Часодеи от лица Фэша. Часовой ключ

Огромные деревянные двери тяжело распахнулись, пропуская троих ребят. Лазурная зала не изменилась: круглая и невероятно огромная, она имела куполообразный потолок, уходящий далеко ввысь, в темноту. Все трое остановились возле книжного шкафа. Его полки с книгами ровными рядами простирались далеко-далеко вперед. — Мы должны здесь подождать, — сказал Василисе Ник. — Пока за нами кто-нибудь придет и проведет в Лазорь. — Куда? — Лазурная зала состоит из библиотеки и круга для совещаний, — начал пояснять Ник. — Мы сейчас пойдем вдоль длинных шкафов с книгами. Видишь, все шкафы располагаются лучами, сходясь в центре зала и образовывая Лазорь — ровный очерченный круг, окруженный несколькими ярусами лоджий. В Лазоре проходят общие советы, когда мастера и часовщики должны принять совместные решения… Сама же Лазурная зала имеет удивительную волшебную историю. — Волшебную? — Часодейную, — тут же поправил Фэш. — Да-да, — кивнул Ник, и глаза его заблестели от гордости. — Ратушу построили очень давно, еще до Эпохи Часов. Здесь до сих пор таится древнее часодейство. Говорят, еще первые часодеи строили… Те самые, что первыми разгадали секрет Времени. — Потрясающе здесь, — кивнула Василиса. — И книг столько… Фэш хмыкнул. — Если бы ты действительно была часовщицей, — снисходительно проговорил он, — то увидела бы, сколько же здесь в пространстве букв, слов и цифр… Иногда мелькают целые ленты фраз. Лазурная зала — это особенное место, источник большой жизненной силы, где оживают вещи и предметы… Некоторым книгам более двух тысяч лет, и все они стремятся рассказать свою историю. Ник глубоко вздохнул. Как видно, ему очень хотелось стать часовщиком и увидеть заветные буквы, а Василиса, должно быть подумала, что он привирает. Однако прищурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь в пространстве над шкафами. Мальчик улыбнулся. И вдруг замер. К ним размеренным шагом подходил никто иной, как сам Ляхтич. Фэш сжал кулаки. Ещё чуть-чуть, и он точно врежет этому самовлюблённому индюку. И никакой Мандигор ему не помешает. — Вот и опять встретились, фейра, — произнёс один из самых ненавистных голосов. Она, видимо, не смогла сдержать удивленного восклицания. Фэш презрительно посмотрел на новоприбывшего. Теперь мальчишка был одет в такую же широкую черную рубашку и штаны, как у Фэша, а на ногах имел точно такие же остроносые туфли. Пепельные вьющиеся волосы были зачесаны назад и собраны в небольшой хвостик. Марк держал в руке жезл. Василиса уже набрала в грудь воздуха, чтобы обрушиться на Марка гневной тирадой, как Фэш опередил ее: — Ты что забыл здесь? — Голубые глаза смотрели презрительно и настороженно. — Не твое дело, Драгоций. — Губы Марка расплылись в ухмылке. — Скажу лишь одно — твоего дружка ремесленника ждет большой сюрприз… Следуйте за мной. — С какой это стати? — процедил Фэш. Не хватало ещё идти куда-то с этим… Этим. Ну, с этим, короче. — Мне поручено встретить вас и провести на заседание РадоСвета. — Марк сощурился. — По приказу господина Мандигора. Вас ждут в Лазоре. — Так ты на побегушках у высокого часовщика? — не унимался Фэш. — У Мандигора? Или нет, дай-ка угадаю… наверняка у госпожи Мортиновой! Марк на секунду замер и резко повернулся в сторону Фэша. — Тебе не дает покоя моя победа, Драгоций? — свистящим шепотом произнес он. — Что я, а не ты назван лучшим учеником темночасов! Ты провалил испытание, и с этим уже ничего не поделаешь, малыш… — Ты прекрасно знаешь, почему я провалил испытание! — Глаза Фэша полыхнули недобрым огоньком. — Кто-то подставил меня, и не надо долго думать, кому это было выгодно. За его спиной шевельнулись, быстро проявляясь, две крылатые тени. — Ты проиграл, потому что водишься со всяким сбродом, — процедил Марк. За его спиной также заклубился