Отражение сквозь время

      Тёплый вечер осторожно подкрадывался к Деревне Скрытого Листа, когда уставшие, грязные, раненные, но счастливые шиноби группами возвращались в деревню. До мирных жителей уже дошли новости об окончании войны и победе, и теперь они радостно встречали своих защитников. Кто-то плакал от радости и бежал обнимать выживших родных и друзей, а кто-то с тоской высматривал в толпах возвращающихся знакомые лица, но не находил. Война безжалостно опалила своим горячим, зловонным дыханием почти все семьи, забрала отцов, матерей и детей у многих, мало кто остался в стороне и сейчас люди старались поддержать друг друга, помочь пережить горе и вместе разделить радость. Впереди ещё долгие месяцы напряжённой работы по восстановлению разрушенных поселений и поиску пропавших без вести, однако предчувствие долгожданного мира, обещанного первым в истории союзом пяти Великих Наций, дарило людям надежду и придавало сил жить дальше, несмотря ни на что.       Пятая Хокаге, в сопровождении Какаши Хатаке и Изуны Учиха медленно направлялась в сторону резиденции, ведь им всем предстояло решить ряд очень важных вопросов как можно быстрее. По пути они в общих чертах объяснили парню политическую обстановку в мире, систему шиноби и скрытых деревень, а также некоторые принципы жизни в самой Конохе. Юноша с интересом и любопытством рассматривал всё вокруг – яркие, красивые здания, некоторые даже в несколько этажей, странно одетых людей, встречаемых по пути, лавки с едой и магазины, которые сегодня будут работать до самой ночи, радуя празднующих победу жителей. Однако, одна достопримечательность, к слову, самая заметная, привлекла его внимание больше остальных, вызывая волны гнева и негодования по всему телу. Изуна остановился напротив высеченных на горе огромных лиц и молча их рассматривал. Конечно, он без труда узнал изображенных на монументе людей, и его ярость острыми, кривыми всполохами просачивалась наружу – Сенджу! Трое из пяти были Сенджу! А может и все пятеро? Ведь два лица были ему не знакомы. Но ведь эти стоящие рядом обманщики уверяли, что его брат внёс большой вклад в создание этой жалкой деревни! Тогда где же его лицо? Где вообще хоть какие-то следы присутствия здесь клана Учиха? Нигде не видно их знаменитого фамильного герба – белого веера, распаляющего красный огонь. Неужели они всё-таки обманули его? Втёрлись в доверие, чтобы склонить на свою сторону, усыпить бдительность и нагло воспользоваться его влиянием на Мадару? Немного переведя дух и взяв себя в руки, он резко развернулся и впился взглядом в светло-кофейные глаза Цунаде Сенджу. – Что это? – выплюнул он ей в лицо, кивая головой в сторону монумента. Всех своих подозрений он высказывать не стал, лелея надежду, что это, возможно, какой-то мемориал, посвящённый её клану, а другой, такой же, но с лицами представителей Учиха просто не виден с этого места. Однако червячок сомнения подгрызал эту надежду на корню, ведь, исходя из плана деревни, который он вскользь смог оценить своим стратегическим взглядом, это место самое заметное, его видно почти из каждой точки, и другой подходящей горы в округе не наблюдалось, а видимые ему холмы были пустыми. – Это монумент Хокаге, здесь высечены лица всех руководителей деревни, – осторожно сказала Цунаде, прекрасно понимая, к чему клонит раздраженный собеседник. Поэтому, решила предупредить заранее дальнейшие обвинения, и быстро добавила: – Ещё здесь неподалёку две большие статуи в полный рост – моего деда и твоего брата, их возвели в честь основателей Конохи. – Конохи... – задумчиво произнёс Изуна, обдумывая полученные сведения. Его гнев немного успокоился, но окончательно он поверит этой женщине, когда увидит описанные статуи, ведь недоверие ко всему, что ему здесь говорят, лезло из юноши изо всех щелей. Однако, сейчас какая-то детская обида взыграла в Изуне, и вылилась в желание уязвить честь и гордость Сенджу. – Твой дед что, не мог придумать более величественное и гордое название? Увидел вокруг деревья с листьями и назвал деревню – Деревня Накрытая Листьями? – язвительно спросил он.       