My IP

«Точки баланса»

Юно придерживается стереотипного «омеги много болтают и смущаются всего на свете». Потому что, когда в старшей школе встречался с Донхёком, то тот вёл себя именно подобным образом. Им было достаточно весело, они даже дошли до поцелуев, но потом поняли, что их путь — «вникуда». Если так подумать, то больше отношений у Чона не было. Нет, были там прогулки с кем-то, что-то вроде объятий. Но всё это можно было даже принимать за дружеские встречи, но никак не за полноценные свидания. И чёртов Джонни тоже не шибко помогает, постоянно страдая только по своему японцу. Ни одной хоть мало-мальской интрижки или банальной прогулки хоть с каким-нибудь омегой (кроме самого Юно) за эти три долгих года. На самом деле, в глубине души, Чон даже завидует такой преданности, и пару раз мечтал о подобных отношениях.        Домечтался до Сяоцзюня. Потому что этот альфа становится всё больше похожим на наглухо отбитого. Не стесняется приходить в свои свободные минуты, вваливаться в кабинет за истинным, звать того на обеды и платить за обоих — хотя сам ещё не работает. Более того, «информатику» хватило вежливой наглости — или как это назвать, когда с улыбкой спрашиваешь у самого Куна-гэ про весенние соревнования, свои возможности и «не совпадут ли дни с «тайцами», а то мне очень надо»? В общем и целом, за два месяца более тесного знакомства с Децзюнем, Юно узнал много нового и интересного о том, начав даже немного сомневаться в своём решении. Ну как бы, если сперва «китайчонок» был таким белым-пушистым трусишкой, то теперь ходил матёрым аллигатором, который никого и ничего не боится, чуть что готовый безукоризненно вежливо представиться так, что ты кроме имени его ничего и не запомнишь, и знать не пожелаешь. Этот альфа смог даже расположить к себе нервного Донёна, который в последние пару дней особенно трепал нервы Юно, постоянно спрашивая: — Почему этот мелкий увивается за тобой? Тот «мелкий» решил вопрос в один из дней, склонившись в поклоне перед омегой: — Я — Сяо Децзюнь, приятно познакомиться с тобой. И я заберу Юно на обед. Так что… Отойди, пожалуйста, нахрен! И хотя Чон по натуре своей не очень впечатлительный, но он согласен, что этот момент был реально крутым. Потому что круглые глаза одногруппника ещё долго будут веселить всю его сущность.        Сяо очень старался проводить с истинным побольше времени, прекрасно осознавая, что сам «уголовник» вряд ли расчухается на подобное. А потому парень в свободные от учёбы часы старательно продумывал маршруты, анализировал своего истинного, разбирая до мельчайших деталей, заранее готовя вопросы, на которые далеко не всегда получал ответы. Ему пришлось многое изучить, углубиться в корейский, перелопатить кучу сайтов с советами и рекомендациями, попасть на ютуб-ролик, в котором говорилось, что те самые сайты — «хуета полная, потому что у всех всё индивидуально». Бедный Децзюнь бился в истериках на особо скучных лекциях, вспоминая и анализируя своего омегу, перебирая «картотеку» его ароматов, и восстанавливая в памяти микровыражения лица в определённые моменты, чтобы только найти подсказку, попробовать подогнать их обоих под уже увиденный шаблон и как-то выстраивать нормальные отношения. «Нормальные» — это те, которые между альфой и омегой, а не то, что между ними сейчас происходит. Что между ними происходит? Влечение через дружбу? Ознакомительный этап? Начало конфетно-букетного? Ничего не происходит?        