воздух, обретая очертания больших черных крыльев. По краю Марковых крыльев вырисовывалась кроваво-фиолетовая кайма. Но тут вмешался Ник. — Вы что, собрались драться в Лазурной зале?! — в отчаянии воскликнул он. — Фэш, нас всех арестуют! Его крик возымел действие: черные крылья обоих разом начали бледнеть, быстро растворяясь в воздухе. — Твой дружок ремесленник прав, — медленно произнес Марк. — После продолжим… — Как-нибудь, — процедил Фэш. — Прошу следовать за мной, — сухо отчеканил Марк и пошел вперед быстрым шагом. Ребятам ничего не оставалось, как последовать за ним. Фейра еле плелась. Фэш, не сдердавшись толкнул её в спину пару раз. Наконец ребята добрались. И их действительно ждали. Как только они вошли через небольшую арку в освещенный круг Лазоря, воцарилось всеобщее молчание. Фэш огляделся. По кругу шли трибуны, очевидно скрывавшие ряды со скамейками. На скамейках, как обычно, располагались люди. Их лица выделялись в полумраке лоджий неяркими бело-серыми пятнами. Неожиданно зал осветился голубоватым сиянием, и Фэш смог получше разглядеть присутствующих. Первым делом мальчик метнул взгляд в сторону людей в белых олеяниях. Как раз прямо над ними располагалась высокая и длинная лоджия из белого дерева. Там, на стульях с высокими спинками, восседали особенные люди: на их головах сверкали серебристые или золотые обручи. ********** ********** От количества пристальных взглядов, обращенных к их троице, все ребята смутились и, уставившись в пол, принялись рассматривать различные элементы декора в Лазоре. Между тем Марк отвесил низкий поклон и, злорадно оглянувшись на ребят, отошел в сторону. — Как тебя зовут, девочка? Один из белоснежных поднялся и вышел к ним, на середину круга. Фэш сразу узнал его, несмотря на плохое освещение — Мандигор. Правда, глаза его как-то странно бегали, а руки нервно сжимали белый жезл — такой же, как у Марка, но подлиннее да и побольше в размерах. — Василиса Огнева. Люди на скамейках зашевелились, зашумели, кое-где раздались удивленные и гневные восклицания. — Господин Лазарев, вы обвиняетесь в похищении малолетней дочери господина Нортона Огнева, — сухо отчеканил Мандигор. — Ваше слово для оправдания? Фэш растерялся. Из толпы белоснежных людей поднялся еще один человек, сидевший на самом первом ряду, его руки тоже крепко сжимали длинный белый жезл. Мужчина был смугл, и у него были такие же веселые темно-карие глаза, как у Ника. — Папа, — прошептал Ник, порываясь подойти к отцу, но тот остановил его быстрым движением. — Я первый раз вижу эту девочку! — сообщил старший Лазарев, с большим любопытством разглядывая Василису. — И я в первый раз вижу этого человека, — громко заверила Василиса. — Расскажи, как ты совершила переход на Эфлару, девочка? — притворно-ласково попросил Мандигор. — На этой… — Василиса мучительно покраснела под перекрестием взглядов. — На огненной лестнице. С помощью таких маленьких часиков, которые дал мне… — Твой переход на Эфлару был зафиксирован по адресу инерциоида, записанного на имя Ника Лазарева, — перебил Мандигор. — Ник дал мне свой пароль… — пролепетала несчастная Василиса. — Дело в том, что я… что мне угрожали… — Лазарев тебе угрожал, девочка? — тут же переспросил Мандигор. Фэш внимательно вслушивался в разговор. Да как так! Всё было построенно, причём невероятно точно! — Да нет же! — Василиса, судя по щадрожавшему голосу, совсем запуталась. — Мне надо было срочно убежать из дома! Ее щеки густо залились красным. В освещенный круг вышло еще двое: мужчина в темном плаще и женщина в узком и длинном, идеально белом платье. У Василисы упало сердце: к ним приближались Нортон-старший и госпожа Мортинова. Последняя улыбалась, не скрывая победного торжества. Но что же происходит?! Василиса в замешательстве отступила на шаг и наступила на ногу Фэшу. — Я еще