почву у Вяземцевой из-под ног. Не зная, что сказать в своё оправдание, она открыла рот несколько раз, но не найдя нужных слов, закрыла его обратно — Я… я… — Вера вспомнила, наконец, что в детстве участвовала в школьной олимпиаде и даже второе место на ней заняла, — у меня… если хотите знать… и медаль спортивная есть! И кубок! Однако Колыбалов её не слушал. Сунул в руки завхоза непослушную карту, взял ключи от кладовки и отправился формировать пары, наделяя ребят фонариками. — Да пошли вы все! — Осознав, что отправиться в лес уже не удастся, психанула вожатая, — больно надо! За спиной девушки тенью возник Денис Лагунов. Положил ладони на плечи подруги, пытаясь её успокоить. — Да не расстраивайся ты так, Вера. Там и делов-то всего на час. Не успеешь глазом моргнуть, мы уже и назад собираться станем. Невинное, казалось бы предложение отчего-то вызвало у Вяземцевой бурю эмоций. — Мы-ы?! — она сбросила с плеча руку парня, — кто это мы? Никак к Танечке своей в пару нацелился? Вон она как зенками своими на тебя пялится! Кепку надень, не то дыру в затылке прожжёт! Девушка развернулась и быстрым шагом двинулась к выходу. — Погоди, Вер, — догнав, Лагунов ухватил её за руку, — ты чего это, а?! Но подругу было уже не сдержать. — Не трогай меня, предатель! — Она повторно освободилась от прикосновений парня, — думаешь не вижу я, как ты на кралю эту облизываешься? Готов слюной захлебнуться. Беги вон, догоняй свою кобылицу. Не то к другому ускачет, она ж выносливая! — Вера, что за дела? Мы просто работаем вместе! — Ага, работнички. Смотри, блин, на работе только резьбу не сорви, — не обращая больше внимания на друга, девчонка прошла в коридор и с шумом захлопнула за собой дверь. Полными непонимания глазами Лагунов смотрел вслед Вяземцевой и не мог найти произошедшему логического объяснения. Это что сейчас было такое? Ревность? Или обида? Но за что на него обижаться? Ничего ведь вроде плохого не сотворил. А если ревность? Тогда выходит Верка в него влюбилась? Так. Стоп. Какое на хрен, влюбилась? Это ж Вяземцева! Они сто лет уже вместе. И во дворе, и в учёбе, и даже в компаниях. И ночевали неоднократно в одной палатке, прижавшись друг к другу после посиделок у ночного костра. Ну, целовались даже однажды, по пьяни, по завершении бурного выпускного, когда встречали рассвет. Дурачились. Но это ж не значит, что они… ну совсем прямо, вместе? Это другое. Дружеское плечо, или попа, если хотите, но только, чтоб не замёрзнуть в палатке! О, женщины, как же всё с вами сложно. — Лагунов! Ты чё там, залип? — Окрик Захваткина привёл парня в чувство, — иди скорее, Мартынова фонарик уже за тебя получила! Физрук гневно жестикулировал, требуя от Дениса решительных действий. «Мартынова? Так Верка оказалась права? Они действительно в паре? Хотя чему удивляться, оба напарники. В одном ведь отряде работают» Лагунов сбросил с себя секундное оцепенение и быстрым шагом вышел на улицу. У крыльца возбужденно общались вожатые. Сформированные по двое, люди распределяли в звеньях обязанности. Одни выясняли, кто пойдёт в паре первым, другие проверяли, работают ли должным образом фонари, третьи и вовсе строили в слух свои версии произошедшего, охотно делясь ими с соседями по команде. — Я думаю, домой она укатила, — сказал стоявший к Денису ближе других Никита Баранцев, — а Катька Игишина, подружка её, в последний момент бежать отказалась. Испугалась ответственности, скорее всего. В моём отряде дисциплина железная, не то, что у соседей оболтусов. Следила бы, клуша, за своими детьми, я бы сейчас уже в кровати валялся. Он выразительно посмотрел в сторону Тани Мартыновой. Лагунову открытый вызов в голосе Баранцева не понравился. Издеваться над, и без того сильно