Тут настала очередь Цунаде поставить победную точку в этой перепалке, и она, с огромным удовлетворением в голосе парировала: – Вообще-то, твой любимый и уважаемый брат это придумал. Что уж было у него на уме я не знаю, но предложил это название именно он.       Изуна видел, что с этой женщиной нужно быть настороже, и у нее есть чем ответить на все его колкости и замечания, и, не желая более выставлять себя в невыгодном свете, он лишь сузил глаза и молча кивнул. Однако в его взгляде сквозило, что проблемы Пятой Хокаге только начинаются, ведь Учиха не упустит шанса поймать её на чем-либо и повернуть последующие споры в свою пользу.       – Пройдем уже в резиденцию, – осторожно сказал Какаши, желая сбавить градус напряжения.       – Пошли, – резко ответила Пятая, развернувшись на каблуках и уверенным шагом направившись к заветным дверям.       В кабинете было все точно так же, как и перед отправлением Цунаде на поле боя. Большой зал, залитый оранжевым светом приближающегося заката, огромный полукруглый деревянный стол, способный выдержать буйный нрав своей хозяйки, папки с документами и свитки, сваленные в кучу. И еще портреты предыдущих Хокаге на стене. "Да что ж такое! Только убрали с глаз одни раздражающие фигуры, а тут снова они же, только ближе и чётче," – усмехнулась своим мыслям Пятая и устало плюхнулась в своё кресло, сцепив руки в замок и прикрыв глаза. Она всю дорогу сюда обдумывала предстоящий ей сложный разговор от которого никуда не деться, и перенести который было невозможно. И если решение проблемы Саске было определено ранее – заключить того под стражу до выяснения всех обстоятельств его преступлений и поиска аргументов в его защиту, на что Учиха, к удивлению всех, с горем пополам согласился, то что делать со вторым Учихой Цунаде не имела понятия. Конечно, она бы с облегчением посадила его туда же, пока не решит, как же с ним поступить, однако причин для этого не было, да и злить и без того агрессивно настроенного шиноби, не хотелось. Она опасалась его намерений остаться в деревне, однако понимала, что если отпустить того на все четыре стороны, это может обернуться проблемами для репутации её самой и всей Конохи. Конечно, он объявил, что собирается остаться и жить здесь свою "вторую счастливую жизнь", но не поменяет ли он своего решения, когда узнает некоторые подробности, касаемо так любимого им клана? Что если он сорвётся, узнав правду? И кого назначит виноватым, в своём понимании? Ведь обвинил же он всех окружающих в том, что его старший брат слетел с катушек? А теперь, не пойдет ли по пути Саске и возжелает разнести деревню за уничтожение родного клана? Лучше бы это предотвратить, а для этого парня нужно всё время держать под наблюдением. – Ну, Изуна, как тебе деревня? – начала она, осторожно прощупывая почву. – Ты же понимаешь, что я таких поселений никогда не видел, в моё время все выглядело по-другому, так зачем спрашиваешь? – усмехнувшись ответил тот. – Не воспринимай всё в штыки, мы тебе не враги, и раз уж ты собрался здесь жить, в твоих интересах быть более дружелюбным! – возмутилась Цунаде. Её раздражало, что всю дорогу до деревни парень вёл себя надменно и презрительно, но Сенджу списывала это на усталость и нервное потрясение после пережитого. Однако сейчас, находясь на своей территории – в своей деревне, в своём кабинете, она приняла решение немного поставить наглеца на место, мягко намекнув ему, что стоит прекратить щетиниться на всех и каждого. С другой стороны, ей было жаль Изуну и хотелось ему помочь. Может это было влияние её деда, и его добрых чувств к клану Учиха, причин женщина не знала. – Хорошо, согласен, идея создания такой деревни не так уж плоха, тем более, что все выглядят счастливыми, несмотря на недавнюю войну, – уже спокойнее ответил он, и эти быстрые перемены в поведении