Сосед Децзюня по комнате — Вон Кунхан с педагогического — даже стал чаще подшучивать над ним: — Ты просто помешался. Я надеюсь, что ты справишься и не перестроишь всю свою жизнь под его гребню. — Мы найдём общий знаменатель. Тебе такое будет сложно понять, — огрызается Децзюнь. — Точно! Куда уж нам, гуманитариям, до ваших технических терминов! — «педагог» падает на свою кровать, — Мы предпочитаем находить общий язык друг с другом, смекаешь, а? — К этому мы тоже придём. Когда будем готовы. Пока — нет. — Ты такой решала, — продолжает дразнить друг, — Решаешь за вас двоих всё сразу. — Если бы я решал «за двоих», то давно разложил бы его на диване, или в одной из подвальных комнат, где нет камер. Потому что рядом с ним сложно устоять, — парень мечтательно откидывается на спинку деревянного стула и оборачивается на Вона, — Но куда уж тебе такое понять, до мозга костей низменный ты человек! / Скоро наступит пора празднования европейского Нового Года. Кампус уже украшают всякими фонариками, вчера поставили искусственную ель, на которую пригнали первокурсников для украшения. Сяоцзюнь спокойно занимается своей работой — тянет провода и переходники, проверяет везде напряжение и прочие характеристики, чтобы предотвратить случайное возгорание — хотя бы так. А потому не сразу ощущает наблюдательный взгляд Юно.        Омега уже около пяти минут стоит с ёлочной игрушкой в руках и просто смотрит на своего истинного. Он наблюдает за тем, как альфа спотыкается о собственные ноги и чуть не срывает уже развешанные провода, но вовремя отпускает те из рук; смеётся с того, как младший ползает на коленях где-то под низкими ветвями, ругается на китайском, но продолжает поразительно спокойно тыкать металлическими палочками то туда, то сюда. Децзюнь встаёт в полный рост и небрежно отряхивает джинсы от уличной пыли, когда сталкивается взглядами с Юно. Омега вмиг краснеет от смущения. Снова «попался», а от самодовольной улыбки альфы легче не становится. Сяо прокашливается, ещё раз отряхивается и подходит ближе. Так что Чон начинает вешать игрушку на ветвь, которая — сука такая — почему-то отваливается. «Уголовник» начинает нервничать, но «информатик» уже ныряет за ограждение с характерным недовольным причмокиванием, принимаясь вставлять железку в пазы, крепить те: — Кто ж так дёргает? А если бы это была настоящая ёлка? — только дразнясь, спрашивает Децзюнь. — Ты сам чуть всё тут не обрушил, когда упал с гирляндой: я видел! — протестует Юно. — А, так значит, ты так давно наблюдаешь за мной? — усмехается парень, перекручивая крепёж до упора, и со словами «не моя теперь проблема», выныривает обратно к старшему, — Что бы ты хотел в качестве первого подарка? — Эй, разве это не должно быть сюрпризом? — омега скрещивает руки на груди. — Ладно, я устрою тебе сюрприз. Но мне бы хотелось получить приготовленные тобой ттоки, — альфа приподнимает подбородок — бросает вызов своему истинному. Юно — азартный до чёртиков. А потому кивает: «Будут тебе сладкие ттоки». / — Чёрт! Да за что? — Юно с ужасом смотрит на развалившиеся обычные пэксольки. Он даже психует и вызванивает дедушку, напрашивается приехать к тому в воскресенье в пригород, чтобы только научиться делать эти простые рисовые пирожки, которые даже у детей получаются. А у него вот — нет. Всю поездку парень думает о том, что зря согласился. Потом передумывает на то, что «заказ» Децзюня по сути — пустячок, просто альфа не знал о том, что его истинный абсолютный ноль в готовке. Ну как — ноль — с рисом справляется, мясо мариновать-жарить умеет. Ага, точно — умеет делать все эти «альфа-блюда», а вот клейкие пирожки — это уже другая грань понимания для господина Чона. Он смотрит на свои крупные ладони, которые длинные пальцы Децзюня обхватывают «с запасом», и хмурится: его лапы уже долгие годы настроены на грубую работу, чудом справляясь с клавишами ноутбука и листами многочисленных кодексов, правил, прочих документов; а тут делать заморочистую еду. Если так подумать, то Сяоцзюнь отправил Юно пробовать себя в новом деле. Как он тогда сказал: «расширение сферы знаний, универсальность»? Вот именно оно. / — Кунхан, ты мне друг, или как? — Дцезюнь пинает стул соседа, — Одолжи денег до февраля. — Нет, своих нет! — парень прижимает собственный кошелёк к груди, — Живи по средствам! Кыш, кыш! Спроси денег у родителей, объясни, на кого их тратишь. — Это будет не так просто. Они потребует знакомство. Хотя, ты прав — их пора поставить в известность о