подавленной девушкой, он никому не позволит. Поэтому парень сжал кулаки и сделал два шага навстречу сопернику. — Ну, ты, умник, — Лагунов ухватил недовольного за лацкан куртки, — мне тоже это скажи. Я ведь её отряд представляю. Глаза Дениса сверлили Никиту насквозь. Одно резкое слово в ответ и ссоры меж ними не избежать. И если дойдёт до драки, Лагунов не посмотрит, что рядом дирекция, накостыляет пижону по самое не хочу. Его ноги грамотно прочертили полудугу, готовя движение для удара, но тут Баранцев не выдержал. — Твои пацаны все на месте, — примирительно буркнул он, — претензий нет. — Её дети тоже мои, усёк? — Лагунов легонько его тряхнул. — Эй, что там у вас происходит? Возня у крыльца заставила Колыбалова обернуться. Директор прекратил инструктировать Свистунову на предмет возможного подключения к поискам местных жителей и недовольно уставился Денису в лицо. — Энергии много? — Рявкнул он грозно, — так сейчас она вам понадобится. Покажете, на что оба способны. Поставлю вот вас в одну пару, чтобы эмоции чуток поутихли, там и выясните свои отношения, петухи боевые! — Не надо в пару, — покаянно замотал головой Лагунов, — мы просто фонарики проверяли. Никита с кнопками не мог разобраться. Теперь всё у него хорошо. — Одни дети, блин. Ладно. Выходим, — Николай Петрович опустил на лицо москитную сетку для защиты от комаров и двинулся в лес первым. Когда половина собравшихся на крылечке спасателей скрылись в сосновом бору, настал черёд выдвигаться Мартыновой. Надо признать по жребию она тот ещё сектор вытащила. Участок, куда предстояло отправиться им с Лагуновым, начинался в глухой, болотистой местности, а заканчивался выходом к самому берегу Рейки. Слева и справа со своих секторов ребят подстраховывали Костя Горенко, второй вожатый из шестого отряда, и Света Прилепина из третьего. — Не дрейфь, мы справимся. — Заметив, как приуныла Мартынова, шепнул ей на ухо парень. Девушка в ответ едва улыбнулась. — Спасибо тебе, Денис. — За что? — За то, что поддерживаешь меня. В обиду не дал. Только я же не маленькая, всё понимаю. Меня ведь теперь под суд отдадут, да? Посадят куда-нибудь к зэкам тем, что сбежали. И Колыбалов из сострадания меня успокаивал, в истерику, чтоб не впадала. Не терялись ведь у него каждое лето дети, так? — Ого, напарница, эко тебя понесло! Да брось ты, Танюшка, это всё пустяки, найдём мы сегодня Зимину, вот увидишь, — не удержавшись от желания успокоить, Денис приобнял коллегу за плечи, — тем более общее дело делаем, значит все вместе должны держаться. А то, что Баранцев на нас окрысился, так есть ещё в СССР несознательные элементы. Его участие помогло. Мартынова взяла себя в руки и двинулась в лес, позади Лагунова. Поиски продолжались уже более часа. Рыщущие по зарослям лучи фонарей, казалось, исследовали в бору каждый кустик, крики людей поднимали с земли приготовившуюся ко сну живность, а командующий операцией в мегафон Колыбалов сгонял с ветвей деревьев беспечно дремавших там птиц. За это время спасатели успели прочесать солидную часть территории, однако огромный участок леса позади «Буревестника» всё ещё оставался не тронутым. Чтобы обследовать в глубоком овраге болотистую низину от основной группы ребятам пришлось отделиться. Проход сюда имелся всего один. Узкая на спуск, лежащая меж кривыми деревьями тропка, по которой парой уже не пройти. Поэтому Лагунов потушил свой фонарик, забросил его на ремне за спину, и, ухватившись за лишённые жизни стволы деревьев, начал спускаться. Мартынова замерла у сосны на краю. Ждала, пока Денис подаст ей команду. Первый десяток метров дался Лагунову легко. И хотя ноги его вязли в песке, спуск здесь проблем не вызвал, а вот затем, тропика стала вихлять. И мало