В тебе и во мне

До номера Миша добрался не сразу. Выпил с одними, присел на уши вторым, наорал на вот тех, третьих, и только тогда заметил, что Андрей куда-то исчез. Да и чёрт бы с ним. Принимая душ, Миха шипел не хуже бродячего кота, попавшего в ловушку. Горячая вода щипала ранки и натёртости, член от такой муки уменьшился и стыдливо спрятался. Желание как ветром сдуло. За шумом воды Миша не сразу услышал, что в дверь номера настойчиво стучат. Чертыхнувшись, он сдёрнул с крючка гостиничный халат, прошлёпал босиком, оставляя мокрые следы, и грозно распахнул дверь, запрещая себе надеяться на то, что это Андрей. Не зря: у номера переминалась с ноги на ногу девчонка с ресепшена. — Извините, Михаил Юрьевич, вам просили передать, — дежурно улыбнулась она, поглядывая на Мишу с опасливым страхом, и спешно упорхнула прочь. Миха хмыкнул, сунул нос в пакет и нашёл там тюбик бепантена, детскую присыпку от опрелостей, свободные широченные трусы из чистого, как гласила этикетка, хлопка и интим-смазку с изображением озорного кролика. Осмотрел всё это, рухнул в кресло и заржал. Князь, ё-моё. Не, ну вот просто Князь. Позаботился. Смазка ещё эта. На дрочку в одиночку намекает? Или на подготовку? Миха взволнованно почесал кончик носа. Бепантен лёг ровным прохладным слоем, даже дышать легче стало. Миша подождал, пока крем впитается, завалился на кровать и нечаянно уснул. Утром в туровом автобусе Князев одарил его хитрющим взглядом и многозначительно спросил: — Ну, как оно? Миха гордо и независимо дёрнул плечом, зацепился за беспокойство в голосе Князя, придушил ядовитое эго и вымолвил благодарно: — Спасибо, Андрей. Князь добродушно рассмеялся и мягко положил ладонь ему на плечо. Лёд будто бы треснул и тронулся, Миха почувствовал это. Сел, широко расставив ноги, и отвернулся к окну, чтобы спрятать улыбку. В одном из уральских городов орги намутили группе вместо гостишки базу отдыха со спортивными развлекухами, саунами, банями и прочими спа-салонами. Миша сосредоточенно осмотрел поджившие сгибы в паху и решил, что баня ему не повредит. В роскошном предбаннике мужики чё-то пили и перетирали за жизнь, Миха хотел к ним присоединиться, но Князь, слегка уже поддатый, увлёк его под локоть и горячим шёпотом пообещал отпарить как следует. Молодого парня-банщика он тактично выгнал, уложил не успевающего сопротивляться обалдевшего Миху на полог и взялся за веники. Мокрый густой пар окутал кожу, приятно обжигая, Миха охнул и улёгся удобнее. Пахло нагретым деревом, берёзовыми листьями и душистыми травами. Андрей парил хорошо, равномерно пробегая по всей спине и ногам, не останавливаясь на заднице, но Миха знал, что глаза свои бесстыже голубые Князь оставил именно там. — Перевернись, — выдохнул Андрей. Миша повернулся, оценил красное потное лицо и прижал ему нос пальцем, чтоб получился пятачок. Князь задорно хрюкнул, а когда в баню ввалились остальные, изобразил вопль раненого кабана. На выходе, упаковывая свое распаренное хозяйство в хлопковые парашюты, любезно Князем подаренные, Миха вздохнул и вздрогнул от неожиданного шёпота со спины: — Слушай, Мих, передай прекрасной Мари, что я жду её сегодня ночью у себя. Она ведь уже здорова? — Она… — у Михи перехватило голос. Замотанный в полотенце Андрей стоял совсем близко. Миша очень ярко представил, как увесистый даже в состоянии покоя важный орган Андрея сейчас красиво и уверенно раскачивается поверх крупной мошонки, облизнулся и ответил: — Да. Придёт. Стопудово, Андрюх. Жди. И вина, ё-моё, приготовь для дамы своей. Андрей приобнял его за