удивили Цунаде. – В моем времени такого не было, – тише произнёс Учиха, будто размышляя о чём-то, – войны никогда не прекращались. Чем вообще здесь заняты шиноби? – Ну мы ведь тебе уже в общих чертах объяснили, миссии, поручения Даймё, защита деревни... – То есть наёмники! – утвердительно воскликнул юноша. Эти понятия ему были отлично знакомы, ведь его клан в прошлом часто выступал именно в этом качестве. – Ну, можно и так сказать, – вздохнула Пятая. – Значит ваш мир не так уж и сильно отличается от моего, – с энтузиазмом в голосе произнёс парень. Теперь, когда пазл в его голове потихоньку начал складываться в ясную картинку, ему было проще встроить самого себя в эту якобы мирную жизнь. – Что ещё важного мне нужно знать? – продолжил он, догадываясь, что позвали его сюда точно не за рассказами о красотах деревни. – Ты постепенно всё узнаешь, если будешь более открыт и готов к сотрудничеству, я понимаю, в каком ты состоянии, и что ты нам абсолютно не доверяешь, но, в качестве дружеского жеста, предлагаю – мы правдиво ответим на все твои вопросы, а завтра Какаши проведёт тебе экскурсию по деревне. Как относишься к моему предложению? – с опаской в голосе, взглянув на Хатаке, спросила Цунаде. – Мне это подходит, – утвердительно кивнул Изуна. – Вопросов у меня сейчас нет. – Отлично, – радостно воскликнула женщина, – тогда предлагаю на сегодня разойтись, никто не против?       Затем Хокаге снова бросила взгляд на молчаливого Какаши и, натянуто улыбнувшись, продолжила: – Послушай, у меня к тебе будет просьба, пока мы не решили вопрос с каким-нибудь жильём, может приютишь парня на ночку-другую? – Есть, – устало ответил Хатаке. – А разве меня не согласится приютить кто-то из моих родственников? Я думаю, они должны быть рады помочь, ведь я не просто обычный представитель клана, – с интересом предложил юноша, на что его собеседники нервно переглянулись, однако отвечать никто из них не спешил. – Понимаешь, не всё так просто, – издалека начал Какаши, – твоего клана, как бы это объяснить... их теперь нет в деревне, – тихо закончил он, взглянув на Изуну. – А где же они теперь живут? – удивлённо воскликнул юноша, но был прерван залетевшим в кабинет, как ураган, сметая всех на своём пути, Наруто. – Бабуля, это что за дела такие происходят? За что вы упекли Саске в тюрьму, а? Он ведь вернулся к нам и даже помогал на войне, да он совершил много ошибок раньше, но раз он пришёл к нам, значит всё осознал и раскаивается, я сражался вместе с ним, он стал прежним, он больше не хочет уничтожить деревню или убить кого-то, он хочет защищать Коноху, так за что вы с ним так? Я готов поручиться за него или сесть в тюрьму вместо него, только выпустите! – гневно тараторил Узумаки, положив ладони на стол Хокаге и придвинувшись к её лицу слишком близко. – Наруто!!! – заорала Пятая Хокаге, и хлопнула ладонью по столу так, что тот затрещал, и даже наблюдавший за этой картиной Изуна немного вздрогнул от неожиданной вибрации, прокатившейся по полу от такого удара. – Во-первых, кто тебе разрешал врываться в мой кабинет без стука! А во-вторых, разве Саске не предупредил тебя, что это было нашим общим с ним решением? Мы посадили его туда на время, пока не сформируем доказательную базу для его оправдания, так что не вмешивайся! Если все пойдёт по нашему плану, он не проведёт там и месяца, кроме того, сотрудники тюрьмы предупреждены, и с ним обращаются должным образом! – А вы можете меня к нему пустить? – сконфузившись пробормотал Наруто, он понял, что слегка перегнул палку, наорав на Хокаге, да ещё и при посторонних, и чувствовал себя теперь очень неуютно. – Хорошо, Наруто, я распоряжусь, чтобы тебя к нему пропустили, только не ходить каждый день и не торчать там с утра до вечера! – грозно ответила Цунаде. – А теперь иди вон! У нас важный разговор! – Понял! Спасибо, бабуля! – проверещал довольный блондин, и вылетел из кабинета на той же скорости, что и влетал сюда.       