того, что ложилась она теперь криво и косо, в довесок к прочим препятствиям, из земли тут торчали скользкие корни. Метров на десять внизу пути просто не было. Стоило наступить на один и всё, пропало, пиши. Очнёшься в лучшем случае где-нибудь у реки, уткнувшись лицом в траву с разбитым носом. Хорошо если не сломаешь чего. Так что, Танюшке точно здесь не спуститься. Придётся найти для неё другой вариант. Если пройти по берегу Рейки несколько сотен шагов, возможно там, у края старой деревни также имеется склон. — Тань, — Денис приложил к губам руки рупором. — Я здесь, — донеслось сверху. — Тебе сюда не сойти. Вишу тут между кряжами, как сосиска на шампуре. Поищу для тебя другую дорожку. Видишь вон хутора вдалеке? — Вижу. Только там, же никто не живёт. — Сейчас не живут. Но ведь дорога к реке должна остаться. Спущусь, проверю. Если всё норм, подадим друг другу сигнал, три длинных включил-выключил, один короткий. А ты тогда по лесу иди. Обогнёшь овраг, и мы встретимся. Understand (поняла)? — закончил он по-английски. — Yes, of course (да, конечно), — ответила девушка. Лагунов убедился, что Таня поняла его правильно, когда луч от её фонаря замаячил на опушке леса и стал двигаться в сторону хутора. Теперь ему предстояло рискнуть. Прыгать, пытаясь перелететь опасный участок, ибо, если оступиться на мокрых корнях, зацепиться на склоне уже будет не за что. Денис повис на одной из веток, определил себе место для приземления и, раскачавшись на вытянутых руках, прыгнул. Полёт по ощущениям длился целую вечность. В какой-то момент ему показалось, что силы толчка явно не хватит, и он приземлится точно на скользкие корни. Однако ему повезло. Как только ноги снова увязли в песке, стало ясно, что всё получилось. Лагунов присел по инерции на колени, перевёл дух, и собрался было двинуться дальше, как вдруг почувствовал, что он теперь не один. Слева в кустах неожиданно возникло движение, треск веток, а затем глухое рычание. Денис не стал дожидаться, пока из кустов кто-то появится. Поправил фонарь на плече и, не помня себя от страха, рванул, чтобы было сил вниз. Ноги несли его с такой скоростью, что склон на удивление быстро закончился. Не оглядываясь назад, парень зачем-то стремился к реке. Ему почему-то казалось, что стоит туда добежать и мчащийся по пятам ужас закончится. А то, что его преследовали не вызывало сомнений. Лагунов отчётливо ощущал за спиной чужое дыхание, размеренные прыжки и желание неизвестного ударить его в затылок. Он даже почувствовал, как тот изготавливается к решающему прыжку, когда до Рейки осталось каких-нибудь тридцать шагов. Осознав, что он проиграл, Лагунов повернул назад голову, приготовился дать незнакомцу отпор, но тут оступился и плашмя рухнул в густую траву. Падение вышло для парня спасением. В момент удара о землю, он физически ощутил, как чужое дыхание обдало шею тёплым воздухом, а преследовавший его враг кубарем прокатился по берегу с десяток метров. Промахнулся. Хотя от него это и не зависело. Однако радость Дениса вышла не долгой. Стоило парню приподнять голову, как он осознал, что ноги его больше не слушают. Такое с ним бывало всегда в минуты животного ужаса. Ступни словно бы наливались свинцом, в колени вселялась слабость, ну а по спине, возле самого позвоночника, струился противный холодный пот. Лагунов понимал, что хреновая у него реакция на опасность, но ничего с ней поделать не мог. Да и не факт, что кто-то другой отреагировал бы на ситуацию адекватнее, потому как примерно в десяти шагах от Дениса, склонив голову набок и утробно при этом рыча, стоял огромный, взбешенный собственным промахом, волк. Глаза хищник держал наполовину прикрытыми, смотрел строго в сторону, делая вид, что не ищет