«Стол переговоров»
Юно хмурится, в который раз прослушивая простые приветственные фразы на китайском. Усевшийся рядом Джонни усмехается с друга: — Ты выглядишь жалко, ты в курсе? — Я должен хоть немного постараться, чтобы ему было комфортнее рядом со мной. Ты знаешь, как он боится? — омега оборачивается к альфе, отрываясь от телефона, — Хоть он и держит спину прямо, воздух рядом с ним так и дрожит. Это начинает действовать и на меня. Со усмехается, а потом опускает взгляд в книгу: — Твои родители — «истинные»? — Да. Поэтому я бы очень хотел наладить хорошие отношения с Децзюнем. — А мои — нет, — «международник» пожимает плечами и переводит взгляд на «уголовника», — И чтобы понимать друг друга, им приходилось много, очень много разговаривать. Понимаешь, Юно? Не пытаться «откопать инфу» из сторонних источников, а встречаться лично и разговаривать. Попробуй — вдруг понравится. — Я и хочу выучить пару фраз… — принимается объяснять Юно, когда друг перебивает: — Попроси его дать тебе уроки. Это как при изучении английского: алфавит, простые слова, обсуждение бытовых тем. Если так подумать, то «прогоняя» простой учебник для начальных классов, вы можете неплохо узнать друг друга. — Откуда такие познания? Такие мудрые советы? — омега придвигается к другу на стуле, со смешинками в глазах рассматривая смущённое лицо альфы. — До Юты я был влюблён в одного омегу из Аргентины: вместе копались над учебником испанского. Было круто. — В самом деле — крутая идея. / Децзюнь отодвигает стул в ближайшем от кампуса кафе. Юно замирает на месте, стреляя глазками по сторонам: — Ты хочешь сесть тут? — Я… — альфа запинается, но потом кивает так, что его чёлка рассыпается из укладки и прикрывает такие впечатляющие брови, — Это место для тебя. Я проявляю заботу. Омега неаккуратно падает на предложенное место и заинтересованно провожает китайца глазами до места напротив. «Информатик» неловко улыбается, устраивая рюкзак на коленях. Он выжидающе смотрит на старшего, чуть приподнимает брови, скользит языком по нижней губе. Юно понимает, что знатно подвисает на рассматривании лица своего истинного. Но ничего с собой поделать не может. Да и не хочет, если честно. Альфа красивый, да, влекущий таинственной красотой, загадками. — Мы закажем кофе? — вдруг спрашивает Децзюнь. — Оу, да, наверно надо, — Чон пожимает плечами и вскидывает руку. К их столику подбегает омега-официант, принимает заказ на пару чашек латте и сваливает к стойке. Чтобы вернуться через пять минут, подкинув под кружку Юно номерок. Парень берёт бумажонку в руку и поднимает испуганный взгляд на альфу перед собой. — Что-то не так? Что он написал? — взволнованно спрашивает Децзюнь. — Это его номер, — растерянно отвечает омега, а потом начинает приглушённо смеяться, — Знаешь, сколько таких номеров я получаю едва ли не каждую неделю, начиная со старшей школы? Я даже как-то обыграл своего друга в этом. — А… — парень поднимает глубокую чашку двумя руками и подносит ту к губам, — Тебя не интересуют альфы? — топит взгляд в кофе. — Почему? Интересуют. Оно само собой как-то так получается, — Чон передёргивает плечами, едва ли не впервые начиная стесняться своих успехов на этом «любовном поприще». — В тебе легко разгадать омегу. Не знаю, какие дураки ведутся, — Сяо ставит отпитый напиток на место и переключает всё своё внимание на старшего. Децзюнь невесомо улыбается и тянется к Юно, удобнее устраивая локти на столе, когда шепчет: — Твоя походка выдаёт с головой. Омега не сразу осознаёт, как к лицу приливает кровь. То ли смущения, то ли гнева — так сразу и не скажешь. И он спрашивает: — Что не так с моей походкой? — Мягкая, пружинистая, хоть шаг и уверенный. А уж если от ног подниматься взглядом… — китаец прикусывает губу и опускает взгляд на салфетницу, тут же