"Ты уверен?"

Карина.       Моя голова раскалывалась от боли, я не ожидала снова увидеть Майю после её не слишком вежливого отказа тогда в баре. Я могу справится с любым «нет», но только не с хамством, которым она меня наградила. Я считала её горячей штучкой и хотела немного развлечься той ночью. Если бы она просто сказала мне «спасибо», я бы оставила её в покое. Вместо этого была наглой и грубой. Казалось, что ей было достаточно выпить, чтобы забыть как разговаривать с людьми. Это совершенно выбило меня из колеи, но, когда она меня подняла на руки в тот день, когда был пожар в больнице, это вскружило мне голову. Видимо это было вызвано моим сотрясения мозга. Я пыталась оправдать себя, хотя глубоко в душе понимала, что это далеко не так. Прошло 3 дня после операции на бедре, я лежала в постели, и все были очень осторожны и заботливы. К такому я не привыкла, я всегда была по другую сторону ситуации. Андреа был еще более внимательным, я объяснила себе это тем, что у него нет работы, поскольку больница была закрыта на реконструкцию. Прошло еще 3 дня, и я была готова вернуться домой и поесть что-нибудь другое, кроме еды на вынос, которую Андреа пытался выдать за свою готовку. Ко мне постоянно кто-то приходил и уходил, я даже не подозревала, что стольким людям небезразлично мое состояние. После того, как мы расстались с Аризоной, я чувствовала себя одинокой, но, возможно, я просто не замечала, что я далеко не одна, и у меня есть друзья. «Линк сказал, что ты можешь начать заниматься физиотерапией, потому что твои снимки выглядят хорошо и кость хорошо срастается». Амелия приходила каждый день ко мне, чтобы убедиться, что мне не слишком одиноко и всегда есть с кем я могла бы поговорить. «Она всё еще болит, как сучка. Я скучаю по прогулкам на свежем воздухе, кажется, я забыла как выглядит солнце.» Я смотрела в окно на пасмурное небо Сиэтла, и от этого мне не становилось легче. Я сжимала и разжимала ладони, обращая внимание на то, как странно ощущается кожа на тыльной стороне рук. Боль была слишком слабой, чтобы побудить меня остановиться. Но это было ничто по сравнению с той болью, которая все еще не утихала в моем бедре. «Выписанные обезболивающие на сегодня закончились….как насчет натурального окситоцина, доктор ДеЛюка?». Она хитро на меня посмотрела и улыбнулась. Узнав о её влюбленности и беременности в один и тот же день, я до сих пор смеюсь над этим воспоминанием. Ее зелено-голубые глаза на фоне светлой кожи — манили, раньше я бы задумалась над её предложением, но сейчас я была просто благодарна ей за дружбу и огромное сердце. Но моя благодарность не помешала мне игриво закатить глаза на её комментарий, но она улыбнулась, как будто я дал ей ту информацию, которая была ей интересна. «Твоя грудь все еще выглядит очень полной», — прикусив свою губу, на что Амелия обратила внимание и сразу застеснялась. Это не мешало мне слепо флиртовать с ней, потому что я знала не хуже неё, что это было лишь для легкого настроения, а именно это мне и было нужно было. Её губы разошлись в улыбке, опустив руки на колени и проведя ими вверх и вниз. «Так ты смотрела на них?». Она улыбнулась мне, пытаясь вернуться в игру. Меня никогда не смущал флирт с красивыми женщинами, но и я не была слишком воспитанной, чтобы не воспользоваться легким поддразниванием. «Профессиональные навыки, Амелия», — я позволила ее имени сорваться с моего языка. Ранее она мне рассказала, что они с Линком расстались, поэтому сейчас она позволяет себе некоторые вольности. В тот момент, когда Амелия собиралась ответить мне, вошла медсестра. Я повернулась к ней лицом и глубоко вздохнула: «Это мои документы на выписку?» Я вздохнула, так как требовал их с самого утра. Вообще-то каждое утро. «Нет, доктор ДеЛюка, доктор Линкольн еще не одобрил вашу выписку. К вам пришла посетительница, и я пришла спросить, не