конфликта, а по оскаленным злобно клыкам стекала, капая на траву густая слюна. Вожатому показалось, что в свете яркой луны когти одной из лап сверкнули металлом, хотя вероятно всё это было просто следствием большого испуга. Денис попытался подняться на ноги, но рык после этого только усилился. Сражаться со зверем ему было нечем, и человек понимал, что практически уже проиграл. Понимал это и преследовавший парня хищник, поэтому атаковать не спешил. Покачивался на лапах из стороны в сторону, явно примеряясь ко второму прыжку… Лагунов опустил руку в карман в поисках, хоть какого оружия, но кроме набившегося туда песка из храма, других вещей внутри не имелось. От безысходности он сжал крупинки в ладони, достал из кармана и высыпал песок перед волком тоненькой струйкой. Зверь при этом повёл себя странно: сделал два шага вперёд, застыл и с опаской принюхался. Потянул ноздрями прохладный воздух, как будто бы почувствовал что-то знакомое. А после и вовсе озадачил Дениса своим поведением. Припав на задние лапы, поджал хвост и стал медленно пятиться. Чем были вызваны непонятные действия зверя, Денис не знал, но когда, виновато поскуливая, тот скрылся в прибрежном кустарнике, парень облегчённо вздохнул. Пульс уже давно перепрыгнул за сотню, во рту пересохло, а сердце, не справившись с каскадом адреналина, пропустило удар. Первым делом Лагунов подполз к пологому берегу, зачерпнул из Рейки воды и вдоволь напился. Мыслей в голове не было. От слова совсем. Тяжесть из тела ушла, но её место занял мелкий озноб, и почему-то дико хотелось спать. Последствия спада напряжения после нервной атаки, скорее всего. Денис поднял голову в сторону хутора, отметив на автомате, что Таня уже машет ему фонарём. Забыла видимо что надо включить -выключить и просто дёргает им сейчас справа налево. Девчонки, ну что с них взять, всегда что-нибудь перепутают. Поднявшись на ноги, Лагунов побрёл прочь от реки. Миновал шаткий мостик, через одинокий ручей, а когда поравнялся с лодочной пристанью, краем глаза заметил, что в ряду не хватает лодки. Ровно посередине причала один из рыбацких баркасов отсутствовал. Это что, совпадение? Или кто-то осуществил всё ж таки замысел Клея? — Дени-и-ис! Стоило парню приблизиться, Татьяна не выдержала. Бросилась к нему вниз по тропинке, раскинув руки и тихонько попискивая. По инерции Лагунов поймал её рядом с водой у самого берега. Остановил и крепко прижал. Их лица при этом сблизились, но оба не знали, что дальше делать, боялись нарушить хрупкость момента, оттолкнув от себя другого. Они постояли так некоторое время и, когда пауза затянулась, первым пришёл в себя Лагунов. Осознавая неловкость своего поведения, он разжал руки и нехотя отступил в сторону. Как бы ни была приятна ему близость Мартыновой, девушку пришлось отпустить. — Прости. Парень отвёл взгляд от её лица. — Да что ты, это я виновата. Испугалась летучей мыши. — Сказала Мартынова, — представляешь, она даже на меня бросилась! — Ночью они неразборчивые. Кидаются на всё белое. — Я когда бежала сюда слышала странные звуки внизу. Как будто ты по зарослям рыскал. Ты там что-то нашёл? «Если скажу ей сейчас про волка, делу конец, — подумал Денис, — и летучая мышь, по сравнению с серым хищником, покажется Тане пушистым котёнком» — Собака из деревни выбежала. Видимо на уток в кустах охотилась. — Соврал он. — Соба-а-а-а-ака?! — вновь пискнула Таня, — пошли отсюда, Денис. Я их до жути боюсь! Глаза у девчонки расширились, и Денис осознал, что с выбором зверя он поспешил. «Во, блин. Надо было сказать, что крота обнаружил. Этим-то точно девчонок не напугаешь. Хотя-я-я…» — Он взял девушку за руку и вместе они выбрались из оврага. Наверху тем временем поиски шли своим