отодвигаясь. Между ними повисает на редкость колючее молчание. Окей, Чон докидывает балл в копилочку плюсов Сяо. Ладно, может даже три балла. — Я пригласил тебя, чтобы поговорить. Познакомиться получше. Мои родители нашли друг друга и уже столько лет счастливы. Я бы хотел, чтобы и у нас было также. Невзирая на все возможные трудности, — кивает Юно, пытаясь расслабиться. Что даётся очень тяжело. Потому что Децзюнь улетел своими мыслями в какое-то другое русло. Только омега не может угадать по его аромату — куда? Молочная нотка меж терпкого какао, некая волна свежести и пряности — что это такое? Точно раньше не было. — У меня сложная история. И непростые отношения с родителями и истинностью. Но это только подстёгивает меня заслужить твоё доверие и сделать всё, чтобы не потерять тебя, — альфа периодически вскидывает подбородок, поднимая взгляд от столешницы на старшего; и его сверкающие из-под круглых очков глаза так и горят обещанием. — Придержи коней! — «уголовник» понимает, что такими темпами они ничего не добьются, — Давай начнём просто дружить. Общаться, знакомиться, проводить вместе выходные, обедать вместе. Понимаешь? Ты просто как-то резко упал на меня! — он нервно — и оттого громко — смеётся, — Ты все четыре года будешь учиться тут? — Да, — кивает «информатик», — На каникулах я буду навещать родителей. — Тогда всё в порядке. У нас есть фора в целых четыре года! — Юно облегчённо проводит ладонью по лицу, а потом переводит взгляд на Децзюня и кивает тому, — Я решил учить китайский, а то мало ли: будешь ходить по углам, обзывать меня, а я буду, как дурак, улыбаться. Так что давай начнём первый урок. Нихао!***
«Твои дни»
Юно снимает строгую рубашку и натягивает широкую футболку со старыми, въевшимися пятнами от пота, что смешались с каким-то особенно низкокачественным «дезиком». Честно? Ему уже давным-давно плевать: эта вещь только для тренировок, а в зале парням плевать во что одет, важнее: как ты занимаешься. Но цоканье со стороны Джонни капает на нервы. — Ты бы хоть ради китайчонка постарался, — альфа завязывает узелок на трениках. — Что сказал? — омега оправляет футболку от складок и вскидывает подбородок, — Не забывай, что я до сих пор легко могу перекинуть тебя через бедро: мы проверяли. Или хочешь взять реванш в этом году? — Уволь меня! — посмеивается боксёр, делая пару шагов назад, вскинув руки в примирительном жесте, — Но я всё равно думаю, что если Сяоцзюнь согласился заниматься вместе, то ты мог бы и приодеться. — Он придёт заниматься, а не пялиться на меня! — парень скрещивает руки на груди, а потом переводит взгляд на настенные часы, — И вообще он опаздывает. — Ему далеко идти от технического корпуса. Дай ему фору, — Джонни садится на лавку, принимаясь шнуровать бутсы. — Почему я постоянно уступаю ему? Это неправильно. Он сказал, что будет делать всё, чтобы стать достойным меня, так что пусть старается! — Юно садится рядом и принимается также возиться со шнурками, которые сегодня совсем не хотят поддаваться, — Чёрт, а! В Аду отдельный котёл для изобретателя шнурков! Омега вскидывает голову и едва не сталкивается своим носом с носом альфы, который стоит перед ним на одном колене, устроив свой извечный чёрный рюкзак на полу под ящиками. Децзюнь мягко улыбается: — Извини, что опоздал. Не могу бегать с ноутбуком за спиной: он же сломается. Давай помогу в качестве извинений? Не дожидаясь ответа, Сяо под выразительное присвистывание Со распутывает созданный истинным шнурочный кошмар, и уверенно вяжет два достаточно тугих узла, умело пряча «хвостики» под «язычок». Он вновь поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза старшего, улыбнуться тому и подняться: — Я быстро переоденусь, можешь идти пока с другом. А, — Децзюнь резко поворачивается к Джонни и учтиво кланяется