талию и весело заржал: — А арбузика Мари не хочет? — Хочет. Только уговор: не разбрасываться корками. Андрей в самом деле раздобыл где-то арбуз. Его манящая алая мякоть блестела в свете приглушённой лампы. Миша перешагнул порог номера и замер, обхватив себя руками. То тут, то там горели свечки, из колонок ноутбука приглушённо звучали битлы. Вот это романтика, нахуй. — Это вот так вот ты обычно с бабами, да? — хрипло спросил Миша у Андрея, который сидел в кресле у столика. — Это вот так вот я обычно с Мишами. — А я не Миша, — Миха стряхнул с себя рубашку и брюки, решительно, быстро и даже нагло. — Видишь, кто я? — Мари… — с восхищённым придыханием шепнул Андрей. Миха горделиво тряхнул волосами. Он знал, что выглядит блядски шикарно в одних этих чёрных чулках с поясом и подвязками. — Присаживайся. Он хлопнул себя по колену, тяжело дыша. Миха, не будь дурак, плюхнулся на него всем весом, размазывая по креслу. Ну а чё, сам позвал. Андрей крякнул, но возражать не стал, обхватил Мишу с боков, медленно массируя пальцами кожу, сильнее придавил к себе. — Мари, я соскучился… Как же давно мы с тобой не встречались. Миху от таких слов и нежных касаний бросило в ледяную дрожь. Вроде и приятно было, но очень тоскливо. Андрей обхватил член, Миша закусил губу. Больно. Невыносимо вспоминать то, что исчезло лет пятнадцать назад. Зачем он это всё устроил? Ой, дурак… Миха не сдержал грустного стона разочарования. — Миша, — голос Андрея дрогнул и поменялся. — Я так не буду. Хочешь над собой поиздеваться, иди, эт самое… В другое место. Понял? Миша понял. Но с места не сдвинулся. Чулки обжигали кожу, жалили, будто змеи. Член обмяк, лёг на бедро длинной и печальной сосиской. Андрей вздохнул, затушил свечи и потянулся к вину. Вот это правильно. Миха встал, подобрал брюки, замер на секунду. Князь ничего не сказал, не остановил, и Миша оделся. Хотел уже уйти, но Андрей протянул ему наполненный стаканчик. Миха втянул носом запах перебродившего винограда и остался. Когда градус в комнате слегка повысился, Андрей подсел к Мише на кровать. — Мих. Я знаю, чего ты. Но можно ведь не так. Можно… — Заново? — Миха усмехнулся, внутри что-то перекрутилось узлом. — Нет. Если не хочешь, зачем пытаться. Можно просто один раз, без раздумий, — Андрей уже расстегивал пуговицы на Михиной рубашке, торопливо, но уверенно. — Чтобы было хорошо, а не плохо. Иди сюда. Андрей, всё так же оставаясь чуть позади, выпутал Миху из рукавов, прильнул губами к загривку. Щекотно и мокро. Миху так однажды лошадь мусолила. — Как мне лучше тебя называть? — Андрей прижался совсем вплотную, спустил Мише брюки, положил обе ладони на обтянутые чулками бёдра. — Мишей. Сможешь? — он глянул через плечо с вызовом, но Андрей спрятался за новыми поцелуями где-то возле лопаток. Потом кувыркнулся колбаской на пол, сел между разведенных ног Михи. Посмотрел снизу вверх, так, что запульсировал волнующей болью висок, погладил, едва касаясь, зажившую кожу, облизнулся и опрокинул его на кровать, а сам юркнул языком туда, где теперь всегда было гладко и нежно. Миху тряхнуло, как от удара шокером. Язык у Андрюхи, чуть шершавый, сильный, очень подвижный, легко протолкнулся сквозь сжатые мышцы вглубь. Миша удержал стон и закрыл глаза. Хорошо, до чего же хорошо. Рукой Андрей накрыл почти полностью вставший член, потянул кожу вниз, Миха тут же толкнулся в его кулак, отчего язык Андрея упёрся в стенку как-то особенно приятно. Продолжая размеренно дрочить и вылизывать, чуть потрахивая, анус, Князь почти довёл пыхтящего Мишу до оргазма и