В голове Изуны вращались разные противоречивые мысли. Он судорожно пытался собрать воедино услышанную только что информацию, однако это у него не совсем получалось. Для начала его огорошили, что клан Учиха не проживает в деревне, но он же прекрасно видел своего родственника и тот даже планирует возглавить деревню, а значит живёт здесь? Иначе для чего беспокоится о чужой деревне? Кроме того, этот странный парнишка, забегавший только что, хотел сесть вместо того в тюрьму, видимо молодой Учиха ему очень дорог. Но этот парень –внук Сенджу, а следовательно они не родственники, а близкие друзья. И даже очень близкие, раз светловолосый готов на такие жертвы! При этом, он говорил, о каких-то там преступлениях и разрушении деревни. В этом времени что, его клан выродился и начал производить на свет идиотов? Сперва хотеть разрушить, а потом хотеть защитить? Или, всё же, его первая догадка была верна – этот Саске предатель клана, раз живёт не там, где остальные и водит дружбу с внуком Сенджу? Тогда он должен отправиться туда, где есть нормальные соклановцы и обсудить всё с ними. От этих размышлений и недостатка информации голова Изуны шла кругом. Раньше всё было чётко и ясно, кто друг, а кто враг, отношение к человеку можно было определить лишь взглянув на эмблему на спине либо узнав фамилию, а теперь всё настолько перемешалось! – Ну и где же теперь живут мои родственники, раз здесь их нет? – со снова возрастающим недоверием уточнил Изуна, переводя взгляд на стоящего рядом Какаши. – Ты не так понял, их вообще здесь нет, и нигде нет, твой клан уничтожен, остался только Саске, – мягко и с сожалением ответил Копирующий.       Волна отчаяния и ненависти начала застилать разум молодого человека. Так вот, что они скрывали, вот почему юлили и разговаривали с ним так обтекаемо и осторожно! Если то, что он сейчас услышал правда, как теперь быть? В кое-как выстроенные юношей планы сейчас ворвалась настолько огромная проблема, что сметала эти планы к чертям. А может это и есть причина, по которой его родственник хотел разрушить эту жалкую деревню? Почему же тогда отказался от этой идеи? Нужно немедленно это узнать! – Почему? – грозно прорычал Изуна, уставившись на Какаши. – Они все погибли в одну ночь, – тихо, но уверенно заключил седоволосый. – Вы перебили весь мой клан за одну ночь? За что? – недоумевал парень. Ведь он отчётливо помнил картинки, показанные Саске – мирная жизнь, счастливые, улыбающийся люди, богатый и красивый квартал Учиха, зачем их всех убили? – Почему ты решил, что это сделали мы? Думаешь, твой клан настолько безупречен, что у них не было врагов? – раздраженно бросила ему в лицо Цунаде, её очень возмутила уверенность мальчишки в том, что к истреблению Учиха причастна деревня. И хоть он и был недалёк от истины, поводов делать подобные выводы ему сейчас никто не давал! А потому, он либо очень умён, либо слишком предвзято относится к Конохе, безо всякого очевидного повода. – А кто бы еще мог с ними справиться, кроме Сенджу? – выкрикнул Изуна. – Втерлись к нам в доверие, прикинулись друзьями как делал твой дед, а потом, когда вам поверили, решили покончить с Учиха раз и навсегда? Поэтому тот парень хотел разрушить деревню, так?       Цунаде не могла поверить своим ушам, либо парень гениален, как Шикамару, раз смог из таких обрывков информации сделать практически верные выводы о поступках Саске, либо все Учиха мыслят одинаково. Она очень не хотела разорвать ту хрупкую ниточку доверия, которая, как ей казалось, начала появляться между ними. Но всё получилось в точности так, как она опасалась – он считает руководство деревни виноватым в гибели клана, он в ярости, и ей нечего ему сказать. Тем более, что всю правду о той кровавой ночи она узнала от Саске по дороге в деревню, и эта информация нуждалась хоть в каком-то подтверждении. Какаши, как оказалось, тоже был осведомлён о произошедшем, поэтому снова решил прийти на выручку своей Хокаге. – Изуна, идём, – в своей доброжелательной