тому, — Сяо Децзюнь, приятно познакомиться. — Джонни Со, но можно как-то проще, типа «эй, хён»! — старший протягивает руку «информатику», и тот принимается её нервно трясти, — Окей, Юно, пойдём пока? — Оу, ну, да, — омега растерянно поднимается на ноги и просто следует за другом. Ну как бы знаете. Юно реально нацелен потренироваться. Он очень сосредоточен, даже если это просто бег, или там упражнения на пресс, всякие гантели-груши-бицепсы-спина…. Был нацелен. Потому что продолжает наблюдать за методично тренирующимся Децзюнем. Нет, сначала они втроём «побегали», а потом разошлись. И если Джонни чередовал свою извечную скакалку с жимом лёжа, то Юно больше ходил от угла к углу, подбирал такие упражнения, чтобы с нового ракурса наблюдать за истинным. Который также методично сменял одни снаряды на другие, уделяя больше внимания мышцам груди и трицепсам. И если изначально целью омеги было тупо «докопаться», или там объяснить «как надо правильно», то потом он просто смирился с тем, что младший удивительно технично выполняет упражнения, как по-умному тот распределяет нагрузку. Такой сосредоточенный, наблюдательный, сильный. — Пропал пацан, — шипит над ухом Джонни, решив взять пятиминутный перерыв в своей круговой тренировке. — Это ты про меня? — Юно резко оглядывается на друга и бьёт того локтём по корпусу, — Возьми слова назад. — Если китайчонок продолжит тусовать в зале вместе с нами, то я хотел бы взять реванш. Это будет просто: ты отвлечёшься на его улыбочку, — продолжает поддразнивать альфа, уже отходя от омеги с наглой усмешкой. Чон резко наполняет лёгкие воздухом и делает уже шаг к «Хаммеру», на котором обычно прорабатывают дельтовидную, когда слышит это. Шум падения доброго десятка гантелей с развалившейся стойки. И шипение Сяо. Омега бросает взгляд в сторону места происшествия, ожидая худшего, но видит младшего, который стоит перед железным беспорядком с таким видом, будто вообще не причём. — Ты в порядке? — спрашивает Юно, подходя ближе к Децзюню. — А? Да, всё хорошо. Сразу смотрю: как это можно собрать и думаю — а почему оно вообще упало, — парень присаживается перед остатками конструкции и хватает в руки огромный болт, — Может, кто-то плохо закрутил? Но зачем надо было откручивать? — От старости, — Чон присаживается рядом, — Ты наделал много шуму, — он начинает почему-то смеяться, находя это по-своему забавным. — Да я исправлю, сейчас всё будет, — альфа принимается ладить железки друг с другом, теряя то одну, то другую, роняет тот самый болт, потому что из конструкции выпадает ещё один — меньше в три раза, — Ай, да и хрен с ним! И вот тут омега уже расходится вовсю, даже не пытаясь прикрыть своего веселья. Его истинный сдался через три минуты. Не, он конечно, просто не знает, что эту фигню в состоянии собрать только поддавший Тэиль (который по пьяни эту же штуку и купил, и первый раз собрал, а потом ещё, и ещё), но это всё равно было великолепной попыткой. Юно расщедрился за этот день на целых восемь баллов. / Юно по природе своей парень, чувствующий ритм. И всё же до этого самого момента он всегда считал себя человеком весьма далёким от музыки. Ну типа читает брат-негр про тяжкую жизнь под лёгкий бит — «музыка для спорта»; а если о чём-то грустном омега — «музыка для сна». Простые категории, в которых можно уловить что-то своё, иногда восхищаясь чьим-то голосом, или звучанием скрипки, или неожиданно глубоким текстом. Но вот Юно сидит прямо за Децзюнем, который обнимает жёлтую, видавшую виды гитару, перебирает струны и поёт на свободном английском популярную во всем мире попсу. У него приятный, высокий голос, который так отлично звучит с нотами — без единой фальши, и так резонирует со внутренними струнами души самого Чона. Омега как-то забывает, что они сейчас сидят в музклубе, где