"Ты уверен?"

Майя. «Твою мать» — такова была моя первая мысль, когда я приехала на место происшествия и увидела пламя, которое вырывается из башен больницы. Быстро выпрыгнув из машины, достав схемы на своем планшете, я подошла к Роберту Салливану, начальнику батальона, — именно ему я должна быть благодарна за свое повышение в качестве капитана пожарной станции и доказать, что ЭТО ПОВЫШЕНИЕ МОЁ, а не его жены. «Шеф…19-я на месте, где мы должны быть?» Обычно при пожаре я координирую действия своей команды, но поскольку пожар быстро перерос в 4 тревоги, всё изменилось. Салливан зажал нос от запаха дыма, которым был пропитан весь воздух, а затем посмотрел на меня. «Бишоп, я хочу, чтобы 19-я занималась поиском и спасением жертв. Скоординируй свою команду, чтобы организовать помощь пострадавшим, а ты будешь руководить поиском». «Слушаюсь!». Я быстро повернулась к своей команде, надевая кислородную маску: «19! Поиск и спасение! Эррера, Монтгомери и Уоррен, организуйте место для оказание помощи, Эррера — мои глаза и уши здесь, Хью, Миллер и Гибсон, мы заходим в здание и по возможности спасаем пострадавших». Мы вошли через крыло скорой помощи, поскольку оно было самым безопасным. В маске раздался крик Энди: «Капитан Бишоп, сортировка закончена, 23 — ая прибыла на место, скоро присоединиться к поисково-спасательной операции». 23-я как обычно, присоединяется к команде всегда с завидным опозданием. Моя станция была самой быстрой и самой лучшей по всем показателям, я очень гордилась этим. Смотри вперед, вперед 19-я! «19!» услышала я за спиной свою команду, когда мы начали подниматься по лестнице. Переходя с этажа на этаж, Хьюз и Гибсон преодолели 2 этаж, мы с Миллером поднялись на третий. «Кэп, приняли 4-х пострадавших, выходим». Голос Энди был уверенным и точным. Она была моей лучшей подругой, и почему-то сейчас она была очень чужой для меня. «Принято, лейтенант! Гибсон и Хьюз осмотрите 3 -ий этаж, это родильное отделение, и оно не выглядит очень хорошо», — сказала я, проверяя пульс охранника и чувствуя, что он слабеет. «Сэр! Вы меня слышите?!». Перевернув его на спину и снова проверила пульс — он был слабым. Ударив его по лицу, чтобы он пришел в сознание. Судя по ожогам 3-й степени, всё было очень плохо, даже если он и откроет глаза, то не надолго. Охранник открыл глаза и попытался вздохнуть. «Привет! Я капитан Майя Бишоп, скажите, как вас зовут?». «Больно!» — застонал он от боли, имея в виду ожоги на круди. Его глаза широко раскрылись, как будто он что-то вспомнила: «Она в ловушке!». «Кто?! Где?! Сэр, назовите свое имя!» Тут появился кто-то еще, и я посмотрела на Миллера, который покачал головой, зная, какая участь ждет этого человека. Я нахмурилась и сказала ему, что мы все равно должны помочь ему. «Джей Джонс, Майкл Джонс и доктор! А-а-а», — проворчал он и крепко сжал мою руку. «Она… она вытащила почти всех, но когда она возвращалась за ребенком, пол над нами провалился». Я закрыла глаза, это было ужасно. Но это также говорило о том, что конструкция крыла больше не стабильна, и поиски и спасение нужно прекратить. «Шеф, это Бишоп. Структура больше не стабильна. 4 этаж обрушился на 3 этаж.» Я ждала ответ от Салливана, чтобы получить следующий приказ, который как я знала, чтобы мы начали отступать. «Принято, Бишоп, выдвигайтесь, начинайте тушить пожар. Мы сдерживаем огонь примерно на 60 процентов. Надеюсь, нам удастся сохранить остальную часть здания». Я дала ему понять, что услышала его, и посмотрела на Миллера, после чего эхом приказала своей команде выдвигаться и начать тушить пожар на восточном фронте. «Подождите, вы должны ей помочь», — он начал кашлять кровью. Я покачала головой, не понимая: «Она… она жива! Я успел оттащить ее в комнату до того, как начался пожар! Пожалуйста, сделайте то, что