манере позвал он, – я расскажу тебе всё, что нам известно. Сейчас скажу – кровь твоего клана на руках такого же Учиха, как и ты, но это не Саске, поэтому не делай поспешных выводов и выслушай всё до конца. Идём, – добавил он, бросив взгляд на Цунаде, кивнув ей и обещая одним взглядом, что всё будет хорошо. Хотя сам в благополучном исходе был далеко не уверен. Перед ним резко всплыли воспоминания почти четырёхлетней давности, когда он пытался вразумить привязанного к дереву ученика. Тогда всё было проще, хоть не увенчалось успехом – Саске был ребёнком, с максималистским видением мира и очень чувствительным к чужому влиянию, как оказалось впоследствии. Какаши не раз корил себя, что если бы в ту ночь он был чуть настойчивее, был более внимателен к душевному состоянию своего ученика, то всё обернулось бы совсем по-другому. Однако, сейчас ему снова выпал шанс вразумить уже другого Учиху – только это не ребёнок, это почти взрослый мужчина, повидавший в жизни столько всего и переживший такое горе, которое, наверное, даже пострадавший в своё время Какаши и представить себе не мог. И Хатаке должен очень сильно постараться, чтобы не сделать ещё хуже.       На Коноху, как всегда резко опустилась тёмная ночь, но, несмотря на это, улицы были полны радостными и пьяными жителями. Похоже, что празднования победы продлятся до самого утра и спать сегодня будут только самые уставшие. По пути к своей квартире Какаши не проронил ни слова, позволяя Изуне самостоятельно осматривать всё вокруг и наслаждаться видом добрых, радующихся жителей. Пусть смотрит, решил он. Пусть видит, как живут простые люди, как мирно сосуществуют шиноби и гражданские, клановые и бесклановые, молодёжь и старики, пусть почувствует единение всех жителей деревни и поймёт, что никто не желает никому зла и все просто ненавидят войну. Для этого он специально вёл парня к себе в квартиру длинной дорогой, будто начиная обещанную на завтра экскурсию. Конечно, завтра все уже успокоятся и вернутся к своим обычным делам, однако сегодня ему нужно дать Учихе прочувствовать то ощущение единства и мира, коим сейчас пропитан весь воздух деревни. Неожиданно для Какаши, когда они проходили мимо одного уж очень знакомого и родного ему заведения, среди гостей сидящих за стойкой он приметил две очень знакомые макушки – песочно-жёлтую и нежно-розовую. Конечно, где еще мог праздновать победу Узумаки, как не в Ичираку. Он было дернулся подойти и поприветствовать бывших учеников, но вдруг вспомнил, в каком подвешенном душевном состоянии находится его спутник, и решил отказаться от этой идеи. Не стоит сейчас знакомить Изуну с новыми людьми, неизвестно как он поведет себя, да и за Наруто сенсей ручаться не мог.       Добравшись наконец до дома, Хатаке гостеприимно пропустил гостя вперед, добавив: – Проходи, располагайся, здесь гостиная, прямо – кухня, дверь слева – спальня, душ и туалет там же. Сейчас заварю чай и мы спокойно поговорим.       Он провел парня в спальню, указывая рукой на маленькую коричневую дверь. Однако, заметив вопросительный взгляд черных глаз, решил уточнить: – Что-то не так? – Я не понял и половины из того, что ты сказал, – пробурчал тот, не желая показаться несмышленым ребёнком, но в душе поражаясь обстановке этого жилища. И если к наличию электричества он уже как-то привык, когда видел множество фонарей освещающих ночную деревню, то всё остальное вызывало недоумение. Как он понял, Хатаке – не последний человек в деревне, он, судя по всему, советник или помощник Хокаге и очень сильный шиноби, так почему он живёт в таком маленьком доме? Площадь этого жилища едва ли равнялась паре комнат в родном доме Изуны. Может быть, здесь недостаток земли, вот они и живут в таких клетушках, да ещё и строят комнаты друг над другом? Из размышлений и созерцания обстановки парня вывел осторожный голос хозяина квартиры: – Так, я понял, – как можно дружелюбнее сказал он, – пойдём покажу принцип работы душевой, я понимаю, что это для тебя в новинку.       