по средам собираются «незаинтересованные», которые играют «джем» на акустике и укулеле. Прямо сейчас для него существует только Децзюнь, который поёт эту нежную песню под гитару с простым лирическим текстом. Романтика. Уют. Покой. Неспешность. Всё это отличается от обычного мира, в котором пребывает Юно. Ну неужели его истинный такой? Всегда такой? И неужели это именно то, чего омеге так не хватает в жизни? Того самого баланса, лёгкости? — А Юно играет, а? — с очевидно заискивающей улыбкой спрашивает Минхён — глава «незаинтересованных», своего рода знаменитость на филологическом факультете — второкурсник, который много чего смог: опубликовал несколько рассказов, написал музыку и лирику к ряду песен, одну из которых умудрился продать в малопопулярную айдол-группу. Таких альф Чон как-то не особо за альф-то и считал, до этого самого момента. До момента, пока не узнал, что его истинный — такой же романтик в душе, который умеет и струн нежно касаться, и железо в зале тягать. — Я не умею играть. И не умею петь. Я просто за компанию, — отмахивается Юно, откидываясь спиной на спинку стула. Децзюнь поворачивает к нему голову и дарит эту добродушную улыбку. И, может только из-за истинности, а может и из-за чего-то ещё, но омега ловит в этом жесте благодарность, невесомую, но такую важную сейчас. Кусочек внимания — ему одному. Альфа поднимает взгляд на настенные часы и встревоженно подскакивает с места: — Засиделся тут с вами, а меня, между прочим, в общежитие не пустят! — он оборачивается и ищет свой чехол с несколькими нашивками, прячет туда гитару. — Алё! В смысле «не пустят»? Всегда пускали ж, э, — оживает из угла Джено — тоже альфа, тоже в этом клубе, только вот Юно не запомнил: откуда, сколько лет, какими вообще судьбами. — Что бы ты ещё понимал, — Сяо укоризненно тыкает этого парня указательным пальцем в лоб, — Я должен проводить Юно хотя бы до остановки, а потом только — возвращаться к себе. — Что? Это лишнее, Децзюнь! — Чон подскакивает на ноги, ожидая, что тот самый Минхён первым ринется нападать, не кулаками — так словами; понимать надо, что такое не прощается в «альфа-компаниях». — Всё в порядке, не волнуйся, — отмахивается глава «незаинтересованных». Децзюнь прощается со всеми поклоном, который почему-то повторяет и растерявшийся Юно, выскальзывая следом за истинным. Какое-то время они идут в достаточно приятной тишине, но всё же непонимание снедает омегу, так что он спрашивает: — Зачем ты это сделал? Ребята обидятся. Нет — они будут дразнить тебя, дурень! Назовут «подкаблучником», и возненавидят меня! — «уголовник» в негодовании скрещивает руки на груди, ускоряет шаг, к которому легко подстраивается длинноногий «информатик». — Это — моё решение, моё желание проводить тебя. Я должен быть уверен в твоей безопасности, даже как друг. Ты же пишешь Джонни сообщения после тренировок, что добрался до дома? Юно сбивается с шага. Потому что да — пишет. И потому что да — в поступке младшего нет ничего предосудительного. Но, Боже, как же это смущает. И даже уязвляет в какой-то мере. — А если я попрошу тебя проводить меня до двери? Согласишься? На эту ненужную жертву? Опоздаешь в общагу, будешь бродить до утра то тут, то там: я не пущу тебя к себе, — парень игриво оборачивается к альфе, заискивающе улыбается, легонько качая головой. Чон постоянно забывает, что с каждой новой эмоцией меняется его аромат, который истинный легко улавливает, открывая тем самым «новый уровень», или же — «новую локацию». И поэтому он опять теряется под блестящими глазами Сяо: тот смотрит с восхищённым удивлением, враз поймав и различив это настроение, игривую и дразнящую нотку, невинную просьбу, смешанную с вызовом; эту не до конца ещё определённую сладость в густом аромате марокканской мяты. — У меня есть телефон, немного денег: найду, где переночевать. Окей, Юно добавит ему ещё баллов в ту самую копилочку. Может быть, сразу десять за сегодняшний день.***