хотите ли вы ее впустить». Я бросила на Амелию растерянный взгляд: было 8:30 вечера, а я даже не знала, что часы посещений разрешены так поздно: «Я думала, что часы посещений закончились?». «Она не из тех, кто легко принимает отказ, особенно в этом городе». Она опустила взгляд на свои ноги, похоже, смутившись. «О, впустите ее, ДеЛука, я хочу посмотреть, кто это так поздно к тебе пришел». Амелия поднялась с кресла и встала, чтобы подойти ко мне поближе. Я закатила глаза и кивнула. Это обрадовало медсестру, потому что она выглядела так, будто не могла принять другого ответа. «Вы знаете, кто это?»       Я улеглась в свою кровать, которая, казалось, навсегда приклеилась к моей заднице, за исключением тех редких случаев, когда мне разрешали встать и сходить в туалет. Догадываясь, кто это использует свое положение, чтобы попытаться увидеть меня в этот час, я кивнула. Обычно мне хотелось привести себя в приличный вид, но я была слишком расслаблена капельницей морфия, чтобы заботиться о том как я выгляжу в больничном халате. Амелия повела бровью, удивленная тем, что у меня есть знакомые, о которых она не знала. «Ладно, выкладывай, Карина, кто это таинственная леди?». Она поддразнила меня, и мне стало смешно от того, как она назвала её «леди». «Капитан Майя Бишоп, и мне кажется, я видела тебя пару раз в крыле скорой помощи». Я посмотрела на Майю, которая стояла в своей униформе, обнимая ее всеми возможными способами. В сильных руках она держала чашку кофе, судя по всему, не из «Старбакса». Хорошо. Я позволила своим глазам вернуться к ее виду в форме. «Вау, привет! Это ты вытащила Картину! Ты горячая штучка! Извини, я доктор Амелия Шепард, я работаю с ДеЛукой». Амелия протянула ей руку, чтобы пожать руку Майи. Я бросила быстрый взгляд на Майю. Ее глаза пристально смотрели на меня, и я изогнула бровь: ей не понравился мой взгляд. «Крепкая хватка». Амелия пожала протянутую ей руку. Это вызвало смех, что-то в Амелии беспокоило ее, и я не могла скрыть свою реакцию.       «Простите, доктор Шепард, я надеялась, что смогу поговорить с доктором ДеЛюкой». Она вертела в руках чашку, вероятно, коря себя за нелепое оправдание, которое только что использовала. Это было мило, но она была невероятна. Так, от этих лекарств мое тело становится горячим без всякой причины.       Я посмотрела на Амелию, и просто пожала плечами, а затем подмигнула ей. Она улыбнулась, а Майя прочистила горло. «Ладно, ДеЛюка, я тебя тоже оставлю, вернусь через некоторое время, чтобы помочь тебе дойти до ванной, хорошо?». «Я могу это сделать, если вы хотите пойти домой». Мы оба повернулись и удивленно посмотрели на Майю. «Я имею в виду, что я пронесла ее по трем лестничным пролетам, думаю, я смогу помочь ей дойти до туалета и обратно». Если это был ее способ похвастаться, то ничего не выйдет. Ладно, может быть, меня заводило то, что она могла нести меня по трем лестничным пролетам.       «Ты ее слышала, спокойной ночи, Амелия, я вызову тебя, если что», — она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Мы оба смотрели, как она уходит и закрывает дверь. «Ладно, капитан Бишоп, что такого срочного произошло, что вы пришли в своей форме?» Я потянулась за кофе, и она протянула его мне так, что наши пальцы намертво соприкоснулись. Я перевела ощущение, которое оно вызвало в моей руке, на затылок. Как бы она ни старалась сохранить самообладание, ее прекрасная фарфоровая кожа выдавала ее. Ее глаза не отрывались от моих губ, пока я подносила к ним чашку и пробовала кофе. Он был вкусным, и я поднесла чашку к глазам, чтобы увидеть, откуда он. «Это секрет». Я посмотрела на нее со скрытой улыбкой, она все еще стояла со скрещенными перед собой руками. Волосы завязаны назад. «Зачем ты пришла?». «О нет, я имела в виду кофе… Я пришла, потому что хотела узнать, как у тебя дела, и поговорить с тобой…» Она нервничала. Капитаны пожарных не нервничают. Может, я заставила ее нервничать, интересно. «Мне лучше! Моя нога упрямится, но я не позволю сломанному бедру остановить меня. Так чего же ты на самом деле хочешь, ведь Бен мог бы тебе это сказать». Я поставила чашку на стол с едой, чтобы обратить внимание на стоящую блондинку.       «Тебе не понравилось?» Её лицо выдавало её беспокойство, поскольку она продолжала избегать вопроса.       «Уже почти девять вечера, время для кофе прошло. Вы собираетесь и дальше скрывать мотивы своего визита?» На ее лице снова появился румянец. Я подумала, не покраснело ли так же и все ее тело. Баста, Карина!       «Нет, — прочистила она горло, — я должна извиниться за то, что была…»       «Грубой?» Она заставила меня ждать три дня, чтобы просто услышать ее извинения. «Ты могла бы сказать это в прошлый раз. Спасла бы себя от лишний поездки».       «Нет… то есть да, я была груба. Я… я была сама не своя. Ну, в хорошем смысле, ты просто пыталась угостить меня выпивкой, а я отмахнулась от тебя».       «Как от блохастой собаки. Очень грубо и неуважительно». Я раздраженно скрестила руки, потому что вспомнила ту ночь. Ее враждебность. Если бы кто-нибудь услышал ее реакцию на то, что я предложила ей выпить, он бы подумал, что я пыталась принудить ее к сексу в туалете.       «Ты всегда такая прямолинейная?» Я рассмеялась над ее отношением ко мне, прикусив губу и приподняв бровь. Она дернулась.       «С грубыми? Да». Наши взгляды столкнулись, и на минуту мне показалось, что она собирается сорвать с меня больничный халат и показать, какой грубой она может быть. При этой мысли я сжала бедра вместе, но потом вспомнила, что я в больничном халате, и это, кажется, облегчило боль.       «Я… я не грубая, специально». Она оглянулась и села. Я подняла брови, потому что каким-то образом дала ей понять, что она может сесть. «Я только что отработала 36 часов. Обычно я так не делаю. Но в центре города был большой пожар, и я должна была быть там».       Я кивнула: «Вы не должны мне ничего объяснять. Я вас не ждала». Я солгала, каждый посетитель, который входил в дверь, заставлял меня поднимать глаза в надежде, что она придет, но я никогда не дам ей этого понять.       «Я обещала тебе кофе. Прости, я ненавижу то, как вела себя с тобой. Если ты позволишь, я бы хотела угостить тебя выпить, когда ты сможешь ходить». Ее глаза были честными, но в них скрывалось что-то еще, словно она что-то скрывала. Подобную боль я видела в людях, с которыми встречалась раньше и которые в итоге имели очень темные скелеты в шкафу.       «Капитан Бишоп, в этом нет необходимости. Я могу принять отказ, но в правильной форме. Благодарю за извинения, теперь вы можете спать спокойно». В моей комнате было очень жарко, и я не знаю, то ли кондиционер был неисправен, то ли это было сексуальное напряжение, витающее в воздухе. В любом случае мне нужно было больше воздуха, поэтому я подняла ногу из-под одеяла. Ее взгляд прошелся по ноге, которую я высунул из-под одеяла, и от этого мое тело стало еще горячее. «Майя». Это слово сорвалось с её губ сурово.       «Что?» Почему она произносит свое имя, глядя на меня таким образом.       «Можешь называть меня Майей, и я буду спать лучше, если ты позволишь мне купить тебе выпить». Ее глаза вернулись к моим, голубые, слегка скрытые чернотой, поглощающей их. Я пошевелилась в кровати, потому что увидела, что форму можно легко разорвать.       Я хотела подразнить ее и узнать, чего она хочет на самом деле: «Ты хочешь сделать кое-что для меня, Майя?» Я наклонилась вперед и положила руки на лодыжку. Она кивнула и наклонилась ко мне. «Ты хочешь загладить свою вину?» Мой голос был низким, и я почти видела, как бьется ее сердце на гладкой шее. «Хочу… да», — ее голос был хриплым и пронизанным предвкушением. Она уперлась рукой в край кровати, продолжая наклоняться.       