доберусь до тебя, шпионка! — прошептал он ей в ухо, больно схватив за руку. — Ты подставила Ника! Твой отец подослал тебя, проклятая фейра… — Неправда! — Я обвиняю господина Лазарева в похищении моей дочери Василисы, — проговорил Огнев безжизненным голосом. — И зачем мне это? — поразился старший Лазарев. — Что ты затеял, Огнев? Если ты уберешь меня из РадоСвета, не факт, что тебя возьмут на мое место… Елена осклабилась. — Я подтверждаю, — сказала она, — что Василиса Огнева была похищена из дома сразу после посвящения. Очень высокого, между прочим, посвящения. Елена повернулась к Василисе, голубые глаза ее светились нежностью и теплотой. Какой артистизм! — Девочка прожила всю жизнь на Остале, вдали от часодейства, — проговорила Елена, искрясь сочувствием. — Она очень плохо перенесла посвящение, и мы вынуждены были отвести ее в комнату, чтобы она отдохнула. Младшая Огнева была так напугана… И тут ее похищают! И все ради политики, своих ужасных, хитромерзких игр вмешать ребенка… Переход мог убить девочку! Голос Елены звенел праведным гневом. — Господин Огнев, — обратился к отцу Василисы Мандигор, — подтверждаете ли вы тот факт, что ваша дочь была похищена тридцать первого мая этого года в десять часов вечера? — Да, подтверждаю, — кивнул старший Огнев. — Василиса Огнева, — обратился Мандигор к девочке, — подтверждаете ли вы, что в ночь с тридцать первого мая на первое июня совершили вынужденный переход с Осталы на Эфлару, доселе незнакомую вам? — Да, наверное… — озадаченно проговорила Василиса. Прелательница! Фэш впиося ногтями в ладони — Но все было не так! Ник, он встретил меня и… — Лазарев подговорил собственного ребенка, чтобы совершить сие непростительное злодеяние! — вскричала Елена. — Позор для часового мастера! Ник побледнел, а Фэш одарил Василису полным ненависти взглядом. — Нет, я сама попросила его дать пароль! — в отчаянии выкрикнула Василиса. Но ее крик утонул в общем галдеже: люди качали головами, возмущенно перешептывались, некоторые выкрикивали что-то злобное и оскорбительное в адрес старшего Лазарева. — Я требую справедливого суда, — ровным голосом произнес Константин Лазарев. — Требую созвать Особый Совет. — А разве сейчас мы не на Особом Совете? — Елена плавным движением руки обвела зал. — Да какая же тут справедливость! — гневно воскликнула черноволосая женщина, также сидевшая в первом ряду белоснежной лоджии. Она резко поднялась во весь рост и оказалась очень высокой и довольно крепкого телосложения. Толстые, волнистые пряди волос великанши рассыпались по широким плечам, словно черные змеи, а большие темные глаза пылали великим гневом. — Зачем Лазареву красть ребенка у Огнева?! — яростно продолжила она речь. — Лазарев — член РадоСвета, а Огнев — лишь жалкий преступник! Обвинение советнику имеет право выдвигать лишь равный… — Господин Огнев — свободный человек, и с него полностью сняты все обвинения. — Мандигор перевел дух и продолжил: — Дерзну напомнить Совету, что три великих Ключа, за изъятие которых Огнев был осужден, дают часовщикам право решать судьбу нашего мира наравне с феями. Которые, кстати, даже не соизволили прийти на переговоры… Кроме того, сегодня утром господину Огневу было назначено место в Совете. — Мандигор обвел присутствующих довольным взглядом. — И еще… господин Огнев теперь имеет право предложить свою кандидатуру в главный РадоСвет. — Это какое же такое право? — тут же возмутилась великанша. — Каким образом преступник… — Согласно древнему закону, уважаемая госпожа Дэлш, — перебил ее Мандигор, — если у часовщика есть ребенок, получивший высшую степень на посвящении, он может войти в состав РадоСвета без голосования. Стало очень тихо. — Среди твоих детей есть высокорожденный часовщик, Огнев? — нервно спросила госпожа Дэлш. — И кто же это? — Моя дочь, присутствующая