«В чём измеряется близость душ?»
Плюсы тусовать с ребятами из студсовета, где есть иностранные студенты — это отмечать на несколько праздников в год больше. И сейчас Юно зависает в квартире Куна-гэ по случаю то ли китайской зимы, то ли песни первой вьюги. Не принципиально. Потому что прямо сейчас Чон выходит на балкон, опирается локтями о перила и вдумчиво смотрит на серые, дымчатые, нисколько не снежные облака, играя с остатками сидра в стеклянной таре бутылки. Он как-то не обращает внимания на холод, просто строит догадки о том, как Децзюнь проводит этот китайский праздник, звонит ли родителям или учится. Ветер играется с его коротко остриженными теперь каштановыми волосами (потому что милашке Кибому нельзя отказать, ну вот никак!), гневно треплет белоснежную футболку — не забраться под обтягивающие джинсы. Омега переминается с ноги на ногу, теперь восстанавливая в памяти образ своего истинного. Как тот тщательно следит за своими волосами, как поправляет круглые очки («Прям китайская версия Гарри Поттера!» — усмехается парень), как порой смущённо или обречённо выдыхает. Он и сам теперь отчего-то смущённо хмыкает, выискивая глазами в небе ту самую «первую звезду», или там «первую вьюгу» — или что там вообще ему заливал Кун-гэ полчаса назад? Стоп, а они разве не новоселье его отмечают? Ой, да пофиг! — Так душно, да? — Джонни кидает на плечи Юно свою куртку и закрывает за ними дверь, — Всё чаще вспоминаю, что ты — омега. — Ты это к чему? — парень только теперь подносит бутылку к губам, делает пару медленных глотков, подрагивая от холода горячительного. — Китайчонок делает тебя… как бы это сказать? — альфа усмехается, чуть опускает голову, стуча ладонями по пустым карманам джинс, — Красивым что ли, нежным? Вот и сейчас: на небе облачно, но я вижу звёзды в твоих глазах. Это мило, — он глухо смеётся, опускаясь локтями рядом. — Слушай, Джонни, может твой истинный прямо сейчас пьёт кактусовку где-нибудь в Нью-Мехико, пока ты тут строишь мне глазки, — омега оборачивается к другу и касается своим лбом чужого, — В любом случае, мы оба знаем, что наши феромоны не действуют. — Если бы не Юта, — Со прикрывает глаза и резко выдыхает, — Ты мог бы мне понравиться, но я навсегда разбит им. — Я по уши в своём истинном, — усмехается Чон, также закрывая глаза. — Кстати, — «международник» отстраняется, — Мои дедушки со стороны отца рассказывали о силе истинности. Типа, когда один из них потерялся в лесу, то стал звать супруга по имени, и они нашлись. Отец был в шоке, потому что оказалось, что его аппа нашёлся едва ли не на другом конце леса. Это — очень сильная связь. Расскажи потом как-нибудь про вас с китайчонком. — Как только попробуем, — усмехается «уголовник», поднимая глаза к небу, принимаясь уже сейчас звать истинного по имени, в надежде хотя бы на глупый поздний звонок. / Юно нравится делать в библиотеке уроки с Децзюнем. Рядом с альфой тихо — только ритмичные удары пальцев по клавишам и редкие, особенно тяжкие вздохи — а ещё уютно. Но, что важнее прочего — погружённый в уроки Сяо не фильтрует свои эмоции, которые Чон старается запомнить, определить и занести в мысленную картотеку. Так, у него уже есть пометки для: «счастье», «смятение», «растерянность», «одобрение», «эротическая заинтересованность», «восхищение», «раздосадованность», «обида», и десяток комбинаций из них. Омега понимает, что истинный также анализирует и его, но как-то забивает на это. Раз им вместе жизнь жить, надо помогать друг другу в этом. На очередном усталом вздохе Децзюнь оборачивается к задумавшемуся Юно. Он пристально всматривается в профиль старшего, а потом выдаёт мягкую