я мог… мог… не смог». С этими словами он отпустил мою руку, и я посмотрела на Дина: «О нет! Капитан, вы слышали шефа!». «Миллер, ты можешь уйти или остаться, в конце концов, у тебя есть Пру. На этом этаже есть еще кое-кто, и мы можем их спасти». Я стояла на месте и смотрела на своего пожарного. Он стоял твердо. «Мы не оставляем друг друга. Я останусь с тобой, — он взялся за свой топор, а я вытащила свой, и мы, связавшись веревками, двинулись сквозь дым. Мы добрались до груды обломков, где провалился пол. Огонь потух от недостатка кислорода. «Алло!!! Пожарная служба Сиэтла есть здесь кто-нибудь? Если вы меня слышите, кричите или шумите!» Я услышала слабый крик, а затем шум, доносящийся из комнаты, расположенной в конце коридора в стороне от обломков. «Продолжайте шуметь, мы идем к вам!». «Бишоп, выходи. Где ты, черт возьми?» Я услышала Хьюза в рации с треском шлангов. Я вздохнула. «Там жива гражданская, и я не могу ее бросить. Я уже выхожу», — это была ложь, но я знала, что она поможет мне выиграть время. Миллер дернул за веревку и нахмурился. Зная, что мы не услышим от Вик ничего хорошего, когда расскажем ей правду. Шум усилился, и я наконец обнаружила комнату. Дверь была заколочена от жара огня. В порыве адреналина я ударом выбила дверь и обнаружила, что шум доносится с другой стороны больничной койки. Лужица крови превратилась в след. Я увидела слабую окровавленную руку, бьющуюся о пол металлическим прутом. Рука слабела с каждым ударом. Некогда мощные крики превратились в слабый шепот на незнакомом мне языке. Я отвязалась от Миллера и подбежала к ней, мгновенно ошеломленная тем, кого нашла. Никогда за миллион лет я не думала, что столкнусь лицом к лицу со своим самым большим сожалением. Хотя сейчас она выглядела очень бледной, несмотря на загорелый цвет лица. Ее длинные каштановые локоны были собраны в растрепанный пучок. Она прикрывала рот простыней, чтобы не вдыхать дым, но я знала, что они прикрывают идеальные темно-розовые губы. Я быстро осмотрела ее и обнаружила, что разорванная простыня используется в качестве жгута. Она была туго обёрнута вокруг ее ноги, пропитанной ее собственной кровью, что намекало на возможный разрыв сухожилия или артерии. Ей было больно и плохо. Кусок металла, который, очевидно, впивался ей в ногу, судя по тому, что на одном конце была кровь, выпал из ее руки, когда ее глаза увидели меня. «Давай вытащим тебя отсюда!». Она слабо кивнула мне, и это было согласие на то, чтобы подхватить ее и отнести в безопасное место. Осторожно я просунула руку ей под ноги и под мышку, прежде чем поднять. Ее голова слабо упала мне на шею, а хватка была слабой. " Обвяжи меня Миллер и веди к направлению выхода.» «Капитан, я могу нести ее». Я покачала головой, наполовину обиженный тем, что он думает, будто я не могу, но я затрону этот вопрос позже. Он знал, что лучше со мной не спорить, и последовал моим указаниям. Мы двинулись по покрытому пеплом полу к лестничному колодцу. Осторожно, чтобы не уронить ее, мы спустились вниз. Ее глаза периодически открывались и закрывались. Мягкий голос донесся до моего уха, и от ее дыхания по позвоночнику пробежали мурашки: «2 положительная». Я растерянно посмотрел на нее сквозь маску. «Моя группа крови 2 положительная». Я кивнула головой, и она обмякла в моих объятиях, превратившись в мертвый груз, потому что окончательно потеряла сознание, когда мы вышли из здания. Я быстро дошла до сортировочного отделения помощи. Положив ее на пол и сняв шлем и маску. Трэвис и Вик тут же принялись за работу: «Доктор Карина ДеЛюка, группа крови 2 положительная. Ушиб ноги и сильное вдыхание дыма. Потеряла сознание около 30 секунд назад». Я наконец-то начала набирать воздух в легкие после марафона, который, как мне казалось, я только что пробежала. «Капитан, она