чередом. Цепь ищущих ребёнка людей растянулась вдали живой лентой, лучи фонарей метались по зарослям размытыми контурами, и то и дело, кто-нибудь из спасателей оглашал ночной лес громкими криками: — Валя! Зимина!!! Отзовись! Мы здесь! Поисковая операция постепенно смещалась к станции. Ближайшая к «Буревестнику» территория осталась далеко позади и если на оставшейся до железнодорожных путей местности девочку не найти, дальше искать теми, кто есть, бессмысленно. За станцией начинаются настоящие буераки. Сунься туда с вожатыми, половина из которых, и фонарь то в руках мало когда держала, затее считай конец. Их и самих после этого надо будет искать. Поэтому вся надежда на следующие пару часов. Если нет, придётся вновь беспокоить Сарычева. — Думаешь, найдём ребёнка? — В десятый уже раз, дрожащим от волнения голосом спросила Мартынова. Чем дольше они бродили по лесу, тем больше девушку бил нервный озноб. Местами Денису пришлось останавливаться, подбадривать свою спутницу похлопывая её по спине, убеждать в том, что всё будет нормально. В такие минуты на ум приходили Веркины слова о замене. Может быть, действительно было бы лучше оставить Мартынову в лагере, а взамен взять на поиски Вяземцеву? Возможно, и двигались бы сейчас намного быстрее, но кто, же знал, что Таня станет так волноваться? — Уверен в этом! — С серьезным лицом обещал ей тогда Денис, — вот выйдем к станции, а она сидит там, на лавочке, поезда своего дожидается. Заберём егозу твою бестолковую и сразу домой. Давай, Танюша, немного уже осталось. Не успел он закончить фразу, вдали вдруг послышалась возбужденная перекличка. Вначале вроде как Захваткин спросил что-то у Свистуновой неуверенным голосом, затем Носатов выкрикнул себе за спину какую-то информацию, а потом уже и те, кто шёл впереди Лагунова с Мартыновой метров на сто, стали делиться услышанной от соседа новостью. И когда все поняли, наконец, что цель достигнута, над лесом разнеслось громогласное колыбаловское: «Н-А-Ш-Л-И!!!» Как часто бывает у творческих личностей, смысл сказанного добирается в мозг не сразу. Уши слышат то, о чём вокруг говорят, глаза видят радость на лицах людей, но осознание того, что тяготы кончились, приходит намного позже. Вливается в тело внезапной слабостью, минутным обмороком на глазах у других, либо неожиданно отказавшимися служить конечностями. Так случилось и с Таней Мартыновой. Тонкая душевная конституция девушки не выдержала хлынувших в мозг эмоций, отчего Таня встрепенулась и от радости, и… потеряла сознание. — Врача!!! — подхватив её на руки, заорал Лагунов, — Носатова сюда! Живо!!! Двое из стоявших рядом людей мгновенно бросились на поиски доктора, Стукачёв протянул Денису бутылку с водой, а Прилепина присела рядом и похлопала Мартынову по щекам. — Эй-эй, милая, ты чего это, а? Всё ведь удачно закончилось! Девушка набрала в рот воды и, не стесняясь, окатила фонтаном лицо Татьяны. Минут через пять позади обступивших полянку людей послышался голос Носатова: — Что тут стряслось? Дайте пойти. Вожатые расступились, и доктор опустился перед девушкой на колени. Однако та уже приходила в сознание. Вяло обводила собравшихся взглядом, а, узрев Лагунова, робко спросила: — Её точно нашли? — Нашли, нашли, — ответил за него костоправ, — и нечего было из-за этого так волноваться. Владимир Матвеевич Зимину обнаружил. Бродил, говорит, по станции, где бестолковка твоя сидела, ну и вывёл девчонку нам всем навстречу. Вот молодец, мужик. Что значит, полковник в отставке! — Восхищённо закончил он. «Чекмарь? На станции?» — не понял Денис, —"а он то какого фига там делал?» Вот только в общей сутолоке и оживлении размышлять над подобной мелочью времени не было. — Так, ладно, — подвёл итоги