улыбку, на которую омега и отвлекается. Чон не замечает, когда именно они сталкиваются взглядами, но осознаёт одно — он «попался». Не знает: на чём именно, за что и как, но как-то «попался». До него доходит смысл происходящего, когда Сяо произносит: — Ты не читаешь кодекс, ты думаешь обо мне. — Да, и что. Ты-то чего отвлекся? Работай дальше, что там тебе делать надо, — Юно в обиде толкает локтём Децзюня и возвращает внимание страницам, за последний час не перевернув ни одной. — Я просто начал ощущать, как ты думаешь обо мне, — альфа отодвигает ноутбук и оборачивается к омеге, — Когда ты рядом и когда ты думаешь особенно много. Знаешь, как это ощущается? — Как? — Как будто кто-то стоит за спиной и постоянно зовёт тебя шёпотом по имени. Ты оборачиваешься, но никого нет. И вроде не так уж чётко и слышишь своё имя, но каждый раз, каждый раз отвлекаешься, — «информатик» вскидывает брови, чуть наклонив голову в сторону «уголовника», а потом со смешком выдыхает и придвигает к себе ноутбук, поправляя очки, — Ты не ощущаешь подобного, потому что я стараюсь наслаждаться мгновениями с тобой, а анализирую — после. — О, спасибо типа за заботу, — усмехается Юно, только теперь возвращаясь к кодексу, но спустя пару унылых строк оборачивается к младшему, — Чтоб ты знал: это было обидно. — Извини, — Сяо вновь всем корпусом оборачивается к Чону, а потом и вовсе — хватает ладонь того, сжимает своими длинными пальцами и хитренько улыбается, — Тогда поработаем ещё полчасика, и я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, хорошо? В любом случае, пора перекусить. Омега неуверенно кивает, вмиг сосредотачиваясь на ощущениях от тёплого прикосновения. Чон Юно — боксёр, тот ещё отпетый омега, раздевался для бассейна вместе с Джонни и спал в одной палатке с отбитым Куном-гэ…. Вот он — Чон Юно — засмущался от одного простого прикосновения этого Сяо Децзюня к своей руке. Потому что пальцы альфы длиннее и тоньше его собственных, и держат так крепко. Что с ним будет дальше? Боги, помогите этому безнадёжно влюблённому! / — У меня должен быть изящный альфа, — Донён потягивает сок через трубочку, слишком громко обсуждая собственную, вечно проблемную личную жизнь, — В течки я строю маленькие гнёзда. Юно невольно подвисает, прислушиваясь к словам одногруппника. — Я не строю, — пожимает плечами другой омега, — Но когда я встречался с Сынкваном, то не разрешал ему подходить к шкафам. Вообще никогда. Это — моя территория. — Какие же вы! — протяжно стонет лучший студент группы — Уджин, — Как вы можете пускать так спокойно альфу на свою собственную территорию? Вы себя совсем не уважаете? Между тремя омегами разверзается нешуточный спор, так что Чон тактично пересаживается за последнюю парту, предпочитая подумать о «своём поведении» вне общественных рамок устоявшегося омежьего поведения. / — Итак, что мы имеем? — Юно рассматривает потолочные плитки над кроватью, играясь стопами с мягким одеялом, — Гнёзд я не вью, не строю… не вью или не строю? Ай да и хрен с ним! — омега мягко смеётся, вспоминая как теми же словами ругается Децзюнь, — Джонни по всем шкафам погулял. В обнимку с ним я поспал. И с Куном-гэ. И с Тэилем-хёном, в этой же самой кровати, между прочим. И с Югёмом. И с Донхёком…. Боже, если подумать, я — та ещё шлюха. Поразительно, что до сих пор девственник. Чон корчится от собственных мыслей и перекатывается с боку на бок, продолжая вести логическое размышление: — Что я знаю со стороны альф? Они на «территорию» не входят без приглашения. Только отбитые моральные уроды. Ну да не о них. Второе — если это «их» омега, то всегда метят место ароматом. Обтирают всё и везде по углам. Неосознанно. Третье — попав в квартиру, предпочитают поесть, если не нацелены на секс. Если нацелены — то не едят, но могут выпить. Однако