остановился. Вмиг стало холодно и неуютно, Миха открыл глаза и потянулся, чтобы ухватить Андрюху за голову, но тот очень быстро и резко навалился сверху. — Ну как, Миша, — специально сделал паузу, глядя прямо в глаза, — нравится? — Да. — Хочешь, чтобы я тебя… — Да, — Миша не дал ему договорить, нетерпеливо подмахнул бёдрами и захватил губами в свой сумасшедший плен. Сколько они не целовались? Года три, не меньше. Миха застонал в поцелуй, цепляясь за всё, до чего мог достать: футболка, плечи, уши. Андрей быстро разделся, достал смазку с тем самым озорным кроликом, выдавил себе на член, размазывая по толстому стволу и розовой блестящей головке с мокрой щелкой уретры. Влажными пальцами растянул уже податливый вход, потрахал немного и, пока Миха настраивался, вошёл в одно движение, сразу по самые яйца. — Бля… — Миша протяжно выдохнул, охуевая от ощущений, обхватил Андрея покрепче ногами. Чулки теперь смотрелись ещё охуительнее. Но он не Мари. Он Миша. Мужик, которому нравится переодеваться в женскую одежду. Мужик, которому нравится, когда его ебут в жопу. Ебёт Андрей. Никто больше. Никаких игрушек не надо, только Андрюху. Сука, как он это делает… Князь выбрал очень правильный угол и с каждым толчком прокатывался головкой по простате. Невъебенно. Охуительно. Миха забил на приличия и стонал, уткнувшись носом в ямочку над ключицей Андрея. Член прижимался к его животу и настойчиво упирался головкой в мягкие складочки. Князь не приподнимался, почти полностью лежал на Мише и быстро двигался внутри. Миха положил свои ладони на его задницу, прихватил, жмякнул сильно, до боли, наверняка до красных следов. Вместе с невыносимым возбуждением росла и ширилась дурная злость. Миха зарычал, хищным укусом впился в шею. Андрюха не остановился, лишь хрипло простонал и ускорился. — М… Миха… Я, бля… Скоро… — Андрей просунул руку между их животами, нащупывая его член. — Давай тоже. Сможешь? Опёрся на другую руку, прикусил сосок. Миша всхлипнул. Было слишком много всего, со всех сторон: горячая ладонь вокруг члена, настырный хуй в жопе, язык на горошине соска. — Я кончаю, Андрюх, я… Вспышка молнией шарахнула прямо в мозг, первые капли стрельнули в плечо, остальное растеклось по животу. Судорожно вздрогнув, Миха откинулся на подушку и слегка отлетел в звёздную высоту, пока Андрей стонал и изливался внутрь. Про презерватив они забыли, горячая сперма ниточкой потянулась вслед за хуем, когда Андрей его вынул. Отдышался, резво нырнул вниз, всмотрелся. — Всё хорошо, Мишк, полный порядок. Ты… уже не такой узкий. Балуешься иногда этим делом, да? Миха усмехнулся. К чему рассказывать о сложных отношениях с вибропробкой сейчас. Пусть Андрей думает, что хочет. Миша сел, стянул сразу же ставшие идиотскими чулки и пояс, завернулся в испачканную простыню. Андрей протянул ему кусок арбуза, нервно облизнулся. — Тебе было хорошо? — Мне было охуенно, Андрей. И это было правдой. Вот только… Дальше-то чё, ё-моё? Прошло их время, вышло, нахуй, вытекло, как сперма из задницы. Всё ясно без слов. Миха вгрызся в арбуз, а Андрей подполз к нему, устроился щекой на бедре, пробегаясь подушечками по ткани над пахом, и вдруг шепнул: — Я соскучился по тебе, Миша. Мишка… Слышишь? По тебе и по нам. Неужели ещё осталось это «мы»? Миха недоверчиво посмотрел на Андрея, дёрнул ногой, но тот не сдвинулся с места. Он умел быть упрямым. Миха стёр с подбородка липкий арбузный сок, приобнял Князя рукой. Вот бы у любви не было срока годности и её до сих пор можно было есть ложкой, как сгущёнку из старой советской консервной банки.