у нас! Перевозим ее прямо в Сиэтл Прес», — они переложили ее на спинальную доску и подняли на каталку. Мне захотелось последовать за ними. «Мы взяли ее, кэп!» Голос Вика напомнила мне о моем месте. Я наблюдала за тем, как ее увозят, и чувствовала себя примерно так же, когда она встала с барного стула и ушла из бара в тот вечер, когда предложила мне выпить. Я смотрела, как она уходит, и никогда не жалела о том, что не приняла выпивку, так сильно, как в тот вечер. Я снова надела шлем и побежала к остальным членам своей команды. Энди координировала действия в мое отсутствие, за что я поблагодарила ее, а затем приступила к раздаче инструкций. Я оценила ее профессионализм в свете нашей разлуки после моего непредвиденного повышения, непредвиденного всеми, кроме моей команды. Это было то, над чем я упорно работала и до недавнего времени находила всяческую поддержку в этом со стороны людей, гораздо более квалифицированных для оценки, чем Энди, которая, казалось, была почти потрясена мыслью о том, что я могу быть способна стать капитаном. Но сейчас это было не главное. Сейчас у нас была одна задача — сохранить больницу и потушить пожар. На это ушла почти вся ночь, но в конце концов огонь потушили, не разрушив больницу до катастрофических и непоправимых последствий. На обратном пути команда праздновала, особенно Уоррен, у которого с этой больницей связано так много воспоминаний. Он рассказал нам о том, что это был второй пожар в больнице, и теперь ему не терпелось узнать, как поживает Карина, ведь она была подругой его бывших коллег. «Я пойду с тобой», — добавила я в разговор, в который до этого момента не вмешивалась, потому что все, о чем я могла думать, — это как близко она была к смерти. «Ты уверена, Кэп? Я могу сообщить тебе новости, как только узнаю…» Я оборвала его, и, возможно, это не было слишком жестоко, но он задал вопрос, который дразнил меня несколько месяцев. Ты уверена? «Да! Я уверена. Как только вернемся, примите душ, а я попрошу смену Б заняться машиной. Вы все заслужили отдых. Хорошая работа, 19» Я подняла подбородок от планшета на коленях, на котором вводила данные о сегодняшнем дне. Я смотрела прямо перед собой, не в силах представить свои облака, потому что карие глаза заполнили все мои мысли. «19!» *** Мокрые волосы были убраны назад. Я прижимала к себе куртку-бомбер, пока хромала по больнице вместе с Уорреном — сломанная дверь повредила мое бедро сильнее, чем я могла себе представить. Наверное, у профессии врача есть свои плюсы, но быть женатым за шефом больницы — это золотой билет. Одного упоминания имени доктора Миранды Бейли было достаточно, чтобы мы спокойно прошли по коридорам. Мы проходили комнату за комнатой, но я не сводил с нее глаз. Мне нужно было убедиться, что с ней все в порядке, а потом, по традиции, присоединиться к команде для дневной попойки. Я видела, как Уоррен обнимает высокого загорелого мужчину. Его сходство с брюнеткой, которую я никак не могла выкинуть из головы, было очевидным. Вот только у него не было ее шоколадно-карих глаз, они были скорее серо-зелеными. «Эндрю, это капитан Майя Бишоп, капитан, это доктор Эндрю ДеЛука. Он брат Карины, капитан вынесла Карину из больницы», — заговорил он со мной, и я невольно попятилась от его слов. Эндрю, должно быть, счел необходимым нарушить личное пространство, потому что в следующий момент он обнял меня. Было тепло, и я погладила его по спине в ответ. «Спасибо! Спасибо, я не знаю, что бы я без нее делал». «Я рада, что смогла помочь. Охранник сообщил мне, что она застряла в комнате. Так что Майкл Джонс — настоящая причина, по которой я смогла добраться до нее. Я рада, что спасла её», — улыбнулась я. «Я спрошу, не хочет ли она принять посетителей, хорошо? Я сейчас вернусь». Я смотрела, как он исчезает в