есть третий вариант, «лига джентльменов»: начинают с фильмов, попкорна, бокала вина и делают своё дело. Внимание, вопрос: что из этого можно приплюсовать к Сяоцзюню? / На самом деле для любого омеги позвать альфу домой — это шаг. Даже не так: «это большой ШАГ» в отношениях. Однако для Чон Юно подобное — едва ли не норма. Так что да, он преспокойно пригласил в субботу Децзюня к себе самыми простыми словами: — Я хочу показать тебе место, где я живу. И Сяо прибыл подозрительно вовремя. Он стоял на пороге с пакетом и тремя алыми розами в руках, неловко улыбался: — Привет. — О, заходи, заходи, — омега отходит в сторону, продолжая рассматривать цветы как инородное явление. — Это тебе, бери, — альфа протягивает скромный букет и начинает даже посмеиваться с растерянного вида истинного. Если заглянуть в книжку его Ангела, то можно заметить короткую пометку, едва ли не на полях: «Сяо Децзюнь любит дарить Чон Юно цветы только потому, что омега так дико на них реагирует» Так что да, Юно уже топает в ванну, с нахмуренным лицом набирая в трёхлитровую банку воды для трёх цветов. Где-то тут же и зависает с неуместными расчётами в духе: каждому цветку по литру, но мне самому — два литра в день достаточно, всё-таки человек — не огурец, …. Одним словом, хаотический ход мыслей омеги прерывает вошедший в ванну Сяоцзюнь. Парень усмехается с сосредоточенного лица старшего и даже брызгает на того водой: — Где нужное полотенце? Кое-как разобравшись с полотенцами, цветами, пакетом апельсинов и парой шоколадок, они переходят в зал и падают на диван перед стареньким телевизором. Тупо. Реально тупая ситуация. Кто находит в этом романтику? Юно начинает раздражаться из-за этого, а потому ударяет младшего по бедру и взмахивает рукой, охватывая всё пространство: — В теории, мы можем съехаться. — У меня общежитие проплачено до конца учебного года. Но спасибо, я очень рад твоему доверию, — Децзюнь кивает и выдаёт мягкую, «понимающую» улыбку. «Лига Джентльменов» прибавляет этому альфе ещё несколько баллов в общую копилку. — Ой, да я всех так зову, — отмахивается омега, а потом только осознаёт, то вообще ляпнул, — Я имел в виду… Чёрт, да ладно уже! — Всё в порядке, — альфа пожимает плечами, но опускает глаза в пол, — Давай фильм посмотрим, а? Думаю, что договорюсь с этим «зверем» и посмотрим что-нибудь новое. — Это как это? — хмыкает Юно, поднимаясь с дивана вместе с младшим. «Информатик» сворачивает к оставленной в коридоре куртке и выуживает из какого-то кармана два длинных кабеля. Он возвращается в зал и подходит к телевизору, крутит тот, а потом подключает один нужный провод и кивает Чону: — Неси сюда ноут, сейчас будет магия. — Оу, вау, — «уголовник» искренне удивлён тем, как легко и быстро Сяо разобрался с подключением, получая одинаковую картинку «и тут, и там», — И правда — магия. Ты давно варишься в этой компьютерной теме? — Почти с детства, — парень по-турецки усаживается на пол, заходя в собственный онлайн-кинотеатр через локальный вайфай, — До этого с дедом занимался радиолами, крутил вот такие старые телеки, оттуда всё и началось. Программирование — не то, что легко мне даётся. Думаю, что я даже больше инженер. И именно поэтому выбрал себе цифровое направление. — Не вижу логической взаимосвязи, — Юно усаживается рядом, немного позади Децзюня, наблюдая, как тот обыденно ведёт себя на его «территории». — Повышение универсальности знаний и расширение возможностей: там, где всё плохо с «железом», может выручить код, — альфа с самодовольной ухмылочкой оборачивается к впечатлённому омеге, но вовремя останавливает собственное веселье, спрашивая, — Почему ты решил пойти на юриспруденцию? Да ещё и следственное направление, или как оно? — «Уголовное право и следственный анализ», — мягко поправляет «уголовник», — Борьба