Я улыбнулась и откинулась на спинку: «Ты можешь позвонить медсестре и сказать, что мне пора вставать. Уже поздно, и я хочу спать». — Я хочу спать. — Она схватилась за простыню на кровати, пытаясь откинуться назад с закрытыми глазами: «Ты ведь не собираешься так легко сдаваться?»       «Обычно я этого не делаю». Я ухмыльнулась, когда она покраснела. Меня забавляло заставлять ее краснеть, и я планировала делать это при любой возможности. «Я сказала, что помогу тебе». Она встала со стула и поправила брюки на тонкой талии. Она выпятила челюсть, готовясь к тому, чтобы вытащить меня из кровати. Пока я смотрела на нее, ее руки оставались на бедрах. «Как мне тебя поднять?»       «О, я могу встать. Возьмите костыль у шкафа». Я бы поспорила, но я начинала уставать от мышечных релаксантов, которые принимала. Чем быстрее это будет сделано, тем быстрее я засну.       Она быстро схватила его и протянула мне. Я взяла его у нее и положила на край кровати. «Хочешь, я приподниму твою ногу, пока ты будешь поворачиваться в кровати?» «Да, но осторожно, это больно, действуй медленно». Она кивнула, наклонилась надо мной и просунула руку под мою скованную и перевязанную ногу. Она перенесла вес на руку, чтобы сдвинуть подушку. Я медленно начала поворачивать свое тело, и она последовала за мной. Она сосредоточенно провела языком между губами, чтобы убедиться, что не уронила и не сдвинула его слишком резко. «      Ты уверен, что тебе можно вставать с кровати?» спросила она, когда я наконец повернулась перпендикулярно кровати.       «Майя, ты доктор или я? Ты думаешь, я сделаю что-то такое, чтобы намеренно продлить свое пребывание в больнице?» Я наконец добралась до края кровати и подняла руки, чтобы положить их ей на плечи. От этого действия она вздрогнула, а моя нога слегка опустилась: «Черт! Майя!» Я застонала, когда боль пронзила мое тело.       «Прости… прости… прости!» Она продолжала извиняться, а я не могла злиться, даже если бы хотела. Я закатила глаза и обхватила ее за плечи, чувствуя, как под моими руками напрягаются ее мышцы. Эта чертова боль вернулась: «Я встану, а ты можешь опустить гипс очень медленно», — она кивнула и сделала то, что я сказала. Она выполняла так хорошо, что это интриговало.       Наконец она встала, опустив мою ногу так, что мы оказались лицом к лицу. У нее перехватило дыхание, когда мы стояли и смотрели друг на друга. «И что теперь?» Ее глаза опустились к моим губам, и я почувствовала, как мне хочется дать ей то, что она хочет. Вместо этого я выдохнула горячий воздух из своего тела и потянулась за костылем. «Теперь я иду писать!» Я подложила его под правую руку и использовал как поддержку для своей ноги.       Я услышала ее смех, пока шла к туалету и закрывала дверь. В этой комнате и в ней было столько сексуального напряжения. Если бы я не была обижена, я бы флиртовала с ней и дальше. Часть меня все еще была уязвлена ее отказом, и я не хотела бы повторения этого.       Поднявшись на ноги, я помыла руки и почистила зубы. Я закончила умывать лицо и не могла представить, что Майя все еще здесь после тех тридцати с лишним минут, которые я, должно быть, провела в ванной. Я вздохнула и открыла дверь, готовая к тому, что её уже нет. Но этого не произошло. Она вскочила со стула, протирая глаза, когда меня увидела. «Извини, я села, потому что не знала, как долго ты будешь. Но я слушала». Я немного посмеялся над тем, что ее застали врасплох: «Майя, ты только что отработала 36 часов, иди отдохни». Я медленно подошла к кровати и прислонилась к ней, чтобы попытаться прийти в себя.       Майя мгновенно положила руки на мою ногу и осторожно приподняла ее, как только я попыталась сесть на кровать. Она быстро училась и, вероятно, была хороша в своей работе. «Карина, мне правда очень жаль». «Ты продолжаешь говорить, но я не понимаю, чего ты хочешь. Ты отвергла меня в баре, а теперь смотришь на меня так, словно хочешь взять меня на больничной койке». Она снова поднялась, взбивая подушку под моей ногой. «Если только тебя не возбуждают больницы».       