том, что я нашёл истинного, встречаюсь с ним. — Вот именно! — «педагог» опрометчиво выпрямляется, но вовремя ловит на себе хитрый прищур «информатика», а потому вновь пригибается к столу, — Хочешь совет? Когда говорят «сюрприз» — подразумевают что-то нематериальное. — Что ты имеешь в виду? — Сяо снова пинает стул Вона, на этот раз сильнее, просто от вредности. — Ты мог бы поцеловать его! — нервно вскрикивает альфа, — Вот был бы сюрприз, а? «Педагог» заходится весёлым смехом, пока сам «информатик» закипает от такого простодушия друга. / Юно нервничает. Давно так не нервничал. Он в третий раз обходит всю квартиру. Больно ударяется большим пальцем левой ноги об угол тумбы, чертыхается, а потом падает на мягкий ковёр и пытается успокоиться. Сегодня Децзюнь придёт к нему справлять тот самый Новый Год. Как же глупо. А ещё — волнительно. Потому что омега очень-очень постарался, чтобы сделать целых два килограмма ттоков с самыми разными вкусами: с сыром, с чёрными бобами, фасолью, цукатами, клубникой — которой ни разу не сезон, но дедушка настоял. Чон проснулся ещё в пять утра и принялся мешать тесто, стал работать с начинками. А потом возился с собственной тупой пароваркой, осознавая, что тому самому Сяо придётся её и чинить. Потому что у самого омеги нервов на эту адскую машину уже нет. А ещё Юно озаботился и сбегал в магазин за каким-то красным вином. Ничего в них не понимает, но подумал, что было бы неплохо отметить как-то красиво, типа романтично — как это в фильмах обычно; не для лохов же ежегодно выпускают киноленты, а для молодых людей, чтобы показать, как ухаживать, как пить, как всё это оформлять. И да, омега всё равно осознаёт себя нелепым дурачком, полностью лишённого осознания взаимоотношений между полами в своём-то возрасте, при всех своих «бро-отношениях» с альфами и постоянными тусовками. Неловко как-то это всё выходит.        Звонок в дверь. Чон подрывается с места и сразу открывает. Он смотрит на Сяо, нацепившего на себя ту самую дурацкую красную шапку с помпоном, с вечным рюкзаком за спиной. Когда альфа скидывает куртку, когда остаётся в одном только салатовом свитере и широких чёрных штанах, омеге кажется, что этот горячий шоколад его истинного — уют, наполняющий всё пространство квартиры лёгким жаром и уютом аромат скребёт где-то над сердцем, где-то в лёгких. — Я приготовил, — роняет как-то не к месту Юно, пока Децзюнь моет руки, пока проходит в зал и небрежно отправляет рюкзак за диван. — Что? — спрашивает китаец, сбившись с собственного хода мыслей. — Ттоки. Сладкие, несколько видов. Пошли скорее, — Чон сам хватает младшего под локоть и тянет за собой на кухню. Он усаживает истинного за стол и принимается поднимать одну за другой крышки, чтобы показать все свои труды. Взволнованный омега вручает палочки в негнущиеся сейчас пальцы альфы, едва не покрикивает на того, умоляя скорее попробовать. Сяо усмехается и берёт тот, что с цукатами. Он одобрительно кивает, прикрывает глаза, смакуя отдающий кислинкой вкус творения неопытного повара, но глотает в себе эту насмешку над старшим — тот старался, а ещё так волнуется сейчас, едва ли не впервые так переживает. У Децзюня просто нет права отказать истинному в похвале. — Я не думал, что ты начнёшь с ужина, — выдаёт альфа, а потом увереннее ставит пятки на пол, всматриваясь в лицо омеги. — Что? Что-то не так? — начинает нервничать пуще прежнего, хмурится. — Иди сюда, — Сяо вытягивает руку, машет пару раз ладонью в приглашающем жесте, — Не утёр пудру с лица. — Я умывался после готовки! — возражает Чон, принимаясь двумя ладонями тереть щёки. — Может, сейчас случайно попало. — Да быть такого не может. — Так сложно просто подойти ко мне и всё исправить? — не удерживается Децзюнь. Юно выразительно закусывает нижнюю губы, прикрывая глаза, так что младший скользит языком по собственной, предвкушая маленькую шалость, которую точно сможет оправдать. Он дожидается, пока омега сделает пару шагов, наклонится к нему и с вызовом дунет на чёлку. Сяо только усмехается на эту выходку, а потом обхватывает подбородок старшего, крутит лицо того то в одну, то в другую сторону, будто приглядывается. Альфа терпеливо выжидает момент, когда омега надует щёки и прикроет глаза, чтобы успокоиться. Чтобы в эту самую секунду приподняться со стула и оставить легкое касание губ на чужой мягкой щеке.        