за справедливость — вот и вся тайна. Плохие парни сидят, хорошие — наслаждаются всеми благами цивилизации. — А, возвышенные идеалы. Прикольно, — парень пару раз кивает и оборачивается к старшему, — Давай выберем ужастик, ты смотришь такое? — Я только такое и смотрю! Момент, когда люди замечают друг друга, когда влюбляются, не столь важен. Есть более прекрасные моменты. Вроде первых прикосновений, первой близости. Или момент осознания. Самый прекрасный из всех имеющихся. Когда Юно осознаёт, что льнёт всем телом, всем своим существом к расслабленному Децзюню, то сердце вновь пропускает удар. И ещё разок. Омеге не особо страшно, но ему хочется немножечко больше этого альфы. Урвать кусочек, вонзить клыки в кожу, отгрызть кусок жилы, глотнуть его крови из-под шеи. Нет, это уже как-то жестоко. Но что-то такое — дикое, животное — явно хочется сделать. Так что Юно опирается подбородком о плечо Децзюня и терпеливым взглядом привлекает внимание того. Однако, спустя долгую минуту получает только пару беглых, насмешливых взглядов. Так что омега отстраняется от альфы, дуется и скрещивает руки на груди. — Иди сюда, Юно, — голос Сяо предательски оседает на имени истинного, но он уверенно закидывает правую руку на спинку дивана, раскрывая тем самым объятия. Несколько секунд Чон ещё дует губы, но потом усаживается ближе к младшему, опускает голову на грудь того и сам обнимает за талию. Жарко. Неловко. Вообще — неудобно, правда. Какие-то неудобные такие объятия. Юно возится и возится под смешки Децзюня, который начинает уже раздражаться и выдавать «а?» или «да эй!» — особенно когда омега соскальзывает рукой с рёбер на живот, а потом и вовсе — на диван между ног, едва не прищемляя самое ценное (всё ещё убеждая себя, что не хочет полапаться). В конце концов, устав от возни старшего, Сяо хватает того за плечи, пару раз трясёт со словами: «Хватит дёргаться, я — не железный, блин!» и укладывает истинного головой на свои колени, прижимая за плечи двумя руками: — Лежи уже так, раз тебе по-другому нигде неудобно. — А мне и так неудобно, чтобы ты знал, — бурчит Чон, ощущая, как тянет мышцы спины. — Так, ладно, всё! — парень хватает пульт и ставит фильм на паузу, — Вот он — я, весь в твоём распоряжении, так что устраивайся, как тебе удобно, только поскорее! Один раз чтоб лёг, и не дёргался, сможешь? Юно тут же выпрямляется и щёлкает младшего по носу: — А ты не командуй мной. Сколько хочу, столько и буду возиться. Я тоже не железный, чтобы ты знал. Омега заглядывает в глаза альфы перед собой и теряется. Потому что прямо сейчас он никак не хочет укладываться — только чтобы его разложили (чтобы это не значило, ага). У Децзюня в глазах искры недовольства, а на самом дне — шальные чертята, которые старательно дуют на те самые искры. А ещё омега ощущает внезапную робость. Такую детскую, перед выходом на сцену, когда пора стишок читать. Вроде ты уверен в себе, а вроде стрёмно. Чон закусывает нижнюю губу и роняет голову на плечо испуганного Сяо: — Ладно, хорошо. Просто с тобой мне захотелось чего-то особенного, а не как обычно с Джонни. — Это значит, что я уже перешёл на следующую ступень по сравнению с ним? — неожиданно спрашивает «информатик», отчего старший удивлённо поднимает на него голову, — Ты сам говорил, что хочешь привыкнуть ко мне, стать друзьями. А сейчас сравниваешь меня с самым лучшим своим другом. Я же где-то на той ступени твоей иерархии, да? Юно не знает: ему смеяться или гордиться своим истинным. Он с дурацким восторгом смотрит в глаза того, начинает похихикивать под нервные «что не так?», «ты меня до сих не считаешь другом?», «Юно, почему?», а потом и вовсе смеётся, когда Децзюнь скатывается с дивана и идёт на кухню за стаканом воды, потому что «от тебя так жарко, Боже, какие тебе объятия нахрен?».