здесь, — равнодушно произнес Нортон-старший. — Именно так, — кивнул Мандигор. — Василиса Огнева получила высшую степень — стрелки ее часов остановились ровно на двенадцати. Я лично имел честь присутствовать на этом знаменательном посвящении. — Значит ли это, — подал голос седой старик с длинной бородой, восседавший рядом с госпожой Дэлш, — что Лазарев имел вескую причину для злодеяния — похитить дочь Огнева, чтобы помешать тому войти в РадоСвет? Господин Огнев, вы предъявляете обвинение господину Лазареву? — Да, — сказал отец Василисы. — Я предъявляю обвинение ремесленнику Лазареву. Последние слова Огнев произнес резко, с издевкой, выделяя слово «ремесленник». — Господин Лазарев, сдайте жезл, — сухо сказал Мандигор. — Четко сработано, Огнев, — тихо произнес старший Лазарев. Так тихо, что его услышали только стоящие в круге. — Ты очень ловко воспользовался отсутствием высокоуважаемого Астариуса и провернул ложное обвинение, но не думай, что ты победил… — А я думаю, что победил, — произнес Нортон-старший без тени улыбки на лице. — Приятно было тебя повидать, Лазарев. Жаль, больше не увидимся. За спиной отца Ника неслышно возникли двое людей. Они были одеты в длинные тускло-серебристые плащи, а их руки сжимали крепкие копья с тонкими стальными остриями. Старший Лазарев молча отдал жезл Мандигору. — Я готов, — сказал он и ободряюще кивнул Нику. Тот тихо застонал, закрыв лицо руками. Фэш успокаивающе стиснул ему локоть. Ох, после Совета он проучить эту жалкую фейру! Мандигор поднял белое копье и направил его на Константина Лазарева. — Старение! Пятьдесят лет. Внезапно лицо Лазарева покрылось сеткой мелких морщин, словно старый, потрескавшийся от времени алебастр, а волосы его начали стремительно седеть. Фэш, к сожалению, стоял рядом и все видел очень отчетливо. Спина осужденного сильно сгорбилась, руки вытянулись вперед и покрылись темными пятнами, под враз побледневшей кожей резче проступили вены. Не в силах смотреть на это, Фэш перевёл взгляд на Огнева и едва подавился прилив ярости: Нортон-старший явно наслаждался сценой, его лицо светилось довольством. Вскоре на месте крепкого и здорового мужчины стоял немощный старик, еле держащийся на ногах. — Константин Лазарев, вы пробудете в таком виде до выяснения обстоятельств по вашему делу. Вас вернут к нормальному облику, если вы окажетесь невиновны. Вы принимаете это? — Да, принимаю. Услышав старческий, дребезжащий голос, Ник, не сдержавшись, всхлипнул. — И куда теперь, Мандигор? — осведомился Лазарев. — Вас отведут домой под стражей… — Домой? — усмехнулся Лазарев. — Я уже дома. — На второй этаж Ратуши, — уточнил Мандигор. — До выяснения обстоятельств, способствующих успешному решению дела. Лазарев, неопределенно пожав поникшими плечами, кивнул. Стражники молча встали по бокам, и вся троица вышла из круга. За ними поплелся бледный как полотно, Ник, он даже не взглянул на Василису. — Я тебя найду, фейра, — процедил вместо него Фэш и кинулся догонять процессию. — Отец Ника ни в чем не виноват! — изо всех выкрикнула Василиса, бросаясь за ними, но Елена быстро преградила ей дорогу. — Я сама совершила переход! Старший Лазарев услышал это и остановился. — Не старайся, Василиса, — сказал он, обратив к ней все те же веселые карие глаза, казавшиеся чужими на старческом, морщинистом лице. — Ты ничего не сможешь изменить. Конечно, ты ни в чем не виновата. Ник удивленно взглянул на отца, лицо Фэша приняло нахмуренно-недоумевающее выражение. Но старший Лазарев больше ничего не сказал, повернулся сгорбленной спиной, и шествие возобновило прерванный путь. В Лазоре воцарилось молчание. В освещенном круге остались хмурый Мандигор, невозмутимый Огнев, торжествующая Елена и сама Василиса — напуганная и расстроенная. Мальчик в последний раз с ненавистью взглянул на неё и вышел из залы.