комнате, закрыв жалюзи. Я услышала слова, которые не понимала. Они становились все громче, пока совсем не прекратились, и он снова вышел из комнаты. «Она… она сейчас не очень хорошо себя чувствует». «Я просто хочу быстро поздороваться. Я не задержусь больше чем на три секунды». Я не уйду, пока не увижу ее. Пока не увижу, что она дышит. Чем дольше я стояла там, тем больше боролась с желанием нарушить ее уединение и просто войти. Я ждала Эндрю, и у меня голова шла кругом от того, сколько времени прошло с тех пор, как он снова зашел к ней. Я нервно хрустела костяшками пальцев. Бен наблюдал за мной, а я не подавала виду — мы не были на смене, и я не могла заставить его прогуляться. Я опустила руки, когда он вернулся. «Три секунды». Я слабо улыбнулась и прошла мимо них. Я вошла в палату, а она лежала на больничной койке, нога в скобе. Бинты на ее руках от ожогов, полагаю, второй степени, так как они не были перевязаны как для третьей. Длинные каштановые волосы развевались по сторонам лица, а головная повязка закрывала швы, которые ей наложили. «Ты используешь свои 3 секунды, чтобы просто стоять и смотреть на меня?» Я дернулась и встретилась взглядом с ее глазами, изучающими меня. Я чувствовала себя незащищенной, но почему-то мне захотелось сделать шаг вперед. «Извините. Привет, я…» «Я знаю, кто ты. У тебя самые голубые глаза, которые я когда-либо видела — боюсь, их не очень-то забудешь». Она сказала это так прямолинейно, что это не было похоже на комплимент. Рискуя потратить последнюю секунду на вопрос, я решилась: «Скажите, могла бы я вас навести еще раз?». Я просила? Что в этой женщине так привлекало меня, что я просила уделить мне больше времени. Я ожидала чего-то другого, не то чтобы я ждала, что она будет бесконечно благодарить меня и просить о еще одном шансе, но я не ожидала того, что сама просила о встрече с ней. «Не понимаю, зачем, если вы пришли сюда за благодарностью, то… Благодарю вас, капитан Бишоп, за спасение, но я бы хотела еще немного отдохнуть, у меня голова раскалывается». Она положила голову на подушку, распустив свои густые каштановые волосы. Под больничным светом они приобрели оттенок каштановых. Мне захотелось прикоснуться к ним пальцами. «Ты уверена?» Слова покинули мой рот, и мне захотелось, чтобы пол поглотил меня, чтобы скрыть кровь, прилипшую к моему лицу. Мои глаза распахнулись, когда я услышал хихиканье. Она покачала головой взад-вперед, прикусив губу, чтобы сдержать хихиканье: «Я уверена, если бы у меня не болела голова, я бы передумала». Я поняла, что это победа, и мы снова с ней встретимся. «Тогда я вернусь! Какой кофе вы любите?» «Потише», — прошептала она и указала на свою голову, слегка усмехнувшись: «Симптомы сотрясения мозга. Это двойной эспрессо, но Майя, если ты вернешься с дерьмовым кофе, я тебя выкину из палаты». Я сделала пометку в голове: двойной эспрессо, и лучше, чтобы он был хорошим, иначе удача закончится. «Принято! — ой, прости!» Я понизила голос, но ее улыбки было достаточно, чтобы понять, что она на меня не сердиться. «Отдыхайте, увидимся после следующей смены». «Чао, капитан, передайте моему надоедливому младшему брату, что я хочу палочки с моцареллой». У нее такое тело, а она ест палочки с моцареллой. Я слегка вздрогнула при воспоминании о ее теле, прижатом к моему, и повернулась, чтобы поскорее уйти. «Эй, ДеЛука, она сказала, что хочет палочки с моцареллой». «Тихо!» Мы услышали, как изнутри комнаты раздалось «ой», и это заставило меня улыбнуться. Затем мы все рассмеялись, идя вместе к лифтам. Мне нужно было все исправить и извиниться перед Кариной за то, как я вела себя в баре. Я пыталась убедить себя, что это чувство возникло только потому, что раньше я вела себя с ней как мудак. С ней будет нелегко, но я никогда не отступала перед трудностями.