Когда чистый и слегка удивлённый парень вошёл на кухню, Какаши уже заварил ароматный зелёный чай, и поставил на стол скромное угощение, оставшееся с момента его ухода отсюда – пачку печенья и какие-то конфеты. – Ты извини, холодильник у меня пустой, ты же понимаешь, поэтому могу предложить только это, – виновато произнёс Хатаке. – Но я думаю, как шиноби, в еде ты не прихотлив?       Почуяв чудесный аромат свежезаваренного чая, желудок Изуны напомнил хозяину, что он безнадёжно пуст. Парень ещё находился под впечатлением от удобства показанного ему устройства для мытья, и с интересом рассматривал обстановку на кухне, приметив множество незнакомых ему предметов. Однако, сейчас было не время отвлекаться на эти новшества, он разберётся с этим потом. – Ты хотел мне кое-что рассказать, – твёрдо заявил Изуна, усаживаясь на стул и с нетерпением уставившись на Хатаке. – Как хочешь, начну издалека, – спокойно и слегка устало произнёс мужчина. И начал рассказывать по-порядку всю цепь событий, которую знал сам: нападение Кьюби, рост ненависти к клану Учиха, готовящийся переворот, миссия Итачи, его работа на Акацки и дальнейшая смерть с последующим воскрешением и помощью в снятии Эдо Тенсей. Также он вскользь упомянул роль Саске во всём этом и убийство Данзо, намекая, что виновные уже наказаны. Окончив свой длинный рассказ, Какаши внимательно смотрел на собеседника, стараясь уловить эмоции последнего, ведь ему показалось, как глаза Изуны краснеют от вспыхивающего от ярости шарингана. При этом, Учиха вёл себя удивительно собрано, стараясь никак не показывать выжигающих все внутренности эмоций. Ему сейчас было до слёз обидно, что всё его мечты и стремления разваливались, как трухлявый пень, в то же время, ему было до боли в сердце жаль, что из-за безрассудного и эгоистичного поведения последнего руководства клана пострадало столько невинных людей, в том числе детей и женщин. Конечно, он очень часто терял родных и близких в своей жизни, но привыкнуть к этому было невозможно, несмотря на то, что он даже не знал этих людей, они были ему не чужими. Неужели нельзя было решить всё мирно? Обсудить все недовольства с руководством деревни? Как-то же они до этого счастливо сосуществовали? Отчего всё начало расшатываться и привело к такому кровавому финалу? Ведь даже его самонадеянный брат был способен идти на уступки, заключать союзы, и даже меняться в угоду процветанию собственного клана! Глава должен заботиться, в первую очередь, о благополучии и увеличении клана, а уже потом о его величии и уважении со стороны других, хоть это тоже немаловажно! Ведь если в клане почти никого не останется, кто будет наслаждаться этим самым величием?       В голове Изуны вспыхивал миллион вопросов, однако часть из них гасилась осознанием того, что всё уже произошло и повернуть вспять ничего нельзя. Парень неосознанно прокручивал в голове варианты развития тех далёких событий, ставил себя на место различных участников, прикидывая, как бы он поступил на их месте, с ужасом понимая, что идеального варианта решения проблемы просто не было, ну или он снова знает не всё.       Как же повезло Какаши, что сейчас на месте Изуны не находился его старший брат! Ведь будучи по натуре стратегом и менее вспыльчивым, он предпочитал сначала анализировать всё вокруг, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Конечно, сейчас его кровь кипела от ярости и зубы болели от того, насколько плотно он сжимал челюсти, с трудом удерживая рвущуюся наружу ненависть. Его первым желанием было разнести здесь всё и убить всех, кто только попадётся под руку. Схожие чувства он испытывал сразу после своего возвращения, когда смотрел в глаза своего убийцы, однако сознание посылало в воспаленный мозг слабые охлаждающие струйки рациональности – это ни к чему хорошему не приведёт и ничего не исправит, если он придушит сейчас своего собеседника, это не вернёт его клан к жизни, а только гарантирует