Цвет ее лица начал становиться одной из моих любимых черт в ней. Я проклинала в себе итальянца, который был романтиком и мог влюбиться практически во все. «Это не больницы». Она изучала свои пальцы, и это отвлекало.       «Тогда что?» Она скривила лицо, и это заставило меня закатить глаза: «Майя, я взрослая женщина. Я могу пережить отказ или интрижку, если дело в этом, но я не собираюсь заниматься сексом в ближайшее время с этой ногой, так что, возможно, приходи ко мне через 8 недель, и мы сможем поговорить подробнее». «Через 8 недель?» Это привлекло ее внимание. Я все ближе подбираюсь к тому, чего она хочет. С этой женщиной я чувствую себя как в головоломке. «Надеюсь, я смогу снова ходить». Она кивнула головой, и отсутствие ответа убило меня. «Майя, если все, чего ты хочешь, — это чтобы я приняла твои извинения, тогда у тебя есть это право. Если ты хочешь трахнуть меня так, как я почувствовала, что ты этого хочешь, то так и скажи. Если ты хочешь чего-то большего…»       «Я… Нет, я не хочу девушку. Моя работа слишком… Она не дает мне много времени для свиданий». Она нахмурила брови, словно это была единственная вещь, которую она ненавидела.       «Почему ты здесь, Майя?» Я уже устала спрашивать, и по моему голосу это было очевидно.       «Я здесь, потому что…» Она сделала долгий вдох: «Я отмахнулась от тебя, потому что у меня был плохой день, а ты была очень милой. Я не хотела секса той ночью. Я поступила неправильно, и я знаю это, и с тех пор я думаю о тебе. Когда я увидела тебя почти мертвой на полу в больнице, я… я подумала, что должна была извиниться за свое поведение, с надеждой на то, что ты всё еще жива, я не опоздала. Я чувствовала себя виноватой, потому что обращалась с тобой как с дерьмом, а ты была просто хорошей и героем для стольких людей в том здании. Я хочу все исправить, потому что ты меня привлекала, но я так запутался в своем дерьме, что…»       «Майя, дыши, дыши, Майя», — я схватила ее за руку, понимая, что она, скорее всего, не остановится, пока не потеряет сознание. Я мягко провела круговыми движениями по ее руке, чувствуя вены под подушечкой большого пальца. Мы дышали вместе, это было приятно. «Хорошо. Я принимаю твои извинения. Теперь ты можешь идти». «Идти? Карина, я хотела… Когда тебя выпишут?» Она крепче сжала мою руку, не желая уходить.       «Когда мой слишком заботливый младший брат увидит, что я могу быть дома одна». Я закатила глаза, зная, что Андреа стоит за моим длительным пребыванием в больнице. «Я должна быть дома к концу недели, даже если мне придется сбежать». Майя рассмеялась, и теперь это была еще одна моя любимая вещи, которая привлекала меня в ней. В ушах зазвенело: «Я могу помочь, если дело дойдет до этого. Позвони мне, когда выйдешь, я принесу тебе еды и составлю компанию, если он будет на работе».       «Майя Бишоп, я не звоню. Это можешь мне звонить». Я поддразнила ее в ответ и отпустила ее руку. «Тогда дай мне свой номер». Она сказала это так спокойно, вероятно, потому что она уже делала это раньше. Ее уверенность была сексуальной. «Ты важный капитан пожарной охраны, в нерабочее время попадаешь в больницы. Ты сможешь найти мой номер». Я откинулась на спинку кровати: «А теперь иди, потому что я не могу отсюда уйти». Она улыбнулась мне, подняла руки в знак защиты и медленно вышла из комнаты, а затем повернулась. Черт, ее задница была потрясающей, почему ее задница была такой потрясающей. «Спокойной ночи, Карина».       Она поймала мой взгляд и улыбнулась, я продолжала смотреть на нее, но ухмыльнулась сквозь ресницы. Я не смущалась того, что меня поймали за взглядом: «Buonanotte bella».