Носатов, — дойдёшь до лагеря своим ходом? Или носилки прислать за тобой? Он проверил у Мартыновой пульс. — Дойду, конечно. Мне уже значительно лучше. Носилок точно не надо. — Лады, тогда. Побегу впереди паровоза. Надо ещё Зиниму твою осмотреть. Вдруг повредила чего, хотя на первый взгляд всё у неё нормально. Док поднялся, отряхивая иголки с колен. — Возвращаемся в лагерь, — скомандовал, чтобы все слышали и, заметив вдали Свистунову, ещё громче окликнул, — погоди, Наталья Борисовна! Нестройной цепью, спасатели потянулись в сторону «Буревестника», и Лагунов с Мартыновой остались на поляне одни. Татьяна сидела в высокой траве, поправляя растрепавшиеся на ветру волосы, а Денис, не зная, чем ей помочь, молча, стоял рядом. — Как ты? — спросил, чтобы что-то сказать. — Нормально. Не знаю, что это со мной приключилось. Такого никогда раньше не было. Наверное, от волнения голова закружилась. Девушка встала на ноги, облокотившись ему на плечо. — И ты… прости меня за моё поведение… неловко так вышло. — Едва различимо прошептала она. Её лицо вновь было рядом. Губы просили о неком прощении, хотя Денис не улавливал смысла, не понимал, за что он должен девчонку прощать. Если только за то, что они всё ещё были не вместе, за то, что пришлось искать её среди десятков других, за то, что так долго скрывала от него все свои тайны. — Тебе не за что извиняться, — произнёс он внезапно осипшим голосом. — Тогда я буду чувствовать себя виноватой… — девушка подняла на парня глаза и их взгляды встретились. Теперь слова стали двоим не нужны. Денис просто смотрел, в небесного цвета зрачки, и с замиранием сердца читал в них всё, что хотел о девушке знать. Он мог бы стоять так целую вечность. Наслаждаться робким прикосновением рук, тонуть в океане эмоций и слушать, слушать родное дыхание. Татьяна даже могла бы что-то ему рассказать. Не важно, что. Пусть говорит о том, что считает нужным. Об универе, учёбе, о планах на жизнь, да какая в принципе разница, о чём она станет рассказывать, главное, чтобы время с ней никогда не кончалось. Денис наклонился к девушке ближе и тут заметил, что ветер вновь растрепал Танюше причёску. Её русые волосы выбились из-под кепки, напитали вечерней влаги и свернулись у виска длинным локоном. Он и сам не смог бы сказать, как отважился на такое в следующую секунду. Приподнял осторожно тяжёлую прядь, заложил девушке за ухо и мягко поцеловал её в нежную мочку. Далее парень мало что понимал. Осознал только вспышку в мозгу, нехватку воздуха и то, что совершает роковое безумие… Когда они упали в густую траву, а их губы слились воедино, мир для Дениса рухнул. Исчезли его проблемы, заботы и правила. Затихли уходящие вдаль голоса вожатых, а гудящие верхушками старые сосны растворились где-то под самыми облаками. Не существовало больше вчера и завтра, не было в голове планов на будущее, терзающих душу сомнений, и неуверенности в собственных силах. Вся эта в один миг показавшаяся ему бестолковой, житейская суета канула в Лету, оставив взамен пьянящее чувство свободы, любви и ожидания счастья. Он целовал прильнувшую к нему девушку в губы, в шею, в тонкие мочки ушей и не понимал, почему не попытался сделать этого раньше. Как жил он без таких прекрасных моментов, как дышал воздухом, в котором не витал её запах? Денис вдруг понял, что ему нужно больше. Опустил руки на талию девушки, почувствовав, насколько податливое у неё тело. Она в ответ выгнулась перед ним дикой кошкой, позволяя мужским ладоням проникнуть глубже, коснуться бархатной кожи спины и медленно, словно всё ещё опасаясь отказа, спуститься ниже. О, небо! Как же это было приятно! Впервые попробовать то, чего оба долгое время желали, о чём мечтали, засыпая ночами, но даже