парню место рядом со своим единственным оставшимся в живых родственником, ведь сил справиться со всей деревней и остаться невредимым ему явно не хватит. Во время многочисленных сражений за свою недолгую жизнь, Изуна усвоил, что поддаваться эмоциям и бездумно нестись в атаку, как делали многие – означало быстро приблизить окончание этой самой жизни, что он наблюдал уже много раз. Как же ему сейчас не хватало хоть кого-то, с кем можно было бы поговорить и кому открыться, да пусть даже это будет сам Мадара! Ему нужен был человек, способный понять то, что с ним творилось! Однако таких людей нет, никого уже не осталось да и неизвестно, а нашёл бы он их в этом времени? Хотя, стоп! А ведь есть такой человек! Ведь смог же каким-то образом Саске избавиться от этого поглощающего разум чувства предательства и безысходности, смог это переварить и, возможно, простить тех, кто виновен? Каким же образом ему это удалось? Или причина в том, что он, по словам Какаши, сумел таки отомстить причастным? К сожалению, ответов Изуна не знал и понимал, что получить он их сможет только лично поговорив с младшим Учихой. – Я должен с ним поговорить, – глухо отчеканил юноша, опустив голову и устремив взгляд на кружку остывающего чая, по поверхности которого плавали зелёные чаинки. Каким же жалким он себя сейчас чувствовал! На него обрушилась настолько острая, протыкающая сердце насквозь, реальность, а он сидит, пьёт чай и не может сделать абсолютно ничего. – Имеешь ввиду Саске? – тихо уточнил Какаши. Он примерно понимал состояние парня после всех подробностей, которые на него выплеснул. А ведь он пообещал Цунаде, что всё будет хорошо, а будет ли? Хотя, скрывать правду от Учихи было куда как худшим вариантом, и, рано или поздно, тот всё равно узнал бы её, непонятно как и неизвестно в насколько искажённом виде. Теперь он хочет встретиться с Саске. Зачем? Конечно, он не поверил до конца в рассказ Хатаке, и хочет узнать историю от непосредственного участника событий. – Хорошо, я попробую устроить вашу встречу, только... ты же понимаешь – все то, что я тебе сейчас рассказал – не для лишних ушей, об этом знает очень ограниченый круг людей и оглашать всё это не в твоих интересах, – снизив голос предупредил Какаши, словно эта информация уже сейчас могла просочиться наружу. – Конечно я догадался, ни к чему в глазах людей выставлять ваше руководство и мой клан, хоть и мёртвый, в невыгодном свете, – прошипел Изуна. – Отлично, другого ответа я и не ожидал, – улыбнулся Хатаке сквозь маску, поражаясь выдержке и сообразительности своего гостя. Учиха, на удивление, не стал проявлять никаких эмоций, и лишь по сжатым губам и сведённым к переносице бровям можно было понять, какие чувства захватили молодого человека. Какаши очень опасался взрыва негодования и ярости со стороны парня, ведь злой Учиха – это уже страшно, а взбешенный Учиха с мангекьё шаринганом – такого не пожелаешь никому.       Через мгновение Изуна резко вскочил из-за стола и прикрыв глаза руками, зашипел от боли. Он простоял так несколько секунд, а когда убрал руки, то по щекам текли тонкие струйки ярко-красной крови. Вот этого Хатаке и опасался, он тут же вскочил на ноги и вскрикнул: – Не смей!! Навредив мне ты не решишь своих проблем, а только создашь новые! – Да не собирался я тебя убивать, – сжав зубы от боли прохрипел Учиха, – я не знаю, что это... я не хотел использовать шаринган, да и не могу... – Тогда что случилось? Почему не можешь? – Сам не знаю, но чувствую, что с моим телом не всё в порядке.       Какаши стоял и внимательно смотрел в глаза Изуны – что с ним происходит? Возможно он сейчас врёт, дабы усыпить его бдительность и притвориться слабым, ведь какой шиноби будет признаваться в своих недостатках? А возможно с юношей и правда что-то не так, ведь неизвестно, как может повести себя воскрешенное тело. За собой мужчина ничего такого не замечал, а ведь он тоже по сути был таким же воскрешенным после смерти от руки одного из Пейнов. Но его ситуация немного отличалась, ведь он не был до воскрешения ходячим трупом.       