Обессиленно упасть на место, продолжая поглаживать чистую кожу истинного, ожидая своей участи. Децзюнь готов к любой реакции. Согласен на пощёчину, на новый поцелуй, слёзы, долгий разговор. Он передумал все сценарии. И всё равно оказался не готов к тому, как Юно медленно выпрямится, как в неверии поднесёт ладонь к щеке и шумно сглотнёт накопившуюся так не вовремя слюну. Весь такой потерянный воробушек в этой широченной домашней футболке, в этих узких, когда-то светлых, а сейчас уж не разберёшь каких, а потому тоже — домашних штанах; весь такой с красными ушами, круглыми глазами и ямочкой только на одной щеке, потому что ко второй всё также прижата ладонь. — Сюрприз, — выдаёт Сяо, чтобы нарушить затянувшуюся тишину. На это Чон выдаёт один резкий выдох, который превращается в смешок, неожиданно переросший в смех. Спустя считанные секунды омега уже сходит с ума в собственном хохоте, не на шутку пугая истинного. Хотя у Децзюня всё просчитано. Но готовым ты никогда к этому не будешь. — Обманщик! — вскрикивает Юно, всё же отворачиваясь от парня, — Ты обманул меня! — Всё же в порядке? Юно? — голос альфы снова чуть дрожит на имени истинного, а потому повторяет уже увереннее, — Юно? — Порядок, всё в порядке, — парень уже приходит в себя, даже успокаивается, — Так тебе понравилось, правда? — Да, — «информатик» медленно кивает, — Ты хорошо постарался, Юно. — Оу, ха-ха, отлично! Сяо наблюдает, как его парень вновь краснеет и нервничает больше положенного. Он сказал «порядок», а сам пребывает в каком-то ужасе. Так что альфа поднимается на ноги, подходит к омеге, осторожно опускает ладонь на плечо того, несильно сжимает — только привлечение внимания. — Юно, — Децзюнь сглатывает, потому что прямо сейчас по атмосфере, по аромату истинного не может угадать ни единой эмоции — их слишком много, они постоянно скачут, смешиваясь и дробя друг друга, — Всё точно в порядке, или ты обижен? — Я растерян. Это неловко. — А, я поторопился? — младший делает ещё один шаг, оказываясь прямо за спиной Юно. Омега очень переживает. Он думает наперёд, даже дальше альфы за собой. Чон клишированно рассуждает о том, что после поцелуя обязательно будут уговоры на секс, с которым у парня «всё сложно» с того самого момента, как прогулял три урока биологии подряд, проглядев, как пожилой омега краснеет, пыхтит и рисует крестики-нолики, пытаясь что-то рассказать более продвинутым детям. И прямо сейчас Юно немножко жалеет. О том что — второе после прогулов тех самых уроков — никогда и сам до этого момента не думал об интимной близости. И третье — что, как омега, не удовлетворял себя во время течек. Ну как бы, если быть откровенным, то он дрочил много и ему было отлично. А что там происходит с его…. остальным телом — да как-то пофигу. Хорошо, что хоть соответствующие врачи ни разу не докопались. Хотя нет, был один экземпляр, который в двадцать его лет покачал головой и выдал: — Будет сложно твоему альфе с тридцатилетним девственником. Так что да, чёрт. Юно напуган. Напуган, взбешён, взвинчен. И перспектива сближения с истинным уже не кажется настолько привлекающей, какой была прежде. Юно напрочь забывает о заботе и поцелуях, о красивых свиданиях и ухаживаниях, он ощущает тяжесть ладони Децзюня на плече и беспокоится о том, как она будет скользить ниже по его телу, будет больно сжимать, давить, трепать его волосы, шлёпать по заднице. Что-то вмиг меняется вокруг них. И альфа не сразу осознаёт холодный ужас на грани с расчётливой ненавистью омеги, шарахается в сторону от глухого: — Уходи. Сейчас же уходи. Потому что Юно напуган.