себе боялись признаться. Как же волнительно поведение женщины, когда ваши чувства взаимны. И как же она, чёрт возьми, желанна в своём проявлении. Лагунов сбросил с Тани одежду, почувствовав спазм в горле от наготы девушки. Дышать стало совсем уже нечем, но теперь это было не самое важное, ибо открылось ему то, прекрасней чего в природе не существует. Изящество линий, совершенство манящих форм и утончённая грация смущенных движений. Она словно бы сомневалась в своей красоте. Стеснялась, глупая! Хотела прикрыться руками. Но Лагунов не позволил. Припал губами к безупречным двум полушариям, и стал ласкать, медленно продвигаясь к конечной цели. — Дени-и-ис, — рот девушки приоткрылся в сладкой истоме. Но парень уже не слышал её. Подчиняясь зову природы, влечению естества, которому не нужно учиться, он, окончательно теряя рассудок, опускался всё ниже и ниже, унося обоих туда, откуда не хочется возвращаться, туда где растворяются мысли… …. — я и не думала, что это настолько приятно. Татьяна лежала у него на плече, устремив взгляд в раскачивающиеся в тёмном небе кроны деревьев. В ночном сумраке сосны казались ей обступившими маленькую лесную поляну, сказочными великанами. Исполины обсуждали меж собой действия странных людей копошащихся в шелковистой траве и, не обнаружив в них смысла, качали могучими головами. — и я… — шепнул ей в ответ Денис, — не думал. Они полежали, молча наслаждаясь друг другом. — Можно я задам тебе откровенный вопрос, — спросил, осмелев, Денис. — Конечно. — Зачем ты приехала в «Буревестник»? — Хотела узнать, что случилось с Олесей. — Таня подняла на парня глаза. — Так вы всё-таки сёстры? Отчего сразу мне не сказала? — Боялась, что это может мне навредить. — Ну а сейчас? — Сейчас не боюсь. Ветер вновь качнул мачты сосен с удвоенной силой и один из стволов сбросил вниз мелкую шишку. Та упала рядом с ребятами, словно напоминая тем самым, что пора уходить. — Пойдём в «Буревестник», — предложила Татьяна, — а то ребята снова нас хватятся. — Пойдём, — согласился Денис. Они поднялись и, взявшись за руки, неспешно побрели по тропинке. — Как вам сообщили о пропаже сестры? Лагунов не хотел бередить девушке старые раны, однако для понимания общей картины не мешало бы знать, чем тогда дело закончилось. — Ничего конкретного поначалу, — лицо девушки подёрнула гримаса печали, — позвонили, сказали, что Олеся ушла из лагеря. Вроде как на фоне неразделённой любви у неё произошёл нервный срыв. Таня невесело ухмыльнулась. — Хотя я знаю, что это нет так. — Откуда такая уверенность? — Она мне часто писала в ту смену. — О чём? — О разном. А ты почему так подробно интересуешься? Мартынова замедлилась на секунду, освободила ладонь, внимательно взглянув в глаза парню. — Не поверишь, Танюшка, но я здесь тоже ровно за этим. Расследую причины пропажи твоей сестры. — Правда?! Тебе-то это зачем? — Да вот, как-то так получилось, — он приподнял виновато брови, — ну и о том, что происходит с детьми, хотелось бы знать. — Мне Олеся много чего подозрительного в письмах рассказывала. В такое даже не сразу поверишь. Ты и не подозреваешь, за что взялся Денис. Пока не поздно ещё есть возможность отказаться от дальнейшего разбирательства. На половине пути Лагунов вновь нащупал ладонь Мартыновой и решительно взял её руку в свою. Желание ощущать девушку рядом никуда не исчезло, оно даже заметно усилилось после недавней близости. — Мне кажется, мы оба не осознаём, во что влипли. А насчёт возможности от расследования отказаться, для меня уже время ушло. Вдали замаячили огни «Буревестника» — Ты ведь нашёл тетрадку моей сестры? — Таня лукаво ему улыбнулась. — Нашёл. А ты за ней, безуспешно охотилась? — За ней. Вот только перехватить не успела. Не