Изуна же сам в это мгновение понял, что совершил ошибку и поделился своей проблемой. Что им двигало? Возможно из-за адской боли его мозг выдал первую очевидную реакцию – попросить помощи, чтобы боль прекратилась. А возможно, он подсознательно начинает доверять этому дружелюбному человеку? Он уже несколько раз во время разговора пытался активировать шаринган, но у него это получалось буквально на миг. Что же произошло сейчас парень не понимал, он не планировал пользоваться своим додзюцу, однако волна гнева, нарастающая в груди резко сменилась жгучей болью в глазах, ему казалось, будто в глазницы вставили горящие угли и они сейчас расплавят его череп насквозь. – Если хочешь, можем завтра обратиться к медикам, они проверят твоё здоровье, – осторожно предложил седовласый. – К медикам? Это лекари что ли? Думаешь отвары мне помогут? – скептически проворчал Учиха. –Нет, не совсем, это такие же шиноби, обладающие отличным контролем чакры, и с помощью неё они способны определить повреждения в организме и исправить их.       Изуна очень удивился этим сведениям, ведь в его время такими техниками пользовались только в клане Сенджу и держали их в строгом секрете. Какими же ещё способностями обладают современные шиноби? – Согласен. Пойду умоюсь, – пробормотал он, и скрылся в ванной комнате. Глаза ещё пекло, и ему хотелось засунуть голову в ледяную воду, дабы унять пульсирующую боль. – Ну что, ложимся спать? Могу уступить тебе кровать или ляжешь на футоне? – обратился седовласый к вернувшемуся юноше.       В ответ парень лишь нахмурился, и не желая показывать, что он снова не совсем понял, что ему сказали, ответил: – Без разницы. Могу я просить тебя никому не говорить о моих глазах? – Конечно, ты можешь полностью мне доверять, повторюсь – я тебе не враг, – уверенно произнёс Какаши.       Когда шиноби прошли в комнату для сна, Какаши достал из шкафа запасной футон и расстелил его на полу, напротив кровати, при этом разведя руками и кивнув головой слева направо. – Выбирай, – добавил он, – ты мой гость. – Здесь, – указал пальцем на футон Изуна. Он подозрительно отнёсся ко второму футону на странных палках, и решил, что спать ему будет спокойнее на привычном месте – на полу. – Кстати, Изуна, извини конечно за такой личный вопрос, но ты наверно заметил большое сходство... – Он не мой правнук! Не было у меня детей! – прорычал парень, укрывшись с головой и отворачиваясь к стене, показав тем самым, что разговор окончен.       Однако Морфей не собирался открывать для него свои объятья. Изуна не мог сомкнуть глаза, размышляя о произошедшем с ним сегодня. Если бы он только знал о судьбе клана Учиха в самом начале, когда ещё не прибыл в деревню, пошёл бы он сюда? Навряд ли. Теперь делать ему здесь было нечего, а где было? Брат с такой лёгкостью подарил ему вторую жизнь, но вот чем теперь ему заниматься, парень не мог представить. Он чужой здесь, и как бы по-доброму к нему не относились, почти вся эта доброта обусловлена страхом. Страхом перед силой Учиха и его глазами. Сдержит ли этот шиноби своё слово? Не расскажет о его проблемах? Конечно, Изуна и без шарингана невероятно силён, но из-за отсутствия настолько привычной способности, парень чувствовал себя беззащитным и уязвимым. Нельзя сейчас уходить из деревни, пока он не решит для себя, как же ему жить дальше, или, хотя бы, пока он не вернёт себе своё фирменное додзюцу. А для этого нужно сделать вид, что он согласен остаться и жить мирной жизнью. Тем более – у него появился реальный шанс проверить лояльность всех этих шиноби, а в частности этого Хатаке. Если он его не выдаст, значит у этих людей ещё не перевелось понятие чести и они способны держать своё слово.       Проковырявшись в собственных мыслях почти половину ночи, накрытый зверской усталостью Изуна наконец заснул, когда до рассвета оставалось не больше трёх часов.