знала точно, где та лежит. — Зато Назибова едва ума не лишила, — Денис пересказал ей события в кубрике, как тогда было на самом деле. — Кошмар! Так он меня видел? Валяющейся, на твоей койке? — Ага. Попкой кверху, заметь. И картинка, надо сказать, ему более чем понравилась. — Какой позор. — Татьяна смущённо прикрыла ладошкой глаза. — А ты, перед тем, конечно, прочёл тот дневник? — Весь, от корки до корки. И кроме того разузнал про такие дикости, кому рассказать, не поверят. — Расскажи, — девушка простительно на него посмотрела. Здесь Лагунов запоздало задумался. Ведь если сейчас он расскажет, ей всё, дорога назад отрезана для обоих. А не расскажет, оставит девчонку один на один с непредвиденными обстоятельствами. — Не знаю даже с чего и начать. — Заколебался Денис. — С того, что первым показалось тебе подозрительным. Рассказывай всё как есть, а я по ходу дополню. Так, вместе, и придём к общему знаменателю. — Ну, ладно, готова слушать? Только смотри, иногда будет по-настоящему страшно. — Готова, — Мартынова заметно насторожилась. И Лагунов начал рассказ. Первым делом с того, что вспомнил, как они познакомились. Описал, какой Таня ему показалась, озвучил мысли и сказал, что появление такой девушки в лесной глуши, мгновенно зародило в душе подозрения. Не могут ведь красавицы подобного уровня появляться в «Буревестнике» без причины. Для этого у них явно должен быть какой-то предлог. Поняв, что её развели, Мартынова тут же насупила носик, размахнулась свободной рукой и несильно ударила его кулачком. — Бессовестный, — поморщилась девушка. Лагунов же, в знак примирения сграбастал её в охапку и с удовольствием покрыл лицо страстными поцелуями. Нежности во второй раз рисковали вылиться во что-то серьёзное, если бы Таня вовремя парня не прервала. — Денис, у нас на это совершенно нет времени! В противном случае мы доберёмся до лагеря только к утру! Теперь, когда любимая его была близка и доступна, справиться со своими желаниями выходило намного сложнее. Лагунов с трудом отстранился от девушки, усилием воли взял себя в руки и с улыбкой поведал о том, как обнаружил рисунок внизу подоконника. Однако, по мере того, как разговор принимал серьёзный характер, ребятам всё меньше хотелось дурачиться. — И ты отправился в лес в одиночестве? Сцена ночного боя среди беглых зэков нагнала на Таню ужаса. Она несколько раз закрывала лицо руками, словно надеялась спрятаться, таким образом, от брызнувшей во все стороны крови Фомы. Диалоги с Клеем вызвали у девушки недоумение, а от помощи неизвестной иконы голубые глаза стали влажными. Она сопереживала рассказу Дениса настолько искренне, что парень принялся жестикулировать в довесок руками и когда сообщил, что у Рейки отпугнул волка жменей песка, у девушки попросту отвалилась челюсть. — Так это была не собака, а волк?! И ты ничего мне тогда не сказал?! — Не хотелось тащить тебя в гору верхом на себе. Или ты только от радости теряешь сознание? — Бессовестный, — вновь повторила девушка. За разговорами они не заметили, как добрались до «Буревестника». Расстались у корпуса, договорившись утром снова всё обсудить. Мартынова пошла в спальное к девочкам, а Лагунов, прежде чем отправиться проведать мальчишек, решил заглянуть в свою комнату. Открыл дверь, бесшумно прошмыгнув внутрь. Назибова на удачу в помещении не было, и парень смело зажёг в кубрике свет. Добрался до шкафа, вытянув оттуда рюкзак. Перевернул кверху дном и несколько раз сильно встряхнул. На кровать выскользнул одинокий трезубец, отвёртка, нож и кусок верёвки Назибова. Не веря глазам, Денис запустил в мешок правую руку, пошарил по глубоким углам и к своему ужасу обнаружил, что тот пуст. Наруча с обрывком цепи в рюкзаке больше не было.